Инклюзивный что это в политике
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
СНГ и Балтия
Реформы или инклюзивность: дилемма Петра Алексеевича
Модное нынче слово «инклюзивность» означает способность определенной политики, политиков или политической системы в целом максимально учитывать интересы всех членов общества с тем, чтобы избежать деструктивных (особенно силовых) конфликтов.
Но модернизация общества — это всегда резкое изменение привычного уклада жизни, неизбежно порождающее победителей и проигравших, а значит, ярых сторонников и непримиримых противников реформ. Поэтому перед любым правителем, который хочет остаться в Истории модернизатором, встает дилемма: радикальные реформы или инклюзивность. Например, царь Петр Алексеевич стал Великим, жесточайшим образом сломав патриархальную Московскую Русь об колено. А первый президент Украины Леонид Кравчук, наоборот, гордится тем, что, вопреки всему, смог сохранить мир в весьма неоднородной стране в переломный период, правда, ценой откладывания крайне необходимых реформ. Промедление с которыми, в свою очередь, обернулось глубочайшим экономическим спадом, консервацией «совка» и, в конечном счете, нынешним трагическим противостоянием старого и нового, правда, возможно, уже с другим балансом сил и, соответственно, надеждой на другой, лучший, результат. Будет ли он достигнут?
Пока же в ответ на это противостояние украинский народ с редкостным единодушием (невиданным со времен того же Кравчука) избрал президентом другого Петра Алексеевича — в отличие от тезки, человека, как раз вроде бы склонного решать проблемы мирным путем. Это притом, что страна в катастрофическом положении, вполне сопоставимом с ситуацией 22-летней давности, и так же остро нуждается в радикальных реформах. Только теперь уже промедление или неудача смерти подобны, ибо непосредственно угрожают не только целостности, но и самому существованию Украины. Но возможно ли совместить радикальность со столь необходимой сейчас инклюзивностью?
Этот вопрос встал не только перед Украиной. Из всех стран «арабской весны» только Тунису удалось избежать гражданской войны и переворотов — и получилось это именно благодаря «инклюзивной» конституции, принятой в результате общенационального компромисса. Правда, экономика там остается зарегулированной до предела. В то же время образцовые для многих реформы в Грузии закончились (во всяком случае, на данный момент) политическим поражением реформаторов — в том числе и потому, что одним из их девизов было «горе побежденным», так что люди после сорока там оказались на обочине. Польша начала с радикальной «шоковой терапии», но затем, наоборот, перестаралась с обеспечением пенсионеров, что в свое время привело к безработице среди молодежи. Венгрия слишком долго обеспечивала щедрые социальные программы за счет доходов от приватизации, в результате немалая часть населения оказалась на обочине… В общем, инклюзивность безусловно полезна, но не в любых дозах.
Хотя если говорить в узком смысле об инклюзивности политических и экономических институтов, то Асемоглу и Робинсон в своей нашумевшей книге «Почему нации терпят поражение» (Why Nations Fail) считают именно их ключом к успеху. Инклюзивные институты, по их мнению, приоритетны, поскольку они обеспечивают способность к эволюционным изменениям: та же Британская революция не привела к немедленному установлению нового социального порядка, но открыла путь к дальнейшим переменам, которые уже не требовали кровопролития. Впрочем, чтобы заставить подвинуться тех, кто получает выгоду от ограничения доступа к политике и экономике для всех остальных, необходима революция и часто не одна: добровольно расставаться с привилегиями верхушка нигде и никогда не соглашалась. Как ни парадоксально, для утверждения инклюзивных институтов в какой-то момент обязательно нужна решительная победа, неинклюзивная по определению.
Что же собой представляют инклюзивные институты? Это давно знакомые свободный рынок, где все имеют равные права и возможности преуспеть в бизнесе, и демократия, которая, как известно, основывается не столько на власти большинства, сколько на защите прав меньшинства. Даже если полноценная демократия как политическая конкуренция с открытым доступом для всех еще не установилась, она возможна, только если победитель, кто бы им ни был, не получает все: в частности, не имеет возможности уничтожить соперника. Иначе говоря, у проигравшего всегда остается право вето на совсем уж неприемлемые решения — это и есть инклюзивность. В свою очередь, такая система отношений может работать в том случае, если участники готовы идти на компромисс. Ведь чтобы она работала, приходится постоянно договариваться, убеждать и уступать ради общего блага. Хотя, конечно, при этом страдают темпы, а зачастую и комплексность реформ.
Да это же и есть та самая «украинская политическая культура», которая уходит корнями вглубь веков и которую воспроизвел Кравчук! Блокирование трибуны в Раде и протесты населения играли роль вето. Победители действительно не только не уничтожали побежденных, наоборот, успешно с ними сотрудничали: те же Кравчук и Кучма кооперировались с национал-демократами, а Ющенко подписывал меморандумы с Януковичем. Это было, возможно, не суперэффективно, зато по-украински инклюзивно — то есть действительно открывало дорогу к установлению подлинной демократии. Был только один регион, которому это было чуждо. И когда к власти пришла партия этого самого региона, она первым делом постаралась разрушить традицию, заменив ее российским «холопьев своих мы казнить и миловать вольны». Украина закономерно отторгла этот подход, с первых месяцев назвав власть Януковича «оккупационной».
Но как же с положительной стороной решительности — способностью делать реформы? Действительно, кое-кто их искренне ожидал от Януковича. А дождался преимущественно затягивания поясов, которое реформами назвать нельзя. Практически во всем остальном произошел не просто откат назад, а катастрофическое падение. Да и избавиться от излишне щедрой социальной политики тоже не удалось.
В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что согласно Асемоглу и Робинсону альтернативу инклюзивным институтам составляют вовсе не реформы, а экстрактивные институты, заточенные под обеспечение узкого круга элиты рентами в соответствии с принципами «ограниченного доступа», описанными Нортом Уэйнгастом и Уоллисом. Именно их весьма успешно создавали или восстанавливали «македоны», поскольку их совершенно естественной целью была та самая «экстракция» ресурсов в свою пользу. Как и практически повсюду в мире — логика «ограниченного доступа» при отсутствии критически важных элементов инклюзивности не допускала эволюционного развития.
Украинский народ ответил на это так же, как все европейские народы к западу от нас. И нынешний Петр Алексеевич пришел к власти с мандатом не только на «сшивание» страны, но и на ее «перезагрузку» на новых принципах, включающих, как минимум, восстановление инклюзивных традиций. Эти две задачи органично сочетаются в том, что лучший способ решить проблему сепаратизма раз и навсегда — это сделать Украину успешной и более привлекательной для жизни простых людей по сравнению с соседями. С другой стороны, это вряд ли удастся без восстановления правопорядка и устранения угрозы полномасштабного вторжения.
Но между этими задачами есть и серьезные противоречия. Если отбросить инклюзивность и наводить порядок исключительно безжалостной силой, то сама логика войны заставит ограничивать демократию и милитаризировать экономику. Именно этого хочет от нас путинский режим, который, напомним, смог утвердиться в значительной мере благодаря войне в Чечне. Кроме всего прочего, это означало бы, на радость сторонникам этого режима, изменить своей собственной культуре (а Майдан восстал именно против такой измены). Не говоря уже о том, что экономические реформы при этом почти наверняка падут жертвой мобилизации всего и вся, ну или будут в итоге выхолощены, как петровские реформы, которые смогли модернизировать Россию только формально.
Если пойти по пути инклюзивной договоренности с местными элитами — олигархами — по модели Коломойского, то платить придется сохранением и расширением привилегий. Для этого доведется ограничивать возможности конкурентов, собирать с остальных больше налогов, и наделять олигархов иммунитетом от реституции «отжатой» кое-кем из них собственности. То есть действовать в классических принципах «ограниченного доступа», покупая мир и спокойствие, — естественно, за счет экономической эффективности, справедливости как равенства возможностей и прочих европейских идеалов, за которые боролись и умирали участники Майдана.
Самое плохое, что оба эти способа перечеркивают перспективы эволюционного развития, за которое, в конечном счете, боролся Майдан. Какая может быть эволюция под девизом «если враг не сдается, то его уничтожают»? А в случае широкого «договорняка» Украина снова окажется в той же точке, из которой она стартовала десять лет назад, только с Ахметовым, контролирующим четверть ВВП. Новые возможности при этом могут открыться разве что для новых «любих друзів». Увы, все надежды на то, что наши олигархи в один прекрасный день увидят свой интерес в демократии и конкурентной рыночной экономике, на практике не оправдались: как оказалось, они мгновенно забывают хорошие и правильные слова, как только видят возможность получить очередной кусок привычным способом, за счет привилегий. А тем более при виде конкуренции, которой большая часть из них боится панически, поскольку выросла в теплице государственного покровительства.
Поэтому меньшим из зол остается третий способ: включить в процесс массы. Конечно, от патерналистски настроенных людей тоже придется откупаться. Только не под лозунгом реприватизации (к счастью, нынешний Майдан обошелся без него), хотя реституция должна пройти обязательно. Подходящий случаю девиз — «инклюзивный рост», при котором олигархи остаются при своих (за минусом, конечно, отобранного силой), а вот все остальные быстро улучшают свое материальное положение и получают возможности для самореализации.
Собственно, и здесь ничего особо нового нет, это социал-либеральная экономика, характерная для тех европейских стран, которым удалось избежать скатывания к социал-демократии. Их опытом доказано, что такая система позволяет добиться достаточно высокой экономической эффективности, избегая острых социальных конфликтов, что и требуется в нашем случае.
Однако все имеет свою цену. Украине в этом случае вряд ли удастся существенно сократить перераспределение через бюджет. До некоторой степени такая система будет поощрять, а значит, и воспроизводить патернализм. Более того, договариваться с олигархами тоже придется, хотя и на других условиях. Все это будет неизбежно тормозить экономическое развитие. Конечно, можно значительно уменьшить эти проблемы, если, воспользовавшись случаем, сбросить с экономики груз старопромышленного региона с неинклюзивной культурой и сугубо олигархической экономикой. Может быть, это даже отвечает чаяниям большинства населения Донбасса. Но готова ли Украина, как волк, ради свободы отгрызть себе попавшую в капкан лапу и бежать дальше на трех? Или у нее все же есть шанс высвободить ее и вылечить?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Инклюзивный капитализм как главная идея великой перезагрузки
Один из самых именитых авторов Царьграда, доктор экономических наук, председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова Валентин Юрьевич Катасонов подготовил к публикации новую книгу. Из её названия «Читая Шваба. Инклюзивный капитализм и великая перезагрузка. Открытый заговор против человечества» уже понятно, о чём идёт речь в этом труде.
В книге Валентин Юрьевич не только анализирует сценарии, которые реализуют мировые глобалисты, но и доказывает их античеловеческую сущность и опасность для мировой и российской экономик. Знакомя наших читателей с фрагментом книги, мы надеемся, что она найдёт своих преданных читателей.
Перед публикацией отрывка из книги Царьград задал автору несколько вопросов.
– Можно ли коротко обрисовать, о чём Ваша книга?
– Мой замысел состоял в том, чтобы в доступной, понятной форме донести до читателя те мысли, которые в книге Клауса Шваба были зашифрованы своеобразным образом, а именно с использованием так называемого «птичьего» языка. Я даже скажу, что со мной одно издательство советовалось, консультировалось, стоит ли переводить на русский язык книгу Клауса Шваба «Ковид-19, великая перезагрузка». Я сказал, что навряд ли она будет очень востребована читательской аудиторией, потому что читательская аудитория не подготовлена к восприятию таких текстов. Поэтому, если можно так выразиться, я сделал подстрочный перевод некоторых избранных мест из Клауса Шваба, естественно, я образно выражаюсь. То есть я просто растолковал некоторые его термины, некоторые его тезисы.
– Например?
– Один из ключевых тезисов – о необходимости переформатирования классического капитализма в так называемый инклюзивный. Клаус Шваб как бы гипнотизирует читателя терминами совершенно бессмысленными, потому что инклюзивный капитализм – это своего рода оксюморон. Оксюморон – это сочетание несочетаемых терминов и слов. Капитализм – это получение прибыли в интересах хозяев капитала, это принцип «греби под себя», а инклюзивный предполагает, что компания, хозяйствующий субъект учитывают интересы всех членов общества, всех социальных групп. Вот на самом деле за этими оксюморонами, эвфемизмами скрывается замысел хозяев денег, как я их называю. Но поскольку я этой темой занимаюсь уже десятилетия, то, конечно, я уже понимаю по нескольким ключевым словам, что имеется в виду.
– И в чём заключается их замысел? Это новый шаг в экономической мысли?
– В данном случае имеется в виду, что хозяева денег хотят стать хозяевами мира. А план у них разрабатывался давным-давно, на протяжении даже не лет, а веков. Он просто дорабатывался, уточнялся. Не так давно в издательстве «Кислород» мы опубликовали книгу Герберта Уэллса, которая называется «Открытый заговор» («The open conspiracy»). По сути дела, это один из вариантов этого самого плана построения единого нового мира.
Таких планов много. Многие из них засекречены, некоторые, наоборот, распиарены, типа книги Клауса Шваба. Что касается книги Герберта Уэллса, она была написала в 1928 году, на русский язык ни разу не переводилась, и до сих пор я не могу понять, почему, скажем, в Советском Союзе эта книга не была переведена. Это, конечно, не жанр фантастики, это не жанр утопии или антиутопии. Скорее, это жанр, который я бы назвал проектированием будущего.
Можно назвать ещё одну книгу, которая открыто лежит на прилавках магазинов, по сути дела, содержащую в себе план построения нового мира в интересах хозяев денег. Это книга Жака Аттали «Краткая история будущего». Её издали на русском языке в 2006 году, я на эту книгу тоже ссылаюсь. В общем, ничто не ново под луной. Этот заговор – против человечества. Он готовился, и готовится. И будут попытки его реализации. Я бы так коротко обрисовал замысел моей книги.
Новейшие планы мировой закулисы были в этом году озвучены бессменным руководителем Всемирного экономического форума (ВЭФ) Клаусом Швабом и получили название «The Great Reset«. В русском переводе – «Великая перезагрузка». Швабом в соавторстве с Тьери Маллере была написана и опубликована книга «Covid-19: The Great Reset«. В ней раскрываются упомянутые планы, я их в своей статье свёл в восемь основных пунктов (положений).
Одним из ключевых понятий Великой перезагрузки является «Inclusive Capitalism«. В российских СМИ даётся буквальный перевод: «Инклюзивный капитализм«. Inclusive (англ.) – от глагола «include» (включать)…
За десятки лет работы с разными источниками каких только определений капитализма я не встречал: «ранний», «поздний», «зрелый», «монополистический», «финансовый», «промышленный», «торговый», «загнивающий», «умирающий», «народный», «ростовщический», «периферийный», «организованный», «плановый» и т.п. А вот словосочетание «инклюзивный капитализм» (ИК) – что-то новенькое.
Дымовая завеса из терминов
Вбрасываться в оборот понятие ИК стало лишь в начале этого десятилетия. Видимо, финансовый кризис 2007–2009 годов окончательно убедил мировую закулису, что существующую капиталистическую систему следует подвергнуть радикальному реформированию. Прежняя модель себя полностью изжила, и следующий мировой кризис может поставить под угрозу позиции мировой закулисы и перечеркнуть её далеко идущие планы. Под «мировой закулисой» я понимаю, в первую очередь, «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США – эмитента мировой валюты «доллар»), которые стремились и стремятся стать «хозяевами мира».
Никаких внятных, однозначных определений «инклюзивного капитализма» на сегодняшний день не существует. Разные политики, философы, политологи и экономисты высвечивают разные аспекты этой социально-экономической модели, которая должна прийти на смену существующему капитализму.
А что собой представляет последний? Кратко его можно описать словом «эксклюзивный«, что по смыслу противоположно «инклюзивному». Exclusive (англ.) в переводе означает «особый», «исключительный», «эксклюзивный».
Кто-то, рассуждая об инклюзивном капитализме, прежде всего, обращает внимание на то, что это такой «обновлённый» капитализм, в котором не будет бедных и нищих. Другие акцентируют внимание на том, что в такой модели не будет безработных, все будут вовлечены в экономическую деятельность. Третьи концентрируют внимание на таком аспекте, как ответственность перед будущими поколениями, интересы которых следует учитывать (включать) при текущей экономической деятельности. И, исходя из этого, главное внимание уделяют рациональному (экономному) использованию ресурсов и охране окружающей среды.
В многочисленных выступлениях по теме ИК мы видим близость понятия «инклюзивный капитализм» к таким, как «устойчивое развитие» (sustainable development), «социально ответственный капитализм» (socially responsible capitalism), «демократический капитализм» (democratic capitalism) и т.п.
Однако ИК и все подобные ему термины – не более чем словесная эквилибристика. Серьёзные эксперты достаточно критически относятся к подобного рода «изысканиям» новой социально-экономической модели мира. Одни критики называют их «заблуждениями» и «самообманом». Другие высказываются более жёстко, называя их «обманом» и «дешёвой пропагандой».
Как волка ни называй…
Приведу в качестве примера одну конференцию высокого уровня, которая проводилась в Лондоне в мае 2014 года и которая была посвящена ИК. В её работе приняли участие такие VIP-персоны, как исполнительный директор МВФ Кристина Лагард, Его королевское высочество принц Чарльз, леди Линн де Ротшильд, бывший президент США Билл Клинтон, лорд-мэр лондонского Сити Фионе Вульф. Кстати, главным инициатором встречи была леди Линн де Ротшильд, которая незадолго до этого выступила с инициативой, или проектом, «Inclusive Capitalism«. Российские СМИ тогда зафиксировали рождение этого проекта, назвав его «Всеобъемлющий капитализм». Особенно любопытным на той встрече было выступление Кристины Лагард…
И Кристина Лагард, и принц Чарльз, и леди Линн де Ротшильд, и другие VIP-участники встречи согласились с тем, что Маркс был прав. Но он описывал капитализм, который существовал 150–200 лет тому назад. А сегодня он уже из эксклюзивного может и должен превратиться в инклюзивный, или всеобъемлющий.
Вторая половина выступления Кристины Лагард не содержала в себе ничего нового. Всё тот же привычный набор фраз: о необходимости повышения социальной ответственности бизнеса; о путях преодоления недоверия между бизнесом и государством, между богатыми и бедными, между отдельными государствами; о способах ускорения экономического роста в мире; о выравнивании неравенства в уровне экономического развития отдельных стран и социально-имущественной поляризации внутри национальных экономик и т.п.
Скоро уже будет семь лет со времени той лондонской встречи VIP-персон. Стал ли мировой капитализм хотя бы чуточку менее эксклюзивным и чуточку более инклюзивным? Нет, всё продолжается согласно всеобщему закону капиталистического накопления Карла Маркса. Каждый год эксперты приводят свои оценки, показывающие, что богатые стали ещё богаче, а бедные – ещё беднее.
Вот, например, в январе этого года накануне начала юбилейного, пятидесятого саммита ВЭФ в Давосе неправительственная организация (НПО) Oxfam обнародовала свой очередной доклад о распределении богатства в мире. Согласно последним оценкам, состояние 2153 миллиардеров, проживающих на планете, превышает сумму всех денежных средств, имеющихся в распоряжении 60 процентов населения земного шара. Ознакомившись с этими цифрами, Клаус Шваб накануне саммита сделал заявление: капитализм надо срочно спасать, для чего необходимо менять его базовые принципы…
Избавление от иллюзий?
Если внимательно проанализировать всё сказанное Швабом по поводу новой модели капитализма, то, в конечном счёте, его предложения сводятся к тому, чтобы отказаться от принципа максимизации прибыли. Впрочем, его идею можно интерпретировать несколько иначе: бизнесу следует осознать тот факт, что эпоха приращения капитала завершается, средняя прибыль во многих отраслях и на многих рынках стремится к нулю; следует избавиться от иллюзий, которую ещё питает значительная часть бизнеса. Почему-то в этой связи вспоминаются слова Джорджа Сороса, который два десятилетия назад пошутил: «Музыка кончилась, а они всё ещё танцуют» (по поводу неправильного поведения некоторых участников рынка после падения биржевого индекса NASDAQ). Впрочем, ещё более уместно вспомнить Карла Маркса, который полтора века назад сформулировал закон тенденции нормы к снижению и который сказал, что в результате роста технического строения капитала (т.е. вытеснения рабочей силы машинами) норма прибыли, в конце концов, может упасть до нуля.
Итак, Шваб решил спасти капитализм, сделав его «инклюзивным». Во-первых, прибыль должна перестать быть целью и главным ориентиром «успешности» бизнеса. Во-вторых, компании должны идти навстречу потребителям, снижая цены и, таким образом, постепенно искореняя бедность и нищету. В-третьих, следует отказываться от привычного представления о том, что корпорации принадлежат акционерам, которые являются главными (или даже единственными) бенефициарами деятельности корпораций.
В этой связи хочу упомянуть американскую организацию «Круглый стол бизнеса» (Business Roundtable – BRT), представляющую многие крупнейшие компании США. В руководящие органы BRT входят Джефф Безос из Amazon, Тим Кук из Apple, Мэри Барра из General Motors и другие известные фигуры американского бизнеса, занимающие первые строчки рейтингов самых богатых людей Америки и мира. Организация BRT в прошлом году заявила, что принцип главенства акционеров устарел и что обязательства должны распространяться на все заинтересованные стороны (работников компаний, поставщиков и подрядчиков, потребителей продукции, государство). Упомянутая организация поставила перед собой цель содействовать «экономике, которая обслуживает всех американцев», а не только тех, кто владеет акциями.
Новая формула: товар–деньги–власть
Клаус Шваб приветствует такую инициативу и добавляет: «Цель компании – вовлечь все заинтересованные стороны в совместный и устойчивый процесс создания стоимости«. То есть каждая фирма, компания становится «инклюзивной». По его мнению, выстраивать инклюзивный капитализм должно не государство, а именно инклюзивные компании. Что касается государства, то оно постепенно должно «поглощатьcя» (bee included) этими самыми инклюзивными компаниями. Проще говоря, предполагается постепенная приватизация государства крупнейшими корпорациями.
На первый взгляд, инициативы со стороны мировой элиты, называемые «инклюзивным капитализмом», выглядят парадоксально. Несколько столетий в мире существовал капитализм, где царил принцип «Homo homini lupus est» («Человек человеку волк«). В течение многих поколений взращивались и матерели волки капитализма, привыкшие пожирать слабых представителей фауны. И вот – неожиданно волки собираются и торжественно заявляют, что отныне будут питаться травой. Верится с трудом.
Впрочем, некоторые в такую версию верят, называя инициативы сильных мира сего «революцией сверху». Также верят в возможность существования «инклюзивного капитализма». На самом деле, ИК – дымовая завеса, прикрывающая планы мировой элиты к такой модели, которую следует назвать посткапитализмом. Его ещё можно назвать новым феодализмом или новым рабовладельческим строем. Нынешняя элита готова отказаться от таких устоявшихся «предрассудков» и «привычек», как погоня за прибылью, наращивание капитала, захват монопольных позиций на рынках и т.п. А вот от чего она ни при каких условиях не откажется, так это от власти. «Великая перезагрузка», или «революция сверху», проводится ради того, чтобы элита укрепила свою власть.
Почему-то вспомнил короткую формулу, которую нередко используют для объяснения и описания процесса уничтожения СССР: «Партийно-государственная элита страны решила конвертировать свою власть в капиталы«. А ныне на глобальном уровне мы наблюдаем обратную картину: «Мировая олигархия решила конвертировать свои капиталы в достижение абсолютного мирового господства«.
Полностью читайте в новой книге В.Ю. Катасонова «Читая Шваба. Инклюзивный капитализм и великая перезагрузка. Открытый заговор против человечества».
Приобрести книгу без торговой наценки магазином можно в интернет-магазине издательства КНИЖНЫЙ МИР.