Что будет если не помолиться перед сном
Ночная молитва
Новый год – это один из тех редких дней в году, когда масса народа не спит, совершая пьяную и обжорную пародию на всенощное бдение возле салата оливье, голубого (в разных смыслах) экрана и т.п. Это при том, что ночью не спать наш народ не привык. Сон – одно из немногих утешений бедняка. Сон бедняка, как говорит Соломон, сладок; и не важно, много или мало он съел. Богатый напротив, отягченный лишним съеденным и выпитым, ворочается на ложе своем до рассвета. Это тоже говорит Соломон. Нетрудно догадаться, что бедный народ наш в подавляющей массе своей на протяжении длинной истории спал крепко хотя бы потому, что, как говорил Портос, «кто спит, тот ест». То есть мало тратит сил и забывает о пустом желудке.
Но вот в Новый год мы не спим. Не привыкли. И возникает хорошая мысль. А именно: встретить Новый год молитвой в храме, ночью, не за изобильным столом, и не лицом в салате, и не в чужой квартире с вопросом утром «где я?» или «кто ты?». В храме встретить календарное начало нового года! Чем не красота и чем не благодать?
Часы на кремлевских курантах пробьют двенадцать раз, и раздастся по миру всякое «ура» на русском языке, и хлопнут открытыми пробками бутылки шампанского. Но именно в это время во многих храмах священники скажут: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа», – и начнутся литургии. И ничего лучше невозможно придумать.
Раньше это была редкая традиция. На все новое (хорошее оно или плохое – разницы мало) у нас смотрят пристально и с прищуром. С подозрением смотрят. Сами себе свой прищур объясняют тем, что «традицию хранят». Ну да ладно. Не мы судьи. Сегодня традиция служения литургии новогодней ночью мало-помалу распространилась, и уже трудно ругать священников за «невиданное новшество», ибо много их – служащих с 31-го на 1-е ночью. Людям нравится. Все трезвые и радостные. У всех больше реальных надежд на такое же реальное счастье в Новом году после молитвы и причастия, нежели после песен Коли Баскова. Кажется, дело понятное и решенное. Но…
Но традицию молиться по ночам можно постепенно распространять и за пределы власти Деда Мороза.
Вообще, христиане раньше молились по ночам больше, нежели при свете дня. Наш возглас всенощной «Слава Тебе, показавшему нам свет» напоминает именно об этих временах. Ночь, проведенная в молитве, для христиан такое же естественное явление, как ночь, проведенная за картами для любителя преферанса. И ведь заметьте: любителей преферанса (равно, как и любителей ночных дискотек, пьянок–гулянок и прочих ночных занятий) никто не ругает и не осуждает. Это их жизнь. А нам сказано не осуждать. Мы и не осуждаем. Зато сами своих ругаем временами за то, что не хотят сопеть носом и смотреть сны. Ругаем за то, что хотят ночью молиться. Странное дело и непонятное.
Ночные литургии опять выходят из вековой темноты и заявляют о своем праве на существование. Есть такая фраза: «Будущее Церкви – это ее прошлое». Все великое, что было явлено Церковью в прошлом, вновь должно явиться перед закатом истории. И аскетизм, и милосердие, и взаимопомощь, и евхаристическая ревность… И ночная молитва тоже. Люди будут чем дальше, тем больше по ночам пить, блудить, колоться, нюхать, воровать, драться, резаться, вешаться…. А Церковь, не смешиваясь с массовым беззаконием, должна будет усугубить молитву. В том числе ночью.
Ночные литургии опять выходят из вековой темноты и заявляют о своем праве на существование
Темп жизни таков, что, кроме воскресенья, особо и не помолишься за литургией. Работа, знаете ли. То да се. Но кто мешает раз в месяц или раз в две недели собраться в предписанное время в храме под полночь, помолиться, причаститься и разъехаться по домам? К двум ночи уже спать будете. Многие в это время только от телевизора и компьютера отрываются. А утром на работу, как положено. Кто мешает? Да никто, кроме личной лени и ложных страхов. Как бы чего не вышло.
Но жизнь сама заставит нас молиться ночью. Сама внутренняя логика церковной истории заставит нас молиться и по ночам, и на чердаках, и в поле, и в трюме корабля, и в летней кухне (список я могу очень сильно продолжить). Так давайте привыкать, не дожидаясь гонений и молитвенно отодвигая их приближение. Ведь евхаристические собрания реально разрывают сети диавола. Молитва Церкви ослабляет тотальное лукавое действие на род человеческий. Только она и ослабляет. Стоит нам всем уменьшить лукавую жатву новогоднего пьянства, ссор, драк и разврата тем, что многие верные соберутся в эту ночь на молитву и Евхаристию. А там, глядишь, у нас и вкус к духовным трудам появится. Ибо, честно говоря, в некоторых из нас этого вкуса совсем не заметно.
«Подводные камни» молитвенного правила
В разные эпохи в Церкви существовали различные формы утренних, дневных, вечерних молитвословий. Для нашего времени характерна традиция прочтения некоторого сравнительно небольшого числа утренних молитв, а также молитв на сон грядущим, которые и составляют минимальное молитвенное правило верующего человека. При всей кажущейся простоте это одна из тем, которая у людей, живущих церковной жизнью, регулярно рождает вопросы. Как преодолеть себя и наладить регулярную молитву? Как превратить правило из некоего текста в неотъемлемую часть своей жизни? Своим пастырским и личным христианским опытом в этих вопросах делится игумен Нектарий (Морозов).
Сопротивляясь хаосу
Прежде чем говорить о молитвенном правиле, нужно сказать, хотя бы вкратце, в принципе о месте молитвы в жизни человека. Мы знаем, что назначением человека, в отличие от всех иных сотворенных Богом земных существ, является постоянное богообщение. А молитва является, безусловно, тем естественным и тем совершенным способом богообщения, который для нас доступен.
Молитва может быть общей, совершаемой в храме, может быть частной, но тем не менее назначение ее всегда одно: направить ум и сердце человека к Богу и дать человеку возможность к Нему обратиться и в то же время хотя бы отчасти — настолько, насколько в нашем состоянии это возможно — ответ Божий услышать. Но для того чтобы эту способность обращаться к Богу в себе взращивать, человек должен учиться молиться. Если человек молится, то молитва постепенно изменяет его состояние. И не случайно утренние и вечерние молитвословия, которые мы ежедневно совершаем, называются словом «правило»: можно сказать, что молитвенное правило действительно правит нашу душу — выправляет ее положение по отношению к Богу. Мы имеем множество различных стремлений, иногда совпадающих одно с другим, иногда противящихся друг другу, и наша внутренняя жизнь постоянно находится в состоянии неупорядоченном, в каком-то хаосе, с которым мы иногда боремся, а иногда — и чаще всего — примиряемся, успокаивая себя тем, что это норма существования. А молитва выстраивает жизнь человека должным образом, поэтому когда человек молитвой не пренебрегает, всё в его жизни постепенно становится на свои места.
Почему так происходит? Потому что когда человек обращается к Богу, то он в молитве обретает прежде всего самого себя — такого, какой он есть, такого, каким он себя зачастую среди суеты, дел, множества разговоров и попечений даже и не видит. Встав в молитве перед Богом, каждый из нас начинает понимать, что в его жизни по-настоящему важно, что находится на втором или третьем месте, что не важно совсем… Если же человек о молитве небрежет, то этой внутренней ясности у него, безусловно, не возникает, и не выстраивается та система приоритетов, которая должна быть в жизни христианина — в которой важнее Бога и того, что связано с исполнением заповедей евангельских, ничего нет.
Нет регулярности — нет основы
Чтение молитвенного правила, с одной стороны, занимает совсем немного времени — это ничтожно малая доля нашего дня. С другой стороны, для человека, который молиться не привык, а привык тратить это утреннее и вечернее время на что-то другое, регулярно совершать этот труд оказывается нелегко. Так что приобретение навыка утром встать и прежде всех других дел помолиться, вечером преодолеть усталость, выключить, может быть, телевизор и прочесть необходимые молитвословия, является по сути самым простым и самым первым подвигом для человека, только-только к христианской жизни приступающего.
Что делать, если ежедневное молитвенное правило никак не удается наладить? Иногда, беседуя с человеком, приходится дать ему такой совет: «Если для Вас так сложно полностью читать каждое утро и каждый вечер молитвы, определите себе по крайней мере какую-то часть из утренних молитвословий, какую-то часть из молитв на сон грядущим, которую Вы в любом случае будете читать регулярно, потому что только регулярность является в данном случае залогом движения вперед». Не будет регулярности — не будет той основы, на которую человек в дальнейшем может опереться.
Случается иногда так, что человек приходит домой, у него был невероятно тяжелый день, он потратил все силы и может уже только упасть и заснуть. В таком случае следует хотя бы кратко, две-три минуты, помолиться и после этого ложиться спать. Старец Симеон Благоговейный говорил своему ученику, преподобному Симеону Новому Богослову, что достаточно тогда прочитать молитвы с Трисвятого по «Отче наш» и перекрестить свое ложе. Но нужно понимать: речь идет о ситуации исключительной, а не о повторяющейся из раза в раз. Более того, нужно иметь в виду, что враг порой наводит на человека сон именно перед чтением правила, а стоит закончить молиться или передумать молиться — и ты бодр, чувствуешь себя хорошо, можешь хоть заново день проживать. Так бывает и когда мы приступаем к духовному чтению или приходим на службу. Этому не нужно поддаваться. Самый простой совет: положить несколько земных поклонов и затем продолжить молитву. Такое действие, во-первых, разгоняет кровь и отгоняет сон, а во-вторых, когда враг видит, что человек в ответ на его усилия только усугубляет свою молитву, то он, как правило, отступает.
«Выигрывая время», проигрываем всё
Но не только сонливостью враг может во время молитвы искушать человека. Порой стоит только взять молитвослов и открыть первую страницу, как в памяти тут же всплывают какие-то дела, которые прямо сейчас необходимо сделать, так что возникает желание дочитать молитвы поскорее. И в этом случае имеет смысл, напротив, нарочито замедлить чтение молитв — и через несколько минут эта внутренняя суета, эта спешка прекращаются, а враг опять же отступает. Полезно в таких случаях напоминать себе, что те пять или пятнадцать минут, которые мы получим в результате спешки или пропусков каких-то молитв, на самом деле никакой погоды в нашей жизни не сделают, и этот «выигрыш времени» совершенно не окупит того вреда, который мы себе причиним, сделав свою молитву нерадивой и невнимательной. Вообще, когда мы становимся на молитву и нам начинают приходить в голову какие-то очень важные и серьезные мысли, нужно в этот момент очень ясно осознать, что мы предстоим сейчас перед Тем, в Чьих руках находится абсолютно всё — все наши обстоятельства, все наши дела, сама наша жизнь — и потому важнее этого предстояния ничего нет. Все мы прекрасно знаем, что можно порой сколько угодно трудиться, совершать вполне разумные и эффективные действия, а результата не будет никакого, потому что нет на это Божиего благословения. И наоборот, иногда стоит нам только приступить к какому-то делу, и трудному, и непонятному,— и всё как-то складывается, и мы это дело с помощью Божией совершаем.
Если приступить к вечернему правилу человеку обычно мешает усталость, то с утренними молитвами гораздо чаще возникает другая проблема. Человек изо дня в день не может встать по будильнику, вскакивает с постели уже перед самым выходом из дома, и правило остается непрочитанным. Или же просто время в утренние часы распределено так, что молитва туда никак не вписывается. В этом случае борьбу с собой, со своим нерадением стоит, наверное, начинать с того, чтобы всё равно к утреннему правилу приступать и все равно его прочитывать, пусть даже по времени это будет уже и не утро. Помню, как кто-то при мне подобный вопрос задавал архимандриту Кириллу (Павлову) — о том, что не успевает утренние молитвы прочитать прежде всех других дел, не успевает прочитать и потом. Отец Кирилл спросил: «Вечером можешь? Ну тогда читай вечером». Понятно, что утренние молитвы по смыслу своему вечером читаться не должны, но если человек понимает, что от них никуда не денется, все равно придется их читать, то он найдет, скорее всего, и время, и возможность их прочитать утром.
К слову, вечерние молитвы, если изо дня в день никак не получается прочесть их перед сном, можно начать читать за несколько часов до сна — допустим, когда мы приходим после работы домой. Вернее, читаются они в таком случае до молитвы «Владыко Человеколюбче, неужели мне одр сей гроб будет», а затем читается «Достойно есть» и те краткие молитвы, которыми утреннее и вечернее правило обычно заканчивается, а с «Владыко Человеколюбче» молитвы читаются уже непосредственно перед отходом ко сну. Так молиться гораздо легче, потому что тогда мы уже не пугаемся того, что нам нужно будет предпринять значительный для нас молитвенный труд, на который у нас, может быть, не хватит сил.
Есть еще такая хитрость, о которой говорит преподобный Никодим Святогорец: когда становится трудно молиться, сказать себе: «Ну хорошо, хотя бы пять минут помолюсь еще». Молишься пять минут, потом говоришь себе: «Ну еще теперь пять минут». И как ни странно, таким простым способом можно обмануть и врага, и свою собственную плоть.
И еще очень хорошо постараться хотя бы утренние молитвы выучить наизусть. Они довольно легко учатся, поскольку мы их повторяем каждый день, и если мы употребим хотя бы те же усилия, которые употребляли в школе, когда учили стихи, то для нас скорее всего эта задача будет посильной. И тогда мы облегчаем себе жизнь: не получилось прочесть правило, не хватило времени — помолился дома хотя бы кратко, вышел за порог и продолжаешь молиться. Конечно, это не совсем правильно, да и не очень удобно читать про себя молитвы где-то на ходу, в транспорте, но тут нужно руководствоваться таким правилом: если у тебя есть свежий хлеб, ты ешь свежий хлеб, а если только сухари — значит, придется есть сухари, лишь бы не голодать.
Бывает и другой вопрос: «Мне очень сложно читать правило, я читаю и не понимаю». Когда ты что-либо не понимаешь, делать это, тем более изо дня в день, действительно трудно. Но что мешает понять? В отношении молитв нужно в этом случае просто предпринять небольшой, но очень важный труд, о котором часто говорит святитель Феофан Затворник: найти немного времени, сесть и разобрать молитвы, которые входят в правило, подчеркнув в тексте те слова, смысл которых непонятен. А затем — воспользоваться Интернетом, словарем церковнославянского языка, прийти в приходскую библиотеку и попросить соответствующую литературу, обратиться к священнику, в конце концов, — словом, найти, что эти непонятные слова обозначают. Причем слов и выражений, которые действительно могут являться препятствием для понимания смысла той или иной фразы в молитве, на самом деле немного, в остальном же нужно просто поставить себе задачу внимательно прочитать текст и приложить некоторые усилия к пониманию его смысла.
Чуть меньше, чем можем
Порой возникает обратная ситуация: человек читает правило регулярно, всё понимает, но этого объема молитвенного труда ему уже мало, и он хочет что-нибудь к нему прибавить. Мне это кажется совершенно естественным, и у многих людей, живущих церковной жизнью, рано или поздно этот вопрос возникает. Что имеет смысл к молитвенному правилу прибавлять? Наверное, здесь нужно смотреть на то, что человеку более созвучно, на его состояние души. Кому-то больше нравится читать Псалтирь, кому-то — акафисты и каноны, кто-то предпочитает молиться Иисусовой молитвой. И здесь вполне можно следовать своим предпочтениям, однако нужно помнить, что акафисты — в отличие от псалмов, где каждое слово является боговдохновенным — составлялись людьми и потому бывают разного богословского и литературного уровня. Среди них — особенно среди тех, что были написаны в XIX–XX столетиях — немало таких, читать которые не особенно душеполезно. Поэтому, наверное, каждому, кто думает о том, из чего свое молитвенное правило составить, стоит посоветоваться со священником, у которого он исповедуется, и показать ему те молитвословия, которые для дополнения правила выбраны.
Важный момент: если мы для себя определили какой-то объем молитвенного труда, он должен быть постоянным. А то бывает, что человек прибавил к правилу, допустим, кафизму, акафист Иисусу Сладчайшему, какое-то количество молитв Иисусовых, но то одно опускает, то другое, то третье, то всё вместе, то опять всё это начинает читать. Непостоянство колеблет саму основу нашей молитвенной жизни, поэтому лучше брать на себя немного меньше, чем мы можем совершить, но придерживаться этого неотступно. Немного меньше — потому, что когда мы трудимся регулярно, мы начинаем уставать, и если взять максимальный объем, то на него не будет хватать сил. Другое дело, что иногда нам просто хочется помолиться больше, чем мы молимся обычно, душа этого требует, — и в этом у нас, конечно, есть совершенная свобода.
Можно ли чем-то заменить утренние и вечерние молитвы? Нет, их желательно ничем не заменять. В нашей непостоянной жизни должны присутствовать какие-то константы, как бы некие столбики, к которым привязана наша жизнь в течение дня. А если человек отказывается от традиционного молитвенного правила и решает молиться по своему усмотрению, то, как показывает опыт, это приводит к тому, что сегодня он прочел кафизму вместо утренних молитв, завтра — акафист Божией Матери вместо вечерних молитв, а послезавтра не прочел ничего. Я не говорю, что так объективно и должно быть, но получается в основном почему-то именно так. Поэтому я советую утренние и вечерние молитвы читать в любом случае, а к ним уже что-то прибавлять.
Можно ли молиться нерассеянно?
К совершению молитвенного правила, по возможности, нужно готовиться. Не начинать молиться вдруг, но немного постоять и подождать, «дондеже утишатся чувства», как сказано в молитвослове. Желательно помимо этого напомнить себе несколько очень важных и притом совершенно естественных вещей. Вспомнить, во-первых, к Кому мы обращаемся. Поверьте, человек — такое существо, что может порой встать, зажечь лампадку, открыть молитвослов, начать читать молитвы и при этом совершенно не отдавать себе отчета в том, что он делает. Если потом его спросить: «Что ты сейчас делал?», он ответит: «Читал правило», и будет совершенно честен. Но мы должны стремиться не к чтению, а к молитве. Хотя бы краткое время — пусть две или пять минут из тех двадцати, что у нас занимает правило, — мы должны ощущать, что именно молимся, а не только лишь произносим слова. И для того чтобы поддержать в себе это стремление именно молиться, как правило, и нужна бывает подготовка.
Кроме того, что нужно вспомнить: мы обращаемся к Богу, нужно еще напомнить себе, кто мы такие. Именно для этого, наверное, в начале утреннего молитвенного правила и помещается молитва мытаря: «Боже, милостив буди мне, грешному». Иногда спрашивают: «Как научиться молиться с покаянным настроением?». Знаете, если человеку сказали, что он осужден за какое-то преступление и завтра его расстреляют, ему не надо объяснять, с каким настроением, какими словами просить о помиловании — он сам будет умолять, чтобы ему хотя бы жизнь сохранили. И когда у человека это чувство появляется, он молится должным образом; если же он крайнюю жизненную необходимость милости Божией для себя не осознаёт, то так и будет исполнять правило просто по долгу. И перед чтением правила обязательно нужно свое сердце постараться пробудить: вспомнить опасность того положения, в котором мы находимся; вспомнить, в каком удалении от Бога мы пребываем из-за своих грехов и той внутренней нечистоты, которая в каждом из нас присутствует. И в то же время вспомнить, что, невзирая на нашу удаленность от Бога, Господь Сам к нам близок, и поэтому каждое слово, нами в молитве произнесенное, Он слышит, на каждое слово готов откликнуться, но только в том случае, если на эти слова прежде того откликнулось наше сердце.
Вместе с тем Господь от каждого человека требует лишь то, что человек может дать. И бывает так, что человек начинает свой молитвенный труд добросовестно, но по чувству долга, а не по сердечной потребности. Он знает, что нужно молиться для того, чтобы жизнь его постепенно изменилась, — и молится. И Господь такому человеку дает благодать. Но как только человек может больше, Господь ждет от него большего.
Порой человек говорит: «А у меня не получается молиться нерассеянно, что бы я ни предпринимал». Нужно уяснить, что молиться нерассеянно, всецело предаваясь молитве,— это удел Ангелов, а человек все равно в той или иной степени будет рассеиваться. И наша задача заключается не в том, чтобы требовать от себя полной нерассеянности, а в том, чтобы, когда мы спохватываемся и понимаем, что ум наш отбежал в сторону, возвращать его на место. Но ни в коем случае не должно быть того, чтобы мы позволяли себе устами произносить молитву, а в это время о чем-то размышлять.
Некоторые верующие люди, если отвлекаются в молитве, возвращаются к тому месту, на котором их ум отбежал, и дальше перечитывают заново. На мой взгляд, этого делать не нужно, потому что, по опыту общения с такими людьми, тогда обычное молитвенное правило может занимать и час, и полтора часа, а это совершенно не нормально. У кого-то из Оптинских старцев есть как раз таки предупреждение этого не делать — не перечитывать по десять раз одну и ту же молитву, потому что враг нас специально раз за разом будет сбивать, и наше правило превратится в абсурд. Поэтому чтение все же должно быть последовательным, непрерывным.
Если есть возможность, очень желательно утреннее и вечернее правило дополнить хотя бы очень кратким правилом дневным. Душа человека за день без молитвы успевает остыть — так же, как остывает печка, если в нее целый день не подкладывают дрова. И поэтому если в течение дня мы найдем пять-десять минут для того, чтобы обратиться к Богу с молитвой Иисусовой или прочесть, к примеру, один из псалмов, то очень себе утвердиться в молитве поможем. Известный подвижник ХХ столетия игумен Никон (Воробьев) советовал выделять себе одну минуту в начале каждого часа, чтобы обратиться мысленно к Богу и попросить ходатайства о нашем помиловании, спасении у Пресвятой Богородицы, Ангела-хранителя, святых. Таким правилом, если позволяет это характер нашей занятости, тоже можно руководствоваться. Кроме того, в молитвенное правило христианина входит обычно чтение Священного Писания, и это тоже та часть правила, которая может совершаться в течение дня.
Фото из открытых интернет-источников
Газета «Православная вера» № 18 (566)
Ночная молитва. Польза и опасности. Пестов Н. Е.
Ночная молитва. Польза и опасности. С вами духовный психолог Фатеева Елена
Здесь я привожу отрывок из книги Пестова Николая Евграфовича “Современная практика православного благочестия”. Мне очень близок этот человек, которого называли при жизни “Учителем учителей”, и книги которого брали за основу духовные семинарии.
Я ценю его за его простоту объяснений сложных духовных вопросов. Многое становится понятным и сразу хочется делать. Чувствуется, что за этими словами стоит реальный живой опыт глубокой подвижнической жизни.
Я сама много лет использую ночную молитву и знаю, что к ней надо подходить очень осознанно, понимая, что она дает душе и когда молиться новоначальному будет очень тяжело, и даже вредно. Об этом эта статья.
“Это — ночь бдения Господу”.Исх. 12:42
Евангелист Лука пишет про Господа: «В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу»(Лк. 6:12). Итак, пример ночной молитвы дан нам Самим Господом.
Молились ночью и апостолы.
Апостол Павел пишет про свой образ жизни: «в трудах, и бдениях, и постах»; «часто в бдении, в голоде и жажде» (2 Кор. 6:5; 11, 27).
В письмах к Тимофею ап. Павелтак характеризует вдову-христианку: «Истинная вдовица и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь» (1 Тим. 5:5).
Обычай молиться по ночам был широко распространен среди первых христиан. Они собирались на ночную молитву вместе и посвящали ей большую часть ночи.
Отголоски этих молитвенных бдений сохранились и в нашем теперешнем богослужении.
На утрене перед великим славословием священник возглашает: «Слава Тебе, показавшему нам свет». Это соответствовало в древности тому моменту, когда после ночного моления христиане встречали утренний рассвет и первые лучи солнца.
В чине богослужения имеется полунощница, которую полагается справлять в полночь.
Ночная молитва — одна из особенностей, отличающая иноческую жизнь от жизни мирян. Ночная молитва характерна для многих подвижников во Христе. Ночной молитве (или перед утром) св. отцы придают особое значение, считая ее одной из самых могучих средств для очищения и просветления души.
Прп. Исаак Сириянин пишет:
«Не думай, человек, чтобы во всем иноческом делании было какое-либо занятие важнее ночного бдения. Всякая ночная молитва полезнее тебе всех дневных подвигов. Ночью ум в краткое время воспаряет как бы на крыльях и возносится до услаждения Богом, скоро приидет в славу Его и по своей удобоподвижности и легкости плавает в ведении, превышающем человеческую мысль.
Поэтому избери себе делание усладительное — непрестанное бдение по ночам, во время которого все отцы совлекались ветхого человека и сподоблялись обновления ума. В эти часы душа ощущает бессмертную жизнь, и ощущением ее совлекается грешных одеяний, и приемлет в себя Духа Святого. Духовный свет от ночной молитвы порождает радость в течение дня».
Святая мирянка Иулиания Лазаревская, жена муромского воеводы и мать 13-ти детей, вставала на ночную молитву даже тогда, когда была больна, собирая для нее последние силы. И прп. Серафим многим из мирян, относящихся к нему, советовал вставать на молитву и ночью.
Почему же именно ночью надо молиться? Не противоречит ли это законам природы, которая спит и отдыхает в это время? Да и сам человек не требует ли отдыха после трудового дня и не будет ли быстро ослабевать, если будет лишен необходимого сна по ночам?
Для пояснения зададимся вопросом: полезно ли организму лекарство? Здоровому — конечно нет, а больному оно возвращает здоровье. А мы все душевно больны, и больны, очень серьезно, и душа наша требует усиленного и длительного лечения.
Наиболее верное из лекарств — это молитва, а ночная молитва — это самый лучший и действенный вид этого лекарства. Почему это так? Не будем забывать, что в мире мы живем не одни. Мы связаны, слиты очень тесно с окружающим нас миром. Этот мир угнетает нашу душу, засоряет наш мозг праздными мыслями, наше воображение — своими образами, нашу волю — своими побуждениями, наше сердце заражает своими страстями и пристрастиями.
Мир трясется в решете сатаны(Лк. 22:31), и мы трясемся вместе с миром. И чаще всего нет у нас силы и возможностей отделить себя от мира днем, в этом вихре суеты; наш ум занят мирскими мыслями и сердце — мирскими впечатлениями и переживаниями.
Многие ли могут найти возможность утром, днем и вечером для уединения? А если даже и найдется такая возможность, то мы можем защищать себя только от звуков мира, но не от свежих мирских впечатлений и воспоминаний и нервных волн бушующего вокруг мира.
Здесь существует взаимное влияние людей, как бы нервная «индукция», которая связывает сильно в явлениях гипнотизма, внушениях на расстоянии и т. д.
Все это говорит за то, что наиболее доступная возможность для полноты отрыва нашей души от мира представляется нам ночью или ранним утром, когда мир еще спит и еще не бушуют его волны звуков, чувств и мыслей.
Про некоторые особенности ночного времени говорит и о. Иоанн С: «Ночью наша душа свободна от суеты мирской, и потому свободно может на нее действовать мир духовный, и она свободно может принимать его впечатления, так что мысли и расположения сердечные у человека бывают мыслями и расположениями добрыми, если человек праведен, и мыслями и расположениями суетными и лукавыми, если он грешник
нераскаянный».
Молитва — это таинство, таинство единения духа с Духом Господа. Это таинство не может совершаться где-нибудь и как-нибудь. «Молитва — это пища души, а пищу надо принимать в покое», — говорил один св. отец.
Молитва — это не вычитывание правила, часто без восприятия мыслей не только сердцем, но и умом. Такая молитва отличается от истинной так же, как образ в зеркале от живого человека.
Для молитвы все должно быть в человеке подготовлено: собрано и бодро тело, устремлена к Богу воля, очищена покаянием совесть, освобожден ум от суеты, очищено сердце от страстей и пристрастий. И когда из храма души будут изгнаны все «торгующие», в него входит при молитве
Святой Дух.
Тот, кто имеет опыт, знает всю разницу молитвы дневной и ночной (или раннеутренней), когда все и всё кругом еще спят. Ночью ум легко сосредоточивается и постигает всю глубину слов молитвы, сердце начинает принимать в ней участие, и в нем зарождаются и вырастают облагораживающие сердце чувства — нищета духа, смирение, покаяние, благодарность, любовь и умиление.
Такая молитва очищает, питает, умягчает и успокаивает сердце.
Человек отходит от нее обновленным, умиротворенным, окрепшим духовно, готовым на преодоление всех трудностей предстоящего дела. И если он встал на молитву один, то теперь он вступает в жизнь дня не один — его душа исполнена Святым Духом.
Что в основном отличало жизнь первых христиан от жизни современных? Это, прежде всего, постоянные ночные молитвы и ежедневное принятие Тела и Крови Христовых в Таинстве Евхаристии. Это давало древним христианам горение духа и сподобляло многих из них тех духовных даров, которые утрачены современностью, — дара пророчества, особого дара «языков»(1 Кор. 13:8), дара узнавать волю Духа Святого (Деян. 16:6).
Все св. отцы поэтому единодушно говорят, что бдение, ежедневная ночная молитва — это необходимая основа настоящей духовной жизни, которая быстро и верно ведет к созиданию в душе христианина храма Духа Святого — единственно законной цели жизни всякого христианина
Как практически подойти к решению этой задачи — приучению себя к ночному бодрствованию?
Конечно, у разных людей с разной обстановкой их жизни будут и разные решения. Так, этого можно достигнуть сдвигом начала времени ночного сна на более ранний срок с возможно более ранним сроком подъема. Так, хорошо ложиться в 9—10 часов, вставая около 4—5 часов, а когда имеется возможность и необходимость, то спать еще днем 1—1,5 часа.
Таким образом, молитва будет совершаться в очень ранние часы утра, когда все и домашние еще обычно спят. Такая раннеутренняя молитва заменит ночную.
У кого есть возможность и достаточная крепость, можно прерывать под утро свой ночной сон и вставать на молитву, чтобы после окончания ее дать себе еще несколько времени сна и отдыха.
Следует заметить, что для новоначальных в молитве и еще не окрепших духовно даже следует предпочитать раннеутреннюю молитву ночной. Последняя бывает более трудна.
По непостижимым для нас законам во время ночи (преимущественно от 12 до 2 часов утра) темная сила имеет наибольшую власть над миром и иногда мешает в молитве различными «страхованиями» (наведение чувства боязни, страха, ужаса, непонятными звуками, стуками и,
наконец, различными явлениями и видениями).
Может быть, для того чтобы приучить себя к очень раннему подъему, потребуются усилия, потребуются терпение и настойчивость. В жизни даром ничто доброе не дается; путь христианина — тесный путь, путь бодрствования, усилий и трезвения.
Но то, что получает христианин от этих усилий, неизмеримо ценно — ценно потому, что соприкасается с вечностью и прокладывает путь к духовным сокровищам Царства Небесного. «Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший», — говорит апостол Павел(1 Кор. 12:31).
Приложения к главам о молитве
Молитва есть внутренний акт нашего духа. Выражаться он может в самых различных формах. Нередко, и даже, быть может, особенно часто в молчании нашем перед Богом.
Молчим, потому что Бог ведает всю глубину нашей мысли, все чаяния нашего сердца, а выражать их словами мы не всегда способны. Бог же разумеет тайные движения сердца нашего
и отвечает на них.
Я немного боюсь, что ты не учитываешь именно этого, т. е. сказанного выше; что ты склонна, как очень многие, понимать молитву, как стояние перед иконами с произношением веками установленных формул (утренних и вечерних молитв или псалмов и подобное).
Конечно, и к этой форме молитвы можно привыкнуть с детства и выполнять ее на каждый день. Но этого совсем недостаточно, и такая молитва вовсе не исчерпывает вопроса о молитве.
Я замечаю, что современные люди становятся все менее способными именно к такому виду молитвы. Это явление я объясняю усилением интеллектуальной деятельности людей.
Умы наши находятся почти в постоянном возбуждении от множества поступающих к нам за день впечатлений всякого рода: «видимых» и «слышимых».
С утра начинается включение людей в городах (а теперь и в деревнях) в мировую жизнь, вовлекая наш ум и представление в ход событий и чувства наши в соучастие в них.
Итак, как же достигнуть того покоя ума и ревности сердца, которые так потребны для молитвы? Вот вопрос. К нему мы еще вернемся когда-нибудь, если Бог соблаговолит, а сейчас перейду несколько к другому, к частному твоему случаю.
Ты говоришь, что, заметив свою неспособность найти молитву, когда «становишься на молитву», в этом почувствовала твою ничтожность. И это тебя удручает. Не удручайся. Не очень беспокойся этим обстоятельством. Предстать перед Богом вовсе не значит «стоять перед иконами», но чувствовать Его в своем глубоком сознании как наполняющего Собою все.
Жить Богом — это воспринимать Его как воистину Первую Реальность, после которой следует мир в порядке низшей, второй, производной тварной реальности. Для этого может быть пригодно всякое положение тела: лежачее, ходячее, сидячее, стоячее и т. д.
Если твой ум и сердце испытывают молитвенное настроение при чтении Священного Писания, то ты оставайся в этом, доколе не прекратится это молитвенное настроение.
Правило такое: всякое слово, всякое положение, при котором ум и сердце соединяются в единой жизни — памяти Божией, не должно изменять, пока не утомится ум, или сердце, или тело.
Мои наблюдения над современными людьми приводят меня к выводу, что наиболее удобно для них молиться в храмах, особенно на литургии. Литургическая молитва с частым причащением — полнота. Правда, для этого необходимо ею жить и разуметь.
Тогда откроется, что литургия объемлет всю жизнь нашу: в ней заключены все планы нашего бытия в его обращенности к Богу. Литургия, если только она переживается всем нашим существом, дает нам жить ею. Она есть воистину Божественный акт, вмещающий не только весь этот видимый мир, но и выходящий безмерно за его пределы.
Не углубляя своих познаний в этой области, человек легко может впасть в привычку, мертвящую и опустошающую. Необходимо непрестанно возрастать в познании Божием и не допускать, чтобы литургия превратилась в деталь нашего благочестивого быта.
Именно от того, что она стала вместо литургии «обеднею», был пережит всеми нами глубокий кризис. Люди стали с большим удовольствием обращаться ко всякого рода чтению или развлечениям, предпочитая их литургии.
Они, таким образом, лучше отдыхали и даже удовлетворяли свою потребность возрастать в своих познаниях. Это вполне понятно и оправдано. Человек — по натуре своей существо, устремленное к совершенству, к познанию и даже абсолютному познанию и полноте бытия.
И вот парадокс: в силу этой устремленности к абсолютному совершенству, свойственной человеческой природе, люди уходят от того «места», которое и было дано Богом для стяжания познания и этой жизни.
Именно скажу о том, что, к сожалению, веками установившиеся формы церковной жизни и богослужения не совсем отвечают исканиям и нуждам современных людей. И это понятно: формы эти созидались не нашими эпохами, для людей иного интеллектуального и психического развития, иного и опыта житейского…
Но вопрос этот чрезвычайно сложен в Церкви, и поэтому пока частные случаи решаются таким порядком.
Не получая в церковных службах храмового богослужения ответов на все свои нужды, некоторые люди вынуждаются к тому, чтобы ценою большой затраты сил и времени восполнить этот недостаток дома.
Епископ Игнатий (Брянчанинов) сто лет тому назад писал, что в его уже время даже монахи, не получая в монастырях через личное руководство всего, что им было потребно, должны много читать Писание и творения св. отцов. Без этого они не могли преуспевать.
Тем более приходится сказать все это для наших современников, живущих в миру, притом в миру не молящемся и забывающем о Боге. Итак, не беспокойся своею «неспособностью сосредоточиться», когда «становишься» на молитву. Сохраняй прежде всего память о Боге и мир сердца. Последнее особенно важно для тебя, так как оно у тебя некрепкое. Смотри, не надрывай без пользы малых сил твоего тела.
Чтобы найти верный путь, лучше всего просить об этом Бога в молитве: «Господи, Ты Сам научи меня всему… Дай мне радость познания воли Твоей и путей Твоих… Научи меня воистину любить Тебя всем своим существом, как Ты заповедал нам… Устрой мою жизнь так, как Сам Ты в предвечном совете Твоем мыслил о мне… да, даже о мне, ибо Ты никого не забыл и никого не создал на погибель…
Я безумно растратила данные Тобою мне силы, но теперь, при конце моей жизни, Ты все Сам исправь и Сам всему научи меня… Но так, чтобы действительно Твоя воля совершалась в жизни моей, разумею я о том или не разумею до времени…Не попусти меня ходить чужими путями, ведущими во тьму… Но, прежде чем усну я смертным сном, дай мне, недостойной, увидеть Свет Твой, о Свете мира…»
И так своими словами молись все о том же. Пройдет некоторое время — и сила слов этих проникнет вовнутрь существа твоего, и тогда потечет жизнь сама собою именно так, как хочет Господь.
А внешне рассуждая, ничего мы не решим.
Ведь весь смысл жизни в том, чтобы ум наш и сердце жили Богом; чтобы Бог стал нашей жизнью. Этого Он только и ищет. Для этого мы и созданы, чтобы жить Его жизнью, и притом во всей ее беспредельности.
Это слово может нас пугать, когда мы видим наше настоящее жалкое состояние, но это так, и веру эту не надо терять. Одна из наибольших опасностей — снизить и умалить замысел Божий о человеке.
Всякое наше страдание, даже неправое, знает Бог. Знает и сострадает нам. С Ним необходимо установить «личные» отношения: почти «человеческие». Я надеюсь, что ты меня понимаешь. Понимаешь, что под этим я разумею внутреннюю, интимную связь с Богом. Ибо к жизни в Нем призван весь человек, т. е. не только его высшая
способность созерцания — «дух», но и чувство — «душа», и даже «тело».
Как молиться? Этот вопрос исходит из уст почти всех верующих, и это — ужасающее свидетельство, что их молитва не свидетельствует им того, что она должна свидетельствовать сама: о своей истине.
И те, кто не чужд, если не молитвы, то ее ощущения, те чувствуют фальшь внешнего «отправления» отношений к своему Творцу, и что какая-то сила, связывая их внешним авторитетом, толкает на безжизненный холодный путь неистинного предстояния Богу…
Чин молитвы (церковной), конечно, возможен и для личных молитвословий, и этот чин может вылиться в форму правила, но правила сыновнего, свободного, при котором человек и нудит себя (а это существенно при лживости нашего тела), но нудит себя на молитву, а не на правило. Различие очень существенное…
Какой камень свалится с бедной и слабой совести человека, когда он поймет, что он ничем не «обязан», ничего не «должен» «вычитывать» перед Богом. Пусть он изольет перед Богом свое сердце, как может… И детски-просто, детски-доверчиво и детски-смиренно идет к своему Отцу Небесному, в Святых Тайнах являющемуся его человеческим глазам…
Безумный человек думает, что, прожужжав полтора-два часа перед своим правильником, он делается достойным вкусить Бессмертия. Пусть он лучше потрудится над тем, чтобы сказать два истинных слова Богу и отразить эти слова на духе своей жизни и своих помыслов…
Законническое выполнение внешнего служения даже теперь, после 1900 лет Христова Благовестия, пытается заслонить собою истинное служение Богу… Из-за (невыполненного) правила лишают себя Чаши. Евхаристическое общение ушло из тела верующих…
Но разве для иерея пламенно, горящим духом проведенная литургия — не достаточное «правило ко Причащению»?
Надо снять все бремена неудобоносимые, которые «не могли понести… отцы наши»(Деян. 15:10). Надо освободить человека (его совесть) от «отцеживания» внешних соблюдений, надо обратить его всецелое внимание на славу соблюдения духа Христова, на блаженство
усыновления Богу.
Надо сказать ясно и открыто: «Чтобы доброе дело твое было не вынужденно, а добровольно»(Фил. 14),«сын Мой, отдай сердце твое Мне» (см. Притч. 23:26).
В углу твоей комнаты, в углу твоей подушки, на перекрестках твоих улиц дай все, что можешь. И знай, что если все отдашь (до тысячи смертей), — ничего не сделаешь перед океаном благодати Божией. И можешь все отдать в одном дыхании…
Обилие младенцев в вере, не умерших для себя (и для своих дел) людей, а то и совершенно чуждых духу Евангелия, но считающих себя «верующими», узаконило как бы правило для всех.
Души, не знающие, чем себя связать с Богом, связывают себя внешними делами «долга», и «исполнения».
Но как же — спросят нас — молитвы св. отцов, «положенные» на тот или иной случай личных молитвословий?
Что такое: «молитвы св. отцов»? Где они? На бумаге? В правильнике? В правильнике ведь их мертвая оболочка! А сама молитва — у Престола Божия. Оболочка их оставлена Церкви как мысленное руководство, как пример слов, исшедших от святого молитвенного сердца.
Оболочка эта нам дана, чтобы мы знали характер угодной Богу молитвы и настроили бы сердце соответственно, если не знаем, о чем нам просить Бога, если Дух еще не ходатайствовал в нас, за нас.
И мы теперь должны молиться либо от себя — соответственно этим молитвам Церкви, либо читать слова этих молитв, наполняя их безжизненную оболочку своим духом, своим горением, своей молитвой. Без этого своего содержания — чужие слова (даже Господни) будут шелухой для нашего сердца и слуха Господня. Они возвратятся к нам такими же тощими, какими мы их послали на небо…
Теплой, как свежевыпеченный хлеб, «дышащей» (выражение о. И. Сергиева) должна быть истинная молитва, все равно — наша ли она (внешними словами своими), или наставника нашего ли она. Слова книжного молитвенника должны стать всецело нашими словами.
На страницах они лежат, как сухое дерево. Их нужно зажечь своим огнем, и тогда этот огонь согреет душу и пережжет ее. Потому что, кто тепло, со слезами, с любовью к Богу молится в Духе, тому решительно все равно: говорить ли, молчать ли языком, водить ли глазами по строчкам, или не видеть ничего; читать ли Божью молитву, делать ее своею или свою читать, делая ее Божией…
Св. отцы учат простоте обращения к Богу. Один, прославленный Богом, сказал, что «верующий» человек — это тот, кто «с Богом говорит, как с человеком», не в вольности, конечно, беседы своей, но в простоте младенческой.
«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царствие» небесной молитвы…
Вся жизнь есть Правило Божие — для человека. Всегда человек должен быть готов к причастию Святых Таин и к исходу в другую жизнь. Каждую минуту, во всех своих мыслях, чувствах, настроениях, словах, делах он должен выполнять это Правило Приготовления. И нести все жизненное покаяние лишь за неисполнение этого правила.
Глубоки мысли, изложенные выше, и справедливо и сурово обличение владыки Иоанна многих тех христиан, которые не понимают разницы между внешним обрядом и отданностью Богу своего сердца.
Владыка хочет от всех христиан глубины, теплоты, слез и даже огня в молитве. А в наших сердцах так часто холодно и суетно, и любовь к Богу занимает место не в сердце, а более в рассудке. Нас обличают рассеянность мысли в молитве, грехи, холодность к ближним, прегрешения и нерадения. Но не надо унывать и тем более отчаиваться от обличений владыки. Сознаем себя лишь младенцами во Христе и нищими духом.
Священник С. Щукин пишет:
«Сектанты говорят моей прихожанке: «Зачем ты ставишь свечки в церкви? Какой от них толк?» А у нее восемь человек детей, и время она никак выбрать не может, чтобы не только сосредоточиться, а даже просто помолиться. И всего-то ее хватает, чтобы по дороге зайти в храм да там свечку поставить. Она поистине этим отдает две лепты вдовы(Лк. 21:2). И, верно, похвалит ее Господь за это и в пример поставит ее многим».
И мы имеем (т. е. это в нашей власти) лишь внешний духовный труд, а огонь в молитве есть дар благодати. Иметь горячую любовь, гореть духом, владеть своими мыслями и иметь дар непрестанной молитвы — это все великие дары Божией благодати, заслужить которые возможно лишь после многих лет внешних трудов для Господа и «невидимой брани» в душе христианина.
В наших силах лишь творить то «внешнее», за которое Господь дарует и «внутреннее».
Весь опыт Церкви говорит о том, что к духовным высотам христиане приближались через внешние труды и подвиги. «Дай кровь и прими дух», — говорили св. отцы. Они утверждали также, что «молитва, пусть еще холодная, но вынужденная, творящаяся с усилием, с напряжением, очень угодна Богу».
Но, делая внешнее, будем помнить слова владыки Иоанна и не будем обольщаться, что мы чего-то уже достигли или приблизились к боголюбию, к богообщению или горению духа.
Мы пока духовно нищие и отдаем Богу, как евангельская вдова, лишь то, что имеем, — лишь наше усердие во внешнем.
Выдержки из книги «Молитва и жизнь» митрополита Антония (Блюма- Сурожского), изданной на англ. языке в Лондоне в 1966 г. (Журн. Патр., 1967, №№ 3, 4, 5 и 6)
«Из опыта человеческих отношений все мы знаем, что любовь и дружба глубоки тогда, когда мы можем молчать вместе. Если же для поддержания контакта нам необходимо говорить, мы с уверенностью и грустью должны признать, что взаимоотношения все еще остаются поверхностными; так, если мы хотим воздать молитву Богу, то должны прежде
всего научиться испытывать радость от молчаливого пребывания с Ним.
Это легче, чем может показаться сначала: для этого нужно некоторое время, доверие и решимость начать.
Только с чувством страха, богопочитания, глубочайшего благоговения можем мы приступить к риску молитвенного делания, и мы должны дорасти до него в своей внешней жизни настолько полно и определенно, насколько это возможно.
Недостаточно устроиться удобно в кресле, говоря: я приступаю к благоговейному предстоянию пред Богом. Мы должны помнить, что если бы Христос стоял перед нами, мы держали бы себя иначе, и мы должны научиться держаться так в присутствии Господа, как держались бы в присутствии Господа, ставшего для нас видимым.
Прежде всего это предполагает определенное состояние ума, которое отражается и на состоянии тела… Современный мир в большой мере утратил чувство молитвы, и дисциплина тела стала в представлении людей чем-то второстепенным, тогда как она далеко не второстепенная.
Мы забываем, что мы — не душа, обитающая в теле, а человеческое существо, состоящее из тела и души, и что, по апостолу Павлу, мы призваны прославлять Бога и в телах наших и в душах наших; наши тела, как и наши души, призваны к славе Царствия Божия(1 Кор. 6:20).
Приближение к Богу всегда бывает открытием и красоты Божией, и расстояния, которое лежит между Ним и нами. «Расстояние» — слово не точное, ибо оно не определяется тем фактом, что Бог Свят, а мы грешны.
Расстояние это определяется отношением грешника к Богу. Мы можем приближаться к Богу, только если делаем это с сознанием, что приходим на суд. Если мы приходим, осудив себя; если мы приходим, потому что любим Его, несмотря на нашу собственную неверность; если мы приходим к Нему, любя Его больше, чем благополучие, в котором Его нет, — тогда мы для Него открыты и Он открыт для нас;
Господь приходит совсем близко, в любви и страдании. Но если мы стоим перед Богом в брони своей гордости, своей самоуверенности, если мы стоим перед Ним так, как будто имеем на это право, если мы стоим и требуем от Него ответа, то расстояние, отделяющее творение от Творца,
становится бесконечным…»
Автор далее пишет, что от постоянного пребывания в присутствии Божием рождается благодарность, рождается беспощадность к собственному лукавству, рождается сознание величия человека, призванного во Христе быть чадом Божиим, рождается чувство ответственности за это постоянно попираемое нами сыновство, рождается крестная радость становления.
Заключение.
Из всех великих благодеяний Господа человеку особо важными для нас являются вера христианская и дар молитвы.
При вере Господь дарует христианам величайший и непостижимый дар могущества, говоря, что «ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17:20). История Церкви полностью подтверждает это. Христианские прошения исполняются при полноте веры всегда. Они исполнялись даже тогда, когда были неполезны христианам.
Господь при этом часто указывал (например, через сонные видения святых), что прошения неразумны, но при настоянии христианина Он все же исполнял эти прошения, верный Своим словам: «Просите, и дано будет вам»(Мф. 7:7). Так, часто были исполняемы прошения матерей о выздоровлении своих детей, хотя впоследствии жизнь этих детей была великим несчастием для них и для их матерей.
Итак, не будем же пренебрегать этим великим даром нашего всемогущества, посвящая свои силы прежде всего и более всего молитве. Но, зная свои слабости, пристрастия и ограниченность разума, всегда будем заканчивать все свои прошения словами Самого Господа: «Впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39).
Если вы хотите научиться глубоко и сильно молиться, избегая множества ошибок и препятствий в общении с Богом, в получении для полноценной жизни силы благодати, то получите мой видеокурс «СИЛА МОЛИТВЫ. Как сделать молитву сильнейшим инструментом преобразования жизни», нажав на банер ниже
Если вам была полезна эта статья, то пишите ниже комментарии и поделитесь с друзьями в соц. сетях! Заранее благодарна, Фатеева Елена