Честерфилд письма к сыну о чем

Рецензии на книгу « Письма к сыну » Честерфилд

По моему мнению, книга Честерфилда всегда будет актуальна. Времена меняются, а люди остаются такими же как были сотни лет назад.
Эта книга напоминает нам как должен вести себя интеллигентный человек в обществе, как следует относится к людям, к чему необходимо стремится. Об этих вещах многие из нас просто забыли.
К сожалению, в нынешнее время, воспитанию детей не уделяется должного внимания со стороны родителей. Отдавая детей в образовательные учреждения они всецело полагаются на то, что педагоги расскажут детям всё, что надо знать, но это далеко не так. Ведь школе или в ВУЗе преподают научные дисциплины, но не учат правильному (нравственному) поведению.
Поэтому, в плане воспитания нравственных ценностей, дети предоставлены сами себе и разумеется совершают ошибки.Они не умеют ценить время, в них не заложено стремления к просвещению,нет культуры поведения в обществе. Данное положение дел и создаёт общество потребления.
Откуда взяться в нашей стране поэтам, писателям, философам если мы неправильно воспитываем своих детей. Отдаём их в учебные заведения и считаем что свой долг мы выполнили. И только потом ругаясь с ними удивляемся почему они такие грубые и невоспитанные.

Подводя итог вышеизложенному хочется сказать,что книга «Письма к сыну» будет полезна как детям так и родителям.
Повторюсь, эта книга актуальна как никогда.

Источник

Джентльменский набор

Политика Экономика Общество Образование Культура

«Невежество чаще рождает уверенность, нежели знание». Чарльз Дарвин

Новости недели

воскресенье, 11 ноября 2012 г.

Послесловие

Маленький Филип Стенхоп, родившийся в 1732 году, воспитывался вдали от отца. Вероятно, Честерфилд и видел его редко, даже в ту пору, когда ребенок жил еще в Лондоне, вместе с матерью. Однако отец взял на себя материальные заботы о воспитании сына, сам подыскал ему хороших учителей и со все возрастающим вниманием начал следить за тем, как он рос и развивался. Мы никогда не будем знать в точности, когда именно и при каких обстоятельствах нежная привязанность Честерфилда к сыну превратилась в любовь, а затем и в настоящую страсть: всеми этими ощущениями он никогда и ни с кем не делился. Но многое угадывается между строк его многочисленных писем, и мы до известной степени можем представить себе из них, как шло в нем развитие сильного отцовского чувства. Это чувство было сложным, и оттенки его менялись в зависимости от возраста сына; к первоначально возникшей нежности постепенно примешивалось чувство ответственности и сильная привязанность приобретала все более трагический колорит, когда Честерфилд думал о судьбе ребенка, уготованной ему обстоятельствами его рождения. Любовь к сыну возрастала одновременно с упреками отца себе самому, которые приходилось скрывать от других, и разгоралась тем сильнее, чем более отчетливыми становились житейские просчеты и неудачи сына, в которых никто не в силах был ему помочь. Вместе с тем, менялись и самые задачи писем, которые Честерфилд писал Филипу почти ежедневно, в течение многих лет.

Sisley-Snow_on_the_Road_Louveciennes

Честерфилд по собственному опыту представлял себе, сколь многое зависело здесь не столько от общих декларированных принципов, сколько именно от отступлений от них, когда посвящал Стенхопа в маленькие тайны кодекса светских правил, в свойственные им традиционные хитрости и уловки, без которых никто не мог обойтись.

Paris Французский художник Lucien Delarue (р. 1925г.)

Лишь зная подоплеку и обстоятельства, их вызвавшие, мы сможем понять ту трагедию, которую пережил Честерфилд и которая оборвала эту переписку в 1768 году. Филип Стенхоп был, наконец, назначен специальным посланником (Envoy Extraordinary) в Дрезден. Видевшие его там люди находили, что он не мог похвастаться ни образованием, ни изяществом манер, хотя и был человеком вполне добропорядочным; Дж. Босуэллу он показался, например, «молодым человеком хорошего поведения», но достаточно заурядным. Очевидно, он не оправдывал тех больших усилий и того чрезмерного внимания, которое уделял ему отец; к тому же тяжелая болезнь непрерывно подтачивала его силы. Развязка наступила быстро. Стенхоп умер от чахотки тридцати шести лет от роду, на юге Франции, в Авиньоне, куда отправился из-за резкого ухудшения здоровья.

этого трактата с рядом отчеркнутых мест, предлагая над ними «поразмыслить». Для Честерфилда в особенности была важна идея Локка об отсутствии врожденных идей, о том, что человека отличают от другого не происхождение, но только образование и воспитание; Честерфилд следовал Локку также в понимании труда, как назначения человеческой деятельности и как одного из лучших воспитательных средств. В письмах Честерфилда попутно встречается так много оригинальных и самостоятельных наблюдений о воспитании, что была сделана попытка свести их в некую особую педагогическую систему. Конечно, «Письма» имеют свое значение для истории развития западноевропейской, особенно английской, педагогической мысли. Но для нас этот памятник шире и важнее: в известной мере они оправдывают данное Герценом определение писем как документов эпохи, в которых «запеклась кровь» современных им событий, они дают нам возможность представить себе время, когда они писались, с наибольшим приближением к реальности прошлого.

Источник

Честерфильд. Письма к сыну

Примечания

М. П. Алексеев. ЧЕСТЕРФИЛД И ЕГО «ПИСЬМА К СЫНУ»

Смерть Честерфилда в глубокой старости (в 1773 году) прошла в общем мало замеченной. Однако уже год спустя его имя приобрело настоящую славу образцового писателя, когда оно появилось на титульном листе книги, изданной его невесткой и составленной из его писем к сыну, никогда не предназначавшихся для печати. Эта книга стала знаменитой уже при первом своем выходе в свет. Она переиздавалась по нескольку раз в году, выпускалась в переводах на всех европейских языках, непрерывно увеличивавшихся в числе, и быстро сделалась классическим образцом английской эпистолярной прозы. Слава ее была завещана XIX веку, как одной из тех книг, которые не стареют; в этом столетии литературная репутация Честерфилда как писателя, мыслителя и педагога сложилась окончательно и вызвала к жизни обнародование еще нескольких книг, рукописи которых были извлечены из старых семейных архивов (например, «Письма к крестнику») или перепечатаны со страниц старинных английских журналов.

Роберт Уолпол не отличался образованностью. К литературе и искусству он относился презрительно и о поэтах и писателях отзывался в тонах самых непочтительных и бесцеремонных, так как считал их людьми совершенно бесполезными; впрочем, на подкупы наемных писак он тратил огромные государственные средства. Свифт, в своей эпистоле к Дж. Гею в 1751 году, называл Роберта Уолпола «врагом поэтов» («Bob, the poets foe»), а в «Рапсодии о поэзии» (1733) издевался над тем, что любой памфлет «в защиту сэра Боба никогда не испытает недостачи в оплате». При Р. Уолполе система взяточничества и подкупов достигла небывалых размеров, была настолько очевидной и привычной для всех, что стала как бы узаконенной. В борьбу с этой системой, в частности с подкупами при избрании в парламент, вступили также и писатели, например Филдинг, в лучших из своих политико-сатирических комедий.В 1733 году Честерфилд посвятил несколько речей в палате лордов сочиненному Уолполом «биллю об акцизе», убежденно и горячо ратуя против этого проекта; благодаря красноречию Честерфилда и поддержке обеих палат билль не был утвержден. Уолпол тотчас же отомстил Честерфилду, отняв у него его придворную должность. В 1733 году Дж. Филдинг написал комедию «Дон-Кихот в Англии», в которой он воспользовался образом романа Сервантеса для самых ярких и острых обличении, с просветительских позиций, всего английского государственного строя, неравенства людей перед законом, продажности судей, гибельной, уродующей человека страсти к наживе. Отметим, что эта замечательная пьеса посвящена графу Честерфилду, как человеку, по словам Филдинга, «так блестяще отличившемуся в борьбе за свободу против всеобщей коррупции, которая может когда-нибудь оказаться роковой для страны»; «автор, хорошо известный вашей светлости, считает, что примеры быстрее и сильнее действуют на умы, чем простые истины. «; «самое смешное изображение расточительности или скупости может произвести сравнительно небольшое впечатление на сластолюбца и скупца; но мне кажется, что живое изображение бедствий, навлекаемых на страну всеобщей продажностью, могло бы произвести весьма сильное и нужное впечатление на зрителей».

«Я прочел полностью письма милорда Честерфилда, которые составляют два пухлых тома в четверку и из которых полтора тома наводят страшную скуку, так как заключают в себе нескончаемые повторения. Это план воспитания, начертанный им для его незаконного сына, и в этом плане нет ни одной мелочи, которую бы он забыл. Это дитя было толстой грубой свиньей, которую он усиливался отшлифовать, чтобы превратить ее в придворного, человека удачливого и милого, что ему не удалось. Половина последнего тома содержит в себе очень приятные письма, в которых он говорит о наших делах и о нашем обществе, но слишком торопливо», и т. д. По странной случайности, несколько месяцев спустя, той же маркизе дю Деффан свой отзыв о письмах сообщил Вольтер, но его мнение мало походит на только что приведенное. Вольтер писал 12 августа 1774 года: «Мне хочется, чтобы вы могли получить удовольствие: чтобы незамедлительно и притом хорошо были переведены два толстых тома «Писем» графа Честерфилда к его сыну, Филипу Стенхопу. Там упоминается очень много людей, которых вы знали. Книга эта весьма поучительна, и, пожалуй, это самое лучшее из всего когда-либо написанного о воспитании. Там изображаются все европейские дворы. Честерфилд хочет, чтобы его сын стремился нравиться, и средства, которые он ему для этого рекомендует, стоят тех, с помощью которых знаменитый Монкриф сумел понравиться августейшей королеве Франции. Он не очень-то хорошего мнения о маршале Ришелье, но признает, однако, что тот умел нравиться. Он советует своему сыну влюбиться в г-жу П. и посылает ему образец признания в любви. Боюсь, как бы переводом этой книги не занялся какой-нибудь посыльный вашего друга Фрерона или какое-нибудь незначительное лицо из книгопечатни. Надо, чтобы труд этот выполнил человек светский. Но только все равно во Франции эту книгу никогда не разрешат продавать. Будь я сейчас в Париже, я бы прочел вам кое-что из этих писем по-французски, держа перед глазами английский оригинал».Явные противоречия и несовпадения, которые обнаруживаются в отзывах о «Письмах» Честерфилда двух его знаменитых современников, свидетельствуют, что эта книга была для своего времени не только занимательной, но и заставляла думать и спорить. Эти немаловажные качества она безусловно донесла и до наших дней.

Источник

Честерфилд письма к сыну о чем

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Помимо всяческих похвал в адрес этой книги, я могу добавить свою. Эта книга подойдет не только мальчикам, но и девочкам, несомненно, людям всех возрастов. В книге рассказывается о таких моментах нашей жизни, на которые мы уже перестали обращать внимание, о том, что мы позабыли, в гонке за внешней успешностью и «минутой славы».

Чем дальше я читала книгу, тем более убеждалась в мысли, что хорошо было бы, если бы эту книгу изучали дома родители с детьми или в школе, обсуждая каждую главу и проясняя собственное мнение ребенка по той или иной теме.
Я получила огромное удовольствие читая эти «морализаторские наставления», которые милы моему сердцу и созвучны моей душе. Я как будто бы вновь настраиваю струны своей души по этическому камертону этих знаний и жизненной мудрости. Я снова обрела чувство целостности, цельности и видения тех ориентиров, которые есть совесть и законы гармоничного общества.

Вот что написано в Википедии: » В своём завещании он (Честерфилд) оставил им (внукам) небольшой капитал, и ничего — их матери. Именно безденежье подвигло Юджинию Стенхоп (жена любимого незаконнорожденного сына Честрефильда, которому и посвящены были письма) продать издателям письма, которые никогда не предназначались для печати. Публикация вызвала в английском обществе шок своей семейной «откровенностью»; сборник писем стал популярным чтением и неоднократно переиздавался, принеся вдове состояние.

» Существую такие неловкости речи, употребление слов и выражений, которые самым тщательным образом следовало бы избегать, коверканье языка, дурное произношение, всем надоевшие поговорки и избитые пословицы, свидетельства того, что человек привык бывать в низком и дурном обществе. В самом деле, если вместо того, чтобы сказать, что у всех людей бывают разные вкусы и у каждого человека свой, ты разрешишься пословицей и скажешь: «У всякого скота своя пестрота», люди вообразят, что ты всю жизнь провел в обществе одних только горничных и лакеев».

«Почти в каждом человеке с самого рождения заложены в какой-то степени все страсти, и вместе с тем у каждого человека преобладает какя-то одна, которой подчиняются все остальные. Ищи в каждом человеке эту главенствующую над всеми страсть, загляни в самые сокровенные уголки его сердца и понаблюдай за тем, как по разному ведет себя одна и та же страсть в разных людях. А когда ты разгадал в каком-нибудь человеке эту главную страсть, помни, что никогда не следует доверять ему в том, что так или иначе эту страсть задевает. Умей использовать ее для того, чтобы на него повлиять, только прошу тебя, будь настроже и помни о ней всегда, какими бы заверениями этот человек тебя не обольщал».

«Человек, который не способен овладеть своим вниманием и направить его на нужный предмет, изгнав на это время все остальные мысли, или который просто не дает себе труда об этом позаботиться, негоден ни для дела, ни для удовольствия. Если где-нибудь на балу, за ужином, в веселой компании человек принялся бы решать в уме геометрическую задачу, он оказался бы очень неинтересным собеседником и представлял бы собою в обществе жалкое зрелище. А если в часы, посвященные геометрии, мысли его клонились бы к менуэту, то, думается, математик бы из него вышел неважный».

«каждому человеку дан разум, который им руководит и должен руководить; и хотеть, чтобы каждый рассуждал так, как я, все равно что хотеть, чтобы каждый был моего роста и моего сложения».

«Человек способный, достойный и хорошо воспитанный всюду проложит себе дорогу. Основательные знания введут его в лучшее общество, а манеры сделают его желанным гостем».

«Я знал одного человека, который был так бережен к своему времени, что не хотел терять даже тех коротких минут, которые ему приходилось проводить за отправлением своих естественных потребностей: в эти минуты он одного за другим успел перечитать всех латинских поэтов. Он покупал какое-нибудь дешевое издание Горация, вырывал из него страницы две и уносил их с собой в нужник, где сначала читал их, а потом приносил в жертву Клоацине: этим он сберег немало времени, и я рекомендую тебе последовать его примеру».

Источник