Импакт инвестирование что это
Импакт-инвестиции: какую прибыль приносят расходы на социальную ответственность
Термин impact investing («инвестиции влияния», «импакт-инвестиции» или «социально-преобразующие инвестиции») вместе с первыми кейсами появился в России недавно и примеры еще редки. Поэтому понятие часто путают с традиционной благотворительностью или с проектами государства. В Америке и Европе этот тренд уже оброс инфраструктурой и пакетом исследований о том, что полезными и ответственным быть выгодно. Рассказываем, что такое импакт-инвестиции и зачем они нужны.
В конце августа этого года 181 крупнейшая компания США выпустила совместное заявление, где провозглашены новые цели: на смену максимизации прибыли акционеров пришла работа «на благо всех американцев». Документ подписали первые лица Amazon, American Express, Apple, Accenture, Caterpillar, Coca-Cola, Citigroup, Deloitte, Ford Motor, IBM, Jacobs — лидеры самых разных индустрий не только на американском рынке, но и в мире. Так они решили официально возглавить тренд, который уже закрепился и охватывает все больше умов.
Если вы думаете о выходе на западные рынки или о поиске международных инвесторов, возможно, сейчас лучшее время запустить стартап в социальной сфере. Или предложить инновационное решение экологической проблемы. А для традиционной компании — провести аудит своих процессов и повысить социальную ориентированность. Внимание лучших на рынке сотрудников, клиентов и инвесторов того стоит.
Общественную пользу можно закладывать в ДНК компании или инвестфонда как фактор роста прибыли. Такова современная концепция управления, которая готова серьезно потеснить подход «сначала прибыль, потом общественное благо». В долгосрочной перспективе такой подход существенно снижает многие риски для бизнеса. Еще одна причина — новые влиятельные сегменты потребителей. Женщины, которые в Америке и Европе контролируют все больше денег и решений о покупках, поколение миллениалов и следующие за ними группы предпочитают получать товары и услуги как минимум от этичных компаний, желательно — с особой миссией. В таких же компаниях они предпочитают и работать.
Другая сторона этого тренда — убежденность современных инвесторов и предпринимателей в том, что решение социальных и экологических проблем также можно выстроить в формате прибыльного бизнеса. Эта сфера больше не должна работать исключительно по принципу расходования денег благотворителей. Инвесторы хотят одновременно и оказывать влияние на общество, и получать доход. А как минимум — выводить социальные проекты на окупаемость.
Рынок на триллионы
Импакт-инвестиции — вклад непосредственно в решение проблем общества или окружающей среды через предпринимательские проекты. Появление термина относят к 2007 году, его авторство принадлежит The Rockefeller Foundation, призвавшей инвесторов и предпринимателей обратить внимание на решение проблем общества и экологии. При этом компании, созданные за счет импакт-инвестиций, должны стремиться получать доход, как обычные предприятия.
Как оценить воздействие
Возвращаясь к июньскому исследованию GIIN, отмечу, что большинство инвесторов намерены отслеживать финансовый результат своих инвестиций и показатели их социального воздействия. Средние показатели ROI (return on investment) таких инвестиций находятся на уровне консервативных финансовых портфелей — от 5% до 7%. Измеримость воздействия — одно из ключевых критериев импакт-инвестиций. Это может быть увеличение числа рабочих мест и изменение условий труда, отраженное в поддающихся сопоставлению показателях. В этой молодой сфере уже появились автоматизированные аналитические системы в помощь управляющим портфелями, которые первое время обходились электронными таблицами в Excel, — в их числе IRIS, PULSE, GIIRS. Они могут помочь не только институциональным, но и индивидуальным инвесторам, которых в социальной сфере становится все больше.
Варианты оценок могут быть разными, если компания или ее владельцы только начинают интересоваться этим вопросом. Некоммерческое объединение B Corp. сообщает, что его сертификацию прошли уже более 2,9 тыс. компаний из 64 стран, работающие в 150 отраслях. Цель этого бизнес-комьюнити — глобальное распространение принципов социального ведения бизнеса. У B Corp. есть собственная методика оценки влияния бизнеса на общество The B Impact Assessment, которой, по данным организации, воспользовались более 50 тыс. компаний.
Компании объединяются в сообщества для решения этих вопросов. Один из примеров — проект Impact Management Project. В нем участвуют около 1,5 тыс. сторон из разных сфер — от крупных управляющих активами, таких как компании BlackRock и UBS, до пенсионных фондов, как PGGM, и крупных корпораций, таких как Mars. Участники называют это первой межотраслевой попыткой выработать общую конвенцию для анализа и обсуждения термина, чтобы иметь общие понятия для обсуждения целей и оценки результатов.
Предприниматель и основатель фонда Ashoka (работающего под лозунгом «инвестиции для общества») Билл Дрейтон говорил: «Социальные предприниматели не довольствуются тем, чтобы накормить человека рыбой или научить его рыбачить. Они не успокоятся, пока не устроят революцию в рыбной индустрии». Это самое известное его высказывание, но он также сказал, что именно предпринимательская составляющая — самое непростое, редко встречающееся качество. Есть много творческих людей, альтруистически настроенных людей, много целеустремленных людей. Но из них один на тысячу готов заняться тем, чтобы изменить весь порядок вещей в какой-либо сфере. Сложнее или проще построить бизнес на решении проблем общества и экологии? Стоит ли в него инвестировать — может ли такая компания расти и приносить доход инвестору? Важное преимущество — отклик на идею, который дает поддержку первых пользователей, клиентов, партнеров. Это мощный импульс, но для его развития необходим подход на стыке самых передовых деловых практик и технологических решений. Тот же самый старый добрый бизнес, но с новыми целями и совсем другими бенефициарами.
Что такое импакт-инвестиции. Объясняем простыми словами
Импакт-инвестиции (от англ. impact — «влияние») — инвестиции, которые направлены на социальные изменения.
Импакт-инвесторы вкладывают деньги, ориентируясь в первую очередь на то, какие положительные изменения привнесёт компания в социум, а не на предполагаемую прибыль (но прибыль при этом всё равно должна быть).
Инструменты импакт-инвестирования мало отличаются от обычных финансовых инструментов: это кредиты, займы, инвестиции в акции и облигации.
Один из самых популярных инструментов — зелёные облигации (ценные бумаги, которые финансируют проекты, направленные на улучшение экологии).
Пример употребления на «Секрете»
«SIB расшифровывается как social impact bonds — “облигации социального воздействия”. Впервые подобную инициативу запустили в Великобритании в 2010 году. В России не используют выпуск облигаций, но сохраняется подход отложенного обязательства государства. Инвестиции в социальные проекты с поддержкой государства также называют импакт-инвестициями».
(«Секрет фирмы» — об обсуждении социальных инвестиций на ВЭФ-2021.)
Ошибки в употреблении
Импакт-инвестирование нужно отличать от социально ответственного инвестирования (отказ от вложения денег в предприятия, наносящие вред обществу или окружающей среде или не соответствующие этическим принципам инвестора) и от венчурной филантропии (поддержка социальных стартапов с помощью венчурного бизнеса).
Нюансы
В некоторых странах власти целенаправленно поддерживают импакт-инвесторов. Для них:
Благодаря таким мерам импакт-инвестирование не более рискованно, чем обычное.
Практика
Крупные бизнесмены — важные фигуры рынка импакт-инвестиций. Так, Forbes оценил вклад российских предпринимателей в бизнес, направленный на социальные изменения. В рейтинг вошли:
Есть стереотип, что инвестиции могут либо приносить хороший доход, либо способствовать социальным изменениям. На самом деле это не так: исследование Morgan Stanley от 2019 года показывает, что инвестиционные портфели, компании в которых имели социальную миссию, отличаются большей доходностью и меньшей волатильностью.
Импакт-инвестирование как новый паттерн
Импакт-инвестирование — новое слово не только в сфере социального предпринимательства: данный подход является инновационным для современного рынка в целом. Сегодняшнюю практику импакт-инвестиций нельзя назвать широко распространенной или очень обширной, и тем не менее примеры такого рода инвестирования в настоящее время есть в Америке, Азии, России. О том, какими путями может пойти развитие данного сегмента рынка в обозримом будущем, как будет формироваться его инфраструктура и экосистема, рассуждает руководитель Главного управления рынка микрофинансирования и методологии финансовой доступности Центрального банка РФ, заместитель председателя Совета по социальному предпринимательству ТПП РФ Михаил Мамута.
— Михаил Валерьевич, что такое «импакт-инвестирование» или, как некоторые говорят, «преобразующие инвестиции»? как бы вы определили это понятие?
У этого явления большое будущее — мне это кажется очевидным. При этом возникает вопрос, должны ли такие инвестиции оставаться частным случаем традиционного инвестирования или мы хотим, чтобы импакт-инвестирование стало неким глобальным трендом, в который как частный случай входят обычные коммерческие инвестиции. То есть хотим ли мы, чтобы в будущем любые инвестиции имели социальную миссию, или нет?
— А это в принципе реально?
— Хороший вопрос. Будет ли мировая экономическая система устойчивой, если весь бизнес в мире станет социальным, а каждое предприятие будет ставить перед собой задачу немножко изменить мир к лучшему? Раньше я думал, что нет. Сейчас я склонен думать, что это в принципе возможно, но должно определенным образом измениться все мировоззрение. Мировоззрение, наше отношение к капиталу, собственности, вообще к формации, в которой мы живем. Должна сложиться формация «социального капитализма».
— Насколько импакт-инвестирование, преобразующие инвестиции популярны сегодня в мире?
— На западе это направление довольно неплохо развито, я встречался с подобными инвесторами в Швейцарии, в Италии, в Австрии. В России пока эта история существует скорее как предположение, чем как факт. Хорошо бы, чтобы в России такие инвесторы тоже стали массовыми. Ведь если мы зададим себе вопрос, есть ли они сегодня, то, я боюсь, мы с вами сможем по пальцам пересчитать тех, кто реально попадает под это определение.
— Кто же, на ваш взгляд, сегодня попадает под это определение?
— Если под инвесторами понимать тех, кто вкладывает деньги в социальные предприятия, то, наверное, Фонд «Наше будущее» попадает под это определение. Возможно, те специальные микрофинансовые организации, которые в свое время создавались для этих целей Минэконоразвития РФ при поддержке Российского микрофинансового центра, попадают под это определение. Кто еще всерьез отслеживает взаимосвязь между инвестициями и целями инвестиций, я не готов сказать. Большинство целевых фондов распределяет средства в рамках благотворительных программ, мало кто дает их взаймы, и мало кто ставит перед собой задачу, чтобы эти деньги помогли достичь конкретных социальных целей. Мало для кого эта задача является тем, что называется primary goal.
— Что может стимулировать формирование данной сферы?
— Наверное, надо начать с формирования некоего стандарта преобразующих инвестиций, и, вероятно, Фонд «Наше будущее» мог бы выступить в качестве идеолога разработки такого стандарта. Надо договориться на принципах верхнего уровня о том, что должен включать в себя договор социального инвестирования. Для начала это могут быть три – пять пунктов, которые являются принципиально важными.
Социальных предпринимателей в России сегодня уже достаточно много. Это не совсем greenfield, это, скорее, стартап, который уже выходит куда-то в зону роста. И вопрос привлечения средств становится весьма существенным. Поэтому откладывать на будущее дискуссию, откуда социальные предприниматели будут брать деньги, я не вижу больших оснований. Я за начало этой дискуссии. Я хотел бы сразу сказать, что она не будет простой, но договориться о принципах верхнего уровня всегда можно. Их не так много. Это, как правило, набор наиболее важных норм, наиболее важных ценностей.
— Что это за нормы?
— Одной из ценностей должна быть первичность целей социального воздействия перед доходом, который получает инвестор.
— То есть это модель импакт-инвестирования, которой придерживается Мухаммад Юнус? (Вторая модель импакт-инвестирования, присутствующая в настоящее время на рынке, развивающаяся благодаря деятельности таких организаций, как ACCION и CGAP, рассматривает прибыльность как краеугольный камень микрофинансирования, ставя предпринимательскую составляющую социальных проектов на первое место. — Прим. ред.)
— На мой взгляд, да. Потому что в противном случае все инвесторы превращаются в социальных инвесторов. Спросите любого инвестора, какие цели он преследует, и он обязательно в числе прочего назовет улучшение мира. Только совсем уж какой-то экзистенциальный инвестор в открытую скажет, что он хочет разрушить нашу вселенную путем извлечения максимума прибыли.
— На ваш взгляд, микрофинансирование будет играть существенную роль в развитии сферы импакт-инвестирования?
— Мне хотелось бы в это верить, и я стараюсь вкладывать какую-то часть своих сил — и личных, и профессиональных — в развитие этого направления. История такая. Центробанк сейчас совместно с Минэкономразвития РФ вводит понятие «микрофинансовая организация предпринимательского типа». Мы отделяем МФО бизнес-толка от тех, кто занимается потребительским кредитованием. И с этой аудиторией уже можно будет дальше что-то делать с точки зрения регулирования, с точки зрения фондирования. И я только за то, чтобы они часть своих средств вкладывали в проекты социальных предпринимателей. Это им, что называется, судьбою суждено. Для того они и созданы.
И у регуляторов финансового сектора есть возможность создать систему стимулов, чтобы микрофинансовые организации вкладывали часть ресурсов в развитие именно социального бизнеса, социальных предпринимателей.
— Почему крупные российские компании не спешат в импакт-инвестирование? Нет инструментария или сейчас проще отдать деньги в виде грантов и забыть о них?
— У нас в стране сложился определенный набор поведенческих факторов, описывающий, как нужно поддерживать социальную сферу. И да, пока в него входит представление, что нужно раздавать гранты. Те, кто занимается социальным бизнесом и его поддержкой, хотели бы это изменить. Мы говорим о том, что более эффективным решением социальных проблем является социальное предпринимательство, и, для того чтобы оно хорошо развивалось, нужен такой инструмент, как импакт-инвестирование, который представляет собой то-то и то-то. Давайте, ребята, входить в эту зону и понемножечку развивать это направление.
То есть мы постепенно должны сформировать новый фактор, которого в настоящее время не существует. Это вопрос а) понятности и б) убедительности с точки зрения ожидаемого эффекта. Должно быть ясно, что это сработает; и нужны хорошие кейсы. И если все пойдет правильно, через 2-3 года мы увидим появление нового паттерна, который будет соответствовать поставленной задаче.
— Есть еще и другая сторона медали: сами социальные предприниматели, которые далеко не всегда стремятся взять деньги взаймы, предпочитая гранты без долговых обязательств.
— Понятно, что от бесплатных денег никто никогда не отказывается. Но здесь есть определенная ловушка: бизнес, который может жить только на гранты, — это не бизнес. И долгосрочным воздействием он не обладает. Социальный бизнес необходимо учить. Следует формировать понимание, что ориентироваться нужно все-таки не на гранты. Гранты — на стартовом этапе вещь хорошая, но важно, чтобы не возникала зависимость от этого вида поддержки.
— Что должно все-таки мотивировать импакт-инвесторов? Вера в добро? В то, что можно изменить мир?
— В том числе. Идеалы — хорошая штука, если они базируются на материалистическом подходе. Да все люди в это верят, в общем-то. Большинство людей, естественно, верит в хорошее, в то, что мир можно изменить в лучшую сторону, а социальные предприниматели и импакт-инвесторы просто предлагают инструменты. Они говорят: вот простой путь, с помощью которого ты можешь поучаствовать в этом. Вот у тебя есть возможность из своего миллиона инвестиций 50 тысяч направить на поддержку социальных предпринимателей и через это поучаствовать в изменении мира, причем таком, зримом. Ты будешь видеть результаты своего труда. По-моему, это очень хорошая идея.
Что такое импакт-инвестирование: разбираемся в терминологии
Главная тема Теплицы в сентябре 2017 года – импакт-инвестирование (Impact investment). Эта тема находится на стыке технологий, финансовых технологий и социального предпринимательства. Наши корреспонденты подробно расскажут, что это такое, опишут успешные российские и зарубежные кейсы, подготовят интервью с экспертами. В этом материале мы разберем это понятие и ключевые термины.
Импакт-инвестированием называют инвестирование воздействия (impact investing), или инвестиции, которые содействуют социальным изменениям. Впервые это определение было использовано крупнейшим фондом The Rockefeller Foundation в 2007 году. Тогда благотворители определили, что бизнес должен заниматься социальным инвестированием в крупных масштабах.
В русском языке используют термин «социальные инвестиции». По словам профессора Национально-исследовательского института «Высшая школа экономики» Натальи Ивановой, наиболее часто этот термин рассматривается в контексте корпоративной социальной ответственности (КСО). Однако это более широкое понятие, чем импакт-инвестиции.
«Инвестиции воздействия – это вложения в компании, организации, фонды, имеющие целью, наряду с получением дохода, воздействие на социальные факторы или окружающую среду. Инвестор сохраняет за собой собственность на активы и рассчитывает на получение финансового дохода как по рыночным ставкам, так и по ставкам ниже рыночных». Наталья Иванова
Например, некоммерческая организация «Эволюшн энд Филантропи» дала такое определение: «Это средства, направляемые в социальную сферу в целях получения социальных результатов и эффектов, выражающихся в улучшении качества жизни и повышении самостоятельности благополучателей, развитии их знаний и умений, и носящие долгосрочный характер».
Таким образом, инвестор, вкладываясь в проект, заинтересован в социальном вкладе, а не в получении прибыли. Однако такой вид вложений не благотворительность, проект должен окупиться, а его управление основано на принципах классического инвестирования.
Критерии импакт-инвестиций
Глобальная сеть импакт-инвесторов (Global Impact Investing Network, GIIN) определила четыре критерия, по которым инвестицию можно отнести к категории импакт-инвестиций.
1. Целеполагание. В бизнес-плане необходимо прописать социальные цели, тем самым определиться, какой социальный результат будет достигнут по итогам.
2. Возврат на инвестицию. Показатель, который отражает окупаемость инвестиций. Этот критерий позволит развивать рынки финансирования социальных проектов. Стоит помнить, что импакт-инвестиции ориентируются на длительный период окупаемости.
3. Спектр возврата. Этот показатель может быть разным: 1%, 5%, 20%. Должна прослеживаться взаимосвязь между социальным результатом, эффектом и экономической выгодой. При этом доходы могут формироваться как по рыночным ставкам, так и по ставкам ниже рыночных.
4. Измерение и оценка социального воздействия. Это нужно для отчета, чтобы твердо сказать, что социальная цель достигнута. Отразить вклад в решение реальных проблем.
Глоссарий
Инвестор (Investor), по-иному вкладчик, – человек, который предоставляет ресурсы для социальных изменений (финансы, кадры, технологии, время). Он сохраняет за собой собственность на активы.
Финансово ориентированный подход (Financially oriented) – при таком подходе импакт-инвесторы вкладывают средства, в первую очередь, чтобы получить доход. Социальный эффект тоже присутствует, но на втором плане.
Подход, ориентированный на воздействие (Impact oriented) – в этом случае на первом месте стоит социальный вклад. Финансовый фактор, конечно, тоже присутствует, как минимум проект должен окупиться.
Воздействие продукта (Product impact) – это воздействие товаров и услуг, производимых предприятием.
Оперативное воздействие (Operational impact) – это деятельность предприятия, которая призвана заботиться о здоровье, экономической безопасности своих сотрудников, создавать рабочие места, благоприятно влияя на общество, защищая окружающую среду.
Социальный возврат на инвестиции (Social Return on Investment, SROI) – подход, который позволяет измерять и учитывать ценность в широком смысле слова. Он направлен на снижение социального неравенства, вредного воздействия на окружающую среду и повышение личного благополучия людей путем учета социальных, экологических и экономических издержек и выгод.
Представлен в виде истории изменений с описанием конкретных примеров, а также качественными, количественными и финансовыми показателями, которые позволят принимать аргументированные стратегические решения. (Определение из руководства по оценке SROI, созданное CAF.)
«Гибрид благотворительности и бизнеса». Что такое импакт-инвестирование и как это работает в России
В последние несколько лет импакт-проекты стали модным трендом на мировом инвестиционном рынке. «Такие дела» попытались выяснить, можно ли сказать, что это новый — более осознанный и экологичный — бизнес, за которым будущее, может ли это приносить существенный доход и работает ли все это в России.
Улучшение мира вокруг себя
Понятия с приставкой «импакт» не так часто встречаются в публикациях российских изданий. Импакт-ориентированные понятия путают с филантропией, благотворительностью, социальным инвестированием и даже активизмом. Все это объединяет наличие субъекта, который хочет и готов менять мир, но делать это можно по-разному.
Раньше считалось, что между инвестированием и благотворительностью есть огромная разница: благотворительность — это потеря денег, non-profit, а инвестирование — это отложенный доход, говорит экс-глава Российской венчурной компании и основатель инвестиционного фонда «Орбита Капитал Партнерз» Евгений Кузнецов.
В первую очередь речь идет об инновациях в энергетике и медицине. Инвестиции в эти отрасли одновременно и приносят прибыль, и соответствуют целям устойчивого развития Организации Объединенных Наций, они и называются импакт-инвестициями, объясняет Кузнецов.
«Более строго, импакт-инвестиция — это та инвестиция, которая делается с целью получения прибыли, но при этом касается сферы, которая значительным образом улучшает мир в тех направлениях, в которых люди договорились делать усилия для улучшениями мира. Получается, это такой гибрид благотворительности и инвестиций за деньги, который позволяет инвесторам получать доход, но при этом делать социально полезные вещи», — говорит эксперт.
Председатель правления российской Ассоциации импакт-инвесторов Михаил Палей связывает импакт-проекты с целями устойчивого развития.
«Есть 17 целей устойчивого развития, принятых Организацией Объединенных Наций, и если бизнес пытается достигать какую-то из этих целей, то его приравнивают к импакту. Для себя мы сформулировали определение так: импакт — это измеримое улучшение жизни людей, полученное в результате предпринимательской деятельности», — сказал Палей.
Глобальная сеть импакт-инвесторов (Global Impact Investing Network, GIIN) более сложно определила основные критерии термина, их четыре. Первый — наличие цели улучшить мир вокруг себя, второй — понимание сроков и объемов желаемой прибыли, третий — примерное представление о связи объема затраченных ресурсов с социальным эффектом, четвертый — измеряемость этого социального эффекта.
Россия и мир
В 2020 году, по данным GIIN, рост рынка импакт-инвестирования в мире составил 29%. При этом общий объем инвестиций в сфере импакт-бизнеса достиг 715 миллиардов долларов. Россия стала перенимать этот опыт у Запада только несколько лет назад, поэтому пока отстает в объективных показателях и от Европы, и от США, говорит Кузнецов.
Но он отмечает, что доля импакт-инвестиций постоянно растет, и недавно было подсчитано, что в импакт-инвестициях по всему миру аккумулировано почти 0,5 триллиона долларов. В основном эти инвестиции льготами и грантами поддерживают европейские, американское и китайское правительства. Это компенсирует риски импакт-инвесторов, поэтому сфера развивается.
Лидеры в импакт-инвестировании — Европа и Азия. В США из-за особенностей финансовой системы импакт-инвестирование долгое время вообще не развивалось — там много классического благотворительного и венчурного капитала, объясняет Кузнецов. Но, если говорить о финансах, российский рынок венчурных инвестиций меньше американского примерно в 100—150 раз, а рынок импакт-инвестиций — в 10 раз.
«Еще два года назад, когда мы с коллегами были в США с предложением импакт-инвестиций, нам говорили, что наше предложение актуально для Европы, а в США это не интересно. В этом плане Россия совсем немного отстает от США, потому что мы достаточно близки к Европе, и у нас разговор об этом уже начинается. Правда, пока, к сожалению, это касается только частных независимых инвесторов — так называемых бизнес-ангелов», — говорит он.
Палей спорит с Кузнецовым — он уверен, что Россия не отстает от Запада. «По крайней мере по количеству импакт-бизнесов. У нас их очень и очень много, просто не все называют себя так и не все высчитывают свою социальную эффективность.
Они не ставят себе этот KPI, но по сути все равно относятся к импакт-бизнесу», — объясняет эксперт.
Импакт-инвестиции фонда Кузнецова «Орбита Капитал Партнерз» за последние три года составили 61% от общего пакета инвестиций. Глава фонда поясняет, что вкладывался в новую медицину, новое образование и новую энергетику.
«У нас не было задачи быть импакт-фондом, но, выбирая проекты, мы ориентировались на то, чтобы они находились в приоритетных технологических областях, и это совпало с импакт-задачами», — объяснил Кузнецов.
Импакт в России
Существует деление на «бизнес для импакта» и «бизнес с импактом», рассказывает Палей. Так, бизнес для импакта — это проекты, которые с самого начала создаются в импакт-сферах: образование, медицина, экология. Но бизнес с импактом — это проекты, которые в своем подходе и отношении к работе имеют элементы импакта, — это, например, компании, которые заботятся о своих сотрудниках. «Таких бизнесов очень и очень много», — уточняет Палей.
«В качестве примера назову Илью Чеха — он в первую очередь предприниматель, но при этом создал новое поколение протезов для детей с инвалидностью, которые благодаря его разработке могут почувствовать себя супергероями. Это когда у ребенка нет руки, но есть протез, которым он может оплачивать покупки в магазине или использовать его как модный гаджет. Тогда другие дети смотрят на того ребенка и думают: “Какой он крутой!” — и в их глазах он не только не хуже них, а даже лучше», — рассказывает глава Ассоциации импакт-инвесторов.
Генеральный директор и основатель компании «Моторика» Илья Чех поясняет, что создавал свой проект не как импакт-бизнес, а в первую очередь как технологический проект.
«Для меня в нашем проекте первична была технологическая составляющая, а потом уже — социальная. Но создание искусственных органов, искусственных конечностей — это очень перспективное направление и с технологической точки зрения, и с точки зрения импакта, потому что наши продукты действительно меняют жизнь клиента к лучшему», — говорит Чех.
Он рассказывает, что запускал проект в 2013 году и примерно полтора-два года основатели поддерживали компанию на свои деньги. Но проект уже тогда окупал себя — выручка была примерно равна затратам. «В 2019 году при выходе на международный рынок мы уже привлекли более крупных инвесторов: РФПИ и Дальневосточный фонд», — объясняет Чех.
За 2020 год выручка компании составила 130 миллионов рублей.
Считая доходы, импакт-предприниматель обязательно определяет и уровень социальной полезности своего дела — это очень важный критерий, подчеркивает Палей. «Мы можем влиять только на то, чем можем управлять, поэтому, применяя импакт-мышление, российский бизнес существенно улучшит мир вокруг себя и привлечет новые инвестиции», — уверен он.
Директор по развитию и сооснователь Genotek Артем Елмуратов стал современным российским популяризатором генетики и успешным импакт-предпринимателем, хотя запускал свой проект как научный еще в студенчестве.
Генетический тест, доступный в Genotek, позволяет узнать предрасположенности организма и, ориентируясь на это, выстроить свою жизнь. «Имея такие данные, человек может лучше и эффективнее заботиться о своем здоровье и о здоровье своих близких, дольше жить и быть счастливее», — считает Палей.
«Наш проект изначально появился как студенческий. Мы были студентами механико-математического факультета МГУ и биофака, — рассказывает Елмуратов. — Тогда в мире начали появляться сервисы, которые позволяют человеку изучить свой геном и на основе этого получить полезную информацию, которая может помочь здоровью человека и помочь узнать больше о его происхождении. Но в России эти сервисы были и остаются недоступными из-за ограничения законодательства, потому что американские компании не могут здесь работать».
Артем и его партнеры посчитали, что будет справедливо создать проект, с помощью которого жители России тоже могли бы лучше узнать о своей генетике.
«Мы начали с того, что занялись разработкой алгоритмов и сбором баз данных. В самом начале нам довольно сильно помогли Научный парк МГУ и Бизнес-инкубатор МГУ, но потом мы вышли за пределы университета, создали свою лабораторию и сейчас являемся лидерами российского рынка», — говорит Елмуратов.
Genotek помогает профилактировать и диагностировать серьезные генетические заболевания: муковисцидоз, спинально-мышечную атрофию, бета-талассемию. У людей появляется возможность узнать о риске возникновения таких болезней у своих будущих детей еще до зачатия. Это снижает частоту смертельных случаев и позволяет четко ставить диагноз и быстрее подбирать необходимую терапию, чтобы снять симптомы.
Он отмечает, что компания серьезно занимается наукой, развитие которой двигает человечество вперед. Параллельно с этим компания продолжает развивать свой бизнес и привлекать инвесторов, которые со временем становятся все крупнее.
«Сейчас у нас есть большое количество инвесторов — это и частные лица, которые когда-то в нас поверили, и большие компании: один из крупнейших игроков российского рынка “Фармстандарт”, “Яндекс”, разные фонды. Мне кажется, многие из наших инвесторов в моменте могли сделать более надежные вложения, но они вложились в нас. Думаю, что для многих из них социальная часть нашей работы составила большую долю мотивации», — предполагает глава компании.
Культура современного мира
Но не все импакт-проекты были успешно реализованы, хотя в самом начале они казались многообещающими. Каким-то из них помешала неповоротливая государственная система, не готовая к новым, инновационным решениям, каким-то не удалось привлечь финансирование, а каким-то не хватило чего-то еще.
«Например, питерская компания, которая производила девайсы для слепоглухонемых, придумала отличный аппарат, который бы существенно повысил качество жизни людей с такими нарушениями. Но компания не смогла выйти на российский рынок. Все рухнуло», — рассказывает Илья Чех.
Это произошло просто потому, что ее инновационной разработки не было в федеральном перечне одобренных государством, а значит, по закону производители не имели права реализовывать свой продукт людям с инвалидностью. Так началась и закончилась история, которая могла бы сделать жизнь многих людей проще.
Инвестор Евгений Кузнецов соглашается, что импакт-проекты, как и любые другие, не всегда взлетают — по объективным или субъективным причинам. Но это не отменяет того, что их нужно запускать и все равно в них инвестировать. Правда, без государственной поддержки это будет более долгий и сложный процесс — импакт-инвестирование не может проходить без решений государства о трансформации своих крупных социальных структур, говорит Кузнецов.
«Не стоит полагаться на частный бизнес, который самостоятельно все сделает, а государство постоит в сторонке, — уверен инвестор. — Государство — основной косвенный потребитель импакт-проектов, потому что получает более образованное, более здоровое, более счастливое население, более чистую экономику. И если государство — самый крупный бенефициар, то оно должно прикладывать усилия, чтобы импакт-инвестиции развивались», — говорит Кузнецов.
Он считает, что прежде всего от государства импакт-инвесторам нужны льготы, в том числе налоговые — для тех новых отраслей экономики, которые только формируются. Самый простой пример этого — электромобили.
«Сейчас потребитель хочет приобрести электромобиль — поучаствовать в очищении планеты. В Европе такие автомобили составляют 25% продаж, в Норвегии — 50% чистых электромобилей, гибридных — 90%. А в России люди не покупают электромобили, хотя точно так же интересуются ими. Дело в том, что для них в России нет инфраструктуры — заправок, строительством которых и должно заняться государство», — рассуждает Кузнецов.
Поэтому без государственных усилий по развитию инфраструктуры рынок сам не возникнет, заключает он.
Создавая особые условия, важно не зарегулировать бизнес, добавляет Палей. Самое главное — оставить бизнес в покое и дать ему развиваться самому, разве что стимулировать его просветительской деятельностью, объясняя населению, почему полезные для общества вещи прибыльны, интересны и почему импакт-культура – это культура современного мира.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Новости
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных