И дальней лозы прозябанье что означает
Значение слова «дольний»
1. Прил. к дол. Поблекла свежая ветвей твоих краса, И листья кроет пыль и дольная роса. А. К. Толстой, О друг, ты жизнь влачишь, без пользы увядая.
2. Земной. Хотел бы я звездой теплиться; Взирать с небес на дольний мир. К. Прутков, Желанье поэта. Свой хор заветный водят музы Вдали от дольних зол и бед. Брюсов, Служителю муз.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ДО’ЛЬНИЙ, яя, ее, и до́льный, ая, ое (поэт. устар.). 1. Прил. к дол, долинный. Дольней лозы прозябанье. Пшкн. 2. Земной, человеческий; противоп. возвышенный, неземной. Из мира дольнего куда младые сны его уводят? Пшкн.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
до́льний
1. устар. относящийся к долу, долине; долинный ◆ Унесенный из дольней ночи вдохновенным ветром сновиденья, я стоял на краю дороги, под чистым небом, сплошь золотым, в необычайной горной стране. Набоков Владимир, «Слово», 1923 г. (цитата из НКРЯ) ◆ И внял я неба содроганье, // И горний ангелов полет, // И гад морских подводный ход, // И дольней лозы прозябанье. Пушкин, «Пророк»
2. устар. перен. земной, человеческий; низменный ◆ Потом обычно ставилась «Рождественская оратория» Баха или что-нибудь в этом роде, по-немецки и на духовные темы, и Вера, разбиравшая этот язык с некоторыми усилиями, прислушивалась, как далекие звонкоголосые дети весело уверяют в чем-то Господа, пославшего их в дольний мир. Виктор Пелевин, «Девятый сон Веры Павловны», 1991 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Там, без о́бразов она питается созерцанием сущности горнего мира, осязает вечные ноумены вещей и, напитавшись, обремененная ве́дением, нисходит вновь в мир дольний. Павел Флоренский, «Иконостас», 1922 г. (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: разгружаться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Словари
ПРОЗЯБА́НИЕ, прозябания, мн. нет, ср.
1. Действие по гл. прозябать в 1 знач. (книжн. устар.). «Дольней лозы прозябанье.» Пушкин.
2. перен. мало содержательный, мало осмысленный, бесцельный образ жизни (разг. пренебр.). Жизнь Обломова не жизнь, а какое-то прозябание.
Действие по глаг. прозябать (в 1 знач.); произрастание.
И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье. Пушкин, Пророк.
[Берег] представлял болото, заросшее хвощами и папоротниками, над которыми кое-где возвышались группы странных деревьев, приспособленных к прозябанию в воде. Обручев, Плутония.
2. Малосодержательная, унылая, безрадостная жизнь, бесцельное, пустое существование.
Начнется вместо жизни прозябание, и в душе человека образуется стоячая вода, до которой не коснется никакое волнение внешнего мира. Писарев, Обломов. Роман И. А. Гончарова.
В Бургосе прошло десять лет моей жизни, если можно назвать жизнью прозябание в тюрьме. Трифонов, Испанская Одиссея.
(лишенный слуха, не слышащий)
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью, дольней и отрадной,
Примеры с правильным ударением:
Звучание пословицы также «подсказывает» правильное ударение: Сытое брюхо к ученью глу́хо.
(приглушенный, неясный; заросший, дикий и др.)
Если сны паутинны и тонки,
Так и знай, что уж близко старухи,
Из-под Ревеля близко эстонки.
И. Ф. А́нненский, Старые эстонки.
ДО́ЛЬНИЙ, дольняя, дольнее, и дольный, дольная, дольное (поэт. устар.).
1. прил. к дол, долинный. «Дольней лозы прозябанье.» Пушкин.
2. Земной, человеческий; ант. возвышенный, неземной. «Из мира дольнего куда младые сны его уводят?» Пушкин.
Относящийся к долине; земной.
► И неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье. // Пушкин. Стихотворения //; А пальма та жива ль поныне. Или в разлуке безотрадной Она увяла, как и ты, И дольний прах ложится жадно на пожелтевшие листы? // Лермонтов. Стихотворения // /
► Из мира дольнего куда Младые сны его уводят? // Пушкин. Стихотворения //; Средь мира дольнего Для сердца вольного Есть два пути. // Некрасов. Кому на Руси жить хорошо //
Внимать, внять, внимание.
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
Исполнись волею моей.
И их наполнил шум и звон.
(Виноградов. Язык Пушкина, с. 133-134).
Тайное общество «Братьев чистоты» («Ихвн а-аф'»), своеобразных энциклопедистов арабо-исламского Средневековья, включало исмаилитов или было близко к ним. Повышенное внимание к вопросам политической власти и исторической справедливости, характерное для исмаилизма как течения, возникшего в шиитской среде, сказалось и в философии, повлияв на создание собственной историософии и разработку теории исмаилитского социума как одной из центральных структур универсума. Положение о такой связанности внешнего, или явного (хир) и внутреннего, или скрытого (бин), при которой одно соответствует другому и может быть транслировано в другое, причем истина (аа) и является такой взаимной трансляцией между явным и скрытым, составляет одну из фундаментальных интуиций арабо-исламской теоретической мысли, которая получает развитие в философии
Прозябать
В современном русском языке есть два омонима прозябать. Прежде всего прозябать – это потенциальная и почти не употребительная форма несовершенного вида к разговорному глаголу прозябнуть, имеющему значение «сильно озябнуть». Например, у Пушкина в «Евгении Онегине»:
Еще прозябнув бьются кони,
Наскуча упряжью своей.
В «Метели»: «Лошади, прозябнув, не стояли на месте».
У Грибоедова в «Горе от ума» (Фамусов Скалозубу):
Сергей Сергеич, к нам сюда-с,
Прошу покорно, здесь теплее;
Прозябли вы, согреем вас.
Это слово коренное восточнославянское, по-видимому, не подвергалось заметным семантическим изменениям в истории русского литературного языка. Оно находится в ближайшем родстве с словами того же корня, свойственными всем славянским языкам как южной, так и западной группы; напр. сербск. зéбети «зябнуть, бояться»; чешск. zábsti, zábnóuti «зябнуть»; польск. ziąbnąć, ziębnąć «зябнуть», ziąbić, ziębić «знобить» (Преображенский, 1, с. 260). Этимология этого слова не ясна. Но, по-видимому, оно если не искони, то, во всяком случае, давно уже не имело прямой семантической связи освоим омонимом прозябать в значении «произрастать», в современном употреблении: «влачить жалкое существование». Форма совершенного вида от этого последнего глагола утратилась в русском литературном языке XIX в. В этом нельзя не видеть явной тенденции к разграничению омонимов.
Трудно представить себе более немотивированное смешение и более странную ошибку. Во всех предшествующих академических словарях эти слова правильно разъединены. Например, в словаре 1847 г.: «Прозябать. 1) гл. д. «Произращать». Вертоград семена своя прозябает. Исайи XI, 11. 2 ) Ср. «произникать из земли; произрастать». Яколист. его убоспадает, другийже прозябает. Сирах. XIV, 19. 3 ) «Обнаруживаться, появляться». Литовские окаянные дела прозябли в Русской Земле. Акты археогр. экспед. 1.478. Прозябать. То же, что «озябать». » (сл. 1867–1868, 3, с. 1122). Правда, Фр. Миклошич в своем «Этимологическом словаре» и И. А. Бодуэн де Куртене в «Лингвистических заметках и афоризмах» пытались найти в этих словах общий корень. Корень *зѧб – з « б. по словам проф. Бодуэна де Куртене, «ассоциируется со значениями: «столбенеть», «коченеть», «застывать», «зябнуть» и т. п.; «кол», «столб», «гвоздь», «зуб», «гребень» и т. п. Зяб- в глагольном смысле значит тоже, с одной стороны, «выходить из земли колом, ростком, зародышем», «рости, подымаясь прямо вверх» и т. д. (зяб-ать), с другой же стороны, «коченеть от холода», зябнуть (ЖМНП, 1903, май, с. 23). Но взгляд Миклошича и Бодуэна не разделяется большинством лингвистов. Да и независимо от этого бесспорно, что в истории русского языка эти два омонима всегда были далеки друг от друга. Достаточно указать на производные от прозябать – произрастать существительные: прозябание в устарелом значении, например, у Пушкина в стихотворении «Пророк»:
И дольной лозы прозябанье (т. е. «произрастанье»), и в современном: «мало содержательный, бессмысленный, бесцельный образ жизни», устарелые – прозябаемость, прозябаемое (всякое растение: царство прозябаемых).
Козьма Прутков в своей басне «Помещик и садовник» каламбурно демонстрировал последствия смешения этих омонимов:
Помещику однажды, в воскресенье,
Поднес презент его сосед.
То было некое растенье,
Какого, кажется, в Европе даже нет.
Помещик посадил его в оранжерею,
Но, как он сам не занимался ею
(Он делом занят был другим:
Вязал набрюшники родным),
То раз садовника к себе он призывает
И говорит ему: «Ефим!
Блюди особенно ты за растеньем сим;
Пусть хорошенько прозябает!» –
Зима настала между тем.
Помещик о своем растеньи вспоминает
И так Ефима вопрошает:
«Что, хорошо ль растенье прозябает?»
«Изрядно,– тот в ответ, – прозябло уж совсем!»
Пусть всяк садовника такого нанимает, который понимает,
Чтó значит слово: «прозябает».
Слово прозябать (в значении «прозябнуть») имеет очень интересную семантическую историю в русском литературном языке. По своим истокам это – старославянизм. В языке древнерусской письменности данное слово употреблялось в переходном, каузативном значении: «произращать; производить» – и в непереходных значениях: 1) «произрастать, дать ростки, прорасти». Например, в Четвероевангелии 1144 г.: «Сѣмя прозябаеть и растеть». «Развиваться». В Пандектах Антиоха XI в.: «Скупость отъ малодушия прозябаетъ»; 2) «Произойти, быть родом откуда-либо». Например, в Житии Петра Гал. (Мин. чет. февр. 256): «От Галловъ блаженый Петръ прозябну (germinavit)»; 3) «Появиться, обнаружиться, распространиться» (см. Срезневский, 2, с. 1530–1531). В сущности, все эти значения – очевидные разветвления одного семантического ствола – идеи произрастания. Предположительно первоначальное представление: «пробиваться через земляной покров, прокалывать».
Любопытно, что уже в древнерусских памятниках слово прозябати как старославянизм, чуждый русскому языку, пояснялось иногда в глоссах. Например, в русском переводе «Хроники Георгия Амартола» άνεφύησαν: «прозябоша р. родишася» 458, 6. βεβλάστηκε: «прозябе р. родися» 458, 7; «прозябнути есть обычный перевод греч. βλαστάνειν» (Истрин, Хроника Георгия Амарт., 2, с. 209). С этим старым смысловым содержанием глагол прозябать – прозябнуть дожил до XVIII в. и был принят в высокий штиль русского литературного языка. И позднее А. С. Шишков очень любил это слово и даже рекомендовал употреблять его вместо развиваться в новом переносном карамзинском значении, в значении французского se devélopper (Рассужд. о ст. и нов. слоге, 1813, с. 299–300). Но в средних стилях литературного языка, особенно культивируемых Карамзиным и его сторонниками, слово прозябать как славянизм не было очень употребительно. Любопытно, что И. И. Дмитриев в письме к В. А. Жуковскому (от 21 октября 1831 г.) просит его при печатании своего стихотворения, посвященного Жуковскому, переменить два стиха: вместо «глас побед» поставить «звук побед», а вместо «прозябает» – «цвести будет». «Старый карамзинист, – замечает по этому поводу Л. А. Булаховский, – остается верен пути, взятому в молодости, и, в свете времени опознавая церковнославянизмы, раньше менее для него заметные, стремится обойтись без них» (Русск. лит. яз., 1, с. 275). Таким образом, в 20—30—х годах XIX в. слово прозябать воспринималось уже как архаическое церковнославянское или книжно-педантское слово. Пушкин использует прозябание в стихотворении «Пророк» с явной целью воссоздания библейского, восточного колорита. Понятно, что архаизм может быть окрашен и в иронические тона. Так, у П. А. Вяземского в «Очерках Карлсбада» производное наречие прозябательно звучит ироническим синонимом слова растительно:
Жизнь в Карлсбаде беззаботно
Льется тихим ручейком;
По-Карлсбадски здесь живем.
Ироническая экспрессия резко меняет и смысловые очертания слова. В слове прозябать все более стушевывается старое прямое значение «произрастать, расти», а выступает переносное «вести растительную жизнь, лишенную глубокого внутреннего духовного содержания, осмысленной цели». Этот новый оттенок ярко выступает уже в литературных стилях 20—30—х годов XIX в.
У Бестужева-Марлинского в «Испытании»: «На родине моей, в этом саду прекрасных произрастений, я не научился однако же, прозябать душою, как большая часть людей холодного здешнего климата» (1, с. 190). В словоупотреблении Марлинского очевидно каламбурное соприкосновение с омонимом прозябать «сильно зябнуть». Это, конечно, лишь подчеркивало и усиливало новый смысловой оттенок – «жалкого, безрадостного, бесцельного существования». У А. Н. Вульфа в Дневнике (15 ноября 1829 г.): «Тягостно мыслящему существу прозябать безполезно, без цели» (с. 234).
Ср. у К. С. Станиславского в книге «Моя жизнь в искусстве» о постановке «Гамлета» Гордоном Крэгом: «Про земную жизнь Гамлет говорит с ужасом и отвращением: ”быть“, т. е. продолжать жить, – это означает для него прозябать, страдать, томиться» (с. 386).
В русском литературном языке XVIII в. это значение выразилось глаголом веществовать. В «Словаре Академии Российской» 1789 г. замечено: «Веществую употребляется к означению людей, лишенных почти разума и чувствия, и значит: существую, только что бытие имею: Он не живет, но токмо веществует» (сл. АР 1789–1794, 1, с. 674).
Статья ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись на девяти листках разного формата с рядом вставок, сделанных в разные годы. Кроме того, в архиве есть карточка, написанная рукой автора и озаглавленная: «Прозябать. Первоначальное представление». Предложенное определение включено в публикуемый текст.
Статья печатается по рукописи с внесением отдельных необходимых уточнений и поправок. В статье «Проблемы морфематической структуры слова и явления омонимии в славянских языках» В. В. Виноградов пишет: «Каламбурное использование частичной глагольной омонимии наблюдается в басне Козьмы Пруткова ”Помещик и садовник“. Книжно-славянский глагол – прозябать – «произрастать» (ср. у Пушкина в ”Пророке“: И дольной лозы прозябанье, ср. в современном языке прозябанье, в значении «жалкое существованье») утратил в литературном языке XIX в. соотносительные формы сов. в. – прозябнуть. Напротив, у разговорного, вернее, просторечного глагола – прозябнуть (ср. озябнуть) оказались малоупотребительные формы несов. в. – прозябать, синонимичные глаголу – зябнуть. Так возникло каламбурное соотношение книжного – прозябать – «произрастать» и народно-просторечного прозябнуть– озябнуть. В нем заключается соль басни Козьмы Пруткова: ”Помещик и садовник“. » (текст басни приведен в настоящей статье) (сб. Славянское языкознание. VI Международный съезд славистов, Доклады советской делегации. М., 1968, с. 118). – В. П.
Стихотворение и анализ «Пророк»
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, –
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, –
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Краткое содержание
Стихотворение «Пророк» было написано А.С. Пушкиным в 1826 году, опубликовано два года спустя, в 1828 году, в «Московском вестнике».
В центре сюжета – изможденный путник, едва волочащий ноги по «мрачной пустыне». На перепутье ему является «шестикрылый серафим» (божественный ангел) и слегка касается его «зениц». Путник открывает глаза, и его взору предстает то, что недоступно обыкновенному человеку.
Когда серафим прикоснулся к ушам будущего пророка – ему стали слышны совсем новые, незнакомые звуки.
Затем божий посланник вырывает у путника язык, вкладывая вместо него жало змеи. Этот образ автор использует неспроста. Во-первых, считается, что змея – это символ мудрости, а, во-вторых, острого, жалящего языка, как огня боятся те, кто не желает слышать правду.
Наконец, ангел вынимает из груди странника сердце, а вместо него помещает горящий уголь.
Завершив свой ритуал, божественный посланник покидает путника. Перенесший неимоверные страдания, лишенный всего человеческого, грешного, тот лежит на земле, подобно трупу. Внезапно с небес доносится воззвание Господа:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Анализ
История создания
По своей сути это произведение не что иное, как размышление на философские темы: о миссии поэта и о роли поэзии в обществе.
Пророк. Библейская живопись
Как и множество других гениальных творений, «Пророк» создавался Пушкиным в Михайловском. Толчком к его написанию послужило известие о трагической судьбе декабристов, пятеро из которых были казнены, а остальные сосланы в Сибирь. Поскольку, практически все эти люди были друзьями поэта, эта новость вызвала у него глубочайшее потрясение.
Незадолго до этого брат переслал Пушкину Закон Божий. Поэт настолько увлекся сюжетами из этой книги, что один из них решил сделать основой нового стихотворения. Выбранная им легенда гласила, что однажды пророк Исайя повстречал ангела, посланника Бога, серафима. Эта встреча стала для Исайи судьбоносной – ему открылась истина, и он стал проповедовать смертным Закон Божий.
При написании «Пророка» Пушкин старался не уходить далеко от сюжета, и ему это удалось. Только вместо пророка, который повстречал серафима, автор подразумевал поэта, которого ждало перерождение для духовного служения людям и отечеству. Призванием, как пророка, так и поэта, Пушкин считал особую просветительскую миссию, способность донести до масс правду без каких-либо искажений. Поэт верил в святость искусства и считал, что оно не должно подчиняться политике.
Персонажи и образы
В начале произведения перед читателем предстает обычный человек, томящийся в пустыне (пустыню нужно рассматривать, как неволю поэта). В финале он перерождается в пророка, наделенного особой миссией.
Несмотря на то, что образ пророка напрямую связан с евангельским героем, для пророка-поэта Пушкиным обозначена иная задача. Поэт, как пророк, должен глаголом жечь сердца людей, раскрывать перед ними всю красоту поэзии. Полное перерождение дает ему право осуществить эту цель.
Осознавая, что простой поэт не наделен способностью Исайи открыть людям истину, автор вводит в произведение образ серафима, посланного Богом. Ангел совершает действия, направленные на перерождение героя, и это перерождение сопровождается невыносимой болью и мучениями.
В последних строках слышится наставление Бога, которое определяет жизненный путь и цель, которую должен выполнить пророк.
Композиция
В стихотворении прослеживается классическая линейная композиция со всеми сопутствующими элементами.
В экспозиции читатель знакомится с человеком, бредущим по пустыне.
Завязка представляет собой встречу путника с серафимом.
Развитие действия начинается с манипуляций ангела, преображающих человека.
Кульминация показывает, как обессилевший от боли, новоиспеченный пророк, словно труп, лежит на земле.
Развязка представлена напутствием Бога своему новому посланнику.
Условно стихотворение можно поделить на три части. В каждой из них происходит постепенное перерождение героя. Сначала он «влачится» по пустыне, этим выражением автор дает понять, что поэт находится в духовном поиске. Далее, «на перепутье» ему встречается серафим. Поскольку в пустыне однозначно не может быть никаких перепутий, Пушкин специально обозначает его, чтобы показать, что поэту необходимо сделать правильный выбор.
Во второй части происходит преображение героя. У него появляется особый взгляд на мир и чуткий слух, позволяющий услышать до этого неслышимое. Он лишается грешного языка и человеческого сердца. Заканчивается произведение призывом Бога проповедовать людям истину.
Стихотворение относится к литературному направлению классицизм. Здесь четко обозначены время и место действия. Но, поскольку повествование ведется от лица героя, то эмоции, переживаемые им, говорят о том, что в произведении присутствуют и элементы романтизма.
По роду стихотворение относится к философской лирике. По жанру его можно назвать элегией или духовной одой.
Размер и средства художественной выразительности
«Пророк» написан четырехстопным ямбом, размером, который характерен для произведений Пушкина периода его творческой зрелости.
Автор использовал перекрестную рифму в первых четырех строках, парную – в следующих четырех и кольцевую – в последующих строках. Этот прием выбран сознательно, чтобы разнообразить произведение, сделать его сложнее и многослойнее.
Если говорить о средствах художественной выразительности, то здесь в достаточном количестве метафор: «неба содроганье», «угль, пылающий огнем», «глаголом жги сердца людей», «духовной жаждою томим»; эпитетов: «шестикрылый», «грешный», «десницею кровавой», «трепетное сердце»; сравнений: «как у испуганной орлицы», «как труп», «легкие как сон».
Также используется аллитерация: «ОтверЗлись веЩие ЗениЦы», «И гаД морСких поДвоДный хоД»; возвышенный стиль произведению придают старославянизмы: «вещий», «десница», «уста», «зеницы» и церковные слова: «серафим», «зеницы», «десница», «уста», «восстань», «виждь», «внемли».
В стихотворении очень много глаголов, благодаря которым читатель ощущает стремительность действия. Также они делают повествование необыкновенно жизненным и ярким.
Проблематика и основная идея произведения
Чтобы понять, какую проблему поднимал Пушкин в стихотворении, читателю стоит обратить внимание на взаимоотношения пророка и окружающего мира. Пророк стремится все делать во благо общества, так как в этом заключается его прямая миссия. Но, в начале произведения читатель видит совсем иной образ – отверженный герой бесцельно бредет по пустыне. Только с постепенным приобретением божественного предназначения ему открывается его истинная задача – доносить до людей истину, дарить прекрасное миру.
Таким образом, автор затрагивает проблему честного, открытого творчества. Главную мысль произведения Пушкин вложил в уста Бога: цель пророка (поэта) – в раскрытии своего таланта, в том, чтобы дать почувствовать людям всю силу и красоту поэзии.
Идея стихотворения заключена в том, что поэт своим творчеством должен зажигать сердца людей, не снимая с себя ответственности, возложенной Богом.