духовный ущерб что такое
Замечали ли вы эти 14 признаков духовного насилия?
Потребность в лучших ответах
Я обнаружил, что большинство христиан, которые служат Богу длительное время, в некоторой степени являются частью духовно токсичной среды. Тем не менее, мне редко приходится видеть, что люди как-то пытаются излечиться после этих пагубных ситуаций. Наилучшее решение, которое предлагается, — это “что было, то прошло” или “смирись с этим.” Между тем, вокруг ходят верующие с рваными духовными и эмоциональными ранами и не знают, как исцелить их.
Часто это случается потому, что они находились в такой среде, где подвергались духовному насилию слишком долго и не знали ничего лучшего. На самом деле, я заметил, что люди, попавшие в такие ситуации, теряют способность здраво оценивать ситуацию. Это всё равно, что жить с алкоголиком так долго, что жизнь с постоянными подъемами и падениями в их зависимости — это нормально.
Разбираясь с шаблонами духовного насилия
Многие церкви изменяются, делая здоровье своей духовной семьи наивысшим приоритетом. В них начинают утверждаться любовь, уважение и обновлённый взгляд на здоровую власть. Однако нам есть ещё над чем поработать.
В то же время, очень важно знать о предупреждающих знаках. Из своей работы с людьми и церквями, а также на основании своих длительных исследований, я составил перечень некоторых распространённых признаков того, что человек подвергается насилию.
Пожалуйста, поймите, что я не бросаюсь словом “насилие” просто так. Это очень серьёзный вопрос, и я делюсь этим в трезвом рассудке и с усиленной молитвой. Обратите внимание: совершенно не обязательно, чтобы присутствовали все эти признаки насилия одновременно.
1. Искажены стандарты почитания, уважения и авторитета.
Здесь мало внимания уделяется работе над проблемами, потому люди либо тихо уходят, либо находятся в молчаливом подчинении без личного вовлечения. Вместо того, чтобы укреплять и ободрять людей, в церкви просто приспосабливаются к тому, что происходит.
Концепция духовного отцовства становится в этом случае искажённой. Лидеры вынуждены использовать силу, запугивание или манипуляции, чтобы всё работало.
2. Небезопасная среда, когда дело касается решения проблем.
В таких токсических условиях лидерство может скатиться до менталитета “я — начальник, ты — дурак.” У людей недостаточно зрелости, чтобы сделать шаг назад и посмотреть, как можно решить вопрос более здоровым способом. Если мы выигрываем спор, но теряем возможность сохранить отношения, мы проигрываем.
Один из самых нездравых способов поведения — это “не говорить ничего негативного,” тогда возникает враждебная реакция на проблемы, боль и разочарование. В таких случаях люди не учатся тому, как эффективно проходить через боль.
Я также обнаружил, что если церковь не делает ничего, чтобы решить проблему, эта пассивность может быть невероятно разрушительной для самой церкви.
3. Тяжёлая религиозная культура, ориентированная на показатели.
В данной ситуации делается серьёзный акцент на том, как всё выглядит со стороны. Более важным становится то, чтобы всё выглядело хорошо, чем естественная жизнь в Теле Христовом с результативной уязвимостью. Мы теряем ценность здоровой душевной жизни.
Люди устают от телевизионного совершенства, которое рисует им христианство. Мы не извлекаем уроки из своих падений. В то же время, наши перфекционистские ценности оказывают небожье давление на людей, искажая их способ взаимодействия с Богом. Они быстро обучаются тому, что их отношения с Богом основаны на служении и том, насколько всё идеально получается.
Это утомляет людей и разочаровывает их. К сожалению, в среде с ориентацией на показатели люди становятся средством для достижения роста, успеха и статуса.
4. Люди подчиняются из страха и стыда.
Людей часто наказывают позорным способом и обычно при других людях, что подавляет их.
5. Акцент на одном харизматическом лидере, который становится источником истины в последней инстанции по всем духовным вопросам.
Я вспоминаю служение, с которым мне пришлось общаться много лет назад, где ответом на любой библейский вопрос, который я задавал, было: “[Имя руководителя служения] говорит так.” Я помню, что думал: “А как же то, что говорит Библия?”
Люди теряют способность приобретать собственное мнение. Чтение неодобренных книг не приветствуется из-за веры в то, что люди не могут думать самостоятельно. Людей не поощряют читать Слово Божье и искать ответы самостоятельно. Появляется нездоровая зависимость от лидера.
Я помню, как много лет назад в церкви возник спорный вопрос, и многие члены церкви дали на него ответ словами: “Пастор [имя] говорит так об этом.” Никто не провёл собственное исследование Писания и этого вопроса самостоятельно.
6. Грехи и слабости лидера умаляются, а грехи и слабости людей преувеличиваются.
Это трагедия для пастора — учить о вещах, которые он сам не прочувствовал в своей жизни. Когда в последний раз вы слышали, как пастор каялся в определённых вещах перед общиной? Часто можно услышать проповедь о том, что церковь должна делать правильно, и очень редко о смирении и уничижении себя перед Богом.
7. Чрезмерная духовность во всём.
В целом это очень серьёзная проблема. Очень просто вставлять везде “Бог сказал мне,” о чём бы мы ни говорили. Мы говорим о том, что слышали от Бога, так, будто мы слышим Его на 100% правильно все 100% нашего времени. Это приводит многих людей в Теле Христа к душевным болезням, потому что мы не умеем держать баланс с реальностью нашей жизни. Мы утратили силу того, что значит учиться слышать Бога не исключая здравые советы людей.
Появляется духовный ответ на всё, что приводит к манипулированию ситуациями и не даёт лидерам сказать: “Мы неправильно поняли. Мы думали, что слышим Бога, и теперь должны разбираться с тем, к чему это привело. Мы просим прощения и полностью берём на себя ответственность за это.”
Очень легко скрывать свои ошибки и неуверенность за словами, “Мне Бог сказал.”
8. Контроль над личными решениями в личной жизни людей.
Меня шокировало то, насколько часто это случается, но тенденция растёт. Сама мысль о таком контроле звучит страшно, но это тот способ, с помощью которого много лидеров пытается чувствовать себя в безопасности. Они контролируют людей.
Это может касаться того, на ком людям следует жениться, какую выбирать работу и какие принимать решения.
9. Культура исключительной духовности: “У нас есть монополия на Бога.”
Это можно заметить, когда мало ценят другие церкви и служения. Есть понимание того, что “у нас есть откровение об этом, и ни у кого другого такого откровения нет. Мы — единственные, кто получил это.”
10. Серьёзные финансовые манипуляции.
Это непростая вещь, особенно потому что в церкви до сих пор существует нищенский взгляд на множество финансовых вопросов. Многие думают, что это нормально, когда люди, находящиеся на полновременном служении, живут в нужде и бедности.
Но это не даёт нам карт-бланш для использования пожертвований, благотворительных проектов и строительных кампаний для манипуляций. В некоторых церквях невозможно и одного воскресенья провести без постоянных разговоров о том, что люди должны жертвовать больше для текущих проектов.
Когда в вашей церкви имеет место культура, ориентированная на достижение результатов, всегда будут задействованы финансовые кампании. Они никогда не закончатся. Вам придётся каждый раз находить новый способ заставить людей жертвовать.
11. Создание внутреннего пузыря, изолирующего людей от их семей, других служений и внешнего влияния.
Одна из проблем современного служения в том, что люди легко сгорают и отгораживаются от других сфер своей жизни. На самом деле, когда я ушёл с официального поста пастора, я был удивлён, как много времени я могу вкладывать в отношения со своей женой и детьми. Меня поразило то, как церковная жизнь может изолировать людей от многих важных областей их жизни, разрушая их целостность.
12. Нежелание относиться с состраданием к тем, кто уходит.
Иногда наступает время, когда приходится иметь дело с опасными и токсичными людьми. Но в большинстве случаев причиной являются искренние разногласия или новые открытые двери для каких-то людей, которые церкви необходимо признать. Здоровые церкви знают, когда для кого-то из их членов приходит время перейти в другую общину и уважают этот выбор.
13. Изолированная структура подотчётности.
В церкви либо нет подотчётности, либо такая система подотчётности, где всё свалено в одну маленькую кучу и не существует ни сотрудничества, ни совещаний по различным вопросам. Практически нет места для здорового и разумного обсуждения различных вопросов.
14. Сильное законническое и религиозное давление.
Поскольку всегда делается акцент на том, как всё должно выглядеть со стороны, может иметь место законническое давление в вопросах греха, освящения и святости. Людей учат так, что они постоянно чувствуют, что должны делать лучше, выполнять задания лучше или действовать так, чтобы быть достаточно хорошими.
Вопрос: А что об этом думаете Вы? Есть ли что-то, что Вы бы хотели добавить в этот список?
Автор — Марк ДеХесус / charismanews.com
Перевод — Анна Иващенко для ieshua.org
Последнее: 06.11. Спасибо!
Деньги за нервы: адвокат объяснил, что такое моральный вред и как правильно требовать его возмещение
Причинение вреда гражданину позволяет ему требовать от обидчика компенсацию. Это правило установлено действующим законодательством и вроде бы не вызывает вопросов: кто виноват, тот и должен заплатить.
Когда речь идет о материальных убытках, понятно, с кого требовать возмещение и в какой сумме. Но как быть, если ущерб был причинен не только материальный? Моральный вред — понятие куда более сложное и специфичное в российском правовом поле. Что оно подразумевает? Как оценивается? Чем отличаются материальный и моральный вред? И каковы перспективы получения выплаты «за страдания» по решению суда? На эти вопросы журналисту ФАН ответила адвокат Московской коллегии адвокатов «Столичная юридическая компания» Дарья Морозова.
Что значит «причинен моральный вред»
Человек был незаконно уволен с работы. Пострадавший стал инвалидом в результате наезда автомобиля под управлением пьяного водителя. Ошибка медиков привела к инвалидности и невозможности ни продолжать профессиональную деятельность, ни жить привычной жизнью. Это лишь небольшой перечень ситуаций, в которых нарушаются гражданские права.
В каждом случае пострадавшему причинен вред и измерить его можно разными критериями. Например, при увольнении человек потерял заработок и остался без средств к существованию. И это — вред материальный, который можно исчислить деньгами: сложить неполученную за несколько месяцев зарплату и потребовать возмещения этой суммы через суд.
Увечья, полученные в результате автомобильной аварии, тоже можно оценить: пострадавший вынужден оплачивать лечение, покупать средства реабилитации. Измерить в деньгах можно и потерю трудоспособности в результате медицинской ошибки: если человек стал инвалидом, вполне можно потребовать от виновной стороны сумму, которую он недополучит из-за невозможности работать.
Но при этом нельзя говорить только о материальном ущербе, который причинили пострадавшему. Все эти ситуации сопровождаются серьезными психологическими, нравственными страданиями. Нервы, переживания, психологический дискомфорт из-за того, что жизнь изменилась и, вероятно, уже никогда не станет прежней, не добавляют ни здоровья, ни хорошего самочувствия. И в этом случае причиненный ущерб нужно рассматривать с нескольких сторон — не только финансовой, но и психологической.
Страдания душевные и не только
«Под моральным вредом понимают причинение человеку страданий — физических и нравственных, — комментирует адвокат Дарья Морозова. — Они нарушают здоровье, привычный комфорт и жизненный уровень, вызывают переживания. Это понятие закреплено Гражданским кодексом и все чаще используется в судебной практике».
Так как термин «моральный» подразумевает эмоциональное и психологическое состояние человека, то и причиненный ущерб рассматривают с точки зрения нравственных страданий. Это переживания, внутренний психологический дискомфорт, изменение привычного мировоззрения, что значительно влияет на качество жизни. Проявления этого дискомфорта могут быть различными: постоянные волнения и тревога, подавленность и стыд, страх или раздражительность, которые развиваются на фоне спорной ситуации.
Эмоциональное состояние не может не влиять и на состояние физическое. А в некоторых случаях, когда обидчиком был причинен физический вред, именно этот факт и становится причиной психологической подавленности, эмоционального дискомфорта. В этом случае речь идет о физических страданиях. Варианты их проявления — боль, развитие или обострение хронических заболеваний, что также укладывается в понятие морального вреда.
«Физические страдания в данном случае могут быть, но не обязательны, — уточняет адвокат Дарья Морозова. — Однако, как показывает практика, эти понятия тесно взаимосвязаны. Ведь если человеку был причинен физический вред, это неизбежно влечет душевные страдания. И наоборот, эмоциональные переживания могут негативно отразиться на здоровье: вызвать повышение артериального давления, лихорадочное состояние, болезненность».
В каких случаях рассматривают возмещение морального вреда
Это и нарушение авторских прав, и нарушение прав потребителя. В 2020 году предельно острой стала ситуация с незаконными увольнениями, что тоже подразумевает моральный ущерб. Нарушение тайны завещания, дискриминация гражданина, разглашение сведений, касающихся личной информации или врачебной тайны, нарушение прав в результате ненадлежащей рекламы, — все это укладывается в норму закона.
Но не всегда в этих случаях можно заявлять о вреде моральном. По закону, для этого должны сойтись три пункта:
Решают такие споры только в суде. Досудебная практика с заявлениями о компенсации морального вреда вообще не встречается, так как в России она бесперспективна. Единственный способ компенсации морального вреда, предусмотренный отечественным законодательством, — в денежной форме. Ее предусматривают как Гражданский кодекс, так и другие законы.
Иск о компенсации морального вреда
К обращению в суд нужно подготовиться и желательно заручиться поддержкой опытного адвоката, который поможет собрать доказательства правоты и причиненного ущерба.
«Требование о компенсации морального ущерба можно подавать как в виде отдельного иска, так и сочетать с другими требованиями в одном иске, — комментирует адвокат Дарья Морозова. — В заявлении нужно указывать, кто именно причинил вред, при каких обстоятельствах это произошло. Важно отметить, в чем выражается причиненный вред, а также привести доказательства».
Одних лишь слов о физических страданиях при этом недостаточно. В качестве подтверждения пострадавший должен предоставлять документы. Ухудшение здоровья, то есть вред физический, нужно подтверждать медицинскими справками, которые доказывают, что человек действительно обращался за медицинской помощью, и что телесные повреждения или обострение хронической болезни возникли в результате или по причине рассматриваемой конфликтной ситуации.
Эмоциональные переживания доказать сложнее, но и это возможно. Для этого можно представить справку от врача (психиатра, психотерапевта) о консультации, назначенном или проведенном лечении. В качестве подтверждения подойдут документы с места работы или учебы о снижении трудоспособности или успеваемости.
«Суд рассматривает степень страданий с учетом фактических обстоятельств, — продолжает Дарья Морозова. — Например, в 2016 году Ростовский областной суд отказал в возмещении морального вреда, так как было доказано, что телесные повреждения, причиненные ответчиком истцу, не нанесли вреда его здоровью. Также важна причинно-следственная связь. В 2013 году Алтайским краевым судом была значительно снижена заявленная сумма компенсации морального вреда, так как судебно-медицинская экспертиза не смогла однозначно подтвердить, что ухудшение здоровья истца было связано именно с действиями ответчика».
Практика возмещения морального вреда
По словам Дарьи Морозовой, истец не всегда должен доказывать, что ему был причинен моральный вред. В некоторых случаях достаточно подтверждения самого факта нарушения прав, чтобы убедить суд в том, что человек испытывал психологические страдания. Например, это признается «само собой разумеющимся» в трудовых спорах и логичным в спорах о защите прав потребителей. Но если пострадавший представляет доказательства, это может серьезно повлиять на сумму назначенной судом компенсации.
Не нужно подтверждать нравственные страдания и в делах о нанесении вреда здоровью или смерти. В 2010 году Верховный суд признал, что в этих случаях моральный вред считается причиненным изначально. В некоторых ситуациях отвечать рублем приходится и «без вины виноватым». Например, водителю, который в результате трагической случайности сбил пешехода. И даже если этот пешеход был пьян, выскочил на дорогу внезапно в полной темноте или переходил ее в неположенном месте, это дела не изменит. Водитель должен будет возместить моральный ущерб как владелец транспортного средства — источника повышенной опасности.
Аналогичное правило распространяется на организацию, сотрудник которой при исполнении служебных обязанностей причинил вред. Отвечать перед пострадавшим будет именно организация, а уже потом компании предстоит разбирательство с работником.
«При подаче заявления истец должен уплатить госпошлину, — уточняет Дарья Морозова. — Ее размер составляет 300 рублей. Сумма небольшая, так как подразумевается, что вред имеет неимущественный характер, несмотря на то, что взыскивается в денежной форме».
Размер морального вреда
На какую же сумму может претендовать пострадавший? Это главный и один из самых сложных вопросов в российской юридической практике. Никаких четких критериев, рекомендаций, коэффициентов и других ориентиров в этой сфере не существует. Назначает сумму морального вреда суд, который основывает свое решение на определенных законом факторах.
Теоретически эти факторы четкие и понятные, так как прописаны в нормативных актах. Законом предусмотрено, что суд должен обращать внимание как на фактические обстоятельства дела, так и на степень вины ответчика. Должен учесть индивидуальные особенности потерпевшего и даже то, как он действовал в момент причинения ему вреда. А еще российским судам нужно отталкиваться от разумности заявляемой суммы и ее справедливости.
Можно ли считать эти нормы конкретными? Вряд ли. Но кроме этих туманных ориентиров в отечественной судебной практике нет больше ничего. Поэтому примеры морального вреда в нашей стране столь серьезно различаются. Минимальный в истории российского судопроизводства, определенный по факту смерти человека в виде компенсации его близким, составил пять тысяч рублей. Максимальный в размере 15 млн рублей был присужден в 2015 году семейной паре из Санкт-Петербурга, которые из-за ошибки врачей потеряли при родах ребенка.
«По статистике судебного департамента Верховного суда средний размер компенсации в гражданских спорах при причинении ущерба жизни и здоровью составляет около 82 тысячи рублей, — комментирует Дарья Морозова. — Но на практике и эти суммы не встречаются. Я считаю, что даже такой размер серьезно завышен, так как в большинстве гражданских дел суды общей юрисдикции ограничиваются суммами в 5-15 тысяч рублей».
«Главная проблема, с которой сталкиваются при попытке потребовать возмещения морального вреда работнику, потребителю или при ДТП, — это отсутствие общих ориентиров для судов, на которые они могли бы опираться при назначении компенсации, — продолжает Дарья Морозова. — В США такая методика есть, в России ее нет».
Российская и международная практика
В США и европейских странах этот вопрос давно урегулирован. Во Франции и Италии существуют специальные методички для судей, в которых указан рекомендуемый порядок расчетов с учетом критериев дела, понижающих или повышающих коэффициентов. В Германии расчеты не унифицированы, но там регулярно публикуют сборники судебной практики, от которых и отталкиваются судьи при определении величины компенсации. В России ничего этого нет, а потому суд компенсацию морального вреда назначает по ситуации.
Российская судебная практика в этой сфере различается от региона к региону и может базироваться не только на практике конкретного суда, но даже частном мнении конкретного судьи. Поэтому примеры морального вреда даже при схожих условиях могут варьироваться в десятки и даже тысячи раз. Без действующей методики судьи могут принимать решение не только в зависимости от личного восприятия и убеждений, но и с учетом громкости дела и общественного резонанса, что наглядно продемонстрировало судебное дело Михаила Ефремова.
«Судебная практика сегодня меняется в сторону увеличения выплат, — отмечает Дарья Морозова. — Но говорить о стабильном росте пока очень рано. Кроме того, по моему мнению, основная тенденция судов — это уравнивание разных ситуаций и разных дел по цене. В определении размера присуждаемых сумм нет мотивированности, нет никакого желания хоть немного выйти за рамки сложившейся практики».
На эту ситуацию уже давно просят обратить внимание профессиональные сообщества адвокатов. В 2020 году по инициативе Ассоциации юристов России был проведен опрос россиян. Граждан спросили, какой, по их мнению, должна быть справедливая компенсация. Суммы прозвучали разные, но в среднем россияне заявили о желании видеть размер морального вреда в суммах от 2,5 до 17 миллионов рублей.
Низкие фактические выплаты беспокоят не только адвокатов и граждан. В августе 2020 года впервые в российской судебной практике Верховный суд выступил за увеличение суммы морального вреда. В результате пострадавший, заявлявший в требованиях компенсацию в 150 тысяч рублей, получил 2,3 миллиона рублей. Пока это случай единичный, но показательный. Он вызывает надежду, что практика назначения сумм компенсаций морального вреда в нашей стране, наконец, изменится.
Что такое культура духовного насилия.
Каждая больная церковь падает по-своему, но много в этом есть общего.
Каждая больная церковь падает по-своему, но много в этом есть общего.Потребность в лучших ответах
Я обнаружил, что большинство христиан, которые профессионально служат Богу длительное время, в некоторой степени являются частью духовно токсичной среды. Тем не менее, мне редко приходится видеть, что люди как-то пытаются излечиться после этих пагубных ситуаций. Наилучшее решение, которое предлагается, — это “что было, то прошло” или “смирись с этим.” Между тем, вокруг ходят верующие с рваными духовными и эмоциональными ранами и не знают, как исцелить их.
Часто это случается потому, что они находились в такой среде, где подвергались духовному насилию слишком долго и не знали ничего лучшего. На самом деле, я заметил, что люди, попавшие в такие ситуации, теряют способность здраво оценивать ситуацию. Это всё равно, что жить с алкоголиком так долго, что жизнь с постоянными подъемами и падениями в их зависимости — это нормально.
Разбираясь с шаблонами духовного насилия
Многие церкви изменяются, делая здоровье своей духовной семьи наивысшим приоритетом. В них начинают утверждаться любовь, уважение и обновлённый взгляд на здоровую власть. Однако нам есть ещё над чем поработать.
В то же время, очень важно знать о предупреждающих знаках. Из своей работы с людьми и церквями, а также на основании своих длительных исследований, я составил перечень некоторых распространённых признаков того, что человек подвергается насилию.
Пожалуйста, поймите, что я не бросаюсь словом “насилие” просто так. Это очень серьёзный вопрос, и я делюсь этим в трезвом рассудке и с усиленной молитвой. Обратите внимание: совершенно не обязательно, чтобы присутствовали все эти признаки насилия одновременно.
Здесь мало внимания уделяется работе над проблемами, потому люди либо тихо уходят, либо находятся в молчаливом подчинении без личного вовлечения. Вместо того, чтобы укреплять и ободрять людей, в церкви просто приспосабливаются к тому, что происходит.
Концепция духовного отцовства становится в этом случае искажённой. Лидеры вынуждены использовать силу, запугивание или манипуляции, чтобы всё работало.
В таких токсических условиях лидерство может скатиться до менталитета “я — начальник, ты — дурак.” У людей недостаточно зрелости, чтобы сделать шаг назад и посмотреть, как можно решить вопрос более здоровым способом. Если мы выигрываем спор, но теряем возможность сохранить отношения, мы проигрываем.
Один из самых пагубных способов поведения — это “не говорить ничего негативного,” тогда возникает враждебная реакция на проблемы, боль и разочарование. В таких случаях люди не учатся тому, как эффективно проходить через боль.
Я также обнаружил, что, если церковь не делает ничего, чтобы решить проблему, эта пассивность может быть невероятно разрушительной для самой церкви.
В данной ситуации делается серьёзный акцент на том, как всё выглядит со стороны. Более важным становится то, чтобы всё выглядело хорошо, чем естественная жизнь в Теле Христовом с результативной уязвимостью. Мы теряем ценность здоровой душевной жизни.
Люди устают от телевизионного совершенства, которое рисует им христианство. Мы не извлекаем уроки из своих падений. В то же время, наши перфекционистские ценности оказывают небожье давление на людей, искажая их способ взаимодействия с Богом. Они быстро обучаются тому, что их отношения с Богом основаны на служении и том, насколько всё идеально получается.
Это утомляет людей и разочаровывает их. К сожалению, в среде с ориентацией на показатели люди становятся средством для достижения роста, успеха и статуса.
Людей часто наказывают позорным способом и обычно при других людях, что подавляет их.
Я вспоминаю служение, с которым мне пришлось общаться много лет назад, где ответом на любой библейский вопрос, который я задавал, было: “[Имя руководителя служения] говорит так.” Я помню, что думал: “А также то, что говорит Библия”
Люди теряют способность приобретать собственное мнение. Чтение неодобренных книг не приветствуется из-за веры в то, что люди не могут думать самостоятельно. Людей не поощряют читать Слово Божье и искать ответы самостоятельно. Появляется нездоровая зависимость от лидера.
Я помню, как много лет назад в церкви возник спорный вопрос, и многие члены церкви дали на него ответ словами: “Пастор [имя] говорит так об этом.” Никто не провёл собственное исследование Писания и этого вопроса самостоятельно.
Это трагедия для пастора — учить о вещах, которые он сам не прочувствовал в своей жизни. Когда в последний раз вы слышали, как пастор каялся в определённых вещах перед общиной? Часто можно услышать проповедь о том, что церковь должна делать правильно, и очень редко о смирении и уничижении себя перед Богом.
В целом это очень серьёзная проблема. Очень просто вставлять везде “Бог сказал мне,” о чём бы мы ни говорили. Мы говорим о том, что слышали от Бога, так, будто мы слышим Его на 100% правильно все 100% нашего времени. Это приводит многих людей в Теле Христа к душевным болезням, потому что мы не умеем держать баланс с реальностью нашей жизни. Мы утратили силу того, что значит учиться слышать Бога не исключая здравые советы людей.
Появляется духовный ответ на всё, что приводит к манипулированию ситуациями и не даёт лидерам сказать: “Мы неправильно поняли. Мы думали, что слышим Бога, и теперь должны разбираться с тем, к чему это привело. Мы просим прощения и полностью берём на себя ответственность за это.”
Очень легко скрывать свои ошибки и неуверенность за словами, “Мне Бог сказал.”
Меня шокировало то, насколько часто это случается, но тенденция растёт. Сама мысль о таком контроле звучит страшно, но это тот способ, с помощью которого много лидеров пытается чувствовать себя в безопасности. Они контролируют людей.
Это может касаться того, на ком людям следует жениться, какую выбирать работу и какие принимать решения.
Это можно заметить, когда мало ценят другие церкви и служения. Есть понимание того, что “у нас есть откровение об этом, и ни у кого другого такого откровения нет. Мы — единственные, кто получил это.”
Это непростая вещь, особенно потому что в церкви до сих пор существует нищенский взгляд на множество финансовых вопросов. Многие думают, что это нормально, когда люди, находящиеся на полновременном служении, живут в нужде и бедности.
Но это не даёт нам карт-бланш для использования пожертвований, благотворительных проектов и строительных кампаний для манипуляций. В некоторых церквях невозможно и одного воскресенья провести без постоянных разговоров о том, что люди должны жертвовать больше для текущих проектов.
Когда в вашей церкви имеет место культура, ориентированная на достижение результатов, всегда будут задействованы финансовые кампании. Они никогда не закончатся. Вам придётся каждый раз находить новый способ заставить людей жертвовать.
Одна из проблем современного служения в том, что люди легко сгорают и отгораживаются от других сфер своей жизни. На самом деле, когда я ушёл с официального поста пастора, я был удивлён, как много времени я могу вкладывать в отношения со своей женой и детьми. Меня поразило то, как церковная жизнь может изолировать людей от многих важных областей их жизни, разрушая их целостность.
Иногда наступает время, когда приходится иметь дело с опасными и токсичными людьми. Но в большинстве случаев причиной являются искренние разногласия или новые открытые двери для каких-то людей, которые церкви необходимо признать. Здоровые церкви знают, когда для кого-то из их членов приходит время перейти в другую общину и уважают этот выбор.
В церкви либо нет подотчётности, либо такая система подотчётности, где всё свалено в одну маленькую кучу и не существует ни сотрудничества, ни совещаний по различным вопросам. Практически нет места для здорового и разумного обсуждения различных вопросов.
Поскольку всегда делается акцент на том, как всё должно выглядеть со стороны, может иметь место законническое давление в вопросах греха, освящения и святости. Людей учат так, что они постоянно чувствуют, что должны делать лучше, выполнять задания лучше или действовать так, чтобы быть достаточно хорошими.
Вопрос: А что об этом думаете Вы? Есть ли что-то, что Вы бы хотели добавить в этот список?