Что будет если китай нападет на сша
Запуганные Китаем: США изложат, как быть с «величайшим геополитическим испытанием»
Госсекретарь США Энтони Блинкен сегодня, 13 декабря, начал турне по Юго-Восточной Азии с посещения индонезийской столицы Джакарты, где он изложит политику Вашингтона в Индо-Тихоокеанском регионе, ключевом поле битвы между США и Китаем, передаëт агентство France-Presse (AFP).
Прибыв из Великобритании после встречи министров иностранных дел «Большой семëрки» (G7), на которой преобладала тема нарастания напряжëнности в отношениях Запада с Россией, глава американской дипломатии как ожидается, подчеркнëт в Индонезии основной приоритет нынешней администрации Белого дома в регионе — сдерживание Китая.
Позже в понедельник он встретится с президентом самой густонаселëнной мусульманской страны мира Джоко Видодо, а во вторник выступит с речью о «подходе США к Индо-Тихоокеанскому региону».
Стратегия президента-демократа Джо Байдена на китайском направлении принципиально не отличается от курса его предшественника — республиканца Дональда Трампа. Но после турбулентности и непредсказуемости четырëх лет правления Трампа команда Байдена сделала больший упор на создание альянсов для противодействия Пекину, отмечает AFP.
После Индонезии Блинкен направится в Малайзию и Таиланд. На своих встречах он «сосредоточится на укреплении инфраструктуры региональной безопасности в ответ на запугивания со стороны КНР в Южно-Китайском море», сказал репортëрам помощник госсекретаря по делам Восточной Азии и Тихого океана Дэниел Критенбринк.
«Мы выступаем против любых действий Китайской Народной Республики или любого другого актора, направленных на дестабилизацию региона», — добавил он.
Напряжëнность подогревается претензиями Пекина почти на все акватории Южно-Китайского моря, которые частично совпадают с территориальными запросами нескольких государств Юго-Восточной Азии. Шеф Госдепа ранее утверждал, что Китай представляет собой «величайшее геополитическое испытание» века, но Соединëнные Штаты всë же пытаются найти тонкую грань между конкуренцией и конфронтацией.
Виктор Кузовков
Стоит обратить внимание на то, кстати, что напряженность на грани открытого военного столкновения между США и КНР случается не так уж редко. Обычно это связано с определенной активностью Пекина возле берегов Тайваня – китайского региона, формально не объявлявшего о своей независимости и претендующего на всю полноту власти в КНР. Коммунистический Китай, в свою очередь, не признает нынешнее правительство в Тайбэе, открыто провозглашает присоединение Тайваня своей приоритетной целью и периодически напоминает, что может невзначай и перебросить на остров несколько армий.
Как правило, такие напоминания имеют форму учений Народно-освободительной армии Китая, проходящих на сопредельных с Тайванем территориях и акваториях. И США, стремящиеся не допустить воссоединения КНР с Тайванем, каждый раз демонстрируют свою солидарность с Тайбэем. Выражается это обычно в посылке одной-двух авианосных ударных группировок (АУГ) ВМС США в регион возможного конфликта. И весьма вероятно, что дело не ограничивается только готовностью «демонстрировать флаг», потому что в Пекине сидят неплохие аналитики и чистый блеф американцев они уже давно бы раскусили.
«Закусываются» американцы с китайцами и по другим поводам. Так, на сегодняшний день КНР оспаривает сразу несколько спорных территорий в южно-Китайском и Восточно-Китайском морях. Это Парасельские острова, архипелаг Спратли, риф Скарборо, а также острова Сенкаку. В оппонентах у Пекина находятся Япония, Филиппины, Вьетнам, Малайзия и даже Бруней, претендующие на какие-то из упомянутых территорий. Прямо скажем – ни одно из упомянутых государств, за исключением, возможно, Японии и Вьетнама, не в состоянии собственными силами противостоять Китаю при защите своего суверенитета. Да и возможности упомянутых двух государств против активно усиливающегося с каждым годом Китая все очевиднее стремятся к нулю. А значит, все эти государства в той или иной степени рассчитывают на Вашингтон.
Разумеется, с восьмидесятых годов прошлого века китайское ракетостроение не стояло на месте. Были созданы и более современные МБР наземного базирования, в частности, DF-31 и DF-41. Главное отличие этих ракет от предшественниц – использование твердотопливного двигателя, что позволило сделать ракеты мобильными и сократить время предстартовой подготовки до 15-20 минут.
Также предполагается, что современная ракета DF-41 может нести до десяти разделяющихся самонаводящихся боеголовок, ложные цели и другие средства прорыва объектовой ПРО. Дальность этой ракеты, опять же, предположительно, может достигать 15 тысяч километров, что позволяет атаковать всю глубину территории вероятного противника.
Добавим к этому наличие у китайцев стратегических атомных подводных лодок, также вооруженных баллистическими межконтинентальными ракетами, и может показаться, что у КНР все абсолютно нормально с ядерной безопасностью. Однако давайте не будем спешить с выводами, потому что в этой «бочке меда» дегтя гораздо больше ложки…
Прежде всего, отметим – Китай никогда не гнался за количеством ракет и ядерных боеголовок. Оценки ядерного потенциала КНР разнятся, тем более, что это единственная страна из официального ядерного клуба, которая никогда и никому не предоставляла официальной информации о своем ядерном потенциале. Тем не менее, с довольно высокой долей вероятности можно утверждать, что в настоящий момент на вооружении КНР едва ли стоит больше сотни стратегических МБР. Причем, до трети из этого числа приходится на весьма старые, несмотря на все модернизации, ракеты DF-5.
В частности, все мы знаем о стратегической американской системе противоракетной обороны. Правда у нас, в России, больше на слуху европейский эшелон американской ПРО, тогда как на востоке они преуспели ничуть не меньше, если не больше. Передовые районы ПРО размещены американцами в Японии и Южной Корее, а это весьма критично для взлетающих китайских баллистических ракет. Да, так уж начертано самой географией Земли, что их траектории при движении в сторону США будут проходить в радиусе досягаемости противоракет-перехватчиков.
Трудно однозначно сказать, как это обстоятельство отразится на новых ракетах типа DF-41. Но очевидно, что «старушки» DF-5, разработанные во времена, когда и не думали о необходимости прорыва системы ПРО, будут уничтожены на старте. Под вопросом и более современные системы – дело в том, что сам факт создания МБР на твердом топливе был для КНР огромным успехом. Задавались ли китайские конструкторы задачей обеспечения более энергичного старта взлетающих ракет и сокращения времени их пребывания в опасной зоне, вопрос открытый. Весьма вероятно, что нет – даже российские конструкторы смогли частично решить эту задачу только в последних своих разработках, а полного решения этой задачи, увы, пока никто гарантировать не смог.
Пока сложно рассчитывать Пекину и на свои стратегические АПЛ. Они, хоть и обладают серьезной ударной мощью, имеют ряд серьезных уязвимостей. И главная из них – довольно плохая скрытность, обусловленная высокой шумностью подводных ракетоносцев. По данным американской разведки, китайские АПЛ типа 094 «Цзинь», составляющие сейчас основу подводных стратегических ядерных сил Китая, «фонят» едва ли не на уровне советских АПЛ восьмидесятых годов. А значит, любой их выход в море не остается незамеченным, за ними всегда есть «хвост» минимум из одной многоцелевой американской АПЛ, и при необходимости все они могут быть уничтожены упреждающим ударом.
Для обеих сторон это будет игра с огнем. Американцам, при всей их технологической мощи, трудно гарантировать полное уничтожение всех имеющихся на вооружении НОАК межконтинентальных баллистических ракет. Точнее, просто невозможно это гарантировать. А значит, в случае разворачивания полномасштабного конфликта их победа может оказаться Пирровой – несколько ядерных проплешин на карте США китайцы все-таки могут обеспечить.
Китай же рискует вообще всем – в случае, если он первым применит ЯО, последствия для него почти гарантированно будут катастрофическими, и под вопросом окажется само существование КНР. А раз так, мы вполне можем допустить, что американцы могут пойти на военную эскалацию по периметру КНР, имеющую целью критическое ослабление геополитических амбиций Китая на многие десятилетия вперед. Это весьма рискованно, но столь же рискованно для США и бездействие – если Вашингтон ничего не будет предпринимать против Китая, тот просто самим фактом своего существования постепенно оттеснит США от геополитического первенства. А для США, чьим главным экспортным продуктом давно стал доллар, это равносильно смерти…
Теперь посмотрим, как может разворачиваться конфликт. Отчасти на это ответил сам упомянутый в этой статье генерал Коффман. По его словам, этот конфликт затронет всю огромную территорию Индо-Тихоокеанского региона. Других подробностей мы не услышали, но попробуем расшифровать.
В случае развязывания Соединенными Штатами войны против КНР, основной её задачей может стать лишение Пекина опорных точек в упомянутом регионе. Первыми претендентами, вероятно, станут китайские военные базы в Джибути и Пакистане. Это важные элементы обеспечения безопасности китайской морской торговли, расположенные, к тому же, в весьма чувствительных местах.
Вероятность того, что Китай сможет долго противостоять такой агрессии, на данный момент стремится к нулю. Но есть один нюанс – ни для КНР это не станет полным разгромом, ни для США не станет окончательной победой. А других объектов, сопоставимых по значимости, у КНР за рубежом на данный момент пока нет. Да, есть значительное экономическое присутствие в станах региона и Африке, но под дулами американских автоматов свернуть его будут рады уже сами правительства «провинившихся» перед американцами государств.
Так что, игра пока не стоит свеч?
Давайте на мгновение допустим, что американцы не так глупы, как говорил про них сатирик Задорнов, и присмотримся к зоне конфликта повнимательнее. При ближайшем рассмотрении мы увидим, что у Китая есть одна очень уязвимая точка – Тибет. С одной стороны, это как бы Китай, если верить официальному Пекину. Но с точки зрения многих других государств, в том числе США, это суверенное государство, незаконно захваченное Китаем. И такая двусмысленность дает американцам шансы на разжигание масштабного конфликта, который уже действительно сотрясет весь Китай.
С учетом сложной географии региона, защита Тибета возможна только при качественном превосходстве китайских средств ПВО и авиации. В противном случае слабые коммуникации региона будут моментально перерезаны ударами с воздуха, а затем военные части, защищающие Тибет, просто методично разбомбят. При нынешнем состоянии китайской авиации можно говорить лишь о весьма ограниченном противодействии американским планам в регионе, а значит, в случае начала конфликта, можно предполагать достаточно быстрый триумф американцев.
Поводом к началу конфликта может послужить как противостояние КНР с Индией, которое периодически принимает весьма жаркие формы, так и какое-нибудь другое событие, например, объявление суверенитета Тайванем, на что Пекин обещает ответить немедленной военной интервенцией. В любом случае, Вашингтону удастся сделать Пекин «агрессором» в глазах мировой общественности и снова «выступить на стороне слабых и угнетенных».
Си против Байдена: Китай утрет нос янки в борьбе за мировое господство
Пекин делает ставку на искусственный интеллект, квантовые вычисления и полупроводники
Современный Китая прилагает большие усилия, чтобы вырваться из ловушки среднего дохода. Так называют ситуацию, когда рост экономики страны замедляется и в конечном итоге останавливается после достижения определенного уровня. Развивающиеся экономики часто застревают в этом состоянии в связи с ростом заработной платы и снижением ценовой конкурентоспособности. С одной стороны, они теряют способность конкурировать с бедными странами, где труд дешевле и издержки на его оплату ниже. С другой стороны, они не способны конкурировать с инновационными развитыми экономиками, обладающими высокой квалификацией труда, и отстают от передовых стран в области технологий и способности производить некоторые виды товаров.
Но перед КНР стоят и другие, возможно более сложные и масштабные задачи. Речь о глобальной (на всех уровнях) конкуренции с Соединенными Штатами. Угроза ловушки среднего дохода усугубляется этим опасным противостоянием. США вводят против Китая различные меры контроля и санкции, с целью замедлить его экономический рост и ограничить доступ к высоким технологиям.
Какую стратегию в этих условиях выбирает КНР? Страна одновременно пытается решать сразу несколько задач, и эти задачи определяют избранный ею курс.
Происходит сознательный отказ от ставки на экономику услуг, т.е. от попытки создания упадочной «цивилизации чего изволите?». Ставка делается на развитие мощной современной промышленности, науки, технологий, образования и квалифицированной рабочей силы. Впрочем, по данным Всемирного банка, доля обрабатывающей промышленности в ВВП Китая снизилась до 26,2% в 2020 году с 32,5% в 2006 году, в то время как сектор услуг увеличил свой вклад до 54,5% с 41,8%. Это крайне обеспокоило китайских чиновников, поскольку они опасаются, что слишком быстрый переход к сфере услуг, в которой занято больше людей, но которая менее производительна, чем промышленность, может подорвать долгосрочный рост. Именно это случилось в некоторых странах Латинской Америки. Пекин не хочет, чтобы доля обрабатывающей промышленности опустилась ниже 25% ВВП, что примерно соответствует экономике Южной Кореи.
Особый разговор о технологических компаниях-гигантах или о стартапах, создающим новые цифровые платформы. Для них открываются новые возможности финансирования. В то же время, государство проводит неоднозначную политику, стремясь взять под контроль цифровые данные, которыми они обладают.
В любом случае, традиционная сфера услуг в КНР будет расти, китайцы будут развивать туристический и гостиничный бизнес, открывать супермаркеты и фитнес-центры, однако государство и ряд крупнейших компаний, как государственных, так и частных, стремятся к тому, чтобы обеспечить прорывы в других областях.
Блумберг указывает на то, что с 2021 по 2025 год Китай намерен увеличивать расходы на НИОКР более чем на 7% в год, уделяя особое внимание передовым технологиям, таким как искусственный интеллект, квантовые вычисления и полупроводники. Пекин делает упор на передовое производство, а не на сектор услуг. Он намерен переместить производство страны вверх по цепочке создания стоимости. Государство предоставляет частным и смешанным компаниям — производителям новейшего промышленного оборудования — большие налоговые льготы и кредиты, поощряя расходы на НИОКР в огромных масштабах.
С другой стороны, торговая война с Соединенными Штатами и ограничения, наложенные Вашингтоном на Пекин в сфере технологий, выявили недостатки высокотехнологического производства в Китае. Поэтому государство и частный сектор предпринимают усилия для того, чтобы заткнуть дыры в местном производстве и выйти на мировой уровень в таких отраслях, как реактивные турбины, полупроводники и др.
«Для Китая достижение технологической самодостаточности в некоторых секторах — вопрос выживания, — говорит Ту Синьцюань, глава Китайского института исследований ВТО в Университете международного бизнеса и экономики. — Ощущение кризиса является для нас большой движущей силой».
План развития, принятый сегодня в КНР, включает девять ключевых отраслей: информационные технологии нового поколения, биотехнологии, новая энергетика, новые материалы, высокотехнологичное оборудование, транспортные средства на новой энергии, защита окружающей среды, аэрокосмическая и морская техника.
Но здесь действует еще один фактор, влияющий на китайскую стратегию. Китайско-американская торговая война и пандемия в принципе изменили отношение политиков к заводам. Это больше не реликты старой экономики, а активы, имеющие исключительную стратегическую ценность, поскольку с ними связана сама возможность выживания страны. Ведь теперь цепочки поставок могут оборваться в любой момент как из-за санкций, так и по причине локдаунов. Тем, кто поддерживает деиндустриализацию в России и Украине, стоило бы помнить о данном обстоятельстве.
С другой стороны, ценность промышленной базы сегодня настолько увеличилась, что проправительственные СМИ Китая и соседней Индии прямо указывают на то, что только страны, обладающие массою собственных фабрик и квалифицированных работников, обладают и способностью принимать гигантские международные инвестиции, что позволяет им претендовать на статус сверхдержав.
Следующее направление развития КНР — борьба за контроль над большими данными. В статье в «Нью-Йорк Таймс» Мэтт Поттингер и Дэвид Фейт указали на то, что Пекин уже побеждает Соединенные Штаты и их союзников в этой важнейшей области.
Большие данные — новая нефть, важнейший и незаменимый ресурс настоящего и будущего. Он питает работу искусственного интеллекта, экономическую мощь корпораций, национальное могущество государственных аппаратов. Источник этих данных — мы и все то, что мы делаем, о чем мечтаем и чего желаем: наши медицинские карты, интернет-привычки, производственные цепочки бизнеса, изображения, поглощаемые телефонами.
Руководитель КНР Си Цзиньпин заявил: «Огромный океан данных, подобно нефтяным ресурсам в период индустриализации, содержит огромную производительную силу и возможности. Тот, кто контролирует технологии больших данных, будет контролировать ресурсы для развития и иметь преимущество».
Благодаря пакетам законов, принятых в современном Китае, созданы эффективные препятствия, мешающие утеканию данных из КНР, и в то же время страна ведет охоту за данными по всему миру. Поттингер и Фейт отмечают, что Си упорно работает над тем, чтобы сделать Коммунистическую партию Китая самым мощным в мире брокером данных. Как Пекин добивается этого? Отгораживая китайские данные от всего мира, осуществляя новую экстерриториальную власть над глобальными потоками данных, ставя иностранные компании, работающие в Китае, в особые юридические рамки — и все это при поглощении данных других стран всеми мыслимыми законными и незаконными способами. Правда, коммунизм тут совершенно не причем: КПК стремится стать самым могущественным в мире капиталистом — собственником, хозяином капитала, наемного труда и главным игроком на множестве мировых рынков, включая контроль над большими данными.
В современной политике имеют первостепенное значение три составляющие — численность населения, показатели ВВП и высокие технологии.
С учетом того, какая мощная экономика создана в Китае и какими темпами она растет (количественно и качественно), в будущем КНР может стать самым крупным рынком на планете, чем-то вроде гигантской Южной Кореи с населением 1,5 млрд человек (в РК проживает около 50 млн). Сегодня США угрожают странам и компаниям санкциями, т.е. потерей доступа на американский рынок величиной 22 трлн долларов (примерно четверть мирового ВВП). Для многих компаний потеря такого рынка означает катастрофическую потерю доходов. В том случае, если рынок КНР (15 трлн долларов), станет в несколько раз больше, уже Китай начнет диктовать планете условия. С учетом того, что за последние 20 лет ВВП КНР вырос в 13 раз, такое может случиться, даже несмотря на то, что рост китайской экономики сегодня очевидно замедляется.
Ставка на научные прорывы и развитие новейшей промышленности могут сформировать в Китае цивилизацию высококвалифицированных рабочих и специалистов. Похоже, только так и возможно обеспечить сегодня стране статус сверхдержавы. Но это лишь подхлестнет империалистическую конкуренцию между КНР и США и станет поводом для роста международной напряженности.
Сегодня Москва делает ставку на сотрудничество с Пекином. Российское руководство считает, что для него главная угроза — США с их ролью сверхдержавы и политикой санкций. Рост китайской экономической и военной мощи ограничивает влияние Америки, и поэтому Кремль заинтересован в дальнейшем усилении КНР.
Но проблема в том, что какая бы из держав не одержала верх в борьбе за мировое господство, для России с ее сравнительно слабой экономикой это будет означать зависимое положение. Китай развивается огромными темпам, и для чиновников, которые управляют его сравнительно слабыми странами-соседями и которые не могут добиться аналогичных результатов, это не такая уж прекрасная новость.
Впрочем, не только в России, но и в США в последнее время часто задают вопрос, почему эти страны не могут обеспечить у себя дома такое же бурное научное и промышленное развитие, как КНР.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Политика
The National Interest: ядерные амбиции России и Китая делают Америку уязвимой
США столкнулись с двумя серьезными и непосредственными военными угрозами — с востока и с запада. Россия концентрирует войска и вооружение на восточной границе Украины, а Китай перебрасывает корабли и истребители в зону обороны вокруг Тайваня. При этом обе страны-изгоя утверждают, что защищаются: Россия — от враждебности со стороны Украины и Прибалтики, а Китай — от Тайваня, Японии и США.
При этом противодействие этой двойной угрозе оставляет желать лучшего. Главное недоразумение заключается в том, что Китай и Россия прикидывают свои военные возможности с прицелом на агрессию, а из анализа ситуации в США, Европе и Азии этот немаловажный факт, увы, зачастую выпускается.
Так, и Россию, и Китай обычно описывают как страны, которые модернизируют свои обычные и ядерные «средства сдерживания». При этом большинство американцев понимают средства сдерживания, приобретенные Соединенными Штатами, как предназначенные для того, чтобы не позволить «плохишам» совершать дурные поступки. Средства сдерживания США не предназначены ни для захвата территории, ни для запугивания свободных и мирных народов.
Для России же и Китая их военный потенциал — лишь часть военного, политического и экономического арсенала, который служит главным образом агрессивным целям, когда Москва и Пекин пытаются расширить свою территорию либо добиться военной и политической гегемонии. Те же Тайвань и Украина не представляют угрозы безопасности ни для кого, тем более для Китая и России. Ни у того, ни у другой нет вооруженных сил, способных к внешней агрессии, и по сравнению с непосредственными противниками китайские и российские вооруженные силы попросту не имеют себе равных, независимо от уровня боеготовности.
Тайвань ищет дружбы с США и их тихоокеанскими союзниками. Украина тоже ищет союзников в Европе и США и уже несколько лет обсуждает вопрос о членстве в НАТО. Но ни тот, ни другая не стремятся к экспансии и не занимаются (и никогда не занимались) захватом территорий вне своего суверенитета.
Один из ведущих американских экспертов по России Стивен Бланк (Stephen Blank), объясняя российский подход, напомнил, как Екатерину Великую, последнюю российскую императрицу, однажды спросили о безопасности российских границ. Она ответила: «У меня нет иного способа защитить страну, кроме как расширить ее границы». Генри Киссинджер однажды прокомментировал давно укоренившееся мнение, что в разгар холодной войны чувство, что Советский Союз «окружают» американские военные базы было еще понятным, — хотя и странно было слышать такое от страны, простирающейся на все пятнадцать часовых поясов!
Контекст
Soha: зачем Китай строит базу для подводных лодок в Южно-Китайском море?
TNI: США должны согласиться разделить мир с Россией и Китаем «по-ялтински»
Daily Express: Запад должен опасаться вооружений Китая и России
Сейчас Китай заметно наращивает свой военный потенциал, и глава Стратегического командования США назвал его усиление «невероятным». Очень скоро Китай станет обладателем крупнейшего военно-морского флота в мире и настоящей ядерной триады из бомбардировщиков, подводных лодок и межконтинентальных баллистических ракет.
Но военный потенциал Китая — отнюдь не сдерживающий фактор в том смысле, в каком его привыкли воспринимать американцы и их союзники. Китай стремится использовать свои вооруженные силы в принудительном порядке, чтобы помыкать странами, которые ему под силу покарать. По выражению великого военного философа Сунь-цзы, Пекин стремится выиграть войну так, чтобы противник даже не попытался ответить.
Действительно, Китай увеличивает свои ядерные силы минимум в три-пять раз (в зависимости от нынешнего количества ядерных сил, уже имеющихся в распоряжении у Пекина). Источники в американской разведке полагают, что к 2030 году у Китая будет минимум 1 000 боеголовок. Другие ведущие аналитики полагают, что к 2030 году — или даже раньше — их количество достигнет 2 500, поскольку китайцы стремительно строят шахты и новые ракеты. Что касается России, то Москва имеет двадцать один новый тип ядерных систем на стадии развертывания или разработки и может добавить к своему нынешнему ядерному арсеналу еще тысячи боеголовок, более половины из которых не покрываются договором СНВ от 2010 года, недавно продленным еще на пять лет.
Как предупреждали Брэд Робертс (Brad Roberts) из Ливерморской национальной лаборатории и недавно вышедший на пенсию заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов генерал Джон Хайтен (John Hyten), русские (и китайцы) приняли стратегию эскалации ради победы, пригрозив воспользоваться в региональном конфликте из-за Украины или Тайваня ограниченным количеством ядерных ударов, чтобы США и их союзники не вмешивались в конфликт и не помогали им.
Но что еще важнее, обе эти страны, что Россия, что Китай, стремятся переписать международные правила. Свод правил после Второй мировой действительно создавался в значительной степени под руководством США. И хотя от этих правил США действительно выиграли, они помогли более чем сотне других стран по всему миру, где за десятилетия с 1945 года появились невиданные в мировой истории свобода и процветание. Правила, по которым хотят жить Россия и Китай, разумеется, пойдут на пользу Москве и Пекину — и только. Кроме, конечно, тех, кто смирился с положением холопа.
Таким образом для США в текущем десятилетии близится новый период уязвимости. Америка сокращает часть устаревших военных систем, чтобы сэкономить доллары на исследования и разработку инновационных технологий. Хотя к концу текущего десятилетия разрыв сократится, проблемы остаются.
Кроме того, США никак не примут оборонный бюджет вовремя, а это чревато остановкой новых проектов, замедлением расходов на новые закупки и сокращением планирования как в министерстве обороны, так и в промышленности. Это не только вредит самим США, но и мешает союзникам покупать современное военное оборудование, чтобы заручиться военной поддержкой США. Так, дополнительные расходы на оборону в размере 30 миллиардов долларов, недавно принятые Палатой представителей в рамках Закона о национальной обороне, Вашингтон не сможет провести аж до середины 2022 года.
Предстоящий обзор национальной безопасности США может решить некоторые из этих проблем. США должны принять мощную инициативу по противовоздушной и противоракетной обороне в качестве критического противодействия ограниченным угрозам ядерного удара со стороны России и Китая — развернуть эту технологию нам по силам, но мы еще не определились, соответствует ли она стратегической и региональной стабильности. К этому следует добавить ключевое требование, чтобы американские союзники заметно укрепили свой военный потенциал. У США есть вполне понятная дорожная карта на будущее, которой им необходимо следовать, но хватит ли для этого у политиков дальновидности, покажет время.
Питер Хьюсси — основатель и президент компании GeoStrategic Analysis из Потомака, штат Мэриленд
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.