Гомофобная семья это что
Говорят, что надо быть собой. Но что делать если ты представитель ЛГБТ в семье гомофобов?
Ответ зависит от того, есть ли уже 18 или нет.
Если 18 уже есть, то как можно скорее обретать самостоятельность и увеличивать расстояние между собой и семьёй на максимально возможное. Родители и прочая родня — это то, что тебе досталось по воле случая. Они не являются твоим выбором. А вся твоя остальная жизнь — является. Поэтому, прежде всего, решай, что важнее для тебя. Твой выбор, или их?
Со временем, когда и они, и ты привыкнете к тому, что между вами большое расстояние, ты можешь им всё рассказать, если для тебя это будет важно. Тогда уже можно будет и дискутировать, и спорить, и что угодно. Потому что, в случае, если они это не примут, то вы просто разойдётесь по своим норам, и тебе и им не будет тяжело, потому что вы и так уже давно живёте раздельно. А если они изменятся, то поддерживать хорошие отношения с семьёй можно и на расстоянии.
Если 18 ещё нет, и всё ещё зависишь от родителей, то сидеть и помалкивать. Нет ничего хуже ада, которые гомофобные родители устраивают своим детям. Даже если они не станут предпринимать ничего такого, лучше молчать, чтобы не превратить свою жизнь в семье в череду недопониманий и упрёков.
Лучше просто забыть эту тему, никаким образом в семье её не обсуждать, от вопросов уходить, с родителями не конфликтовать. Сконцентрироваться на обретении самостоятельности сразу после достижения совершеннолетия и, по возможности, стараться сделать так, чтобы родители тебе в этом помогли. Для этого нужно стараться, чтобы в доме, где ты сейчас живёшь, не было конфликтов. И самому не являться причиной этих конфликтов. В общем, быть хорошим сыном.
Никаких попыток убедить в чём-то родителей. Никаких попыток подсунуть им книжки, брошюрки и сайты о ЛГБТ. Никаких наводящих вопросов. Никаких поводов для того, чтобы наводящие вопросы задавали они. До тех пор, пока тебе нет 18-ти, весь авторитет научного сообществ для тебя ограничивается твоими родителями.
Но, как только исполнится 18, то сразу чемодан, вокзал, самостоятельная жизнь.
Жизнь«А где мама?»: Разбираем гомофобные мифы
о гомосексуальных родителях
Некоторые аспекты социологии
Усыновление и удочерение детей ЛГБТ-парами окружает много вредных мифов, и все они так или иначе выставляют квир-родителей неполноценными. «А где мама?» — спрашивает ребёнок в конце гомофобного ролика, который сегодня выпустило РИА ФАН. По задумке создателей, это видео побудит неравнодушных россиян голосовать на «референдуме» о президентских поправках к Конституции. Одна из них — это положение о том, что брак могут заключать исключительно мужчины и женщины. Эта дискриминационная норма избыточна: определение брака содержится в российском Семейном кодексе, и там «половая принадлежность» родителей уже зафиксирована. А ещё она гомофобна: нет никаких данных, что детям в ЛГБТ-парах живётся хуже, чем в «традиционных» семьях.
Усыновление и удочерение детей квир-парами признают в 29 странах мира. Ещё в трёх — в Бразилии, Колумбии и Филиппинах — детей могут усыновлять и удочерять иностранные ЛГБТ-пары. Многие из этих стран прошли тот же путь, который сейчас проходит и Россия: местные консервативные активисты точно так же утверждали, что квир-семьи совращают детей — или, к примеру, заставляют их совершать трансгендерный переход. В некоторых из этих стран (особенно это касается американских штатов с заметным влиянием религии) мифы о гомосексуальном родительстве живут до сих пор.
Очевидно, что для полноценного развития ребёнку не нужны разнополые родители. В России поколения детей воспитывались классическими «однополыми парами» в составе мамы и бабушки — но вряд ли хоть кто-то сможет заявить, что дети в таких семьях вырастают неполноценными. Современному человеку странно даже говорить о том, что детям в квир-семьях живётся не хуже, чем в гетеросексуальных. Но многочисленные исследования разных аспектов жизни детей в гомосексуальных семьях позволяют отследить их антигомофобную динамику.
В 2013 году в Соединённых Штатах активно изучали и систематизировали информацию о детях в ЛГБТ-парах для того, чтобы на неё опирались в Верховном суде. На сайте Национальной медицинской библиотеки США есть этот официальный документ, который подготовили на основе 40 исследований, с выводом: счастье детей в семьях зависит не от сексуальности и гендерной идентичности родителей, а от отношений детей и родителей. О комфортном взрослении можно говорить, когда дети видят в семье любовь и поддержку. Также дети из гомосексуальных семей не чаще сталкиваются с проблемами взросления, чем дети из гетеросексуальных, — и этому утверждению тоже есть доказательства. Трудности в жизни детей в квир-семьях связаны с социальным и бытовым неравенством, гомофобией и конкретными видами дискриминации, а не с сексуальностью или идентичностью родителей.
Трудности в жизни детей
в квир-семьях связаны
с неравенством и гомофобией,
а не с сексуальностью родителей
Российских избирателей часто пугают названиями «родитель номер один» и «родитель номер два» — об этом мы уже рассказывали. Но авторы инициативы не предлагают «обязательного» использования этих выражений в обычной жизни. «Родитель номер один» и «родитель номер два» — это официальная, инклюзивная формулировка для родительских документов. Она вводится для того, чтобы избавить их от гендерных маркеров — ведь никто не будет спорить, что у слов «мать» и «отец» яркая гендерная окрашенность. При этом такая формулировка не исключает «традиционные» гетеросексуальные семьи просто потому, что не ставит такой цели. Речь идёт не о том, чтобы искоренить гетеросексуальное родительство — а о том, чтобы сделать другие союзы видимыми.
Бытует мнение, что гомосексуальные семьи могут воспитать исключительно гомосексуальных детей — но таких данных попросту не существует. Зато в самом этом утверждении содержится имплицитная гомофобия: как будто гомосексуальность детей, выросших в гомосексуальных семьях, — это результат «неправильного» воспитания (а значит, любая гомосексуальность по определению «неправильная»). Если поверить в это на слово и на секунду представить себе, что гомосексуальные дети появляются только в гомосексуальных семьях, то тогда гетеросексуальные родители могут воспитать только гетеросексуальных детей — но и это не так. Природа сексуальности неизвестна, и никакая сексуальность не может быть признана «плохой» или «неправильной».
Для квир-людей возможность вступить в брак — не рутинная процедура, а реальное достижение, их семьи могут оказаться более сплочёнными
Вместе с тем некоторые исследования гомосексуального родительства говорят даже о его преимуществах перед гетеросексуальными — во многом это реакция на гомофобную ситуацию в мире. Например, есть исследование о том, что гомосексуальные семьи часто оказываются более сплочёнными, чем гетеросексуальные. Эта особенность связана с тем, что для квир-людей возможность вступить в брак — не рутинная процедура, а реальное достижение. Другое исследование доказывает, что дети в гомосексуальных семьях чаще своих сверстников демонстрируют толерантное поведение — просто потому, что для них именно оно и будет обычным и нормальным.
По данным за ноябрь прошлого года, в детских домах России содержатся почти 45 тысяч детей (в США, например, детские дома как социальный институт уже исчезли). Не все дети в российских детских домах круглые сироты: многие из них туда попали при живых родителях, которых лишили родительских прав. Проблемы детей мало волнуют сотрудников этих учреждений, а сами несовершеннолетние сталкиваются там с неадекватными наказаниями, несуществующими диагнозами и разными формами насилия. Когда дети покидают детские дома, у них гораздо меньше шансов на успешную социализацию.
Проблему хотя бы отчасти могло бы решить расширение усыновления. Есть данные о том, что квир-пары на Западе чаще усыновляют или удочеряют детей, на которых гетеросексуальные пары смотрят реже, обычно это связано с физическими или ментальными особенностями развития или возрастом ребёнка. Но официальное разрешение усыновлять детей гомосексуальным парам не вписывается в консервативную политику российских властей, которые продолжают рисовать портреты квир-людей как извращенцев и отщепенцев. И, конечно, не столько подыгрывают гомофобным настроениям в России, сколько формируют их: массовая кампания вокруг закона «о запрете гей-пропаганды», которая развернулась в 2013 году, значительно увеличила число гомофобно настроенных россиян, хотя одновременно повысила и число активных противников гомофобии.
Равных прав для гомосексуальных людей желает примерно 47 процентов россиян — это максимум за 14 лет. Но равные права — это равная возможность заключать браки и усыновлять детей, а в Конституцию вносятся противоположные этому положения.
«Надоела гомофобная пропаганда». Традиционная семья и ее ценности
В Госдуму был внесен законопроект, запрещающий трансгендерным людям вступать в брак и усыновлять детей. «Законопроект прекращает практику заключения брака между лицами одного пола, в том числе сменившими пол, и, соответственно, усыновление такими парами детей», – сообщила член Совета Федерации Елена Мизулина агентству ТАСС.
Законопроекты, предложенные Еленой Мизулиной и другими чиновниками, в том числе запрещают признавать в России однополые браки, заключенные за границей. Правозащитники и ЛГБТ-активисты считают эти инициативы дискриминационными. Чиновники объяснили необходимость таких мер неким “общественным запросом на сохранение традиционных семейных ценностей, укрепление и защиту институтов семьи и брака”.
Гетеросексуальная пара Елена и Александр Шуклины записали ролик в поддержку ЛГБТ-семей и разместили на своем YouTube-канале, посвященном приемному родительству. “Мы с вами прекрасно знаем, какие условия созданы в российских детдомах. И наше правительство решило еще больше ограничить круг лиц, которые могут забрать оттуда детей. Несправедливо ограничить”, – так начинается ролик Александра и Елены Шуклиных. Вот что они рассказали в интервью Радио Свобода.
– В большинстве роликов, размещенных на вашем канале, вы говорите о сложностях, с которыми сталкиваются приемные родители и дети. Почему вы решили записать ролик против дискриминации ЛГБТ-людей?
Александр:
– Но дискриминация людей-ЛГБТ не имеет прямого отношения к вашей семье. Почему вас волнует эта тема?
Александр:
– Ролик я решил выложить, потому что меня, гетеросексуального цисгендерного женатого мужчину, приемного отца, религиозного человека, видимо, считают целевой аудиторией таких убогих роликов. Но у меня нет ненависти к людям-ЛГБТ. И у большинства моих знакомых нет ненависти к негетеросексуалам. Получается, что если я молчу, то соглашаюсь с идеями гомофобной пропаганды.
Елена:
– Я против лишения людей-ЛГБТ возможности вступать в брак и становиться родителями. И я не понимаю, почему граждане, которые ничего плохого не сделали, должны быть ограничены в своих правах с юридической точки зрения. Возможность официально заключить брак с любимым человеком дает право не свидетельствовать против него в суде, находиться рядом с ним в реанимации и представлять его интересы.
– Александр, канал о приемном родительстве ведет Елена, почему ролик в поддержку ЛГБТ-семей записали вы?
Александр:
– К сожалению, у меня создается впечатление, что люди относятся менее серьезно к высказываниям женщин на общественно-политические темы.
Елена:
– Я после комментариев, которые получила, выложив ролик, решила записать второй, уже от своего лица. Меня возмутила реакция некоторых зрителей блога, и я решила им ответить.
– Как восприняла ваше антигомофобное высказывание аудитория блога?
Александр:
– Лайков у ролика больше, чем дизлайков. Под роликом много негативных комментариев, не потому что адекватных людей меньше, чем гомофобов, а потому что гомофобы более активно высказывают свою позицию. Я в ролике выразил нейтральную позицию: люди-ЛГБТ должны иметь равные со всеми права. Большинство моих друзей и знакомых с этим согласны. Кто-то из знакомых не стал разговаривать с нами на эту тему, но многие нас поддержали.
Елена:
– Аудитория моего блога – приемные мамы, женщины 40 лет и старше. Я думаю, многие из них не понимают, кто такие ЛГБТ. Критики нашей позиции не обладают знаниями, чтобы судить о людях-ЛГБТ. Мне присылали ссылки на какие-то странные исследования. Но нет исследований, которые бы с точностью 100% доказали бы причину формирования сексуальной ориентации человека. Для меня эта причина не очень важна. Я считаю важным оставаться людьми и видеть в человеке в первую очередь человека, а не его национальность, сексуальную ориентацию и религиозные взгляды.
Александр:
– Я категорически против запрета однополых браков и не понимаю, в чем может быть причина такого запрета. Нет подобному запрету объяснения с точки зрения здравого смысла. Я считаю, что однополые пары должны иметь возможность усыновлять детей. Я предполагаю, что гомофобная пропаганда сильно воздействует и на детей, а главная задача органов опеки – защищать интересы ребенка. То есть в случае с людьми-ЛГБТ соцработники должны более аккуратно подбирать детей, чтобы не вызвать дополнительного стресса, но это не повод запретить эту практику вовсе. Совместимость приемных родителей и ребенка, которого они собираются забрать, очень важна. Я думаю, из-за того, что недооценивается фактор совместимости, детей часто возвращают в детский дом, а это ужасно.
– Как вы думаете, гомофобным законам и гомофобной риторике удалось добиться своих целей?
Александр:
– Как вы думаете, в чем цель гомофобной пропаганды?
Елена:
– Наверное, перевести внимание с более глобальных проблем на внутреннего врага в лице ЛГБТ. Государство пытается сплотить народ, который не хочет поддерживать дурацкие законы, которые принимают в последнее время, вокруг мифических недоброжелателей в лице негетеросексуалов.
Александр:
– Я думаю, что наше государство пытается решать все проблемы с помощью запретов. В 2012 году был принят «закон Димы Яковлева», запрещающий усыновлять российских детей гражданами США. Позже запретили усыновлять детей в страны, где разрешены однополые браки. Дима Яковлев погиб из-за того, что приемный отец, гражданин США, оставил его в закрытом автомобиле. После этого было бы логичным наладить отношения со странами Европы и США, чтобы лучше контролировать судьбу детей, усыновленных иностранцами. Но вместо этого запретили усыновление гражданами тех стран, где соблюдаются права ЛГБТ. Я считаю, что иностранцы и люди-ЛГБТ должны иметь возможность усыновлять и брать под опеку российских детей. Детские дома переполнены, из-за кризиса людей, не способных заботиться о детях, станет еще больше. Я не понимаю, почему из-за предрассудков, которым нет места в современном мире, дети должны лишаться возможности жить в семье.
– Законопроект, где есть новые ограничения для людей-ЛГБТ, по словам его создателей, призван укрепить институт семьи. Какая поддержка вам как семье нужна от государства?
Александр:
– Мы со всем справляемся сами. Нам нужно, чтобы из закона убрали все людоедские статьи и чтобы в России действовало верховенство права, адекватного права, а не такого, как сейчас.
Елена:
– У нас хорошая семья, нас укреплять не надо. Нужна помощь тем семьям, у которых много проблем. И важно, чтобы чиновники помогали людям, решившим взять детей из детского дома, а не создавали новые сложности. Семье в России нужен индивидуальный и человечный подход со стороны государства.
Александр:
– Моя знакомая воспитывала ребенка своего мужа с младенчества. Когда муж умер, к ней пришла опека и сказала, что они заберут в детский дом этого ребенка, потому что знакомая формально не была его матерью. Она даже представить себе такое развитие событий не могла. Этой женщине пришлось посещать школу приемных родителей, которая находилась далеко от поселка, где она жила, чтобы получить право стать опекуном ребенка, для которого она де-факто была самым близким человеком. Я считаю эту ситуацию абсурдной.
– Почему вы решили создать канал на тему приемного родительства?
Елена:
– Мне трудно далось приемное родительство. Полуторагодовалую девочку из детского дома мы взяли, когда нашей биологической дочери был всего год. Мне сейчас 23 года, а тогда было еще меньше. Я хотела поделиться своими трудностями и получить поддержку. Но приемные родители в сообществах, где я пыталась общаться, стеснялись говорить о сложных чувствах, которые вызывают дети, из-за чего мне начало казаться, что я не справляюсь. Тогда я решила создать свой канал, где можно честно и открыто обсуждать приемное родительство.
– Как вы решили взять ребенка из детского дома?
Елена:
– В 19 лет я узнала, что меня удочерили. Меня нашла моя младшая сестра через социальные сети. Я всю жизнь думала, что живу в родной семье, но оказалось, что у меня есть биологическая мать и сестра. Мать отдала меня на удочерение, а сестру оставила себе. С сестрой мы начали поддерживать отношения. Она родила дочь в 17 лет, но не смогла ее содержать, и девочка попала в дом ребенка. Мы решили удочерить мою племянницу.
«Мы вряд ли переубедим ярых гомофобов» Россияне выгоняют из дома детей с нетрадиционной ориентацией
Фото: «Северное море, Техас»
Зачастую, мамы и папы подростков, узнав о нетрадиционной половой ориентации своего ребенка, не знают, что делать. Хорошо, если родителям хватает мудрости обратиться к специалисту и с его помощью попытаться понять и принять своего ребенка. Чаще взрослые просто дистанцируются от детей, которые в этот период как никогда нуждаются в поддержке. Непонимание, а иногда и демонстративное пренебрежение со стороны близких нередко заканчиваются трагедией. Просветительский проект illuminator.info, начавший работу 17 мая, в день борьбы с гомофобией, — попытка помочь таким родителям лучше понять своих детей. «Лента.ру» поговорила с основателями и экспертами проекта об их деятельности и о том, возможно ли преодолеть гомофобию в отдельно взятой семье и стране.
Режиссер Павел Лопарев и продюсер Ирина Ходырева, авторы проекта Illuminator
Во время работы над документальным фильмом о группе поддержки для ЛГБТ-подростков «Дети-404» мы услышали много историй о том, как гомофобия разрушает семьи и калечит судьбы. Родители не принимают своих детей, пробуют «лечить», хуже того — могут избить или выгнать из дома. В среднем, в России только один ребенок из пяти получает поддержку после каминг-аута. Зачастую взрослые совершенно не готовы к тому, что их дети оказываются не той сексуальной ориентации или гендерной идентичности, которой они ожидали. Родителям элементарно не хватает знаний об этом.
Так и возникла идея просветительского проекта для взрослых, чтобы предложить им альтернативный источник научной информации. Попробовать объяснить, что на самом деле все не так страшно, это не болезнь, не патология, не распущенность, это особенность, с которой стоит научиться жить.
Проект «Иллюминатор» — это попытка снизить напряженность в ситуации, когда конфликт и непонимание возникают среди членов семьи, самых близких людей. Быть родителем непросто, особенно если твой ребенок не вписывается в определенные социальные рамки.
Кадр: фильм «Северное море, Техас»
Для подготовки проекта мы сначала обратились к самим родителям, чтобы узнать, какие конкретно вопросы их больше всего волнуют, а затем нашли специалистов — психологов, психиатров, сексологов, социологов, которые постарались дать на эти вопросы простые, но емкие ответы.
Мы отдаем себе отчет, что с помощью просветительского интернет-проекта мы вряд ли переубедим ярых гомофобов. Не тот формат. Поэтому мы сразу обозначили свою целевую аудиторию — «родители, которые хотят разобраться». Мы в первую очередь предлагаем информацию взрослым, которые сомневаются, задаются вопросами и ищут поддержку. Думаем, что таких немало.
Мы знаем случаи, когда вовремя полученная информация помогала людям понять и принять что-то важное, разобраться в сложном вопросе и избежать драмы или конфликта. И нас такие примеры вдохновляют.
Хочется верить, что тогда взрослые смогут найти в себе силы на поддержку своих детей. Как объявляют в самолетах: сначала наденьте маску на себя, потом на ребенка. Надеемся, наш проект поможет родителям сделать глубокий вдох, успокоиться, собраться с мыслями и помочь себе и своим близким.
Нам будет приятно, если педагоги и школьные психологи смогут использовать наш проект в своей работе, но пока никаких конкретных идей о взаимодействии с системой образования у нас нет.
Кадр: фильм «Воображаемая любовь»
Елена Омельченко, доктор социологических наук, директор Центра молодежных исследований ВШЭ в Санкт-Петербурге
Очевидно, что отношение общества к ЛГБТ в последнее время изменилось. В начале перестройки, в 1990-е годы людям было не до этого, да и определенная свобода выражения присутствовала и в публичной сфере, и в медийном пространстве. Общественное мнение поменялось в первом десятилетии 2000-х, с поворотом страны к традиционно-консервативным ценностям, а наиболее ярко и очевидно негативное отношение к ЛГБТ проступило с 2012-2013 годов, с принятием закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних.
Ситуация, в которую попадают подростки с нестандартной половой ориентации в этих условиях, требует разговора с психотерапевтом, размышлений и объяснения. Согласно исследованиям, представители ЛГБТ в своем детстве ощущали себя «неправильными». Перевод такого самоощущения в плоскость, «кто я на самом деле», очень сложен, потому что для подростка крайне непросто принять какую-то свою особость, отличие от группы. Существует боязнь оказаться вне ее, маргиналом, аутсайдером.
Особенно гомофобны мальчишеские коллективы. Им внушается необходимость маскулинности (хотя бы демонстративной), и гомофобия — одна из значимых ценностей в этой парадигме. Девочки более защищенные в этом смысле. Как правило, их интерес к своему полу не особо очевиден и в меньшей степени волнует общество. Люди считают представителей женского пола более эмоциональными, поэтому подобные проявления привязанности обычно не вызывают столь жесткой реакции, как в среде мальчиков, пока это не принимает каких-то очевидных форм.
Кадр: фильм «Вас не догонят»
Родители относятся к нестандартной половой ориентации своих детей по-разному. Зачастую уровень гомофобии в семье мало влияет на их отношение к своим чадам — скорее, тут важны степень любви к ним и готовности принять их и помочь им. Некоторые могут заявить своему ребенку в такой ситуации «ты не мой сын» или «ты не моя дочь» (я знаю такие случаи). Люди, в целом негативно относящиеся к ЛГБТ, способны сказать «не знаю и не хочу знать об этом, живи так, как хочешь, только главное, чтобы это семьи не касалось».
Принять ориентацию ребенка родителям сложно, особенно в атмосфере, когда этому дается такая жесткая оценка. Все происходит постепенно, но происходит, ведь ребенок дороже каких-то общих принципов.
Родители детей, попавших в такую ситуацию, очень нуждаются в помощи, разъяснении, хотя бы какой-то информации. Эта информация может ими не приниматься и отторгаться, но она невероятно важна.
Очевидно, что подрастающее поколение будет терпимее родителей. Наши исследования фиксируют снижение уровня гомофобии среди молодежи, принятие более либеральных гендерных порядков, понимание того, что могут быть другие варианты половой ориентации. Изменения произойдут снизу.
Родители детей-ЛГБТ нечасто обращаются к сексологу или психотерапевту — по многим причинам. Несовершеннолетние обычно не афишируют свои сексуальные предпочтения, и поэтому нередко их ориентация обнаруживается родителями лишь случайно.
Причем это определенный тип родителей, которые пытаются читать переписку своих детей, смотрят, что они пишут в интернете. Такая модель отношений в семье дисгармоничная. По мнению таких родителей, они лучше знают, что нужно их детям, они навязывают им свою волю, говорят, с кем можно общаться, а с кем нельзя. Если им становится известно о нестандартной ориентации своего ребенка, они начинают искать специалиста, который его исправит, вылечит.
Работать с такими родителями практически невозможно. Они ориентируются на доступные социальные представления о проблеме, подаваемые в СМИ, — что это ненормально, что это патология, что это тлетворное влияние интернета и Запада… В этих случаях задача заключается в объяснении того, что с ребенком прежде всего нужно выстраивать нормальные отношения и не пытаться ему что-то навязывать.
Наличие каких-то предпочтений у подростка не значит, что они останутся у него на всю жизнь. Подростковое поведение нередко сопровождается экспериментированием со своей сексуальностью. Часто человеку навешивают ярлык за какие-то его слова или действия, которые вовсе не обязательно отражают его истинную суть. Об этом тоже важно говорить.
Кадр: фильм «Жизнь Адель»
Для некоторых подростков осознание своей гомосексуальности — настоящая трагедия, они думают, что с ними происходит нечто ненормальное и неестественное. Они ищут возможности избавиться от своей ориентации или побороть ее. Бывает, что подросток, обнаруживший, что его привлекают лица того же пола, начинает активно вступать в сексуальные отношения с лицами противоположного пола, пытаясь переделать себя, проверить.
Все это хорошо известно. Порой наиболее сильные устремления к гетеросексуальным контактам демонстрирует гомосексуальный молодой человек. При этом он, естественно, запрещает себе любые контакты с лицами своего пола. Но есть и другая группа, которая из разных источников узнает и понимает, что ничего патологичного в этом нет, и воспринимает свою ориентацию совершенно нормально.
На протяжении нескольких десятилетий наблюдается тенденция к более либеральным настроениям у каждого нового поколения. Но с годами люди склоняются к более консервативным взглядам. Важна общая атмосфера в социуме.
Закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних повлиял на общественное сознание, потому что из повестки дня стало изыматься альтернативное мнение. Утверждение о нормальности другой половой ориентации считается неправильным. Любой специалист или СМИ, которые пытаются высказать иную точку зрения, автоматически превращаются в нарушителей закона.
С одной стороны, проекты, подобные Illuminator, действительно не повлияют на гомофобных родителей. Но с другой стороны — довольно много мам и пап, сталкивающихся с подобной проблемой в своей семье, начинают искать ответы на свои вопросы в интернете. Понятно, что они не включают для этого телевизор. Эти люди читают публикации и статьи в сети, чтобы разобраться в своей ситуации. И это способствует более адекватному пониманию проблемы.