Что будет если исчезнут лягушки в природе
Упадок и исчезновение земноводных
Я пишу это 22 июля, когда позади уже почти два месяца лета, и понимаю, что этим летом я до сих пор не видел лягушку. Ни лягушачьей икры в канаве, ни головастиков. Даже ни разу не слышал сладостные трели лягушек в пруду по вечерам.
Хотя специально за лягушками я не гонялся, но в прошлые годы они сами находили меня, стоило провести хотя бы пару дней за городом. Выходя вечером в сад, нет-нет да заметишь прыжки в траве, а, когда подойдешь к пруду, услышишь несколько всплесков от поспешивших укрыться в воде лягушек. Во второй половине лета появлялись маленькие лягушата, еще совсем недавно бывшие головастиками. В этом году – ничего подобного.
Виновато ли в этом необычно холодное лето, застройка округи городскими домами и все большее число автомобилей на дорогах – непонятно. Но отсутствие лягушек в давно знакомой местности напоминает и о глобальной проблеме. Дело в том, что число лягушек заметно сократилось по всему миру. Помимо универсальных причин: сокращения подходящей среды обитания и других антропогенных факторов, есть угроза специфическая для земноводных. С 1990-х годов мир охвачен пандемией заболевания, смертельного для лягушек, жаб, тритонов и прочих земноводных.
Болезнь носит название хитридиомикоз, а вызывает его патогенный грибок Batrachochytrium dendrobatidis (кратко обозначается – Bd). Он живет в верхних слоях кожи лягушек, а кожа для них особенно важный орган, так как через ее поверхность лягушки поглощают воду и дышат. У зараженных животных возникают язвы, судороги, наступает истощение, затруднение дыхания и гибель. Противогрибковые препараты позволяют вылечить отдельную лягушку или тритона, создана даже вакцина на основе мертвого грибка, которая помогает лягушке стать устойчивой к заражению. Но для борьбы с болезнью на уровне популяций эффективных средств не найдено. Невозможно сделать инъекцию каждой лягушке в пруду или лесу.
Болезнь некоторое время не принимала эпидемического характера, например, в Венесуэле она поражала местных лягушек еще в 1980-х. А позже, когда ученые уже забили тревогу, выяснилось, что возбудитель имеется у музейных экземпляров лягушек, собранных еще в XIX веке. История всемирной эпидемии началась в 1993 году в австралийском штате Квинсленд. Сейчас пандемия охватила Европу, Северную и Южную Америку, Африку, Новую Зеландию, вызвав значительно сокращение численности земноводных. Мне неизвестно, проникла ли болезнь к лягушкам России, но по крайней мере в одной работе указано на появление сходных симптомов у головастиков остромордых лягушек на Урале (Трубецкая Е.А. 2009. Инфекционное поражение кератиновых структур ротового аппарата личинок Rana arvalis Nilss. на Среднем Урале).
В 2013 году выяснилось, что от хитридиомикоза страдают и безногие земноводные – червяги. Считается, что болезнь уже стала причиной полного исчезновения около 200 видов. Всего же он способен заражать более 700 видов земноводных. Представителей некоторых особо уязвимых видов ученые специально вылавливают в природе и помещают в зоопарки, чтобы уберечь от полного исчезновения.
Последняя новость о хитридиомикозе только добавляет поводов для тревоги. Обнаружен родственный грибок, который тоже вызывает болезнь земноводных. Его нашли у обыкновенных саламандр (Salamandra salamandra). Обыкновенные саламандры, которых также называют пятнистыми или огненными из-за ярко-желтых пятен по всему телу, обитают в лесах Европы, на востоке их ареал доходит до западных областей Украины. Днем они прячутся в лесной подстилке, под упавшими деревьями и в других укромных местах, а ночью выходят на охоту за различными насекомыми. К водоемам эти саламандры приходят только весной, в период размножения.
Ученые из Гентского университета в Бельгии Франк Пасманс (Frank Pasmans) и Ан Мартель (An Martel) узнали от своих нидерландских коллег, что в крупном лесном массиве Бундербос, который всегда славился обилием саламандр, численность этих животных с 2008 года неуклонно снижается по неясным причинам. К 2013 году их осталось всего 4 % от прежнего количества. Сначала Пасманс и Мартель предположили, что саламандры заразились хитридиомикозом. Но лабораторные тесты не подтвердили этого.
Тогда в лесу выловили 39 саламандр, поселили их в лабораторных условиях и начали наблюдать. Спустя некоторое время саламандры начали умирать от болезней, симптомы которой совпадали с признаками хитридиомикоза. В конце концов, ученым удалось выделить с кожи заболевших саламандр патогенный грибок, но не Batrachochytrium dendrobatidis, а новый близкородственный вид. Они дали ему название Batrachochytrium salamandrivorans (Bsal).
Образцы этого грибка Панмас и Мартель позже обнаружили на кожи саламандр и тритонов, пойманных в Таиланде, Вьетнаме и в Японии, включая музейные экземпляры возрастом более 150 лет. При этом только у некоторых азиатских саламандр на коже возникали симптомы болезни, а большинство проявляло устойчивость к этому грибку. Ученые предполагают, что болезнь саламандр появилась в Азии, в ходе длительной эволюции азиатские виды научились сосуществовать с грибком без вреда для себя. А в Европу грибок был занесен с экзотическими саламандрами, которых любители приобретали для разведения в аквариумах.
Исследователи установили также, что в легкой форме грибковую инфекцию переносят два других европейских вида: альпийский тритон (Ichthyosaura alpestris) и обыкновенная жаба-повитуха (Alytes obstetricans), следовательно, они могут служить переносчиками заболевания. К тому же изучение самого гриба показало, что он образует два типа спор: обычные, которые выживают в воде пруда не более нескольких дней, и споры с более твердой оболочкой, способные сохранять способность к заражению не менее двух месяцев. Итоги работы Пасманса, Мартель и большой группы их коллег из Бельгии и Швейцарии изложены в статье, опубликованной журналом Nature.
Сейчас ученые опасаются, что Batrachochytrium salamandrivorans может проникнуть и в Америку, где обитает наибольшее число видов саламандр. Власти США на данный момент запретили ввоз в страну 201 вида хвостатых земноводных из-за опасений занести возбудители, в Канаде с апреля этого года импорт саламандр и тритонов запрещен совсем. Некоторые призывают полностью запретить международную торговлю живыми земноводными, но ученые понимают, что такая мера просто приведет к развитию подпольного рынка. Более адекватной политикой, по их мнению, будет запрет на продажу животных, пойманных в природе, но разрешение торговли теми, что были выращены в неволе. При условии проверки их здоровья и соблюдения карантинных мер.
Предлагаются и новые меры борьбы с Bd и Bsal. Мы уже рассказывали, как на Майорке ученые смогли прекратить эпидемию и спасти редкий вид жабы. В 2010 году Вэнс Вреденбург (Vance Vredenburg) из Университета Сан-Франциско и его коллеги успешно защитили от заражения Bd калифорнийских лягушек (Rana muscosa). Они подобрали вид бактерий, который, поселяясь на поверхности кожи лягушек, подавляет развития патогенного грибка. Сейчас ученые Бельгии и Германии пытаются найти таких бактерий для борьбы Bsal. Также Пасманс и Мартель намерены уточнить молекулярные механизмы заражения и ответить на весьма интересный вопрос: почему взрослые обыкновенные саламандры оказались очень восприимчивы к инфекции, тогда как их личинки ей, видимо, не подвержены.
Возможно, российским ученым предстоит в будущем воспользоваться этим опытом. Но пока у отечественных лягушек и тритонов другие проблемы. Сокращение площади лесов, пересыхание водоемов, промышленное и сельскохозяйственное загрязнение воды – главные причины уменьшения их численности. А автомобильные дороги, которые лягушки неспособны пересечь, приводят к рассечению крупных популяций на несколько мелких. Иногда в построенных городских кварталах лягушки могут откладывать икру лишь в лужи и небольшие пруды, пересыхающие к лету, так что развитие головастиков не завершается, и изолированная популяция исчезает со смертью последних взрослых.
В Амурской области, Хабаровском и Приморском краях отдельную проблему представляет браконьерский вылов дальневосточной лягушки (Rana dybowskii) и других видов для использования в традиционной китайской медицине. Такой промысел возник еще в начале XX века, потом прекратился, так как продавать лягушек в Китай местные жители не могли. Но с 1990-х годов ловля лягушек возобновилась и год от года приобретает все большие масштабы. При этом сборщики часто отравляют воду в реках и прудах или же сооружают заборчики с ловчими канавками длиной сотни метров. На границе удается изъять лишь небольшую часть лягушек, которых тысячами контрабандой вывозят в Китай.
В Москве исчезают бурые лягушки: биологи бьют тревогу
Снижение численности амфибий в зеленых зонах столицы связывают с негативными изменениями окружающей среды
Остромордая и травяная лягушки — обитатели островков древесной растительности с сохранившимися еще в них водоемами, стремительно исчезают в Москве. К такому печальному выводу пришли исследователи из Тимирязевской сельскохозяйственной академии, проведя «ревизию» столичных парков и скверов.
Как сообщили исследователи, оба представителя рода бурых лягушек — остромордая и травяная, по праву считающиеся индикаторами состояния окружающей среды, раньше были многочисленны во всех зеленых зонах столицы.
Уже в начале 2000-х годов хоть сколько-нибудь значительных скоплений этих лягушек во время откладки икры уже нигде не наблюдались. По результатам последнего исследования в 2020 году, небольшие группы или даже отдельные особи еще встречались ученым в Лосином Острове, Битцевском парке, в парке «Москворечье» и на территории лесной опытной дачи в Тимирязевской академии. При этом бурые лягушки почти исчезли в Сокольниках, Химкинском, Алтуфьевском и Медведковском лесопарках.
По словам зоологов, основной проблемой, которая мешает успешно существовать лягушкам в столице, является наступление города на их естественные места обитания: осушение и засыпка мелких водоемов, бетонирование или вертикальное укрепление берегов еще сохранившихся водоемов. Одной из главных проблем, способствующих исчезновению лягушек в Москве, является хищная рыба-вселенец с Дальнего Востока – ротан-головешка, часто ошибочно называемый бычком. Ротаны выедают в прудах все живое, включая личинок бурых лягушек. Огромное количество взрослых земноводных погибает под колесами не только автотранспорта, но также велосипедов и самокатов, разъезжающих по паркам в сумеречно-ночное время. Нельзя также забывать о так называемой генетической разобщенности небольших групп земноводных, изолированных друг от друга дорогами и жилыми районами. Близкородственное же размножение приводит к снижению генетического разнообразия и угасанию популяций лягушек.
Если в одном парке или пруду вымирают лягушки, то обитатели другого в него уже не доберутся, – поясняет доцент Тимирязевской академии Артем Кидов. – Потому мы рекомендуем между находящимися поблизости друг от друга зелеными массивами устанавливать подземные переходы для животных (не обязательно только лягушек, но и наземных насекомых, тритонов, мышей, землероек и ежей) в виде труб под дорогами, осуществлять перенос кладок яиц и головастиков между изолированными водоемами. Необходимо внедрять передовой европейский опыт для сохранения земноводных в городе: запрещать передвижение любых транспортных средств в парках круглосуточно в весенний период и ночью – в летний, устанавливать специальные знаки «Миграции земноводных» на автомобильных дорогах. Важнейшее условие для сохранение лягушек в парках столицы – строительство большого числа мелких водоемов, пересыхающих к концу лета, что позволит избежать проникновения в них рыбы, поедающей головастиков.
Что касается озерной лягушки, которая относится к роду зеленых лягушек, то этот вид чувствует себя в Москве, по словам Кидова, наиболее комфортно, поскольку может жить в проточных водоемах, расселяясь по ним. Однако специалисты предупреждают, что излишнее влияние урбанизации на оставшиеся природные островки могут в будущем отрицательно сказаться и на этом виде.
Справка «МК». Представители класса земноводные, или амфибии, который сейчас в мире насчитывается более 8300 видов, в большинстве своем крайне зависимы от ресурсов чистой пресной воды и наличия влажных мест обитания, что позволяет считать их наиболее уязвимыми к изменению окружающей среды по сравнению с другими наземными позвоночными.
Несмотря на то, что о деградации популяций амфибий вследствие антропогенного воздействия сообщалось еще в середине XX в., за последние 20–40 лет по всему миру произошло резкое сокращение численности популяций в невиданных ранее масштабах. Для ряда вымирающих видов к настоящему времени сохранение возможно только с применением искусственного размножения в лабораторных условиях.
Конец лягушек и жуков. Почему вымирают амфибии и насекомые и чем это грозит человечеству?
Массовое вымирание, вызванное главным образом человеческой деятельностью, затрагивает не только крупных и красивых млекопитающих вроде тигров и панд, но и множество других видов. Под угрозой исчезновения находится каждый третий вид амфибий, а количество насекомых в лесах Германии снизилось вчетверо за последние 30 лет. Биолог, автор телеграм-канала «Бар „Чокнутный натуралист“» Всеволод Рудый рассказывает о том, как исчезновение насекомых может привести к гибели большей части экосистем Земли и почему изучение медуз и редких пауков привело к революции в генной инженерии и лечении последствий инсульта.
Читайте также
Однако такие виды составляют лишь крохотную часть мирового биоразнообразия.
Зачастую, пока внимание всего мира приковано к проблемам тигров и львов, где-то «за кадром» бесследно исчезают целые таксономические группы. У этих существ нет «голоса» в виде журналистов. За них некому заступиться: большинство людей считают их скучными, отвратительными, а то и просто вредными.
Зачем человечеству нужна «неприглядная» часть биосферы, какие животные находятся в наибольшей опасности и может ли сохранение мегафауны помочь и другим видам тоже? Давайте разбираться.
Последняя песня квакши Раббов: что история маленькой лягушки рассказывает о проблемах амфибий во всём мире
В 2018 году мир облетела грустная новость: в Кении умер последний самец северного белого носорога (Ceratotherium simum cottoni) — одного из двух подвидов этого вида. Сохранились лишь две самки, и это означало функциональное вымирание. В 1960 году популяция северных белых носорогов насчитывала 2250 особей, но спрос на рога на китайских черных рынках был слишком высок. Люди действительно прониклись трагедией африканских гигантов: СМИ трубили о смерти самца, а читатели по всему миру сокрушались о случившемся, несмотря на то, что это был даже не вид, а лишь подвид, более мелкая таксономическая единица.
За два года до этого случилось другое, не менее печальное событие. В Ботаническом саду Атланты тихо угас Крепыш (Toughie) — последний известный представитель квакши Раббов (Ecnomiohyla rabborum), вида небольших тропических лягушек из Южной Америки. Он был пойман в 2005 году в ходе операции по спасению редких амфибий Панамы вместе с еще несколькими особями своего вида. Но попытки разведения не увенчались успехом: в 2009 году умерла последняя самка, и Крепыш остался один. Он прожил весьма долгую по лягушачьим меркам жизнь — минимум 12 лет. За это время он успел поучаствовать во многих природоохранных проектах, таких как фильм «Гонка на вымирание» Луи Сайхойоса и проекте «Фотоковчег» Джоэла Сарторе, фотографа National Geographic.
Незадолго до ухода в иной мир лягушонок успел порадовать изучавших его людей, спев брачную песню и дав возможность сохранить ее в веках. Несмотря на это, по сути, он пел для никого: ни одной самки, способной прийти на зов и произвести на свет головастиков, в мире больше не было.
Может быть интересно
Откуда взялся патогенный штамм — доподлинно неизвестно. Так, его обнаружили на коллекционном экземпляре американской лягушки-быка (Lithobathes catesbeianus), добытого в 1978 году. Но, скорее всего, в США он попал со шпорцевыми лягушками (Xenopus) из Африки. Мало того, эти амфибии являются довольно популярными домашними животными — до 1960-х годов их еще и использовали в качестве теста на беременность! Это не шутка: добавление мочи беременной женщины, содержащей определенные гормоны, в аквариум заставляет лягушек метать икру. Неудивительно, что спрос на этих животных был колоссальным. Сами шпорцевые лягушки не умирают от зловредного патогена: скорее всего, в процессе эволюции они научились сосуществовать. А вот у других видов приспособиться зачастую не выходит. Заражая жертву, грибок начинает расти внутри ее кожи, из-за чего та постепенно ороговевает. Для амфибий кожа очень важна: через нее осуществляется значительная часть дыхания, а также выделения и других процессов. В итоге зараженная амфибия медленно, но верно задыхается и погибает от отказа почек. Попутно грибок выделяет в окружающую среду зооспоры — подвижные клетки, заражающие следующего носителя. Контагиозность просто поразительна: чтобы заразиться, другой лягушке достаточно просто поплавать в той же воде, где плавала больная особь, или даже пройти по одной и той же почве!
Заражение амфибий хитридиомикозом считается самой масштабной эпизоотией, известной человечеству.
К тому же выяснилось, что у грибка есть собрат — Batrachochytrium salamandrivorans, поражающий преимущественно хвостатых амфибий (тритонов и саламандр). Исследования показали, что этот дуэт так или иначе затронул популяции около 30% всех амфибий мира (всего человечеству известно около 8000 видов). Среди них были и квакши Раббов, так и не сумевшие спастись от этой напасти. Некоторые виды оказались устойчивы к хитридиомикозу, но мы всё еще понятия не имеем, как спасти от неизбежного вымирания остальных. Более того, это не единственная угроза для лягушек, тритонов и жаб.
Сведение лесов под горнодобывающую промышленность и плантации масличных пальм, вылов ради употребления в пищу и использования в народной медицине, применение пестицидов — всё это привело к тому, что около трети всех видов амфибий имеют статусы «угрожаемый», «критически угрожаемый» и «вымерший».
Это огромная цифра. Для сравнения: у птиц такие статусы имеют 12% всех видов, а у млекопитающих — 23%. И эта цифра только растет: ученые буквально не успевают описывать новые виды амфибий до того, как те канут в Лету. Речь идет уже не о вымирании отдельных видов — на наших глазах и по нашей вине исчезает целый класс животных. Помимо прочего, амфибии играют важную роль в экосистемах, регулируя численность насекомых, в том числе кровососов и переносчиков болезней вроде малярийных комаров и мошек, а также сотен вредителей сельского хозяйства. Мир без лягушек нам определенно не понравится. Но сможем ли мы услышать их голоса прежде, чем те пропоют нам последние песни?
Не жужжи: что такое «насекомопокалипсис» и чем он грозит человечеству
Насекомые — еще одна систематическая группа, не особо любимая человечеством. Обычно мы замечаем шестиногих только тогда, когда те поедают нашу пищу, сосут кровь и лезут в палатку во время летнего отдыха. Однако «незаметный» еще не значит «бесполезный», более того, насекомые — одни из самых важных живых существ на планете.
Джон Бёрдон Сандерсон Холдейн, основоположник современной генетики, однажды заметил: «Создатель, должно быть, безмерно любил жуков». И верно: на свете существуют почти 400 тысяч видов одних только жуков, или жесткокрылых (Coleoptera). А ведь ими класс насекомых не ограничивается — эти крохотные труженики экосистем есть везде, и они выполняют работу, без которой всем живым существам пришлось бы очень туго.
Насекомые опыляют растения, позволяя плодам созревать, поедают мертвую органику, не давая нам утонуть в горах трупов и навоза, и служат основой пищевой цепочки в большинстве экосистем. Они появились на Земле примерно 400 млн лет назад, в девонском периоде — и с тех пор наша планета уже не была прежней. Но сейчас энтомологи по всему миру начали регистрировать печальную динамику: численность многих видов стремительно и неуклонно снижается. Это явление получило название «насекомопокалипсис». Первыми тревогу забили ученые из Германии. На протяжении 27 лет — с 1989 по 2016 год — они собирали летающих насекомых специальными ловушками в 60 точках по всей стране, чтобы оценить биомассу букашек.
Результаты оказались шокирующими: в последние годы численность шестиногих снизилась на 75%!
Самым тревожным было то, что исследования проводились в заповедниках: то есть вымирание происходило даже там, где природа строго охраняется. Причина происходящего была совершенно непонятна: смертность насекомых не удалось связать ни с погодой, ни с использованием того и иного ландшафта человеком, ни с особенностями конкретного биотопа. Выводы подобных исследований в других частях света тоже неутешительны. Так, в Пуэрто-Рико убыль популяций за 35 лет составила, по разным оценкам, от 75% до 98%. Наконец, было проведено более масштабное исследование, включавшее в себя данные с 1766 точек по всему миру. Оно показало, что многие виды действительно убывают в численности со скоростью примерно 9% в десятилетие. В основном это коснулось летающих насекомых.
Одна из возможных причин — световое загрязнение: всем известно, как ночные бабочки и другие членистоногие летят на свет. Это нарушает жизненный ритм насекомых, сокращая время на добычу пищи и размножение. Позитивная динамика была отмечена только у водных насекомых, наподобие жуков-плавунцов или водяных клопов. Увы, это не компенсирует потери среди наземных видов; более того, многие насекомые, развивающиеся в воде (поденки, комары), имеют летающие взрослые стадии.
Читайте также
Значение происходящего трудно переоценить. При всех тех проблемах, которые приносят человечеству букашки, без них миру, который мы знаем, просто придет конец. Взять хотя бы опылителей: три четверти выращиваемых сейчас на земле сельскохозяйственных культур зависят от них напрямую. Конечно, мы можем опылять посевы искусственно, но это куда более затратно, чем позволить пчелам и шмелям выполнять свои прямые обязанности. Да и кто в отсутствие насекомых будет «обслуживать» миллиарды диких видов?
Стоит убрать опылителей из экосистем — и планета очень быстро лишится большей части зеленого покрова. А затем в Лету канет подавляющее большинство других животных — от мышей и синиц до коров и слонов.
Пока что мы не до конца понимаем точные причины «насекомопокалипсиса», но, скорее всего, они такие же, как и для многих других видов: уничтожение среды обитания, повсеместное использование пестицидов, изменение климата…
Без шестиногих тружеников и человечество, и мир в целом обречены — словно муха, столкнувшаяся с лобовым стеклом.
Лилипуты в тени Гулливеров: почему заботы о мегафауне недостаточно, чтобы сохранить экосистемы
Несмотря на упомянутые выше проблемы, сохранение харизматичной мегафауны и мелких видов не противоречат друг другу. Наоборот, в некоторых случаях гиганты помогают сохранению «невидимок». Так, американский белоголовый орлан (Haliaeetus leucocephalus), вместе с другими хищными птицами пострадавший от повсеместного применения пестицида ДДТ в прошлом веке, был выбран «лицом» кампании за запрет этого химиката. Сыграв на патриотических чувствах американцев, экологи добились своего: пестицид вывели из употребления, популяция орланов восстановилась так успешно, что сейчас этот вид уже не считается уязвимым, а сотни других видов, пострадавших от ДДТ, тоже вздохнули с облегчением. В заповедниках и национальных парках, где охраняют, скажем, ягуаров и амурских тигров, может вздохнуть спокойно и другая фауна: птицы, рыбы, амфибии, мелкие млекопитающие… Однако это работает далеко не всегда. Для сохранения вида необходимо как минимум знать его жизненный цикл: где он живет, чем питается, какие условия нужны ему для размножения.
Количество исследований, посвященных харизматичной мегафауне, огромно — мы знаем о жизни этих существ практически всё. В то же время в коллекциях зоологических музеев и институтов до сих пор хватает видов, известных буквально по одному экземпляру. Их никто не встречал с момента описания, а значит, никто даже не знает, существуют ли они до сих пор в дикой природе.
У нас нет абсолютно никаких данных об этих существах. Естественно, осуществлять внятную природоохранную деятельность с такими вводными данными невозможно. Но пока проекты по сохранению «непрезентабельных» видов отчаянно пытаются найти финансирование, которое, как магнит, оттягивают на себя «харизматики», их подопечные просто тихо исчезают прежде, чем у ученых появляется возможность узнать их получше. Зачастую новые виды, будучи только описанными, уже получают охранный статус.
Например, удивительного дьявольского геккона (Uroplatus finaritra), обнаруженного на Мадагаскаре в 2019 году, сочли вымирающим (Endangered) из-за браконьеров, вылавливавших ящериц на продажу еще до того, как вид получил научное описание. А стеклянную лягушку (Nymphargus manduriacu) из эквадорского частного заповедника сочли критически уязвимой (Critically Endangered) — всё из-за австралийской шахтерской компании BHP Hillinton, буры которой уже готовы пронзить леса вместе со всеми вымирающими видами.
Проблема касается не только рептилий и амфибий. Так, в марте 2019 года группа орнитологов из Сингапура и Индонезии впервые за 80 лет посетила тропический остров Ниас, расположенный неподалеку от Суматры и относящийся к так называемым Западным Суматранским островам. Их целью было выяснить таксономический статус нескольких видов местных птиц, а заодно оценить состояние островных экосистем.
Благодаря изоляции от внешнего мира тропические острова часто становятся домом для эндемиков — уникальных существ, не встречающихся больше нигде в мире. В качестве примеров можно вспомнить знаменитую птицу додо и галапагосских черепах. Оказалось, что из 60 с лишним видов и подвидов птиц, потенциально эндемичных для Западных Суматранских островов, 43 действительно являются таковыми, а 23 и вовсе встречаются только на Ниасе. Сюда вошли, например, кукушковая горлица (Macropygia [modigliani] modigliani), хохлатый змееяд (Spilornis [cheela] asturinus) и уникальная популяция малайской неясыти (Strix [leptogrammica] niasensis), отличающаяся от других размерами, голосом и деталями окраса, а значит, потенциально заслуживающая выделения в новый вид.
Более того, орнитологи отметили пять видов ранее не встречавшихся здесь птиц, а также обнаружили крупнейшую в мире популяцию серебристого голубя (Columba argentina) — минимум 50 особей. Этот вид крупных лесных голубей настолько скрытен и редок, что во второй половине XX века многие ученые были уверены в его вымирании.
Однако не всё так радужно. Леса на Ниасе, как и по всей Юго-Восточной Азии, были практически полностью уничтожены в угоду каучуковым плантациям. Крошечные участки деградирующих природных лесов сохранились лишь на крайнем севере и востоке острова, а значит, виды, которые не смогут приспособиться к антропогенным ландшафтам, уже обречены на погибель.
Более того, ряд эндемичных видов и подвидов птиц вовсе не был обнаружен в дикой природе: сюда вошли, например, местные подвиды оранжевобрюхого трогона (Harpactes oreskios nia) и краснокрылого желтохохлого дятла (Picus puniceus soligae). Хотя исследователи и не делают преждевременных выводов о полном вымирании этих таксонов, вероятность этого очень велика.
Спустя три дня непрерывных поисков команда выловила из грязной стоячей лужи 14 последних, чудом выживших особей.
Лягушки были тощими и полумертвым, словно узники концлагеря, казалось, на этом история вида заканчивается.
К счастью, из 14 особей, доставленных в зоопарк, 12 выжили и даже дали потомство — целых 180 головастиков. Но до счастливого конца еще далеко, ведь единственное местообитание свистунов уничтожено и непонятно, получится ли вернуть воскрешенную популяцию в природу. А между тем подобные свистуну виды, забытые человечеством, всё так же продолжают стремительно исчезать. Со свистом.
Вместо послесловия: сокровищница для человечества, или Скрытая польза незаметных видов
Исследования Чалфи и Симомуры были подтверждены независимыми опытами Роджера Тсиена, и за свое открытие все трое были удостоены Нобелевской премии по физиологии и медицине в 2008 году.
Может быть интересно
Помимо участия в глобальных биологических процессах даже самые «неприметные», «страшные» и «отвратительные» виды таят в себе удивительные свойства, способные сослужить нам добрую службу.
Поэтому, если вы, скажем, любите благотворительность, подумайте о том, чтобы в следующий раз отправить деньги Фонду сохранения рептилий и амфибий (Amphibian and Reptile Conservation Trust) или проекту по сохранению уникального млекопитающего — русской выхухоли (Desmana Сlub). Возможно, именно ваш небольшой вклад подарит надежду на спасение целому виду потрясающих живых существ.