Грех гордыни в чем выражается

Часть 12. Гордыня

Восемь смертных грехов и борьба с ними

Нам, людям, воспитанным в советское время, с детства внушалось, что гордость – чуть ли не главная добродетель советского человека. Помните: «Человек – это звучит гордо»; «У советских собственная гордость: на буржуев смотрят свысока». И действительно, ведь в основе любого бунта лежит гордость. Гордость – грех сатаны, первая страсть, которая появилась в мире еще до сотворения людей. И первым революционером был сатана.

Когда был создан мир ангельский, небесное воинство, один самый высший и могущественный ангел, Денница, не захотел находиться в послушании и любви к Богу. Возгордился своим могуществом и силой и возжелал сам стать как Бог. Денница увлек за собой многих ангелов, и произошла на небе война. Архангел Михаил и ангелы его сражались с сатаной и победили злое воинство. Сатана-Люцифер пал как молния с небес в преисподнюю. И с тех пор преисподняя, ад – это место, где обитают темные духи, место, лишенное света и благодати Божией.

Бунтарь-революционер не может не быть гордым, он продолжатель дела Люцифера на земле.

Коммунизм – это квазирелигия, и, как любое вероучение, он имеет свой «символ веры» и свои заповеди. Свои «мощи», «иконы», хоругви – транспаранты и крестные ходы – демонстрации. Только рай большевики предполагали построить на земле, без Бога, и, конечно, всякая мысль о смирении считалась смешной и нелепой. Какое еще смирение, когда «мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем».

Однако Бог поругаем не бывает, и сама история вынесла над большевиками свой суд. Рай без Бога построить не удалось, гордые замыслы были посрамлены. Но хотя коммунизм пал, гордости не стало меньше, просто она приняла другие формы. Говорить с современным человеком о смирении тоже очень непросто. Ведь рыночное капиталистическое общество, нацеленное на успех и карьерный рост, также основано на гордыне.

Хотя часто приходится слышать на исповеди, когда задаешь вопрос о грехе гордости, и такой ответ: «Чего-чего, а гордости у меня нет». Святителю Феофану Затворнику одна женщина пишет: «Говорила с духовным своим отцом и сказывала ему о себе разное. Он прямо мне сказал, что я горда и тщеславна. Я ему ответила, что я совсем не горда, но терпеть не могу приниженности и угодничества». И вот что ответил ей святитель: «Отпели прекрасно. Вы не давайте себя им в обиду, чтоб знали, что за вас голою рукою нельзя хватать. Вишь, выдумал называть как, да еще в глаза? Теперь и я вам приговорю: на что же лучшее доказательство, что вы горды, как отповедь ваша? Она не плод смирения. И зачем вам поперечить такому приговору. Лучше вам, не переча, положить вникать в себя хорошенько, нет ли, в самом деле, в вас сего зелья, крайне недоброго».

Святой Кассиан Римлянин говорит о гордости, что хоть она и стоит последней в списке восьми страстей, «но по началу и времени есть первая. Это самый свирепый и самый неукротимый зверь».

Гордыня, начавшись с тщеславия, может дойти до глубин адовых, ведь это грех самого сатаны. Ни одна из страстей не может вырасти до таких пределов, как гордость, в этом-то и есть ее главная опасность. Но вернемся к осуждению. Осуждать – значит судить, предвосхищать суд Божий, узурпировать Его права (в этом тоже страшная гордость!), ибо только Господь, знающий прошлое, настоящее и будущее человека, может судить о нем. Преподобный Иоанн Савваитский рассказывает следующее: «Раз пришел ко мне инок из соседнего монастыря, и я спросил его, как живут отцы. Он отвечал: “Хорошо, по молитвам вашим”. Затем я спросил об иноке, который не пользовался доброй славой, и гость сказал мне: “Нисколько он не переменился, отче!”. Услышав это, я воскликнул: “Худо!”. И только я сказал это, тотчас почувствовал себя как бы в восторге и увидел Иисуса Христа, распятого между двумя разбойниками. Я было устремился на поклонение Спасителю, как вдруг Он обратился к предстоящим ангелам и сказал им: “Изринте его вон, это антихрист, ибо осудил брата своего, прежде Моего суда”. И когда, по слову Господа, я изгонялся, в дверях осталась моя мантия, и затем я очнулся. “Горе мне, – сказал я тогда пришедшему брату, – зол сей день мне!”. ”Почему так?” – спросил тот. Тогда я рассказал ему о видении и заметил, что оставленная мной мантия означает, что я лишен покрова и помощи Божией. И с того времени семь лет провел я, блуждая по пустыням, ни хлеба не вкушая, ни под кров не заходя, ни с человеками не беседуя, пока не увидел Господа моего, возвратившего мне мантию», – повествуется в Прологе.

Вот как страшно выносить суждение о человеке. Благодать отошла от подвижника только оттого, что он сказал про поведение брата: «Худо!». Сколько же раз на дню мы в мыслях или словом даем свою беспощадную оценку ближнему! Каждый раз забывая слова Христа: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7: 1)! При этом мы в душе, конечно, говорим себе: «Уж я-то никогда не сделал бы ничего подобного!». И очень часто Господь для нашего исправления, чтобы посрамить нашу гордыню и желание осуждать других, смиряет нас.

В Иерусалиме жила одна девственница, которая шесть лет провела в своей келье, ведя жизнь подвижническую. Она носила власяницу и отреклась от всех земных удовольствий. Но потом бес тщеславия и гордости возбудил в ней желание осуждать других людей. И благодать Божия оставила ее за чрезмерную гордость, и она впала в блуд. Это случилось потому, что она подвизалась не из любви к Богу, а напоказ, ради суетной славы. Когда же она пришла в опьянение от демона гордости, святой ангел, страж целомудрия, оставил ее.

Очень часто Господь попускает нам впасть именно в те грехи, за которые мы осуждаем ближних.

Наши оценки ближнего очень неполны и субъективны, мы не только не можем заглянуть в его душу, но и часто вообще ничего не знаем о нем. Христос не осуждал явных грешников, ни блудниц, ни прелюбодеев, потому что знал, что земной путь этих людей еще не закончен, и они могут стать на путь исправления и добродетели. Только суд после смерти подводит последнюю черту всему тому, что сделал человек в жизни. Мы видим, как человек грешит, но не знаем, как он кается.

Как-то я вернулся с кладбища, куда меня пригласили отслужить панихиду, и женщина, позвавшая меня, попросила освятить ей машину. При освящении присутствовал один мой друг. Когда женщина уехала на уже освященной новенькой иномарке, он бросил фразу: «Да, не видно, чтобы она очень утруждалась, зарабатывая на эту машину». Тогда я рассказал ему, что у этой женщины большое горе, у нее не так давно убили сына… По внешности никогда нельзя судить о благополучии человеческой жизни.

В наше время появилось немало «ругателей» (как их называет апостол Иуда), которые постоянно находят поводы для возмущения церковной иерархией. Патриарх, видите ли, слишком много общается со светской властью, епископы все сплошь заражены стяжательством и симонией, батюшки тоже думают только о доходах и разъезжают на «мерседесах». Появились особые газеты и сайты, которые специализируются на обличении епископата. Им, видимо, кажется, что сейчас наступили уже те самые времена, когда «архиереи и в воcкресение Христа верить не будут». Полный, будто бы, упадок благочестия и церковной жизни.

Что движет этими людьми? Гордыня. Кто дал им такое право обличать архиереев и священников, и что дают эти обличения? Они только сеют вражду, смуту и разделение в сердцах православных людей, которым, наоборот, нужно сейчас объединяться.

Недостойные люди среди священников и епископов были во все времена, а не только в XX или XXI веке. Обратимся к «золотому веку» Православия, веку святости и расцвета богословия. IV век дал таких столпов Церкви, как святители Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст и многие, многие другие. И вот что святитель Иоанн Златоуст пишет об этом «золотом веке»: «Что может быть беззаконнее, когда люди негодные и исполненные множества пороков получают честь за то, за что не следовало бы позволить им переступать церковного порога. Ныне грехами страдают начальники Церкви… Беззаконники же, обремененные тысячью преступлений, вторглись в Церковь, откупщики сделались настоятелями». Многие из святых епископов IV века, в том числе сам святитель Иоанн, были отправлены «разбойничьими соборами» иерархов в ссылку, а некоторые умерли в ней. Но никто из них никогда не призывал к расколу и разделению. Уверен, что за низложенными святителями пошли бы многие тысячи людей, если бы они захотели создать свою «альтернативную церковь». Но святые мужи знали, что грех раскола и разделения не смывается даже мученической кровью.

Не так поступают современные обличители, они предпочитают раскол подчинению священноначалию, это сразу же показывает, что ими движет все та же гордыня. Она лежит в основе любого раскола. Сколько сейчас появляется раскольничьих, катакомбных церквей, именующих себя православными! «Истинная православная церковь», «самая истинная православная церковь», «самая, самая истинная» и т.д. И каждая из этих лже-церквей считает по гордости себя лучше, чище, святее, чем все остальные. Та же страсть гордыни двигала и движет старообрядцами. Они раздробились на огромное количество старообрядческих «церквей», толков, согласий, которые не имеют общения между собой. Как писал святитель Феофан Затворник: «Сотни бестолковых толков и тысячи несогласных согласий». Это путь всех раскольников и еретиков. Кстати, все старообрядчество держится вовсе не на любви к старому обряду, а на гордыне и высоком мнении о своей исключительности и правильности и ненависти к патриарху Никону и его последователям – никонианам.

Но скажем еще немного о «ругателях», им следует вспомнить слова святителя Киприана Карфагенского: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец». Церковь была, есть и будет, несмотря на недостоинство некоторых иерархов, которые были, как я уже говорил, во все века и времена. Судить их будет Бог, а не мы. Господь говорит «Мне отмщение, Аз Воздам» (Рим. 12: 19). А мы можем исправить Церковь только одним – нашим личным благочестием. Ведь мы – это тоже Церковь. «Спасись сам – и вокруг тебя спасутся тысячи», – говорил преподобный Серафим Саровский. А уж он это познал на собственном духовном опыте. Вот такие люди и являются той малой закваской, которая квасит все тесто. Небольшое количество дрожжей способно поднять целую квашню. Но, кстати, по моим собственным наблюдениям, у «ругателей» с личным благочестием и нравственностью, как правило, туго. Зато гордыни хоть отбавляй.

Одним из самых страшных и плохо излечимых видов гордыни является прелесть.

Прелесть – значит прельщение. Диавол прельщает человека, принимая вид ангела Света, святых, Богородицы и даже Самого Христа. Человеку прельщенному даются от сатаны величайшие духовные переживания, он может совершать подвиги, даже чудеса, но все это есть пленение бесовскими силами. А в основе этого лежит гордыня. Человек возгордился своими духовными трудами, деланием, совершал их из тщеславия, гордости, часто напоказ, без смирения, и тем самым открыл душу действию враждебных сил.

Случаи бесовского прельщения встречаются и в наши дни. Со мной в семинарии учился молодой человек, который очень усиленно молился и постился, но, видимо, с неправильным, несмиренным расположением души. Студенты стали замечать, что он целыми днями просиживает за книгами. Все думали, что он читает святых отцов. Оказалось, что он изучал книги по исламу и оккультизму. Перестал исповедоваться и причащаться. К сожалению, его не удалось вывести из этого состояния, и вскоре его отчислили.

Грех гордости, начинаясь порой с мелкого тщеславия и гордыни, может вырасти до страшной духовной болезни. Вот почему святые отцы называли эту страсть самой опасной и наибольшей из страстей.

Как же борются с гордыней, презрением ближних, самовозвышением? Что противопоставить этой страсти?

Святые отцы учат, что противоположная гордыне добродетель – любовь. Самая большая из страстей борется наивысшей добродетелью.

Как стяжать любовь к ближнему?

Как говорится, легко любить все человечество, но очень непросто любить конкретного человека со всеми его недостатками и слабостями. Когда Господа спросили: «Какая наибольшая заповедь в законе?», Он ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 37–39).

Любовь – это великое чувство, которое роднит нас с Богом, ибо «Бог есть любовь». В любви единственное счастье, она способна помочь преодолеть нам все трудности и победить гордость и эгоизм. Но не все правильно понимают, что такое любовь. За любовь часто ошибочно принимают те приятные ощущения, которые мы получаем, когда к нам хорошо относятся, но это не любовь. «Если вы будете любить любящих вас, какая вам польза? Не то же ли делают и мытари?» (Мф. 5: 46). Очень легко и приятно любить человека, находиться рядом с ним, когда он нас только радует. Но когда общение с ближним нас чем-то не устраивает, мы тут же меняем свое отношение к нему, часто до диаметрально противоположного: «от любви до ненависти один шаг». Но это значит, что мы любили не настоящей любовь, наша любовь к ближнему была потребительской. Нам нравились те приятные ощущения, которые были связаны с ним, а когда они исчезали, исчезала и любовь. Получается, что мы любили человека как вещь, нужную нам. Даже не как вещь, а как продукт, вкусную пищу, потому что о любимой вещи мы все же заботимся, например полируем кузов любимой машины, регулярно обслуживаем ее, покупаем всякие украшения и т.д. То есть даже в вещь, если мы любим ее, мы вкладываем свою заботу и внимание. И только пищу мы любим за ее вкус, не более; когда она съедена, она больше не нужна нам. Итак, истинная любовь дает, а не требует. И в этом и есть настоящая радость любви. Радость от получения чего-то – радость материальная, потребительская, а в дарении кому-то – истинная, вечная.

Любовь – это служение. В этом дает нам великий пример Сам Господь наш Иисус Христос, когда Он умыл ноги апостолам на Тайной вечери, сказав: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13: 14–15). И Христос любит нас ни за что-то (потому что нас не за что особенно любить), а просто потому, что мы Его дети. Пусть грешные, непослушные, духовно больные, но ведь именно больного, слабого ребенка родители любят больше всего.

Чувство любви не может существовать без наших усилий. Его нужно воспитывать в своем сердце, возгревать день за днем. Любовь – это сознательное решение: «Я хочу любить». И нужно делать все, чтобы это чувство не погасло, иначе наше чувство долго не протянет, оно станет зависеть от множества случайных причин: эмоций, нашего настроения, обстоятельств жизни, поведения ближнего и т.д. По-другому выполнить слова Христа невозможно, ведь нам заповедана любовь не только к близким – родителям, супругам, детям, но и ко всем людям. Любовь стяжается ежедневным трудом, но награда за этот труд велика, ибо ничто на земле не может быть выше этого чувства. Но в начале нам приходится буквально понуждать себя к любви. Например, пришел домой усталый, не жди пока тебе сделают приятное, сам помоги, помой, скажем, посуду. Одолело плохое настроение – понудь себя, улыбнись, скажи ласковое слово, не срывай раздражение на других. Обиделся на человека, считаешь его неправым, себя невиновным – понудь себя, прояви любовь и первым пойди примиряться. И гордость побеждена. Но тут очень важно не возгордиться уже своим «смирением». Так, воспитывая себя день за днем, человек дойдет когда-нибудь до того, что уже не сможет жить по-другому: у него будет внутренняя потребность дарить свою любовь, делиться ею.

Очень важный момент в любви – видеть ценность каждого человека, ведь в каждом есть что-то хорошее, просто нужно изменить свое часто предвзятое отношение. Только воспитывая в своем сердце любовь к ближнему, меняя свое отношение к нему, научаясь видеть в нем хорошие стороны, мы будем шаг за шагом побеждать в себе гордость и превозношение. Любовь побеждает гордость, ибо гордость есть недостаток любви к Богу и людям.

Как научиться любви к Богу? Полюбив Его творение – человека. Человек – это образ Божий, и невозможно любить Первообраз и без любви, неуважительно относиться к иконе, изображению Бога. Недаром апостол Иоанн Богослов пишет нам: «Кто говорит: “Я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4: 20).

Вместо заключения: «Царство Небесное силою берется»

Путь борьбы со страстями нелегок и тернист, мы часто изнемогаем, падаем, терпим поражение, иногда кажется, что сил больше нет, но снова встаем и начинаем бороться. Потому что путь этот единственный для православного христианина. «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6: 24). Невозможно служить Богу и оставаться рабом страстей.

Конечно, ни одно серьезное дело не делается легко и быстро. Воссоздаем ли мы храм, строим дом, воспитываем ребенка, лечим тяжелобольного человека – всегда требуются очень большие усилия. «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11: 12). А стяжание Небесного Царства невозможно без очищения себя от грехов и страстей. В славянском переводе Евангелия (всегда более точном, образном) вместо глагола «берется» употребляется слово «нудится». И действительно, духовная работа требует не просто приложения усилий, но принуждения, понуждения, преодоления себя.

Источник

Гордость

Го́рдость – 1) грех; наи­глав­ней­шая гре­хов­ная страсть, выра­жа­ю­ща­яся, по слову св. Иоанна Лествич­ника, в отвер­же­нии Бога и пре­зре­нии людей; 2) чув­ство удо­вле­тво­ре­ния успе­хами своих ближ­них, род­ного народа, страны, сбли­жа­ю­ще­еся по смыслу с чув­ством глу­бо­кого ува­же­ния, вос­хи­ще­ния.

Гор­дость (наряду с тще­сла­вием) счи­та­ется наи­бо­лее опас­ной гре­хов­ной стра­стью, поскольку ее повод лежит не в мате­ри­аль­ном (чув­ственно-вос­при­ни­ма­е­мом) мире, а в мире духов­ном. Так, блуд или среб­ро­лю­бие, тянут чело­века к види­мым вре­мен­ным благам, а гор­дость – к насла­жде­нию своим падшим «я», к утвер­жде­нию своей само­сти в про­ти­во­вес Богу и ближ­нему. Гордый чело­век пре­воз­но­сится над дру­гими людьми своими мни­мыми досто­ин­ствами, считая прочих людей ниже себя.

Гор­дость пре­вра­щает чело­века во врага Богу, поскольку Бог есть Сама Любовь и Само Сми­ре­ние, и всякий чело­век есть Образ Божий. Обла­дая всем все­воз­мож­ным совер­шен­ством, Бог не замы­ка­ется в Себе. Он творит разум­ных существ по Своему Образу и стре­мится дать им уча­стие в Своей вечной бла­жен­ной Жизни. Он ищет веч­ного соеди­не­ния с чело­ве­ком, Сам ста­но­вится Чело­ве­ком через Бого­во­пло­ще­ние, соче­тая в Себе Боже­ствен­ное и чело­ве­че­ское есте­ство, даруя каж­дому веру­ю­щему в Него воз­мож­ность об́ожения.

Глав­ные при­знаки гор­до­сти и тще­сла­вия:

Всякая ли гор­дость гре­ховна?

Гор­дость как чув­ство, спо­соб­ству­ю­щее само­воз­ве­ли­чи­ва­нию и пре­воз­но­ше­нию над ближ­ними гре­ховна всегда. Пони­ма­е­мая в этом зна­че­нии гор­дость отно­сится к числу наи­бо­лее вре­до­нос­ных и раз­ру­ши­тель­ных грехов.

Именно гор­дость послу­жила при­чи­ной паде­ния анге­лов ( Ис.14:12-15 ). Гор­дость же побу­дила Адама решиться ослу­шаться Бога ( Быт.3:5 ). Во вре­мена Вет­хого Завета гор­дость отдель­ных пра­ви­те­лей спо­соб­ство­вала заго­во­рам, кро­во­про­ли­тию и войнам.

Гор­дого чело­века очень трудно напра­вить в русло спа­се­ния. Ведь считая себя самым достой­ным, он часто пре­не­бре­гает помо­щью ближ­них в сове­тах, настав­ле­ниях и даже молит­вах. Во вре­мена Нового Завета гор­дость не раз ста­но­ви­лась при­чи­ной обра­зо­ва­ния ересей и цер­ков­ных рас­ко­лов.

Однако нередко поня­тием «гор­дость» обо­зна­ча­ется совер­шенно другое душев­ное чув­ство, дале­кое от пре­не­бре­же­ния к ближ­ним. Так, кто-то, питая ува­же­ние к деду-герою, может ска­зать: я гор­жусь своим дедом. А кто-то, раду­ясь успе­хам Оте­че­ства, про­из­не­сёт: я гор­жусь своим госу­дар­ством, своей стра­ной.

По сути первое и второе зна­че­ния гор­до­сти пред­став­ляют разные поня­тия. С опре­де­лен­ной долей услов­но­сти можно ска­зать, что в народ­ном упо­треб­ле­нии слова «гор­дость» и «гор­дость» могут исполь­зо­ваться как омо­нимы. Ведь в первом вари­анте под гор­до­стью под­ра­зу­ме­ва­ется завы­шен­ное мнение гор­деца о самом себе, воз­ве­ли­чи­ва­ю­щее его соб­ствен­ное «Я», а во втором случае речь идёт об ува­же­нии (или даже бла­го­го­ве­нии) других.

Конечно, и такое, каза­лось бы, близ­кое многим граж­да­нам чув­ство, как гор­дость за Отчизну, народ, может сопро­вож­даться над­мен­но­стью и кич­ли­во­стью. При таком поло­же­нии вещей речь идёт о гор­до­сти гре­хов­ной.

Чем гор­дость отли­ча­ется от гор­дыни?

Иногда слова «гор­дость» и «гор­дыня» спра­вед­ливо упо­треб­ля­ются как сино­нимы. Между тем в ряде слу­чаев они имеют рас­хо­жие, а иногда и вза­имно кон­траст­ные зна­че­ния.

Так, гор­дыня может озна­чать не просто гор­дость, но под­черк­нуто высо­кую сте­пень этого вида греха (гре­хов­ного рас­по­ло­же­ния души).

С другой сто­роны, слово гор­дость может упо­треб­ляться, к при­меру, не в смысле само­воз­ве­ли­чи­ва­ния, а в зна­че­нии радост­ной удо­вле­тво­рен­но­сти (ср.: гор­диться Оте­че­ством); слово же «гор­дыня» имеет нрав­ственно нега­тив­ный окрас и в подоб­ном кон­тек­сте не упо­треб­ля­ется.

Что такое гор­дость ума?

Как глу­боко уко­ре­нив­ша­яся в греш­нике страсть, гор­дость может влиять на раз­лич­ные силы души: разум­ную, воле­вую, чув­ствен­ную, раз­дра­жи­тель­ную.

Поня­тие «гор­дость ума» может быть интер­пре­ти­ро­вано двояко.

В первом зна­че­нии гор­дость ума пони­ма­ется как внут­рен­нее пре­воз­но­ше­ние, свя­зан­ное с вос­хи­ще­нием греш­ника своими интел­лек­ту­аль­ными спо­соб­но­стями, либо резуль­та­тами своей умствен­ной дея­тель­но­сти. Слу­ча­ется, что сами себе такие люди кажутся исклю­чи­тель­ными или даже неза­ме­ни­мыми, гени­аль­ными, выда­ю­щи­мися.

О таких греш­ни­ках гово­рится в Книге про­рока Исаии: «Горе тем, кото­рые мудры в своих глазах и разумны перед самими собою!» ( Ис.5:21 ).

Особую группу греш­ни­ков, зара­жен­ных «гор­до­стью ума» (пони­ма­е­мой в выше при­ве­дён­ном зна­че­нии), пред­став­ляют ере­тики, про­ти­во­по­ла­га­ю­щие соб­ствен­ное разу­ме­ние цер­ков­ному.

Во-вторых, “гор­дость ума” может пони­маться в смысле пора­же­ния стра­стью гор­до­сти разум­ной силы (сферы) души.

Такого рода греш­ники далеко не всегда склонны счи­тать себя «самыми умными» людьми. Гор­дость ума может про­яв­ляться в них в том, что они не желают слу­шать и слы­шать советы других.

В край­нем про­яв­ле­нии зави­си­мость от этой стра­сти про­яв­ля­ется в том, что греш­ники начи­нают высме­и­вать и оспа­ри­вать спра­вед­ли­вость и муд­рость Божьего Про­мысла, Божьего Суда.

Для чего Бог посту­пил так-то и так-то? — ведь было бы лучше, если бы Он посту­пил этак и этак. Почему Бог не создал чело­века таким обра­зом, чтобы тот нико­гда не грешил? Зачем Он создал людей, о кото­рых заве­домо знал как о буду­щих оби­та­те­лях ада? Почему он не уни­что­жит диа­вола, зная, что тот про­ти­во­дей­ствует его замыс­лам и вредит людям? — В ряде слу­чаев эти и подоб­ные вопросы (если, конечно, они не вызваны бла­го­че­сти­вой любо­зна­тель­но­стью, а направ­лены на осуж­де­ние Бога), могут ука­зы­вать на зара­жен­ность вопро­ша­ю­щих гор­до­стью ума.

Бог гордым про­ти­вится, а сми­рен­ным дает бла­го­дать ( Иак.4:6 ).

Посему, кто думает, что он стоит, бере­гись, чтобы не упасть ( 1Кор.10:12 ).

Ниже­го­род­ский архи­епи­скоп Иаков: «Чтобы понять, ощу­тить ее, заме­чай, как ты будешь себя чув­ство­вать, когда окру­жа­ю­щие тебя люди сде­лают что-либо не по-твоему, вопреки твоей воле. Если в тебе рож­да­ется прежде всего не мысль кротко испра­вить ошибку, дру­гими допу­щен­ную, а неудо­воль­ствие и гнев­ли­вость, то знай, что ты горд и горд глу­боко. Если и малей­шие неуспехи в твоих делах тебя опе­ча­ли­вают и наво­дят скуку и тягость, так что и мысль о Про­мысле Божием, участ­ву­ю­щем в делах наших, тебя не весе­лит, то знай, что ты горд и горд глу­боко. Если ты горяч к соб­ствен­ным нуждам и холо­ден к нуждам других, то знай, что ты горд и горд глу­боко. Если при виде небла­го­по­лу­чия других, хотя бы то врагов твоих, тебе весело, а при виде неожи­дан­ного сча­стья ближ­них твоих грустно, то знай, что ты горд и горд глу­боко. Если для тебя оскор­би­тельны и скром­ные заме­ча­ния о твоих недо­стат­ках, а похвалы о небы­ва­лых в тебе досто­ин­ствах для тебя при­ятны, вос­хи­ти­тельны, то знай, что ты горд и горд глу­боко».

пре­по­доб­ный Вар­со­но­фий (Оптин­ский):

В самих подви­гах нужна боль­шая осто­рож­ность. При­е­хал к нам в Скит один моло­дой чело­век, жаж­ду­щий спа­се­ния. При­хо­дит к батюшке Амвро­сию, прося дать ему молит­вен­ное пра­вило.

— Кла­дите по 30 покло­нов в день, и хватит с вас, — сказал Батюшка.
— Если бы вы были не батюшка Амвро­сий, то я поду­мал бы, что вы надо мною сме­е­тесь, — воз­ра­зил при­шед­ший, — я клал в міру по тысяче покло­нов.
— Я думаю, вы пришли сюда не учить, а учиться, — заме­тил строго Старец, — кла­дите по 30 покло­нов за послу­ша­ние, и довольно.

Выйдя от Батюшки, тот всем начал рас­ска­зы­вать, какое малень­кое пра­вило дал ему Старец. Про­хо­дит несколько дней, и моло­дой чело­век снова явля­ется к о. Амвро­сию.

— Ну, что ска­жете? — спро­сил Батюшка.
— Да я хочу пого­во­рить отно­си­тельно дан­ного мне вами пра­вила: я не могу.
— А какое я вам дал пра­вило? — спро­сил о. Амвро­сий (Батюшка вслед­ствие массы посе­ти­те­лей иногда забы­вал).
— Класть по 30 покло­нов.
— Ах да, помню, вам мало?
— Нет, Батюшка, я пришел вас про­сить облег­чить, ибо по 30 покло­нов я класть не могу. Такая тоска и леность напа­дает, просто сил нет. Удив­ля­юсь, как это раньше я с лег­ко­стью клал по тысяче покло­нов, а теперь и 30 не могу.
— А потому, что вам помо­гал враг.
— Как, враг помо­гал молиться?
— Да, потому что, совер­шая боль­шое молит­вен­ное пра­вило, вы себя в душе пре­воз­но­сили, а всех других осуж­дали, счи­тали всех погиб­шими, а только себя спа­сен­ным.
— Да, Батюшка, мне каза­лось, что боль­шин­ство людей гибнут, и я бла­го­да­рил Бога за свое спа­се­ние.
— Ну, вот видите, у вас были и гор­дость, и пре­воз­но­ше­ние, и осуж­де­ние других, а врагу больше ничего не нужно!

Сле­до­ва­тельно, как должно быть осто­рож­ным даже в молит­вах и подви­гах, кото­рые нам кажутся спа­си­тель­ными.

Источник