Иди на хутор бабочек ловить что значит
Ловить бабочек
Смотреть что такое «Ловить бабочек» в других словарях:
На хутор бабочек ловить — шутл. ответ на вопрос «куда?». Возм. из детск. Аллюзия к нецензурному руг … Словарь русского арго
На ху. тор бабочек ловить — Своеобразное ругательство, напутствие с подразумевающимся начальным словом Иди. Также и уклончивый ответ о направлении и цели своего движения … Словарь народной фразеологии
Бабочки или чешуекрылые — (Lepidoptera, см. табл. Бабочки I IV) образуют большой отряд насекомых, заключающий в себе до 22000 видов, в том числе до 3500 видов в Российской империи (в Европейской и Азиатской России). Это суть насекомые с сосущими ротовыми органами,… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Эжен Ле Мульт — Eugène Le Moult Дата рождения: 31 мая 1882(1882 05 31) Место рождения: Кемпер, Франция Дата смерти … Википедия
Ле Мульт, Эжен — Эжен Ле Мульт Eugène Le Moult Дата рождения: 31 мая 1882(1882 05 31) Место рождения: округ Кемпер, Франция Дата смерти … Википедия
БАБОЧКА (1977) — «БАБОЧКА», СССР, ГРУЗИЯ ФИЛЬМ, 1977, цв.. Комедия. Новелла о трех веселых дорожных мастерах, помогающих красивой девушке ловить бабочек. В ролях: Лика Кавжарадзе (см. КАВЖАРАДЗЕ Лика), Кахи Кавсадзе (см. КАВСАДЗЕ Кахи Давидович), Гиви Берикашвили … Энциклопедия кино
Бабочка (короткометражный фильм) — Бабочка პეპელა Жанр Комедия … Википедия
Иди на хутор бабочек ловить что значит
Возьми дубину. Не хочет лето включать
Вот жешь. Где ж меня носило
Ты сама вон неплохо разжигаешь)))
сама бы сходили, красивую бабачку поймали и мне подарили.
Сама?
✌
Бабочек уже нет. И хуторов у нас нет, только в Украине
Зима! Бабочки улетели в тёплые страны.
Ааа, эти остались. Ну тогда уж не на хутор, а на трассу.
Выпей грузинкого вина отьебискась
Ты откуда свалился чучмек огородный?)))
Ммм грузинского вина?))))
какие бабочки, декабрь
спасибо
Пожалуйста,сиди себе,стучи пальцами по клавиатуре)))
правда можно? не мешаю? 
Ну со всей силы только не стучи а то устройство сломаешь
У нас хутор далеко,не дойти.
Поздно, бабочки сдохли))))
Я про ночных бабочек говорю)))
Так Вы их на хуторе не найдёте, на трассу надо идти ))))
Интернет на что?))))можно их на хутор вызвать)))))
Вот и решили проблему с бабочками
Или в баню тазики пинать
Тазики пригодятся еще
Почти ЗИМА. холодно. )))
Мультфильмы не могут видеть
Мультфильмы не могут ))) Никто и не спорит )))
Зима на улице, они спят)
Ой, с удовольствием бы.
Ага, всегда что то мешает
Ахуехал наш трамвай
Ой до хутора долико )
Да? А ещё куда идти?))
А ещё за хутор можешь)))
Может тебя на руках отнести?))))
не, можно на саночках. Я ж не прикосновенная)). 
Иди на хутор бабочек ловить что значит
точно
))а Вы дескать не местная, знаете о хуторе) но вот дорога к нему Вам не известна!))..ага?))
Пожелать счастливого пути туда,где его мама находилась в момент его зачатия
Идите сударь в далёкое эротическое путешествие причем в одиночестве
а не соблаговолите ли вы возглавить авангардные ряды нах идущих. ))
Ой не могу. 
запомню
Меня вчера послали на х. не хотели бы вы вместе сходить.
Идите красиво от бедра так,пожалуйста бабочек ловить..
Ждет дорога дальняя,куда и спелеологи не спускались
Свобода! Совесть! Справедливость! Россия!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОБРЕТЕНИЕ.
Было в бывшем гарнизоне безлюдно и тихо. Так тихо, что вечерами, когда птицы прекращали свои разговоры, было слышно, как течёт по камушкам, вовсе и не сухая речка, до которой, если считать от нашего участка, было метров сорок.
Должен сказать, что никаких «больших» денег у меня не было и мой «хутор» достался мне, хоть и не совсем даром, но… » почти даром». В основном это были затраты связанные с многочисленными поездками в разные службы, для оформления бумаг. У военных я выкупил по остаточной стоимости » бывший в употреблении строительный материал». А именно: кирпич, шлакоблоки, бревна, стропила, шифер… Правда всё это было «складировано» в виде стен и крыши разграбленных «новыми варварами» трансформаторной подстанции и соседней с нею казармы, но согласитесь: это лучше чем ничего.
Помню, как я, глядя на эти стены, с выбитыми напрочь стеклами и унесёнными в неизвестность створками дверей, разглядывая в позеленевшем ото мха шифере, дыры и трещины, слышал, как ликует во мне моя «частнокапиталистическая», «буржуйская» суть. Ликует и радостно напевает:
«ничего – ничего… подождём…ничего – ничего… будет час. всё наладится…дело сладится…»
Самое интересное, что этой, ныне всем известной песни ещё и в помине не было, а я уже её напевал… Мистика…
Однако, как бы не были прекрасны эти стены и стропила, как бы не буйствовала моя фантазия моделируя картинки того, что я из всего этого сделаю – без земли, всё это «богачество» действительно было не более, чем «стройматериалом повторного использования». Да,да. Земли под строениями официально не было. В любой момент мог появиться дядя с бумажками и сказать: » Собирай-ка, братец, свой кирпич и вали отсель».
И потому, что бы не попасть в подобную «ужасную ситуевину» пришлось мне ещё, немалую толику времени, бензина и терпения истратить на поездки в чудный городок Славянка, для оформления документов на землю.
К чести служащих земельного отдела хасанской администрации, долже н отметить, что никто с меня ничего не вымогал. А если что и напрягало, так только медленность процедур оформления. Но тут уж ничего не поделаешь. Регламент.
Предвидя, что обязательно найдутся скептики, которые скривив лицо и рот скажут: Ну-ну. Рассказывай… даром… так мы тебе и поверили.
Чтобы оплатить расходы связанные с приобретением этого далекого «счастья» (180 километров от города), была продана вполне ухоженная семи-соточная дачка в садоводческом товариществе «со всеми удобствами» всего то в 30 километрах от города.
И, если, «местные твёрдокаменные марксисты» кинутся доказывать, исходя из всего вышесказанного, мою индивидуалистическую и кулацкую натуру – я не стану с ними спорить.
Последнее о чём считаю нужным сказать, в этой части повествования, так это то, что прежде чем, я нашёл свой уголок земли, я каждое лето, по выходным, вместо того, чтобы жрать с корешами пиво » по гаражам и хатам», ходить на футбол или просто вялиться на диване, брал семью и мы отправлялись в путешествия по любимому краю, где я всегда присматривался к людям и природе тех мест, куда докатывались колеса моего старенького «москвича».
Всего понадобилось пять летних сезонов, чтобы, найти место по душе. Пять коротких летних сезонов. Ну и год на оформление.
Ну а как иначе? Это сказка быстро сказывается, да кошки быстро родятся. «. А дело, как ни жаль, не быстро делается. А значит, чтобы получить результат надо четко знать чего ты хочешь, а так же проявить терпение, и настойчивость.
PS: В самом верху листа, над статьей, я расположил слова: Свобода! Совесть! Справедливость! Россия! Прошу, всех, кто разделяет мое мнение на обязательность этих слов в нашей жизни, располагать их на Ваших страничках, так же как и я: то есть сверху.
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
На хутор бабочек ловить.
Отцова бригада рубила им избы. По-русски – топором и пилой. А там казаки жили в хатах. В маленьких беленых домиках. Их еще называют мазанками. Они даже изнутри белые – чистые и прохладные летом. Мы с девчонкой каждый раз разуваемся. Голым пяткам холодно от крашеных половиц. И в нос шибает запахом молока. Потому что в каждой хате на уютной кухне круглые сутки строчит сепаратор – собирают масло. Приятно пить молоко большими студеными глотками из эмалированной кружки.
Делается все это в начале лета. Чтобы саманные кирпичи успели просохнуть под солнцем. Брикеты быстро затвердевают, а готовые саманные домики только крепчают от лета к лету. Труднее всего было натаскать достаточно воды. Пресная вода здесь такая же редкость как деревья на сруб. Потому дело наладили возле соленого озера. А помылись мы потом в бане такой же соленой водой.
Плотники чаще просто перебирали старые дома и поднимали их заново. Потом плотничья бригада переходила с хутора на хутор за новым заказом. А я – вместе с отцом. Только на хуторе Красавка избу ставили из свежих бревен. Откуда-то их завезли хозяева. На хутор мы пришли пешком. Отшагали по пыльной проселочной дороге верст десять. Только на виду у хутора нас догнал старик на упряжке. Так что мы заехали важно: на бричке – через плотину, перегородившую пруд, и наверх, к обтесанной новостройке.
Изба росла на видном месте – на холме над прудом. То ли это было прежнее хозяйское место, то ли мой отец-бригадир посоветовал здесь поставить дом – не знаю. Бревна ложили все выше, так что едва успевали поднимать подмостки вслед. Работали плотники с утра до вечера. Хозяйка готовила им обеды, а я с хозяйской девчонкой и прочей ребятней собирал в саду вишню для вареников. Ели ее, тугую на губах да раннюю, пригоршнями и выплевывали косточки, кто дальше.
Когда установили стропила и положили доски под железную крышу, плотничья часть в доме закончилась. Дом поставили по-русски: на каменном фундаменте, с глубоким подполом, высокими, чисто струганными потолками. Конечно, оставалась еще внутренняя отделка – окна и двери, перегородки да крыльцо. Но вся эта столярка казалась мелочью, с которой был готов справиться хозяин-казак.
На другой день мы покидали теплый хутор. А пока хозяева накрыли по вечерней траве прощальную скатерть – с пупырчатыми огурцами, влажными помидорами, красным компотом из вишен, холодным от чего-то салом и местной горилкой. Так бы полюбовно рассчитались и разошлись, если бы отец, подвыпивши, не предложил хозяину побороться. Здоровый казак, тяжелый на подъем, совершенно не собирался напрягаться в конце крепкого застолья. Да и по характеру он был миролюбив, как та смиренная лошадь, на которой мы добрались. Но отец кого хочешь заставит!
Никакой борьбы таки не получилось. Отец не смог перекинуть через себя тяжеленного казака и просто попал под него. Как под машину. Отчего-то мне было ужасно неудобно: то ли за неуклюжее поражение отца, то ли за его нелепое предложение. А он, разгоряченный, хотел попробовать еще раз. Его едва отговорили плотники.
Впрочем, через неделю-другую мы с ним вновь вернулись к тому дому над прудом. Может, отец оставил часть плотницких инструментов, может – за окончательным расчетом. Только живо запомнилось, как летела мне с холма навстречу хозяйская девчонка – глаза как пара вишенок, казацкая дочь. Будто казака с войны встречала: платочек сполз на плечи, волосы разметались, и белые коленки наперегонки мелькают. Я потом такое только в кино и видел.
***
Я никак не мог его догнать. Его, маленького пацаненка, года на два младше меня. Обидно! А он дразнился и улепетывал. В смешных штанишках и сандаликах. Или, может быть, босиком. Так обидно бывает только в детстве. Я бежал за ним вдогонку, а у него только пятки сверкали! Такого со мной еще не было, чтобы я не мог кого-то догнать. Не случалось. Там, где я вырос, я бегал, пожалуй, быстрее всех.
Возможно, только Бориска был проворнее меня. Как-то мы на спор бежали до столба, и он меня обогнал. Тогда я сказал, что он неправильно запятнал столбик, не в том месте. Но все равно было ясно, кто проиграл, и мне было очень обидно. Но не так обидно, как теперь, когда я никак не мог достать коротконогого мальчишку в смешных штанишках. Я гонялся за ним вокруг клуба – туда и обратно, но никак не мог его достать и заставить замолчать. Вот тогда я и вспомнил своего друга Бориску, а еще Вовку, которые, если бы были рядом, мигом бы мне помогли. Потому что возле клуба стояли два пацана постарше, которые не давали мне подступиться к моему малолетнему обидчику.
Клуб был новый и большой. Рядом с ним еще пахло краской и штукатуркой, а вкруговую, впритык к стене, пролегала бетонная опалубка, по которой так удобно бегать. Но мне от этого было не легче. Я был один и чужой в этом местечке с новеньким клубом, куда по вечерам стекался народ на фильм. Застыла летняя жара, и в этом южном хуторке с соленым озерцом за околицей не было ни одного тенистого угла. Разве что под стенами этого высокого клуба, который, конечно, в полдень был заперт, и где днем никого не застать. Не считая этих мальцов, с которыми я прежде благополучно познакомился, и которые вдруг сегодня оказались зловредными.
Чем они меня в тот момент обидели, уже не вспомнить. Но чем-то сильно задели, раз я побежал за одним из них разбираться. Он был смешной и нелепый, тот малыш. Кажется, рыжий и конопатый. Его самого бы задразнили в любом другом месте, но не здесь. Это был их хутор. А я оказался там чужой, приезжий. Они были свои, а я посторонний. И не важно, что накануне я играл вместе с ними в футбол. В одной команде. Теперь это не имело никакого значения. Я был для них чужой, и ничего с этим не поделаешь.
Я был один под этим жарким чужим солнцем, от которого некуда спрятаться, в хуторе без единого дерева, где все прохожие на виду, как на сковородке. Где-то далеко остался мой дом, где по утрам мама пекла блины. Там по зеленой траве носились мои друзья, Вовка и Борька, то и дело забегая в прохладную тень от больших деревьев, которые держат небо в наших краях. Они даже не понимали, как это – купаться в тени, потому что не ведали, как воздух настолько спекается, что становится густой и вязкий как теплый томатный сок. И они не замечали, как это приятно – быть дома и бегать по траве, а еще купаться в тени.
Потому что здесь травы не было, и моего дома тоже. И мне не хватало моих друзей, чтобы остановить эту бессмысленную погоню за мальчонкой, который что-то мне там сказал, и теперь сам не знал, как все это прекратить. Потому что там стояли два его товарища и подзуживали его. И мы носились с ним вокруг нагревшегося клуба, как два бычка, привязанные к колышку, которых одолели слепни, и что взбрыкивали неподалеку, задрав хвосты. Но привязанные к колышку, они никуда не могли умчаться, а только носились на веревке, не ведая, что бегают по кругу.
И я бегал за этим мальчишкой вокруг клуба, потому что было жарко, было одиноко. И лучше уж было бежать за этим неказистым мальчишкой, чем в жару одному скучать по дому. Потому что мне было всего девять лет, и я в первый раз уехал из дома с отцом и ужасно соскучился. Но я не знал, что я уже два часа скучаю по дому. Мне просто не хватало моих друзей – Вовки и Бориски, которые до того всегда были рядом. И утром, и вечером, и в обед – стоило мне только выйти на улицу. И они тут как тут. Всегда.
И они до сих пор там, на моей родной улице, мои друзья детства – Вовка и Бориска. И всегда выходят мне навстречу, когда бы я ни приехал. А тем жарким летом я уехал с отцом в степные края. И впервые почувствовал, как мне их не хватает – соседа Вовки и Бориски, который бегал быстрее меня.
***
То было удивительное лето. Лето моей первой любви. На хуторе Красавка я не мог не влюбиться. А приехал я туда с отцовой плотничьей бригадой в мои неполные 10 лет. Железнодорожный разъезд принял нас грязью и дождем. Больше дождя в то лето не выпадало. Разве может выпасть дождь, когда ты счастлив?
Мы пришли на хутор пешком. В степи я боялся, что мы заблудились. Тракторист нас высадил с прицепа посреди дороги и указал, куда идти. И мы зашагали по широкой бесконечной равнине. Семеро мужчин с топорами в заплечных котомках как семь самураев, и я с ними. Топоры лениво лежали среди скатанных мешков, потому что ни одного дерева вокруг не было. Горизонт был плоский, как сковородка.
Мы вышли на хутор из безостановочной степи. Такой долгой и гладкой, что опасно было оглянуться, чтобы не сбиться вбок. Я глядел под ноги и смотрел далеко вперед. Под ноги, чтобы не затоптать тюльпаны, и вперед, потому что их там было бесконечное множество.
А, теперь, когда я оглядываюсь, я пытаюсь разглядеть в бездонном солнечном мареве тех светлых людей, с которыми я провел лето.
Раньше я хотел туда приехать и застать врасплох всех моих прежних друзей. Пока они еще были молоды и никуда не успели уехать. Какими же молодыми были тогда мои родители! Радостными и красивыми, похожими на артистов из фильма их первой встречи – «Весна на Заречной улице».
На хуторе Красавка я провел только одно лето. Одно лето без капельки дождя. Сплошное солнечное лето. Хутор Красавка мне теперь часто снится. Снится осенняя Красавка, и снится хуторок зимний. Как будто я приезжаю к тем моим приятелям, и мы ходим, ищем прежних друзей. Но почти никого не застаем дома.
Иногда я брожу там во сне с моим отцом. Постоим рядом с маленькой гостиницей, где мы тогда с ним жили. Проходим хуторской магазин с роскошной продавщицей, куда я изредка забегал за карамелью. Доходим до большого нового клуба, пахнувшего штукатуркой и свежей краской, где по субботам народ стекался на фильм. И отец ставил меня в очередь за билетами к узкому окошечку кассы, пока курил с мужиками. И мы все вместе смотрели индийское кино. А потом люди плавно рассыпались по домам на все четыре улицы, сигналя огоньками папирос.
Я люблю тебя, хутор Красавка. Хутор того солнечного лета. Лета моей первой любви. Где я с мальчишками месил босыми ногами глину с соломой для саманных кирпичей и купался в озерцах с солоноватой водой. Где огороды называют бахчой и не огораживают заборами, потому что не из чего их ставить. Где я не помню собак, потому что не было заборов, откуда им лаять.
А все-таки я встретил потом солнечный осколок моей первой любви. Поймал отражение того счастливого лета. В лице высокой юной красавицы Олеси. Которая попросила меня достать ей билеты домой. У Олеси волосы цвета колосящейся пшеницы и легкая улыбка, похожая на встречу с утренним солнцем. И еще у нее особенный виноватый голос, как будто она заранее просит прощения, что она вот такая красивая и ничего с этим не может поделать.
Я ее понимаю и прощаю, и ничего от нее не требую, хотя мне три дня пришлось беспокоить разных людей, чтобы отправить тихую красавицу Олесю домой. Только один невинный поцелуй, солоноватый, как чай в тех местах. В степи между Волгой и Доном. И ее родина оказалась совсем рядом с тем чудным краем, куда мой отец выезжал на заработки и почему-то взял меня с собой. И она поехала туда, где я когда-то случайно провел одно бесконечное лето, пока за мной не приехала мама.
А может быть, девушка просто по-доброму выслушала меня, ей захотелось сделать мне приятное, и она, сама того не ожидая, сказала, что ей нужен билет именно туда, где живут чудесные люди из лета моего детства.
Я никогда не поеду в те места, чтобы не развеять мое ощущение счастья. Пусть то лето будет для меня бесконечным. Потому что если долго идти и не оглядываться, кажется, что позади тебя ничего не меняется.