Историческая перспектива что это
Историческая перспектива что это
Важным фактором экономического роста и инвестиционной активности корпораций в сложившихся в России условиях являются оптимальное соотношение и структура внешних и внутренних источников финансирования. В развитых индустриальных странах главным источником финансирования являются внутренние поступления (прибыль и амортизация), на которые приходится до 70% всех инвестиций Доля внешних источников составляет 40-50%, из них долгосрочных банковских кредитов 35-45%, а акционерного капитала 2-3%. В исторической перспективе роль долгосрочных банковских кредитов в финансировании корпораций возрастает, а роль акционерного капитала снижается. [c.24]
Замещение труда знаниями дает западным ученым основание говорить о возможной замене трудовой деятельности новым типом активности, отличающимся значительными элементами творчества, ставить вопрос об исторической перспективе классического труда. Напомним, что еще основоположники марксизма отмечали, что последний с развитием общества уступит место более высокому типу деятельности, отождествляли уничтожение или устранение труда в будущем социуме с выходом человека за рамки сферы собственно производства 3]. [c.49]
Традиционные бухгалтерские отчеты консервативны (осторожны), и касаются событий прошлого (исторической перспективы). Хотя, по-видимому, эта тенденция сохранится в будущем, события развиваются так, что бухгалтерам, возможно, придется заняться подготовкой и подтверждением отчетов о перспективах развития. Другими словами, перед бухгалтером будущего может возникнуть задача удостоверения обоснованности прогнозов, оценок и плановых показателей деятельности. [c.415]
Таким образом, компьютерный учет не отдаляется от мысленного учета, а приближается к нему. Книжный учет оказывается при таком подходе лишь переходным звеном в цепи жестких технологических закономерностей, не таким и продолжительным, если оценивать в исторической перспективе. [c.81]
С середины 1998 до конца 1999 года в дискуссии о глобальном потеплении воцарилось необычное и многими не замеченное затишье. Оно позволило оценить проблему в ее исторической перспективе. [c.179]
Впервые фьючерсные контракты на казначейские облигации, ставшие на сегодняшний день самыми популярными фьючерсными контрактами в мире, были заключены в Чикагской торговой палате (СВТ) в 1977 году. Поскольку основным объектом нашего исследования являются фьючерсные рынки, в данной главе мы будем рассматривать период начиная с этого момента, уделяя особое внимание событиям восьмидесятых. В конце книги мы коснемся и более ранних периодов, что позволит оценить описываемые взаимосвязи в более широкой исторической перспективе. [c.57]
Я не хочу давать пошаговый отчет о том, что произошло, поскольку мне бы хотелось обрисовать более широкую историческую перспективу Исходя из этой перспективы, основными характеристиками являются следующие Маастрихтский референдум провалился в Дании он прошел с очень небольшим перевесом голосов во Франции и он со скрипом прошел через парламент в Великобритании. Европейский механизм обменных курсов во всех отношениях распался. Это произошло в несколько этапов, последний из которых, а именно увеличение разрыва в августе, был самым далеко идущим, поскольку он ослабил наиболее сильные связи в Европейском сообществе, связи, которые объединяли Германию и Францию. В долгосрочной перспективе важнее то, что Европа находится в самом разгаре глубочайшей депрессии, из которой не видно быстрых перспектив выхода. Безработица является серьезной и постоянно растущей проблемой, которая усугубляется кредитно-денежной политикой. А эта политика представляется слишком ограничительной для этой стадии экономического цикла. Из этого я заключаю, что тенденция к интеграции Европы прошла апогей и обратилась вспять. [c.317]
Попробуем кратко описать три наиболее влиятельные теории развития и регулирования макроэкономики. Современные подходы обычно представляют сочетание всех трех подходов, выбирая самые рациональные моменты в этих теориях. Кроме того, в силу изменяющихся условий в исторической перспективе можно предположить, что должны появиться новые модели макроэкономического развития, более приспособленные к нынешнему состоянию экономики разных стран. [c.50]
Эллиот и его последователи также пытались вычислять изменения главного тренда фондового рынка, применяя числа ряда суммирования Фибоначчи к месячным и годовым данным. Это имело смысл, несмотря на то, что базовые структуры времени становились очень длинными, и поворотные точки в исторической перспективе на недельной, месячной или годовой основе часто не материализовались вообще. Что касается внутридневных данных, мы считаем, здесь числа имеют очень небольшое значение, потому что значительные боковые перемещения и гораздо более беспорядочные движения рынка в течение дня (по сравнению с движениями день ото дня) делают использование чисел Фибоначчи внутри дня почти непригодным для серьезного анализа. Поэтому в нашем анализе мы концентрируемся на дневных и недельных данных и числах 8,13, 21, 34 и 55. [c.39]
Данные табл. 15.1 отражают такие вековые тенденции, как сохранение и укрепление опоры США на ресурсы семейного уклада (включая скрытый в его статистике общественный, некоммерческий сектор) повышение ресурсного веса государства, а затем некоторое его снижение, в частности, за счет фактически достигнутых успехов по рационализации его функций медленное, но имеющее сегодня вполне определившуюся историческую перспективу ускорения, сужение рамок частно-рыночных институтов. [c.363]
Для лучшего раскрытия темы прослежена эволюция взглядов по интересующей нас проблеме в исторической перспективе, на фоне хозяйственной и управленческой практики, которая выступает не только побудителем научного поиска, но и определенным индикатором истинности научного знания. Предложенная читателям работа ориентирована в основном на развитие и деятельность муниципальных библиотек и традиционные технологии, однако ряд методологических посылок и методических решений, связанных с оценкой экономической эффективности и применением ее критерия при моделировании будущего развития, может представлять интерес и для библиотек более высокого уровня, в том числе и для решения вопросов внедрения новой техники и технологий, которые не отменяют экономических законов, а лишь вносят поправки и уточнения в способы их реализации. [c.4]
Будем называть рандомизацию задачи — переход от детерминированной модели выбора решения к ее естественному стохастическому аналогу — стохастическим расширением задачи. Детерминированная модель выбора решения соответствует изучению явления с близкого расстояния при непосредственном наблюдении за ним. Стохастическое расширение соответствует постановке задачи, отвечающей рассмотрению изучаемого явления из точки, сдвинутой относительно него во времени и в пространстве. При этом, естественно, из поля зрения исчезают детали. Однако достигаемое таким образом расширение поля зрения позволяет лучше рассмотреть общие контуры явления, отделить главное от второстепенного, заметить связь исследуемого явления со средой и его место в задаче более высокого уровня. Историческая перспектива — более длительное наблюдение за явлением, необходимое для стохастического расширения задачи, — обосновывает выбор статистического описания модели ее информационной структуры и метода сглаживания исходных данных. Таким образом, при стохастическом расширении задач теряется некоторая информация о деталях и вводится дополнительная информация, позволяющая судить о сравнительной важности различных аспектов исследуемого в задаче явления с точки зрения задачи более высокого уровня. [c.29]
Управление персоналом в исторической перспективе. [c.45]
В ближайшей исторической перспективе развитие социалистической экономики будет определяться качественными сдвигами в ней, переводом на рельсы интенсивного роста, всемерным повышением эффективности. Одним из значительных факторов развития должна явиться замена индивидуальной организации труда бригадной организацией. Этот процесс, начало которого лежит в технико-организационном и социально-экономическом совершенствовании производства в течение нескольких десятилетий, в последние годы приобрел широкие масштабы и темпы во многих отраслях народного хозяйства, и в частности в промышленности. Рассмотрим его исторические объективные основы. [c.12]
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА И ПРОБЛЕМА КРИТЕРИЯ ОБЪЕКТИВНОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
91 Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования, с. 264.
Подведем итог. Первоначальный вариант постановки проблемы объективности исторического знания в греко-римской историографии содержал требование достижения истинных (правдивых, достоверных) представлений об изображаемых событиях. Истинное знание являлось в этом смысле противоположностью мифа, вымысла и предполагало соответствие, адекватность картины событий их ходу. Истинность знания отождествлялась с его фактической точностью, достоверностью. Последовательный или даже крайний эмпиризм исчерпывал собой в подавляющей степени содержание повествования о событиях.
Логика последующего развития проблемы объективности была отчасти продолжением первоначального варианта, отчасти его отрицанием. Требование адекватности
изображаемого самому ходу событий не выводилось при этом за пределы совокупности представлений об объективности познания, причем распространенным представлением о способе ее достижения оставалось убеждение в преодолении историком своей позиции как любой разновидности отношения к изображаемому. Развитие взглядов заключалось в переходе от понимания позиции историка как чего-то личностного к оценке его позиции как результата влияния окружающей общественной среды и, хотя реально и в том, и в другом случае позиция уже была до начала исследования, у историка в той или иной мере присутствовало убеждение в возможности ее преодолеть. Само понимание позиции историка как продукта влияния общественной среды, качественно не совпадающей с изучаемыми явлениями прошлого, было, во-первых, результатом самого развития истории и возникновения масштабной исторической ретроспективы; во-вторых, результатом развития принципа историзма, принесшего с собой понимание качественной определенности, неповторимости исторических событий и целых эпох. Упомянутое понимание стало фактом развития исторической науки XIX в.
Одним из решающих достижений исторической науки XIX в. в области гносеологии явилось доказательство неустранимости позиции историка из механизма его мышления, изображения и оценки конкретного хода событий. В наиболее четко выраженной классической форме это было реализовано в немецкой историографии XIX в. Так было положено начало той тенденции в развитии гносеологии, которой и поныне следует часть историков и, которая почему-то считается новой. На самом деле новым здесь является не само отрицание объективности как адекватности знания, выходящей за пределы позиции историка, а новые формы, способы такого отрицания (идея слияния объекта и субъекта, перенос центра тяжести проблемы в область текста и т.д.).
Такое понимание объективности проверяется и подтверждается как самим процессом научного исследования, так и общественной практикой, развитием истории. Историческая ретроспектива и историческая перспектива на разных этапах развития исторического знания представляют собой неустранимые предпосылки формирования гносеологии. Историческая перспектива открывает путь ко все более глубокому пониманию прошлого и является конечным критерием истинности такого понимания. Конечным, однако, с той оговоркой, что само это развитие не имеет конца, как не может быть и конечных, окончательных и неизменных истин.
Историческая перспектива и проблема критерия объективности исторического познания
Для того чтобы событие было понято, оно должно быть завершено не только в своих непосредственных хронологических рамках, но и с точки зрения его отдаленных последствий. Без учета значения события в последующем ходе исторического развития оно не может быть понято и оценено. В высказывании: «Никто так не врет, как очевидцы» скрыт и определенный гносеологический смысл. Современники событий не только дают им индивидуальную окраску, но и не знают отдаленных последствий этих событий. У потомков есть больше шансов на истинное понимание исторической ситуации прошлого. Историческая перспектива показывает место любого события в цепи развития, без чего также невозможно его понять. В настоящее время в научной и общественной жизни России идет жесткая научная, политическая и идеологическая полемика вокруг оценки советского периода нашей истории. И хотя многое ясно уже сейчас, в своем истинном свете этот период предстанет только в рамках масштабной исторической перспективы. Лишь она даст ответ на вопрос о месте и роли этого периода в истории.
Анализируя проблему практики как критерия истинности исторического знания, И.Д. Ковальченко писал, что возможности проверки истинности знания текущим и последующим ходом исторического развития ограничена, так как объективность полученного знания может быть доказана «только применительно к итогам, имеющим прогностический характер» [317]. Рассмотрим возможности применения общественно-исторической практики в качестве критерия объективности знания о прошлом.
Опора познания на историческую перспективу, раскрывающую все самые отдаленные последствия происшедшего и роль любого события в общем ходе развития, является обязательным условием этого познания. Без его соблюдения познание не может быть всесторонним и истинным. Общественно-историческую практику как критерий объективности знания о прошлом рассматривал великий русский ученый и писатель Н. Г.Чернышевский. Он писал: «Сущность знаний о Марафонской битве давно проверена каждым образованным человеком не чтением рассказов об этой битве, а всем его чтением, знанием о цивилизованном мире, не прошлой жизнью цивилизованного мира, а нынешней его жизнью, в которой участвует он сам. Если бы не было Марафонской битвы, и если бы не победили в ней афиняне, весь ход истории Греции был бы иной, весь ход следующей цивилизованной истории был бы иной, и наша нынешняя жизнь была бы иная: результат Марафонской битвы — один из очевидных для образованного человека факторов нашей цивилизации» [318].
Исследовательская позиция Н.Г.Чернышевского характеризуется приверженностью к истине. Он считал, что история — одна из тех наук, «в которой примесь недостоверного наиболее велика» [319]. Согласно его рассуждениям, критерием истинности исторических представлений является ход истории, т.е. общественная практика, хотя предложенный им вариант доказательства этого не выглядит вполне убедительно. Нельзя утверждать: картина прошлого истинна, поскольку последующие за ним события развивались именно так, а не иначе.
Инвариантность истории не исключает различия подходов к ней в познании, в том числе и по конечному результату — мере объективности. Не инвариантность, а логика повторяемости истории как «по вертикали», на более высоком уровне развития, так и «по горизонтали» способствует более глубокому и истинному пониманию прошлого и одновременно служит его критерием. Речь идет о повторяемости применительно к ступеням развития тех или иных процессов, а также к стадиям развития истории в целом. Поэтому, скажем, в свете представлений о Войне Алой и Белой розы невозможно сделать какие-либо выводы о характере греко-персидских войн, как и о степени истинности существующих о них представлений. Другое дело, когда анализируется демократия античного полиса: ее характер, особенности могут быть поняты только на основе иной, более высокой ступени развития демократии, связанной с возникновением более развитого гражданского общества при переходе от Средних веков к Новому времени.
Следовательно, это общество обусловливает одновременно и критерий оценки существовавших ранее представлений о демократии. Равным образом, современная демократия США — это не демократия вообще, а демократия определенного типа, плюсы и минусы которой будут наиболее видны с позиций какого-то иного, более высокого уровня ее развития, что зависит от развития самого общества, а не только знания о нем.
Итак, первоначальный вариант постановки проблемы объективности исторического познания в греко-римской историографии содержал требование достижения истинных (правдивых, достоверных) представлений об изображаемых событиях. Истинное знание являлось в этом смысле противоположностью мифа, вымысла и предполагало соответствие, адекватность картины событий их ходу. Истинность знания отождествлялась с его фактической точностью, достоверностью. Последовательный или даже крайний эмпиризм исчерпывал собой в подавляющей степени содержание повествования о событиях.
Не менее важно видение способов получения истинного знания. Главное заключалось в требовании исключить любое — положительное или отрицательное — отношение историка к событиям, которое рассматривалось как вмешательство в материал, приводящее его к искажению. Отношение к изображаемому воспринималось как личностно окрашенное и было нежелательным. Приверженность к циклической концепции развития имела решающее значение для формирования у историков Античности представлений о механизме исторического познания. Незначительная глубина исторической ретроспективы объясняет фундаментальную особенность варианта гносеологии той поры — отсутствие постановки проблемы, которая позже выражала и выражает в настоящее время основное затруднение историка: возможность адекватного понимания прошлого с позиции иной, чем это прошлое, общественной среды.
В несовпадении прошлого с окружающей историка средой какой-либо проблемы познания не усматривалось и прежде всего потому, что развитие событий воспринималось как процесс обратимый, циклический. Незначительная протяженность исторической ретроспективы, а также то, что общим условием, предпосылкой и основой познания Античности для греко-римских историков была сама Античность, без возможности какой-либо опоры познания на предшествующие и последующие исторические периоды — объясняют то, что было в этом первоначальном варианте гносеологии, и то, чего не было и быть не могло. Античную гносеологию отличали стремление к истине, включающее в себя требование адекватности изображения посредством отказа от выражения позиции историка по отношению к изображаемому, а также — отсутствие понимания позиции историка, как продукта влияния среды и как качественно иной, чем время, среды, к которому относится сам историк.
Логика последующего развития проблемы объективности была отчасти развитием, продолжением первоначального варианта ее постановки, отчасти ее отрицанием. Требование адекватности изображаемого ходу событий не выводилось за пределы совокупности представлений об объективности познания. Распространенным представлением о способе достижения истины оставалось убеждение в преодолении историком своей позиции как разновидности отношения к изображаемому. Развитие исторической мысли заключается в переходе от понимания позиции исследователя как чего-то личностного, к рассмотрению ее как результата влияния окружающей историка общественной среды. Реально в том и другом случае то, что она уже присутствовала до начала исследования, как и убеждение в возможности ее преодолеть. Понимание позиции историка как продукта влияния общественной среды, качественно не совпадающей с изучаемыми явлениями прошлого, стало, во-первых, результатом самого развития истории и возникновения масштабной исторической ретроспективы, а во-вторых, результатом развития принципа историзма, принесшего с собой понимание качественной определенности, неповторимости исторических событий и целых эпох. Такое понимание стало фактом развития исторической науки XIX в.
Одним из самых значимых достижений исторической науки XIX в. в области гносеологии стало доказательство неустранимости позиции историка из механизма его мышления, изображения и оценки конкретного хода событий. Наиболее четко это было выражено в немецкой историографии XIX в. Неудача попытки Л. Ранке преодолеть свое «Я» в познании стала, по существу, доказательством несостоятельности его позиции. Еще раньше Б. Г. Нибур в целях достижения объективности пытался доказать необходимость изучать прошлое с позиции самого этого прошлого, что было лишь разновидностью попытки историка уйти от влияния окружающей его среды как причины искажения картины прошлого.
Первым теоретически разработанным вариантом гносеологии с учетом неустранимости влияния на историка окружающей его общественной среды была теория познания И. Г. Дройзена. С влиянием среды он связывал единую субъективную природу отображения действительности в источнике и в мышлении историка, а в логике развития представлений о механизме исторического познания одним из первых перенес центр тяжести мышления с объекта на субъект. Тем самым понятие «объективность» хотя и не лишалось требования адекватности картины событий их реальному ходу, но перестало выходить за рамки позиции историка.
Так было положено начало той тенденции в развитии гносеологии, которой и сейчас следуют некоторые историки и которая почему-то считается новой. На самом деле новым является не само отрицание объективности, как адекватности знания, выходящей за пределы позиции историка, а новые формы, способы такого отрицания (идея слияния объекта и субъекта, перенос центра тяжести проблемы в область текста и т.д.).
Логика развития проблемы объективности исторического познания не привела к отказу от того понятия объективности, которое означает: а) признание присутствия личностно и социально обусловленной позиции исследователя, что предполагает только один путь к достижению истины — через позицию историка; б) отрицание монополии на истину любой позиции — социального, теоретического и иного свойства; в) отрицание безбрежного плюрализма с его тезисом о равноценности любых представлений о событиях и отвечающих требованию адекватности в рамках избранных предпосылок познания. Наличие множества позиций обусловливает различия в их шансах на истину и неизбежность плюрализма. При этом содержание истинного знания является не результатом компромисса, соглашения, договора между историками разных направлений, а совпадением, имеющим объективную основу, вытекающим из опоры на источник, как часть ушедшей в небытие действительности. Изъятие из гносеологии феномена исторической реальности как мыслимого объекта означало бы крах истории как научной дисциплины. К счастью, теоретических рассуждений по этому поводу для этого явно недостаточно [320].
Такое понимание объективности проверяется и подтверждается как самим процессом научного исследования, так и общественной практикой, развитием истории. Исторические ретроспектива и перспектива на разных этапах развития исторического знания представляют собой важные предпосылки формирования гносеологии. Также она открывает путь ко все более глубокому пониманию прошлого и является главным критерием истинности такого понимания с оговоркой, что это развитие не имеет конца, как не может быть и конечных, неизменных истин.
ПЕРСПЕКТИВА
В искусстве стран Дальнего Востока (китайский пейзаж «горы-воды», японская гравюра бытового жанра укиё-э) применялась параллельная (билатеральная) перспектива, представляющая изображение с высокой точки зрения, когда параллельные линии не пересекаются, а центр проекции отсутствует (располагается бесконечно далеко). Горизонт находится вверху, пространственные планы выстраиваются ярусами; границы планов маскируются туманом (применяется эмпирически освоенная воздушная перспектива).
Трактат Витрувия сыграл важную роль в становлении ренессансной теории перспективы, представленной в сочинениях Л.Б. Альберти, Л. Гиберти, Пьеро делла Франчески, А. Филарете, А. Дюрера, К. ван Мандера, Гвидобальдо дель Монте. В своих сочинениях и худож. практике Леонардо да Винчи дополнил линейную перспективу световоздушной и цветовой (тональной) перспективой. Наиболее полное изложение приёмов построения перспективы, подытоживающее её развитие в эпоху Возрождения, было дано итальянским учёным Гвидобальдо дель Монте в «Теории перспективы» (1600 год).
На рубеже XIX-XX веков начинаются поиски пространственных построений, альтернативных прямой перспективы. Одну из таких концепций, созданную на основе творческой практики неоидеализма, изложил А. фонХильдебранд в трактате «Проблема формы. » (1893 год): «форма изображения» может значительно отличаться от видимой в фотообъектив «формы существования». Эта концепция была созвучна живописи П.Сезанна, нарушавшего правила прямой перспективы в своих полотнах и опиравшегося на непосредственное восприятие натуры. В рамках отдельных течений авангардизма (кубизм и др.) наблюдается отказ от использования прямой линейной перспективы, возрождение аспективного подхода к перспективе и совмещение различных типов перспективы в одном произведении. Особое место в истории перспективы занимает сферическая перспектива, разработанная К.С. Петровым-Водкиным в 1910-е годы, соединившая элементы обратной перспективы древнерусской иконописи с «планетарной» точкой зрения сверху, повышенной линией горизонта, наклонными линиями вертикалей.
Использование приёмов перспективы не ограничивается изображениями на плоскости (живопись, графика, картография, рельеф), оно встречается в архитектуре (перспективные порталы романского стиля, иллюзорные эффекты в архитектуре барокко), сценографии, садово-парковом искусстве.