И не забудет черкес что он черкес

И не забудет черкес что он черкес

Кошмарный,))) Ване просто не спится от того, что мы хотим взять общее иноназвание «черкесы»)

Список реальный бред. То адыгЕ, то адыгИ, то адыгЭ. Составлял наверное такой же как Ваня дяденька, такой же логичный и простой)

Про языки в скобках вообще можно не говорить. Бред.

Иван, Вань, а ты реально считаешь это норм?

Сам по суди, ну назовутся в Кабарде адыгЕ (Кабардинский язык))) в Кчр адыга (черкесский язык) в Адыгее адыгэ (адыгейский язык))) в Шапсугии адыги (шапсугский /адыгейский язык))) и шо долее? Когда меня спросят про мою национальность я должен говорить адыгекабардинскийязыкец? И тому подобное?)))
Показать полностью.

Потом что за окончания И, Е, в слове адыгэ? Снова дележка получается)) тогда и Эдыгейцев к нам можно приписать (Едиге́й (Эдиге, Едиге́, Едыге́й, Едыге́, Идиге́й, Идиге́, Идигу́, Идике́ Идику́, Эдиге́й, Эдиге́, Эдыге́й, Эдыге́;)

Почему вас прям штормит от того, что мы себя и так называем адыгэ а для других черкесами хотим значиться?

Ведь исторически все те кто называет себя адыгэ в миру были известны черкесами и страну их Черкесия. Мы хоть и к вашему неприятию но хотим и дай Бог сохраним за собой историческую приемственность на этой территории. Ваша логика для нас понятна. Но поверь, от того что вы надуваетесь как иглобрюхое фугу мы не перестанем добиваться логического завершения этой реальной проблемы. Для тебя это не проблема а для нас проблема. Почему вас это каждый раз тревожит?)

Ну хотим мы этого и Бог с нами, плюньте, махните рукой, покрутите у виска пальцем и не парьтесь)) не ваше же забота сосед наш любезный.

Иван, кто такие «адыг»? Тоже вчитайся в тот список что ты скинул. Реально ведь бред. Что он есть что его нет. Никто в России не знает адыг) только адыгеец, кабардинец, черкес и то после Ростова дальше тёмный лес для россиян кто такие народы Кавказа.
Показать полностью. Большенство тех кого я знаю и встречал даже что кабардинец, черкес, адыгеец не слышали и не знают где это вообще, а про шапсугов молчу))) когда ты говоришь что ты из кабардино-балкарии, то думают что ты кабардинобалкарец)))) два раза в моей жизни это было со мной. Анекдот) а про каких то адыг вообще можно не говорить)

Нет конечно, я не говорю что они должны нас знать обязательно)) но я пример привёл просто))

Я адыгэ. Для других Черкес. Ибо этого требует историческая справедливость. Это защита истории черкесов на этой территории. То что некоторые хотели бы чтоб Черкесия кануло в лета мы прекрасно понимаем. И то сейчас когда знание о стране «Черкесия» которая была на этой территории, все ещё жива, и тому миллион доводов, все-же находятся те, кто кричит что Черкесии небыло а были какие-то дикари бегали в горах в месте Астериксом и Обеликсом и гоняли Брута с цезарем чтоб продать в рабство))

Если слово Черкес и Черкесия вывести из употребления и затем стереть из памяти народа, то через поколение львиная часть истории адыгов будет переписано так, что реально наши потомки будут думать и верить той версии которую озвучит официальная «наука» в России.

Политикой это сделали те, кто сознательно разделил один народ и присвоил ему разные названия субэтнических, поселил с ними другой этнос и прочертил границы не в тех местах. Тогда это стало политикой. И когда сознательная часть черкесского общества хочет это изменить, но власть что на местах, что центр, ничего не делает и выжидает чего-то, и через своих лояльных ребятишек из нас самих же говорит, мол, ребята, черкесы как название нам не нужно, и прочая глупость, и хотим мы это или нет, но воспринимаем это как сознательное сдерживания возрождения единого иноназвания нашего народа и нашей страны на официальном уровне, документально.

И потом, большая часть черкесов живут на чужбине уже не одно поколение. Они там как черкесы все известны. Получится если мы назовёмся в России кем угодно, но не черкесами, то потеряем связь с ними в том плане, что эта очередная преграда для воссоединения тех, кто на чужбине и тех, кто на родине и снова проблема языка, проблема идентичности, проблема исторических вопросов. И куча всего что вытекает из этого, казалось бы не серьёзного вопроса.

На этот вопрос надо смотреть на 50_100 лет вперёд и проанализировать к чему может привести игнорирование или подавление этой проблемы. Когда черкесы были разделены на несколько субъектов, тоже не думали наверное на первых порах, что придёт момент когда попытаются сделать кабардинцев и адыгейцев разными народами, и что кто-то будет противостоять черкесскому элементу.

Когда Шапсугию как район ликвидировали тоже наверное успокаивали, что это ничем не угражает населению, и что вот вот заживём как в сказке.

И все это ненавистная нам политика к сожалению. Но не мы его творим. Мы лишь пытаемся разхлебывать то что намутили до нас.

Источник

И не забудет черкес что он черкес

Аслан Бгане запись закреплена

Хасан Аллало

Поэма «РАССКАЗ КАЗАКА»
(автор: Хасан Аллало)

Вблизи казачьей деревушки,
Что на земле Причерноморья,
Сидели мирно на опушке
Отец и сын, любуясь взгорьем.

Отец – седой казак бывалый,
Привык с лет юных воевать,
Сражений видевший немало,
И гордый сын ему под стать.

Но не забыли земли края,
Кто здесь хозяин, а кто гость,
Кто, честь и удаль не роняя,
Был для врага, как в горле кость!

Кто образцом для иноземцев
Стал, восхищая с давних пор,
Потомок древних поселенцев,
Абориген Кавказских гор.

Войну запомнивший навек
Седой казак об этом знал:
Черкес – тот славный человек,
Кто жизнь за Родину отдал.

Смотрел отец куда-то вдаль,
Дымя своею папиросой,
А сын, заметивший печаль,
Прервал молчание вопросом:

– Чего грустишь, отец родной.
Чего ты смотришь так угрюмо.
Скажи, в порядке ль всё с тобой,
О ком ведёшь свои ты думы? –

Седой казак взглянул на сына
И не спеша ему ответил:
– Сынок, мне вспомнился мужчина,
Которого давно я встретил…

Тот человек был бравый воин,
Он по законам горцев жил,
В народе похвалы достоин,
Как мать он Родину любил!

– Он как герой какой-то книги.
Кем был тот люд, скажи, отец?
– Он называл себя «Адыгэ»…
Я называл его «Черкес»…

– Я о черкесах слышал вроде,
Про их масштабные потери,
Но говорят о них в народе,
Что дикари они и звери.

Их дух, отец мой, приукрашен…
По мне храбрец – казак лихой,
Ему и сам черкес не страшен,
А сам Кавказ. земля землёй… –

Отец серьёзным бросил взглядом:
– Не говори так про Кавказ!
Присядь, мой сын, со мною рядом,
Тебе поведаю рассказ…

Знай, не владел землёй Кавказской
Ни европейцев алчных страны
И ни монарх России царской,
И ни турецкие султаны!

Был дан приказ нам от царя
Державы сильной и могучей:
– Должна нам путь открыть в моря
Земля шапсугов и хакучей! –

Нас отправляли воевать…
И не забудутся те даты,
Как Черноморье покорять
Шагали русские солдаты.

Ружейный выстрел стоял гулом
Меж скал и у истоков рек…
Мы на черкесские аулы
Вновь совершали свой набег.

И брал кинжал, отбросив плуг,
Уже какое поколенье,
Войной измученный шапсуг,
Моля Аллаха о спасенье!

А иногда бывало так,
Что наступательной войной
Черкесы шли… От их атак
Стеной спасались крепостной.

Шли годы, и казалось мне,
Что та война продлится вечность!
Мы жгли адыгов в их стране,
Искореняя человечность!

Я за царя и за державу,
Сынок, немало воевал,
Но так, как горцы, величаво
Никто нам путь не пресекал.

Однажды в тысячу солдат
Отрядом шли дорогой узкой,
Пока не встретил наш отряд
Джигитов конницы шапсугской.

Блеснули шашки и кинжалы,
И завязался грозный бой…
Земля под нами задрожала
И потеряла вновь покой!

Сраженье, стоны, кровь и муки…
Ущелье трупы заполняли…
Рубили яростно шапсуги
И жизнь за жизнью забирали!

В душе я стал читать молитвы,
Казалось мне, что вот исход…
Не выдержал столь тяжкой битвы
И был разбит казачий взвод.

В бою был ранен тяжело
И потерял сознанье я,
И только это лишь спасло
В тот миг, наверное, меня…

Что было дальше там не помню…
И, как в задуманном спектакле,
Спустя лишь сутки после бойни
Очнулся я в черкесской сакле.

Лежал ухоженный в постели…
Ни грязи не было, ни пыли…
И перевязаны на теле
Моём ранения все были.

Я в царской армии служу,
Я предан своему народу,
И вот… я раненный лежу,
А мне черкес подносит воду.

– Зачем не дал мне умереть,
Черкес, в чьём сердце столько мести?!
Ты не молчи… Прошу ответь. –
И он ответил: – Не по чести.

Когда мы взвод ваш разгромили,
И завершён был этот бой,
Когда мы павших хоронили,
Заметил я, что ты живой…

Не убивал я никогда
Неравных мне… Хоть и недружен,
Был без сознанья ты тогда,
И был тогда ты безоружен…

Люблю до боли свой народ
И не предам родимых гор,
Но есть законов предков свод,
В нём честь хранится с древних пор…–

– Ответом горским удивлён
Я был и понял, что у мести
Коварный есть один закон,
Но есть законы и у чести.

Черкес тот выходил меня,
А, вскоре, на ноги поставил,
Дал мне еды, кинжал, коня
И к царской крепости отправил…

Царям нужна была победа
И Черноморское господство,
Но взбудоражено полсвета
Черкесским горским благородством!

Когда закончилась война,
Когда казак с Кавказом слился,
По воле Бога у меня,
Сынок, на свет ты появился…

Без горцев нам не страшен лес,
Сейчас спокойно на опушке,
А благородный тот черкес
Убит снарядом нашей пушки.

Ты мой рассказ не забывай
И дикарями напоказ
Черкесов ты не называй.
Не принижай седой Кавказ!

Войну запомнивший навек,
Листая в думах календарь,
Я осознал кто человек
И понял кто из нас дикарь. –

Источник

И не забудет черкес что он черкес

Посвящение
Там, где снежных хребтов остриё с небесами сроднилось
В бесконечно волнующем вихре холодных ветров.
Там, где солнце со блеском вершин воедино сливаясь,
Озаряет прекрасную землю на стыке миров.

Там, где реки бурлят, совершая свой жизненный путь
И нравы адыгов в повадках своих отражают
Там, где доблесть и честь составляет в народе всю суть,
Где подлость и рабство в деяньях людей презирают.

Там живём мы, в объятиях гор первозданной природы,
В гармонии вечной со звёздной красою Вселенной
И любимый Кавказ, чьи сыны рождены для свободы,
Поведал немалое в жизни истории бренной.

Признанье (Аслан Кабабалиев)
Салам, седовласые горы,
Салам, седовласый Кавказ.
Твои вековые просторы
Не раз вспоминал я не раз.

В краю и чужом, и далёком,
Где всё так пустынно вокруг,
Ты был в моих снах беспокойных
И радовал сердце, как друг.

И если тревога, бывало,
Вползала мне в душу, как змей
Я в мыслях взбирался на скалы,
Чтоб слиться с красою твоей.

А, если, как горная ветка
Без речи родной засыхал,
Старинным черкесским напевом
Я жажду свою утолял.

И чтоб ни случилось бы в жизни,
И в счастье, и в страшной беде,
Ты жил и бурлил в моих жилах,
И я жил всей сутью в тебе.

«Обращение черкесов к народам Европы»

Мы боремся за самое высшее благо,
Которое создано всевышним,
За право и за свободу боремся мы.
Послушайте наш зов о помощи:

Свобода воспитала нас и пусть
Сопровождает нас до смерти,
Она сияет нам как утренняя звезда,
Горит, как вечерний закат.

Тогда будет мрак вокруг нас,
И холодно и страшно будет,
И силы всех живых существ
Отнимет власть шайтана;

Тогда могучие крылья
Гордого Аара будут скованы,
В жилах кровь застынет,
Не успев раскипеться;

Тогда бег реки будет вялым,
Затеряется в черном песке,
Цветы не будут благоухать,
Земля пустыней станет;

И жаворонок не взлетит
Высоко к небесам,
И гордое мужское слово
Не будет гордо так звучать.

Уже минуло много лет,
Как без всякого повода
Преследует нас белый царь жестоко,
Чтобы отнять это благо;

То, чего нет у его продажных сынов,
Что отсутствует на его родине,
Не может он никогда терпеть
У других народов.

От одного свободного дуновения
Москвит бледнеет,
Он страшится того, что жар
Растопит холодную империю царя;

Иначе что же могло его сюда
На Кавказ привести?
Действительно, не наша ж бедность,
Которую он осмеял:

Так как горы наши настолько грубы,
А наших полей урожай
Настолько скуден, что несмотря на слухи,
Напрасно ищет его у нас.

Нет, жажда власти, жажда власти
Привела сюда царя,
И зазывные глаза ее,
Ее слова влекут к сражению;

Народы, мы еще свободны! И грудь
Полна отваги,
И в венах наших все еще
Течет пурпурно кровь;

Еще блестит в руках и шашка,
Блестит кольчуги сталь,
Еще не смеет враг делить
Обед Отчизны нашей.

Сладки и гладки речи русских,
А на доверчивость они
Коварной местью отвечают,
С насмешкой, хитростью коварной.

Если вы когда-нибудь пожертвуете гордостью,
Внемлите зову нашему:
Мы боремся за то счастье,
Которым Бог нас одарил!

Къафэ (Анжела Хушт)
Девушка кафэ танцует,
Птицей степною летит,
Взглядом её не касаясь,
Рядом отважный джигит.

Тонкие руки вспорхнули,
Косы тугие- назад.
Это Залина танцует,
Сердце ей шепчет «Мурат».

Сколько бы мир не менялся,
Эльбрус седой не падёт.
Сколько б адыг не скитался,
Снова к истокам придёт.

Белою птицей степною
Девушка в » Кафэ» летит,
Взглядом коснуться стесняясь,
Рядом отважный джигит.

Последний бой
Убыхскому народу, истребленному в Кавказской войне, посвящается

— Последний бой. Погибель иль свобода
Иль рабство, иль сады на небесах.
Последний бой угасшего народа
И да поможет в этом нам Аллах!
Мужчинами нас горы породили,
Мужчинами мы будем здесь стоять
Ведь жить враги вовек нас не учили,
И не научат вовсе умирать!

Столетия кинжал не знает ножен,
Столетия багровы родники.
Последний бой. Кто духом вере должен
Пусть обнажит булатные клинки.

Всё то, чем мы когда-то дорожили
Всё то, что пронесли мы сквозь года
Отнял всё самодержец, царь России,
Но не отнимет честь он никогда!

Убыхия! Черкесии жемчужна,
Тебе не быть в пучине лет, одной
И коль проститься с жизнью будет нужно,
Мы мёртвыми останемся с тобой!

Всё помешалось. Ярости владенье.
Гром залпов по долине не стихал
И гордецов последнее сраженье
Уруса в то мгновенье удивлял.

Казалось, что бессмертием дышали
Последние защитники земли
И падали убыхи, и вставали,
И с саблями на пушки снова шли.

Последний бой. Он стих, как начинался
Внезапно, как весенняя гроза,
Никто в живых из горцев не остался,
Навеки вечные закрыли все глаза.

Кто сердцем с небесами не сроднился
Кто перед страхом поникал главой,
Тот не поймёт, что значит устремится
В последний, обречённый смертный бой.

Когда уже заведомо известно,
Что не взойдут Убыхии лучи
И не найти на целом свете места
Где можно было б счастье обрести.

Но не спасла вас храбрости безмерность
От полчища бесчисленных врагов,
Исчез народ, иссяк в борьбе безбрежной,
Ровесник и собрат седых веков.

И на зелёном знамени адыгов,
Где полумесяцем двенадцать звёзд,
Померкла навсегда звезда убыхов,
Под звонким ливнем материнских слёз.

Убыхия погибла не смирённой
И растворилась в омуте судьбы,
Но до сих пор искрится в небосклоне
Блестящий след померкнувшей звезды.

И не стереть его годам грядущим,
И не забыть исчезнувший народ.
Убыхия останется цветущей
Покуда память в нас о ней живёт!

Источник

Триада Лермы. Год 28-й. Поэма Черкесы

В четвертой главке опять описания, сделанные тоже не бог весть как. Интересно, что Автор рифмует «шашки остры» и «стрелы быстры», что при желании можно выдать за супермастерство, ведь повторяются четыре звука, а на ударение можно не обращать внимание, как делают ныне многие поэты из продвинутых. Но вот и действие, наконец:
Восстал вдруг князь и говорит:
«Черкесы, мой народ военный,
Готовы будьте всякий час,
На жертву смерти – смерти славной…
(опять «славная» рифма)
… Взгляните: в крепости высокой
В цепях, в тюрьме мой брат сидит,
В печали, в скорби одинокой,
Его спасу, иль мне не жить.
(Снова с рифмой плохо).

Главка шесть:
Восток алея пламенеет,
И день заботливый(?) светлеет,
Уже в селАх кричит петух(??)…
( и далее – те же описания….До конца)
Да, скажут мне, это – Художник словом создает Картины! Так и в комментах сказано.
В седьмой главке – сборы русских на битву.. И конец таков:
Блистало солнце с высоты;
И ветр(?) бежал(?) через(?) кусты.

Гл. 10 полна тех же сценок ужасной битвы, подробности которой мог бы нарисовать Лерма для режиссера Бондарчука. Одна беда: не видел он истинных боев, которые гениально опишет позже, в частности в «Валерике».
Русские пушки победили прекрасных бойцов черкесов, и в 11-й главке опять картина а ля на поле Руслановом и «черный вран трупы пожирает… «Везде господствует покой».
Конец фильма.
Видит бог, не хотел быть многословным, но ведь мои оппоненты будут говорить, что я не понял поэмы, а она – как прекрасный фильм о героях черкесах, который пора бы и снять, ведь сценарий готов.
Не смею возражать: Читатель всегда прав. К сему Игорь К.

Источник

И не забудет черкес что он черкес

Шапсыгъ, Бжьэдыгъу, Беслъэней
-— Уоо-оо
К1эмыргуей, Абадзэх, Къэбэрдей
-— Уоо-оо
Мэхъуэш, Женей, Натыхъуей
-— Уоо-оо
Мамхэгъ, Убых, Хьэтыкъуей
-— Уоо-оо

Кем мы были, где мы были
—Не забудем никогда
Всех наших имен двенадцать
—В нашей памяти навсегда
Всем 12-ти одно имя
—Адыгэ уей уей иригъэлъ
Стройной стрелой летим мы

Псалъэ жисlэр шабазэм хуэдэу
-— Уи гум быдэу иригъэлъ
Уи адэжьхэм я фэеклъыр
-— Уи гум быдэу иригъэлъ
Уи щлlналъэм и макъ дахэр
-— Уи гум быдэу иригъэлъ
Япэ иту жислlэ
-— Уи гум быдэу иригъэлъ

Шапсыгъ, Бжьэдыгъу, Беслъэней
-— Уоо-оо
К1эмыргуей, Абадзэх, Къэбэрдей
-— Уоо-оо
Мэхъуэш, Женей, Натыхъуей
-— Уоо-оо
Мамхэгъ, Убых, Хьэтыкъуей
-— Уоо-оо

Между суровыми скалами
Сделаны словно из стали
Западным ветром закалены
Согреты холодом, каменным пламенем
Несли веками
Пламя украдено, пламя осталось
Голос над горем чужих ветров
Теперь понятен нам

-— Адыгэ уей уей иригъэлъ

Шапсыгъ, Бжьэдыгъу, Беслъэней
-— Уоо-оо
К1эмыргуей, Абадзэх, Къэбэрдей
-— Уоо-оо
Мэхъуэш, Женей, Натыхъуей
-— Уоо-оо
Мамхэгъ, Убых, Хьэтыкъуей
-— Уоо-оо

Источник