Инклюзивное кафе что это

Как существуют инклюзивные рестораны в двух столицах?

Инклюзивные заведения — места, куда беспрепятственно могут прийти люди с инвалидностью и не испытать при этом трудностей — все еще большая редкость. Но парадигма постепенно меняется: «Афиша Daily» поговорила с координатором инклюзивных программ московского музея «Гараж», а также с создательницей «Огурцов» в Петербурге.

Координатор отдела инклюзивных программ музея «Гараж»

Cлово «инклюзивный» очень часто ставят в один синонимический ряд со словами «специальный» или «для людей с инвалидностью», что в корне неверно. Инклюзия — это набор практик, главная цель которых — создать комфортные условия для всех людей: с инвалидностью или без, людей разного возраста, пола, гендера, этнической и религиозной принадлежности. Поэтому для меня «инклюзивный ресторан» — это место, куда может прийти любой человек и не испытывать каких‑либо трудностей и неудобств.

Наше кафе находится в здании Музея, которое адаптировалось под принципы универсального дизайна в ходе реконструкции. Сотрудники кафе, как и сотрудники всего музея, ежегодно проходят курсы основ русского жестового языка, а также тренинги по пониманию инвалидности. Вообще, самое важное, на мой взгляд, в любом месте — это адекватные люди, а не наличие каких‑то адаптированных материалов. Зачем вам адаптированное меню, если вас не рады видеть?

Архитектурная доступность и френдли атмосфера влияют, конечно, только положительным образом на само кафе и на музей. Кафе вообще хорошо показывает все разнообразие аудитории, которая приходит в «Гараж»: дети с родителями, подростки, аудитория постарше, люди с инвалидностью, иностранцы.

Создательница кафе «Огурцы»

У нас есть проект инклюзивных мастерских «Простые вещи», который начался почти три года назад. Мы хотели сделать место, где могут общаться люди с особенностями, волонтеры, профессиональные и классные ремесленники. Идея была в том, чтобы пространство просто было общим.

В какой‑то момент мы трудоустроили особых ребят в эти мастерские, и за три года они научились чему-то в рамках одной-двух профессий: многие из них круто пилят деревянные вещи, лепят из керамики, кто‑то так круто рисует, что получается готовый дизайн-макет.

И все это время у нас в этой мастерской стояла профессиональная двухрожковая кофемашина. И однажды нам всем стало интересно, по какому принципу она работает.

Два человека у меня напрямую попросили: «Маша, научи меня пользоваться этой штуковиной!» Это был первый «звоночек». Они научились отлично готовить кофе, например, наш классный Макс, который буквально шантажировал меня словами: «Ну что, я уже умею делать кофе, когда ты откроешь мне кафе?»

Мы придумали сначала протестировать формат: сделали деревянную будку и летом выезжали на разные фестивали, благо их тогда было достаточно.

Было страшно, что люди будут реагировать негативно и говорить: «Я у этих чуваков кофе пить не буду».

После первого же фестиваля мы поняли, что вообще все в порядке. Потихонечку выводили ребят в смены, буквально на несколько часов — в таком незначительном включении человек не успевает совсем устать. Люди в итоге совсем не догадывались, что у нас какое‑то необычное кафе. Кафе и кафе: корнер с вафлями в пупырку (гонконгский вариант, когда вафли скручиваются в рожок) и классный кофе. Никто, кроме нас их тогда не делал, и люди стояли конкретно за ними. Им было вообще все равно — социальный проект или какой‑то там еще. Хороший кофе у ребят — ну и вафли ничего.

Так прошло все лето, мы отработали на десяти разных фестивалях Петербурга и поняли, что у нас все может получится. Согласитесь, было бы странно по отношению к ребятам показать новую реальность и потом сказать: «Ну, повторим только в следующем году».

Мы решили рискнуть и открыть кафе — и в конце августа запустили краудфандинг. Толком не просчитывали, сколько нам нужно на него денег, просто понимали, что гораздо больше, чем мы можем собрать своими силами.

Народ оказался готов, у нас был быстрый и успешный сбор средств, но самое крутое происходило после открытия, куда пришло 150 человек, при том что вместимость кафе — максимум 70. Пришли все родители наших особых ребят, которые занимались в мастерских, и в итоге получился семейный праздник, на который заскочило еще много других гостей.

У нас веганская еда, но мы не делаем на этом упор, как и, собственно, на инклюзии : мы не пишем об этом в заголовках, не клеим наклейки — просто стараемся делать хорошее кафе с классной едой. Кухня очень круто заработала, меню вышло сбалансированным, и неважно, ешь ты мясо или нет, — можно наесться вообще на ура.

Мне хочется туда прийти со своими друзьями, привести свою семью, и я буду всегда чувствовать себя там комфортно и знать, что люди, которые меня окружают, — на той же волне, что и я.

Я мечтала, чтобы в наше кафе приходили семьи с детьми с особенностями, и когда это происходит, у меня слезы наворачиваются, потому что я понимаю, насколько для них тяжело найти место, в котором их не будут стесняться или пытаться отсадить подальше. И вообще, если ребенок разлил кофе, начал носиться, взял книжку без спроса — никто его не будет отчитывать за это.

В Европе, например, совершенно другая система финансирования социальных проектов. Если проект социальный и находится под опекой города или страны, то там весь зарплатный фонд выплачивается за счет субсидий. У нас он составляет более 40%, и если бы все доставалось из субсидий, то мы бы сеть кафе уже открыли. Еще зарубежом есть льготная аренда или бесплатные помещения. Найти в Петербурге подобное под кафе — это задача на уровне нереальных. Поэтому мы пошли обычным путем: сняли помещение и платим за него аренду, довольно большую.

На данный момент у нас двенадцать особых ребят, которые работают на трех позициях, — помощник повара, бариста, помощник администратора.

Сейчас в планах — постепенно переводить их в обычные кафе. Они часть времени будут продолжать работать у нас, а два-три дня — там. Я мечтала запустить такую программу, потому что это действительно нас всех сблизит, и инклюзивные кафе появятся не потому, что какие‑то активисты с горящими глазами решили их открыть, а потому, что любой работодатель будет брать и трудоустраивать к себе человека.

Сложности будут, конечно, но мы готовы помогать внедрять человека в систему нового рабочего места. Я очень хочу показать, что на самом деле это возможно, и обучать на базе «Огурцов» хотя бы стабильно десять человек в год.

Источник

«Это наша победа и гордость». История питерского кафе, в котором работают люди с инвалидностью

Кафе «Огурцы» — первое инклюзивное кафе в Санкт-Петербурге. Здесь наравне с профессиональными поварами и бариста работают взрослые люди с особенностями развития психики и интеллекта. Это концепция и миссия кафе. Мы запустили инклюзию в такой новой для нашей страны форме, что это не может не изменить общество и отношение к людям с ментальными нарушениями.

Сейчас в команде 17 человек, семь из них — с особенностями развития психики и нарушениями интеллекта. Они работают в качестве стажёров на всех позициях: бариста, повара и администратора, который общается с гостями и приносит заказы. К концу года мы планируем увеличить количество таких сотрудников в два раза.

Мы стараемся не позиционировать кафе только с этой стороны. Наоборот, стремимся, чтобы с виду оно ничем не отличалось от любого другого хорошего места. Проводим мероприятия для разной аудитории, чтобы про кафе и инклюзию узнавали разные люди. Не все гости знают об особенностях этого места и немногие из них замечают разницу. Но есть те, кто едет из других городов, чтобы у нас побывать.

(Инклюзия — процесс включения людей с инвалидностью в активную общественную жизнь. — Прим. «Секрета»)

Как правило, ребята очень гордятся, что работают в нашем кафе. Эмиль, особый бариста, недавно начал готовить отменный капучино с идеальной пенкой. Для нас это большая победа, а для Эмиля — гордость. Он очень старался, чтобы научиться. Катя научилась делать заготовки для сырников и пирог от начала до конца самостоятельно. И это ещё одна победа и гордость. Им точно нравится, они с радостью приходят на работу. Их родители тоже довольны. Посещают кафе в смены своих детей, и видно, как они гордятся, приводят друзей похвастаться.

С чего всё началось

Идея создать инклюзивное кафе появилась несколько лет назад. Сначала мы открыли инклюзивные мастерские «Простые вещи», которым в этом году исполнилось два года. В мастерских есть керамическое, столярное, швейное дело, графическое направление и кулинарная мастерская.

(Инклюзивные мастерские «Простые вещи» — пространство в котором взрослые люди с особенностями развития психики и интеллекта работают и занимаются творчеством на равных с мастерами и волонтерами. — Прим. «Секрета»)

Особым сотрудникам было интересно готовить, и летом мы поехали на городские фестивали с мобильным кафе. Пекли вафли и варили кофе. Всё получилось, и нам захотелось, чтобы кафе работало постоянно, а не только на выездах. И в декабре 2019 года мы открылись на набережной Фонтанки.

(Почти всё в «Огурцах» сделано своими силами: керамическую посуду, мебель и текстиль изготовили в инклюзивных мастерских, а ремонт делали сотрудники кафе и волонтёры (источник). — Прим. «Секрета»)

Мастерские «Простые вещи»

С какими сложностями столкнулись и как их преодолели

Помещение и меню

Помещение, которое мы нашли для кафе, — с довольно маленькой кухней. Это не очень удобно: в помещении не могут находиться одновременно много поваров, но мы смогли наладить работу.

(От прошлых владельцев помещения «Огурцам» досталась часть оборудования, это упростило запуск. — Прим. «Секрета»)

С разработкой меню было много сложностей: не всегда грамотно выбирали поставщиков, долго формировали позиции и подачу. Спустя три месяца работы мы сбалансировали блюда, внесли много изменений в ассортимент, выработали критерии выбора поставщиков. Целый день у нас готовят завтраки, есть хорошие варианты обедов, кофе и выпечка. В общем и целом справились, но работа в этом направлении до сих пор идёт.

Всё меню у нас веганское, то есть без мяса, рыбы, молока и яиц. Нас шеф-повар Илья, с которым мы открывали кафе — веган. И с самого начала мы решили, что кафе будет веганским. Но мы не позиционируем кафе только в этом ключе, нам важно, чтобы каждый человек смог найти в нём что-то для себя.

Сотрудники

Сложностей в трудоустройстве работников практически не было. Да, не при всех диагнозах людей могут допустить на кухню, всё зависит от группы инвалидности. Но это решаемо — в кафе много форматов работы. А все наши повара имеют право работать на кухне — они без проблем получили санкнижки.

Все сотрудники кафе: бариста, повара, администраторы — сначала проходили стажировку в мастерских. Ходили волонтёрить, наблюдать, и только потом мы принимали решение взять человека на работу в кафе. Взяли тех, которые хотели работать в кафе и мы понимали, что они справятся с задачами. Это как выход на новый уровень. В мастерских во многом комфортнее и легче работать особым мастерам — там нет такой многозадачности. Новые особые сотрудники кафе тоже сначала должны будут поработать в мастерских.

Сейчас все особые сотрудники кафе понимают свои задачи и какие-то могут выполнять абсолютно самостоятельно. Но поддержка и контроль нужны будут всегда. В режиме многозадачности ребятам особенно сложно.

Реакции посетителей

Конфликт с посетителями за всё время работы случился только один. Просто взрослый мужчина купил чай и торт, сел за столик. Наш особый сотрудник принёс ему заказ, а мужчина вскочил и начал возмущаться, что у нас работают уроды. Мы к нему подошли и сказали, что у нас инклюзивное кафе, мы всем рады, а вот оскорблениям — нет. Если ему не нравится концепция кафе, то он может уйти.

В целом, если гости начинают волноваться или проявлять недовольство, к ним подходит наш администратор или бариста, рассказывает про место, иногда про яркого особого гостя, и всем становится комфортно. Просто людям нужно объяснять и рассказывать.

Источник

В Петербурге открыли первое инклюзивное кафе «Огурцы» — в нем работают люди с особенностями. Как это устроено?

Подписаться:

Поделиться:

Маша Грекова открыла первое в Петербурге инклюзивное кафе «Огурцы» на набережной Фонтанки, 96, а двумя годами ранее — мастерские «Простые вещи»: в них взрослые люди с особенностями развития психики и интеллекта делают посуду, сумки, мебель и сувениры. «Собака.ru» поговорила с Машей об истории ее проекта и о том, почему инклюзия важна и полезна для всего общества.

Кто такие люди с особенностями? И что такое инклюзия?

Мы работаем с людьми с ментальными нарушениями — то есть с умственной отсталостью, генетическими патологиями вроде всем известного синдрома Дауна, аутизмом, параноидальными расстройствами и другими отклонениями, которые влияют на работу мозга. А инклюзия — это когда мы с этими людьми находимся вместе и принимаем друг друга. Для этого не нужны специальные условия — мы все на равных, никто не подстраивается, все получают профиты и новую информацию. То есть мы находимся в добровольных отношениях.

Почему ты решила выбрать профессию, связанную с людьми с особенностями?

У меня образование специального психолога, я окончила Психолого-педагогический университет в Москве, но пошла туда учиться не потому что хотела помогать людям с особенностями, а потому что это казалось чем-то между психиатрией и психологией. В Калуге, где я родилась и выросла, даже человека с синдромом Дауна невозможно встретить на улице, так что я о таких людях ничего не знала. Зато в университете резко с ними столк­нулась: на первом же курсе нас отправили на практику в детский сад для ребят с множественными нарушениями развития. После этого из нашей группы ушли четыре человека, а мне, наоборот, стало интересно.

Надо сказать, что взрослых с особенностями я не видела до третьего курса. Когда мы пришли на практику в технологический колледж, где они получают профессию, нам выписали индивидуальные пропуска — иначе не пустят, а местная завуч настойчиво рекомендовала девушкам носить мешковатую неприметную одежду и ходить в туалет по двое. Я испугалась! Но оказалось, все это полная ерунда. Абсолютно такие же люди, как мы с вами, только еще умеют делать невероятные штуки — ткут, лепят, шлифуют. Мы вместе ели, целыми днями учились, и вскоре я начала ходить по коридорам спокойно. Все боятся взрослых с особенностями, потому что нет возможности с ними взаимодействовать. Нет такого опыта. Неудивительно, ведь в местах, где они находятся, требуют индивидуальные пропуска. Но страх никуда не денется, пока мы не узнаем, что это за люди.

Тогда у тебя и родилась идея открыть инклюзивные мастерские?

Да, я поняла, что необходим проект, который поможет людям встретиться. И эта встреча гораздо важнее для нас — они уже привыкли к тому, что их не принимают. При этом было важно, чтобы всех объединяла понятная продуктивная деятельность — так проще знакомиться и общаться.

Команда кафе «Огурцы»
Верхний ряд: Маша Грекова, Оля Пашко, Ваня Слюсарь, Юля Лисенко. Нижний ряд: Настя Дякива-Миронова, Эмиль Назарли, Даша Никитина, Жанна Братова

Почему ты открыла мастерские в Петербурге, а не в Москве?

После университета я начала искать в Москве организацию, к которой могла бы присоединиться и продвинуть свою идею мастерских. Поработала в нескольких местах, но мне все равно хотелось сделать именно свой проект. Тогда я как-то очень быстро решила переехать в Петербург, потому что этот город для меня про другие ценности, другую скорость, другое ощущение себя — здесь гораздо легче начать собственное дело.

Я написала в анимационную студию «Да» — они проводят занятия мульттерапии в социальных центрах и больницах. Идея у меня была очень размытой — «давайте сделаем какие-нибудь мастерские». Студия откликнулась, мы вместе все продумали и подали заявку на грант — его одобрили. Правда, мы совсем не знали, как считать деньги, поэтому полученного хватило только на то, чтобы купить оборудование. А мебель, посуду и даже зарплату части сотрудников оплачивали из моих денег — я до этого долго копила на машину.

Группа собралась сразу?

Мы открыли «Простые вещи» в феврале 2018 года, и к нам сразу начали ходить ребята, но их было мало. Мы были новичками, соответственно, и доверия к нам было ноль. За стол садилось человек десять, из которых половина — педагоги. А потом случилось то, что изменило всю мою жизнь — в марте мой друг журналист Шура Буртин по случаю моего дня рождения написал большой и очень личный пост в Facebook про мастерские, который набрал десятки тысяч лайков и репостов. На следующий день я стала популярна, хотя не была к этому готова. Мне написали полторы тысячи незнакомых людей: «чем помочь», «выходи за меня замуж», «давай сделаем точно такое же, но в Норильске». С этого момента «Простые вещи» зажили другой жизнью, в нас поверили родители особых ребят, и в сентябре мы закрыли набор из 30 человек. Потом все начало происходить стремительно: когда желающих стало намного больше, чем мест, мы запустили сбор средств на столярную мастерскую и открыли ее в декабре того же года. Сейчас у нас работает уже 50 особых взрослых, а те, кто делает это подолгу и регулярно, получают зарплату.

Источник

Бариста на колясках: как москвичка Юлия Черных готовит запуск инклюзивной кофейни

«Меня эта идея просто поразила»

IT-инструменты, которые использует Юлия Черных

Одни бизнес-идеи лежат на поверхности, а другие не так очевидны и у многих людей вызывают удивление. Юлии Черных удалось совместить оба этих подхода в своём проекте. Она решила открыть кофейню, отталкиваясь не от запросов и ожиданий потенциальных клиентов, а от потребностей будущих сотрудников. Девушка хочет создать инклюзивную кофейню, в которой будут работать бариста на колясках. О том, как возникла идея необычной кофейни и какие задачи позволит решить объявленная крауд-кампания, Юлия Черных рассказала порталу Biz360.ru.

Юлия Черных – 28 лет, социальный предприниматель, автор проекта инклюзивной кофейни Coffee Hero в Москве. Окончила экономический факультет МГУ, работала менеджером международного отдела в «Росэнергоатоме» и аналитиком в «Утконосе». В 2021 году решила создать кафе Coffee Hero, где могли бы работать люди с ограниченными возможностями. Сейчас Юлия собирает средства для этого проекта на краудфандинговой платформе Boomstarter.ru.

Мне стало очень интересно, как человек на коляске может работать в кофейне? Я начала искать информацию об этом заведении. Её основал Александр Авдевич, известный в Белоруссии активист-колясочник.

Меня эта идея просто поразила. Такая кофейня не просто предоставляет колясочникам рабочие места – она позволяет всем нам посмотреть на этих людей иначе. Я, наверное, в первый раз в своей жизни увидела на фото и в ролике о кофейне Авдевича «других» людей с инвалидностью: модных, весёлых, открытых.

Раньше я работала в больших компаниях. Моей главной задачей было делать «сложные процессы простыми». И я увидела, что Александр придумал довольно простой взгляд на очень сложную проблему. Многие люди с инвалидностью заперты в четырёх стенах, не работают (даже если физически могут это делать) и полностью зависят от государства. Значит, нужно просто создать для них рабочие места! Инвалиды – не иждивенцы, многие из них могут и хотят себя обеспечивать, если им предоставить для этого условия.

При этом социальное предпринимательство – довольно эффективная вещь. Она решает проблемы интересным образом – не через благотворительную помощь, а через включение людей в бизнес и активную жизнь. Конечно, «обычная» благотворительность – это очень круто, но она решает проблемы через слёзы, боль и жалость. Как правило, человек должен кого-то пожалеть, чтобы перевести ему деньги.

А в инклюзивной кофейне люди не нуждаются в жалости. Надо просто дать им возможность зарабатывать и обеспечивать себя. Я умею считать и понимаю, как работает бизнес. Мне этот подход показался очень интересным, и я решила создать свой проект в этом направлении. Всё-таки если идея тебя сильно «задевает» – значит, на неё нужно обратить внимание и постараться её осуществить.

Название Coffee Hero пришло само собой. Для меня герой – это любой человек, кто преодолевает себя и идёт к цели, несмотря на все сложности.

Первое, что я сделала – обратилась к людям с инвалидностью. Я хотела понять, как эти люди живут, какие у них проблемы. Среди них уже появились единомышленники моей идеи. Например, Алла Нурмагомедова – очень эффектная и классная девушка, которая участвовала в съёмках для презентации моего проекта на краудфандинговой платформе Boomstarter.ru. Она преподаёт английский язык и является амбассадором бренда LG. Среди других известных людей с инвалидностью также нашлись те, кто меня поддержал.

Затем я связалась с фондом «Перспектива», который уже более 10 лет занимается трудоустройством людей с инвалидностью. Специалист фонда Алёна Назарова помогла мне составить опросник, который я разослала потенциальным кандидатам в сотрудники моей кофейни.

Я хотела не только узнать, готовы ли они работать в проекте типа «Инклюзивная кофейня». Мне нужно было в первую очередь понять их ценности. Поэтому я включила туда довольно много вопросов, чтобы определиться, куда мне двигаться. Меня интересовало, работают ли они сейчас, что их устраивает или не устраивает в их работе, что им нужно в первую очередь от работы, готовы ли они менять рабочее место и т.д.

Результаты анкетирования подтвердили старую истину: все люди разные. Некоторые писали: «Я не работаю, потому что у меня инвалидность». А другие работают на нескольких работах – фрилансером, фотографом, преподавателем и т.д. И они всё успевают! Люди настолько разные, что их нельзя объединять только по признаку инвалидности.

Базовое обучение сотрудника кофейни несложное, оно длится три дня. После этого человек может приступать к работе. Как показывает опыт основателя минской «Инклюзивной кофейни» Александра Авдевича, на обучение нужно будет взять большую группу – примерно по два-три человека на вакансию. Дело в том, что многие люди с ограниченными возможностями охотно учатся чему-то новому, для них это как развлечение. Они посещают много курсов, тренингов, семинаров. Но реально работать после обучения готовы немногие.

Конечно, упрекнуть их в этом сложно. Им гораздо тяжелее, чем нам, приезжать каждый день на работу к 8 утра. Тем более профессия бариста с точки зрения технологичности не такая интересная. Она больше про общение. Но для тех, кто хочет работать, именно общение – очень важный фактор. Они хотят встречаться с другими людьми, разговаривать с ними, интегрироваться в общество. Кстати, через этот опрос я познакомилась с двумя молодыми людьми, которые готовы работать в кафе «хоть сейчас».

Конечно, моих небольших накоплений не хватит для запуска инклюзивной кофейни. Поэтому я создала кампанию на краудфандинговой платформе Boomstarter.ru. Для полноценного старта мне нужно 930 000 рублей.

Но в сумму сбора на краудфандинговой платформе я включила трёхмесячную зарплату персонала, налоги, комиссии и себестоимость некоторых вознаграждений. Поэтому заявленная сумма – 1 3000 000 рублей. Если мне удастся собрать хотя бы 500-600 тысяч, на эти деньги я смогу арендовать помещение и начать ремонт.

Параллельно ищу бизнес-ангелов, которым мой проект понравится как имиджевая история. Возможно, буду сотрудничать с большими компаниями, которые развивают инклюзию, если получится «вписаться» в их маркетинговые активности. Например, тот же Александр Авдевич сотрудничает в Минске с банком, который предоставляет им помещения для кафе на льготных условиях.

Краудфандинг – это не только про деньги, но и про маркетинг тоже. На мой взгляд, это способ красиво рассказать про свой бизнес. После размещения на Boomstarter о нас узнает довольно много людей. Причём речь идет именно о моей целевой аудитории: это люди, которые интересуются краудфандингом и социальными проектами.

Ещё один плюс краудфандинга – с его помощью можно понять, нужен наш проект или нет. Самый надёжный способ выяснить, «цепляет» ли ваша идея других – если люди голосуют за неё рублём. Как говорят специалисты, выводы о популярности моего проекта можно будет сделать уже через несколько недель после запуска краудфандинговой кампании. Если за это время удастся собрать какую-то весомую сумму – значит, инклюзивная кофейня нужна, и я её обязательно сделаю.

Пока я рассчитываю только на собственные накопления и на краудфандинг. На этапе сбора средств государство не может поддержать социальный бизнес. Существуют меры господдержки для предприятий, в штате которых есть сотрудники из числа уязвимых категорий населения. Например, компенсация до 1 млн. рублей по кредиту на покупку или лизинг оборудования, на коммунальные услуги. Но чтобы воспользоваться этими мерами, нужно сначала нанять персонал и вступить в реестр социальных предпринимателей.

Наверное, самая большая сложность моего проекта – выбор помещения. К нему очень много требований с точки зрения доступности. Во-первых, там должна быть удобная парковка, чтобы люди с инвалидностью могли доехать и удобно высадиться, «стихийная» парковка здесь не вариант.

Для входа в здание с улицы должны быть пандусы или подъёмный лифт. Туалет в инклюзивном кафе нужно оборудовать для людей с инвалидностью. Он больше обычного, там шире дверные проёмы, рядом с унитазом – ручки и поручни, дверь должна удобно закрываться.

Все барные стойки будут ниже, чем в обычных кафе – примерно на высоте письменного стола. Поэтому вся мебель будет создаваться на заказ и, возможно, придётся поднимать пол из-за конфигурации помещения. Всё оборудование, которое может понадобиться клиенту или сотруднику, должно быть в радиусе вытянутой руки. Все полки в шкафах должны выкатываться, лишних дверных створок там не должно быть. Открывать дверцы шкафа человеку на коляске не очень удобно – для этого ему надо больше места.

В минской инклюзивной кофейне есть даже откидная кровать за шторкой. Большинство людей не способны сидеть в коляске больше нескольких часов, им нужно менять время от времени положение тела. Спина может затекать, так как мышечный каркас у многих колясочников слабый. Я тоже хочу учесть этот момент и сделать у себя что-то подобное.

Я решила создать кафе в Москве, хотя изначально думала о Питере. Именно в Санкт-Петербурге открыто первое в нашей стране инклюзивное кафе «Огурцы», где работают люди с ментальными особенностями. В целом в северной столице люди более принимающие, атмосфера – более расслабленная. Но с точки зрения доступности и инфраструктуры всё намного хуже, чем в Москве.

Я рассчитываю привлечь в кофейню самую разную публику, в том числе и людей с инвалидностью. Ведь если кафе «заточено» под сотрудников на колясках, то и клиентам на колясках у нас будет удобно.

Подобные кафе нужно открывать в самых удобных локациях, чтобы о них узнало как можно больше людей. Поэтому я ищу пространство в центре Москвы. Я понимаю, что найти нужное помещение по разумной цене будет очень сложно. Но ведь у нас не просто бизнес, а социально-имиджевая история.

Поиском помещений я буду заниматься в течение всего краундфандинга. Может, получится договориться с какими-либо организациями о льготной аренде.

Любой социально ориентированный бизнес старается найти себе партнёров, и мой проект – не исключение. Я сразу кинулась искать кофейные франшизы, которые могли бы нас поддержать. Писала во множество компаний, и одна из них предложила мне сотрудничество. Её представители готовы предоставить нам необходимое оборудование, а также проработать дизайн-проект.

С кофе никаких проблем не будет. И в Москве, и в Питере очень много обжарщиков. Надеюсь, с ними получится сотрудничать на маркетинговой и социальной основе. Но сначала мне нужно понимать, какое будет оборудование (кофемолка, кофемашина), сколько будет клиентов, какие мы будем предлагать напитки. С этими нюансами мы будем определяться чуть позже.

Мой соратник – Григорий Полещук, преподаватель в «Академии Бариста». Когда я собиралась снимать промовидео, он мне написал и бесплатно предложил площадку для съёмок в своём учебном центре. Его тоже эта тема волнует. Он для нас как информационный партнёр. Он рассказал о кофейне многим своим друзьям и ждал, когда я запущу краудфандинг, чтобы привлечь как можно больше людей.

С подготовкой к запуску кофейни меня очень поддерживает муж – предприниматель Владимир Черных. Он помог с бизнес-планом и расчётом финансовой модели, рассказал про нюансы налогообложения. Очень рассчитываю на его помощь и в дальнейшем. К тому же он помогает мне не только моральной поддержкой и своими знаниями. Сейчас я не работаю, иначе не смогла бы уделять проекту нужное количество времени. Мы с мужем договорились, что пока будем жить на его доходы.

Источник