Чему учит рассказ моцарт и сальери
Моцарт и Сальери: некоторые размышления над драмой А.С. Пушкина
В этом году исполняется 215 лет со дня рождения А.С. Пушкина. Вновь и вновь мы приникаем к животворным источникам его творчества. И в том числе к «Маленьким трагедиям».
Творчество Пушкина во многом мистично. Дерзну сказать: временами христологично. Христологическим характером во многом обладает и драма «Моцарт и Сальери».
Понятно, что Пушкин оказался заложником черной легенды относительно Сальери: у того не было никаких причин для зависти Моцарту. Реальный Сальери был талантливым признанным композитором, состоявшимся человеком, счастливым семьянином, капельдинером Венской капеллы. Отравление Моцарта ему приписали. Кто и зачем? Трудно сказать. Темна вода во облацех…
Впрочем, есть одна версия. Если Моцарт действительно был отравлен, что не исключено, то его убийцами (и клеветниками Сальери) могли явиться масоны, с которыми знался Моцарт и чьи «таинства» и посвящения он безжалостно осмеял и освистал в «Волшебной флейте». Отступничества ему могли не простить… А дальше – дело техники. Пустить слух о причастности Сальери, из слуха сделать молву, из молвы – априорную истину. «И вот – общественное мненье». Оно оказалось столь могущественным, что довело Сальери до сумасшествия, в одном из припадков которого он признался в убийстве Моцарта. С юридической точки зрения ясно, какова цена подобному признанию. Но, увы, ведь всем известно…
Итак, в прямом смысле пушкинский Сальери не историчен. Но, однако, его образ является глубоко историчным в другом смысле и плане. Он – зеркало эпохи Французской революции и наполеоновских завоеваний.
В трагедии много следов т.н. Великой Французской революции
В трагедии много следов т.н. Великой Французской революции. Один из них – насмешливые слова Моцарта о своем божественном призвании. «Но божество мое проголодалось». Это явная аллюзия на слова предпоследнего царя ацтеков Монтесумы: «Боги жаждут». Понятно чего – крови. Их процитировал Камиль Демулен, говоря о Робеспьере и революционном терроре незадолго до своей гибели, а затем и казни Робеспьера. Как известно, т.н. Великая Французская революция послала на плаху многих гениальных ученых, писателей и поэтов. Среди них был и великий химик Лавуазье; отправляя его на плаху, судьи объявили: «Революции не нужны химики». Казнен был и знаменитый французский поэт Андре Шенье, которому Пушкин посвятил свое проникновенное стихотворение. В этом революционном контексте по-иному прочитывается гибель Моцарта: его убивает посредственность, представитель духовного третьего сословия, для которого непереносима аристократия духа. Характерна эгалитаристская логика Сальери с его мнимой заботой об общем благе:
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет…
Как тут не вспомнить Петрушу Верховенского из «Бесов»! «Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное – равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов; не надо высших способностей! Их изгоняют или казнят. Цицерону отрезается язык, Копернику выкалываются глаза. Шекспир побивается каменьями. Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство».
Сальери – воплощение революционного духа, протеста против несправедливости земной и небесной. Этот протест присутствует с самого начала драмы:
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
И вопль обвинения, обращенный к самому Богу:
О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного.
Как здесь не вспомнить притчу о работниках виноградника: «Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной» (Мф. 20: 10–12).
Социальная сторона подобного обвинения очевидна: земные богатства достаются не труженикам, а «гулякам праздным», «безумцам», «прожигателям жизни».
Здесь уместно задуматься: каков был механизм атеизма времен Французской революции, и почему вчерашние добрые католики бросались бить статуи святых и гадить в храмах? Объяснения можно предложить самые разные: одно из наиболее убедительных – извращенная жажда справедливости, оборотная сторона которой – зависть. Почему, если Бог есть, Он позволяет, чтобы праздные люди богатели и роскошествовали, а труженики разорялись, нищенствовали и угнетались? Христианину ведом ответ на этот вопрос, но он закрыт для того человека, у которого всё – здесь и сейчас и сосредоточено в сей бренной материи.
Однако трагедия пушкинского Сальери гораздо глубже. Ему ведомы духовные глубины, он знает, что такое неземная красота, и тем страшнее его страдания, что не он является творцом такой красоты. Его терзает зависть, и он сам понимает, насколько отвратителен и некрасив этот грех.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто! А ныне – сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую…
И вот оборотная сторона притчи о работниках виноградника: ропотник-работник становится Каином, братоубийцей. Ведь Сальери убивает не просто своего друга, он убивает собрата по искусству и только потому, что Бог не призрел на его, Сальери, многочисленные труды и жертвы, возделывание музыкальной нивы в поте лица, а призрел на «гуляку праздного», беспечного «пастуха» Моцарта.
В характере пушкинского Моцарта много от Авеля. Он кроток, простодушен, чужд всякой гордости, в отличие от гордеца Сальери. Он подлинно смиренен и вежливо с юмором отстраняет всякие разговоры о своем «сверхъестественном» призвании. Он любит жизнь в самых, казалось, незатейливых ее проявлениях: радостно возится на полу со своим сыном, с восторгом слушает музыку слепого скрипача, более похожую на скрип. В отличие от Сальери, он живет не для себя, а для других, не задумываясь об этом. И при этом он – творец, ясный, светлый, жизнерадостный, обыкновенно-спокойный. К нему применимы слова Христа: «И научитеся от мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим».
И в этом контексте внутренний поединок Моцарта и Сальери приобретает иной смысл: это оппозиция Христос – Каиафа, Спаситель – фарисеи. По особому воспринимаются слова Сальери:
Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить – не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой…
Как тут не вспомнить слова Каиафы: «Вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 49–50)!?
Образ Сальери связан с масонской «математической традицией»
Распятие Христа Каиафа оправдывает спасением иудейского народа (но прежде – сословия священников и фарисеев). Убийство Моцарта Сальери оправдывает спасением избранного – жреческого – сословия композиторов. Если мы вспомним, что Сальери, прежде всего, – математик, проверяющий алгеброй гармонию, и впишем в контекст Французской революции, то всё встает на свои места. Образ Сальери связан с масонской «математической традицией», в том числе и с образом циркуля; Бог для масонов – Архитектон вселенной, но на последних ступенях посвящения Богом может стать человек. Соответственно, Сальери может символизировать Каиафу новейших времен – масона-революционера, истребляющего аристократию духа, и одновременно – новейшего Каина-братоубийцу, носителя революционного террора.
Но и к Каину-Сальери приходит возмездие. Характерна концовка:
Ты заснешь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные.
Анализ произведения А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери»
Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории
Кучминой Надеждой Владимировной.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Краткий анализ
Год написания –1830 год.
История создания – написана в болдинский период, работа шла плодотворно, в 1831 году трагедия опубликована в альманахе “Северные цветы” за 1832 год. Основой стала легенда о безвременной смерти австрийского композитора Вольфганга Амадея Моцарта и слухи, связанные с ней.
Тема – зависть, талант и упорный труд, рационализм и творчество, “ремесленничество” и гениальность.
Композиция – традиционная композиция, свойственная жанру трагедии. Монологи Сальери структурно окольцовывают действие в пьесе.
Жанр – трагедия в двух действиях. Пушкин характеризовал свой жанр как “маленькая трагедия”, это понятие прижилось в литературоведении.
Направление – классицизм (единство места, времени и действия).
Главные герои
Пьеса не отличается богатым составом персонажей. Среди них выделяются два главных героя — Моцарт и Сальери, характеристика которых во многом противоположна. Таблица действующих лиц:
Персонажи, помимо Моцарта и Сальери, являются второстепенными. Автор никак не раскрывает их характер, используя героев только как часть сюжета, происходящего с друзьями-композиторами.
История создания
По сведениям исследователей творчества поэта, замысел родился у Пушкина ещё в 1826 году. Период болдинской осени – самый яркий в творчестве Пушкина, именно тогда создавались самые гениальные его произведения, работа шла легко и плодотворно. “Моцарт и Сальери” относится к циклу так называемых “маленьких трагедий”, которые писатель успел написать лишь четыре, хотя планировал девять.
В двадцатые годы XIX века существовал своеобразный культ Моцарта. Им восхищались, его жизнью и подробностями смерти интересовались, вся Европа терялась в догадках о судьбе гениального композитора. Нужно отметить, что после создания Александром Сергеевичем своей трагедии миф о том, что Моцарт был отравлен, стал настолько популярен, что со временем превратился в стереотип. А имя Сальери стало нарицательным в значении “завистник”.
Посмотрите, что еще у нас есть:
Содержание произведения
Невозможно производить анализ без ознакомления с содержанием. Как уже было сказано выше, трагедия Пушкина состоит из двух частей. События первой половины происходят в комнате главного героя — Сальери. Экспозиция произведения, которая является вводной частью, показывает внутренний мир, а также его характер, мысли и воспитание через монолог. Аудиторией музыканта являются только читатели.
Автор обращает внимание публики на то, что главный персонаж, Сальери, полностью осознает, насколько велик талант Моцарта, он поистине в восторге от его творений, но в нем живет ужасное чувство — зависть. Стыд захватывает композитора, это чувство угнетает его и ухудшает качество жизни героя, но исправить он это не в его силах. В начале первой части речь идет о трудных взаимоотношениях главных действующих лиц, которые основаны как на дружбе, так и на вражде.
По окончании своего монолога Сальери проговаривает вслух имя Моцарта, в то время как он появляется на сцене, подумав, что первый его заметил. Он приходит не один, а со слепым скрипачом, которого нашел в трактире, затем просит его исполнить какую-нибудь мелодию. Музыкант решает исполнить арию из произведения «Дон Жуан» и принимается за игру. Исполнение не радует слух, звучит ужасно фальшиво и неумело. Моцарт считает это смешным, а Сальери, напротив, выражает крайнее недовольство, обвиняя старика в надругательстве и неуважении к высочайшему искусству. Сальери прогоняет музыканта прочь, но Моцарт вручает ему деньги, а также предлагает выпить.
Ощущение зависти и незаслуженности таланта
Далее Моцарт представляет Сальери свое сочинение, которое написал ночью из-за мучившей его бессонницы, и начинает его исполнять. Слушатель поражается глубине написанного, но музыкант лишь смеется. Сальери оказывается в полном возмущении, убеждаясь, что Моцарт не заслуживает того, что имеет, в особенности своего таланта, а также называет коллегу божеством, которое этого не понимает. Моцарт же снова отшучивается, затем Сальери приглашает его пообедать в трактире.
После случившегося Сальери осознает, что наделал, и пытается остановить друга, но не справляется с этой задачей. Моцарт все же выпивает содержимое стакана. Затем он подходит к фортепиано и принимается за исполнение «Реквиема». По мере того как он исполняет произведение, глаза его собеседника наполняются слезами, но вовсе не от угрызений совести, а именно от осознания того, что он сумел выполнить долг. Музыканту, исполняющему оперу, становится нехорошо, и он покидает трактир.
Далее Сальери начинает сомневаться в содеянном, считая, что совершил ошибку и никакого оправдания его поступкам нет. В итоге Моцарт, несмотря на то что оказался отравленным, выходит победителем из этого столь длительного противостояния.
Композиция
Композиция произведения начинается с экспозиции – монолога Сальери о своей жизни и искусстве. Остальные структурные компоненты полностью раскрыты в произведении: очевидная кульминация, философская развязка.
Особенностью композиции является то, что оба действия состоят из монологов и диалогов главных героев. Кольцевой композицию произведения делают глубокие мучительные монологи Сальери, они как бы обволакивают всё действие. Именно мысли старого композитора начинают трагедию, они же звучат в финальных строках пьесы. Зависть, будто змея, вкрадывается в сознание человека и медленно душит его. Такова смысловая сторона авторской композиционной системы. Душевное состояние героя, олицетворяющего зло (Сальери), перетекает из глубины человеческой сущности в реальное действие – убийство.
Именно столкновение добра и зла – внутренняя основа композиции.
Жанру, в котором написано произведение, свойственен острый конфликт, чёткая идея, насущная проблематика и трагический финал. Большинство трагедий написаны в стихотворной форме, у Пушкина тоже – белым пятистопным ямбом, который принято называть “шекспировским”.
Объём произведения невелик, сюжет прост, он не содержит дополнительных ответвлений: два главных героя и слепой скрипач, который, скорее, эпизодический персонаж. Трагедия в два действия названа маленькой именно из-за своей уникальности в жанровой системе. Однако маленькое произведение Пушкина огромно и содержательно в смысловом и философском плане.
Анализ внутренней структуры и жанровых особенностей “Моцарта и Сальери” позволяет сделать вывод об уникальности пушкинского изобретения – “маленькой трагедии”. К этому жанру относятся “Каменный гость”, “Пир во время чумы” и “Скупой рыцарь” А. С. Пушкина. Этим произведениям, написанным в направлении классицизма, свойственно классическое художественное триединство, вечные темы и неразрешимые конфликты.
Доклад: «Нравственные уроки пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери» (9 класс)
Нравственные уроки пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери»
учитель русского языка и литературы
Куксевич Любовь Ивановна
Нравственные уроки пушкинской трагедии
Важнейшее в нашей отечественной русской литературе – особое воззрение на мир. Основная мера всех вещей, утверждаемая нашими писателями – совесть, в отличие от писателей западных. И герои нашей литературы ищут справедливости и добра, а не славы, карьеры, денег.
Духовную сущность литературы утвердил И.С.Шмелев:
Если основная мера всех вещей – совесть, рассмотрим с этой точки зрения сочинения моих семиклассников после изучения повести Л.Н.Толстого «Детство». Дети должны были написать развернутый ответ на вопрос «Опишите ситуацию, после которой вам, как и герою повести Л.Н.Толстого, было стыдно». Вообще, любое сочинение – это сам ученик, его мировоззрение, отношение к людям. Да и обращение ребенка к книге – это попытка понять автора, вписать себя в конкретную ситуацию.
Сочинения семиклассников удивили. Многие написали, что еще слишком мало прожили на свете, чтобы стыдится того, что с ними произошло. Другие заявили, что не намерены рассказывать о себе, ибо это их личное дело, и попытались привести веские аргументы. За всю практику преподавания я поняла: ребята научились высказывать свое мнение и отстаивать свою позицию. Но мало задумываются о тех, кто рядом, просто не видят, не стараются увидеть и услышать.
Как же много надо потрудиться нам, чтобы повернуть их к страницам отечественной литературы.
Многие написали о злом гении, приводя в пример и Гитлера, и других реальных и вымышленных персонажей.
Все это происходило в февральские дни, весь город говорил о подвиге ленинградцев, о тех, кто ценой своей жизни прокладывал дорогу по льду Ладожского озера. В классе на подоконниках горели свечи, дети читали стихи, готовили презентации о подвигах водолазов.
Как связать воедино эти противоположности?
Снова открываем трагедию Пушкина. Название: «Моцарт и Сальери».
— Обращаемся к ключику: название, начало, конец трагедии.
И вот уже говорят ребята:
— Пушкин хочет показать несостоятельность просветительского рационализма в образе Сальери.
— Просто зависть одного героя к другому.
Обращаемся к началу трагедии:
Все говорят: нет правды на Земле.
Но правды нет и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству.
Сразу перед нами противопоставление: Земля и Небо.
Если нет правды на Земле, значит она на Небе. Но Сальери заявляет, что и там ее нет.
Слово «гамма» тоже понятно. Сальери композитор. Всю жизнь занимается музыкой, любит искусство. Ключевое слово – любит. Но Творец и есть любовь.
— Что же больше Творца любит Сальери?
— И как к этому относится? А к другим наукам?
— «Упрямо и надменно от них отрекся я».
Музыку я разъял, как труп.
Проверил я алгеброй гармонию»
Но ведь Моцарт тоже гений. Это только со стороны кажется, что ему все легко дается, что он несерьезно относится к своим сочинениям. Но кто может измерить внутреннюю напряженность гения? Кто может измерить и внутреннюю напряженность и самого Пушкина. Его тоже упрекали в праздности и легкости.
Значит проблема не в уме. И Моцарт, и Сальери умны.
— Если проблема не в уме, тогда в чем?
И сразу приводят примеры, вспоминая и грехопадение людей («Будете как Боги»), и библейский сюжет о Каине и Авеле, и «Притчу о блудном сыне».
— А который сын блудный?
— Конечно, младший, он ушел от отца.
— А старший, он упрекает отца, значит и он блудный? Заблудился?
— А завидует ли Глюку?
— Нет, его называет великим. А завидует Моцарту:
Я ныне завистник. Я завидую, глубоко,
Где же правота, когда священный дар,
А озаряет голову безумца.
— Но ведь подобное мы читали в самом начале: «Правды нет и выше».
Значит, проблема не на рациональном, не на логическом, а на уровне нравственном, даже религиозном. Откроем черновики Пушкина, первоначальное заглавие именно «Зависть». Все становится понятным. Но это слишком просто для Пушкина. И он убирает это название, дает другое «Моцарт и Сальери». Хотя тема зависти не снимается, остается.
— А Моцарта называет безумцем.
Вот оно, зерно истины . Сальери надо набрать факты для очернения другого. Если их нет – выдумать. И уже Моцарт со слов Сальери «безумец», «праздный гуляка»…
— Для чего нужны эти реальные и выдуманные факты Сальери?
— Сальери говорит прямо – надо подтвердить справедливость задуманного им.
Вот теперь и попробуем определиться с пониманием термина «гений». С одной стороны, это величайшая степень способностей, величайшее развитие ума, рационального начала в человеке. И Сальери мы можем назвать гением. Дети были правы, когда писали «злой гений»?
А с другой стороны, гений – высочайшее развитие духовных сил – уже не гениальность, а святость, поэтому гений не может быть злодеем по определению.
Моцарт и Сальери – два гения, но неравные между собой.
Неравенство не вызывает зависти. Мы уже видели, что Сальери не завидует Глюку, а признает его гениальность.
Сальери тяготит несправедливость жизнеустроения, когда «звание» гений дается не по заслугам. Еще в молодости Сальери был упрямым и надменным, а теперь тем более считает, что его точка зрения единственно верная. И здесь уже не обычная зависть, а гордыня.
Поэтому Пушкин и убирает первоначальное название. Его волнует другое: принять или не принять замысел Творца готов человек.
А Сальери правду на Небе отрицает, тем самым бунтует.
Здесь мы наблюдаем неполноценность рассудка, но видим его изворотливость. Ведь чтобы вмешаться, нужны аргументы. И мы опять возвращаемся к тому, о чем уже говорили.
Сальери находит логичное (для себя) обоснование собственной правоты:
Нет, не могу противится я доле судьбе моей,
Я избран, чтоб его остановить.
Пушкин показал, как Сальери сотворил себе кумира – искусство. Сам Сальери заявил нам об этом в начале трагедии. И это привело к деградации личности. Музыкант, воспевающий гармонию мира, сам становится разрушителем, рабом своей гордыни.
А Моцарт свободен, его музыка живет не только среди избранных, но и в среде уличных музыкантов, среди людей, как трава в поле. И сам Моцарт умеет искренне, по-детски радоваться. Он не обожествляет музыку, понимая, что она лишь отражение того, кто все это создал.
Пушкин совершил еще одно парадоксальное открытие.
Моцарт не осознает на уровне рациональном, что Сальери представляет опасность, грозит гибелью, хотя на художественном уровне прекрасно знает:
Представь себе. кого бы?
Ну, хоть меня — немного помоложе;
Влюбленного — не слишком, а слегка —
С красоткой, или с другом — хоть с тобой,
Я весел. Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое.
В это и заключается один из парадоксов искусства: в расхождении между художественным постижением истины и обыденно-житейским непониманием ее в реальном проявлении, между эстетическим и рациональным мышлением.
И умный Сальери вдруг засомневался в своей исключительности:
Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы — и не был
Убийцею создатель Ватикана?
Так воедино связались все три ключика: название, начало и конец произведения. Вопросы в конце трагедии мучительно терзают того, кто самолично решил исправить «несправедливость» ради пользы, о которой перед смертью так легко отозвался Моцарт «презренной».
Как много разглагольствований мы слышали о пользе в рассуждениях Лужина и Лебезятникова, слышим о пользе сейчас: все должно быть полезно, все должны приносить пользу, иначе …
А Пушкин ярко и образно показал, куда такое преклонение перед пользой может привести. Иногда я задаю ребятам провокационный вопрос: «А зачем, для какой такой пользы нужны старики, больные, увечные?»
Молчат, думают, понимают, что нельзя сказать об этих людях: не нужны, ибо пользу не приносят.
А вопросы не заканчиваются, и все прочитанное не исчерпывается до дна, и всегда есть тайна воздействия художественного текста.
Пушкин А.С. «Моцарт и Сальери»// Маленькие трагедии. – Интернет-публикация.
Бонди С.М. О Пушкине. Статьи и исследования. М.: «Художественная литература», 1978.
Рассадин С. Драматург Пушкин. М.: «Искусство», 1977.
Томашевский Б. Пушкин. М: «Художественная литература», 1990.
Энциклопедия литературных произведений. Под ред. С.В.Стахорского. – М: 1998 – стр. 301-302.
М.М.Дунаев. Православие и русская литература. – М.: «Христианская литература» 2001.