История не терпит сослагательного наклонения что это значит
История не терпит сослагательного наклонения
Слова Карла Хампе (1869 – 1936), немецкого историка, профессора Гейдельбергского университета — «Die Geschichte kennt kein Wenn» («История не знает слова «Если», нем.).
В русский язык эта фраза вошла именно в виде: История не терпит сослагательного наклонения.
Смысл фразы в том, что бессмысленно говорить об истории предположительно. К примеру — «Вот если бы не было революции 1917 года в России».
На самом деле, никто не знает, что было бы в этом случае. Может быть, в результате таких событий сейчас стало бы лучше, а может быть и хуже.
Цитаты об истории
Вот как пишется история!
Слова французского философа и писателя Вольтера (1694 – 1778).
История не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков
Слова знаменитого русского историка Ключевского Василия Осиповича (1841 – 1911).
История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса
Слова немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770 – 1831).
Насилие — повивальная бабка истории
Цитата из сочинения «Капитал» (1867 г.) немецкого философа Карла Маркса (1818 – 1883), т. 1, гл. 31.
Революцию готовят мыслители, а совершают бандиты
Цитата из романа «Мухи» (1918 г.) мексиканского писателя Мариано Асуэла (1873 – 1952).
Революцию не делают в белых перчатках
Слова вождя мирового пролетариата Ленина Владимира Ильича (1870 – 1924).
У каждого века есть свое средневековье
😎 Дополнительно
Хампе Карл (1869 – 1936) — немецкий историк, изучавший средневековый период
Сослагательное наклонение
Сослагательное наклонение обозначает ситуации,
не существующие в реальном мире…
Сослагательное наклонение выражается аналитически
с помощью частицы бы (б).
В другом интервью, данному американскому телеканалу «Фокс» 17 сентября 2005 года, он говорит в том же ключе, но уже о политике:
«Будем исходить из реалий сегодняшнего дня. Чтобы было бы, если что-то произошло – это сослагательное наклонение, которого политика не терпит
Всё это, конечно, очень странно. Я, например, всегда была уверена, что политика (в смысле policy-making) совершенно немыслима без сослагательного наклонения. Хотя, разумеется, в условиях безальтернативной власти, политика, действительно, может казаться безальтернативной.
Но, судя по всему, у нас в стране вообще ничему нет альтернатив, потому что и «финансы не терпят сослагательного наклонения», и закон.
А ведь каждый ребенок знает, что любую игру следует начинать с утверждения – «вот, если бы я был…» Эта волшебная формула открывает для него новое пространство, в которое маленький человек делает свой первый шаг. Он «столбит» его, приручает и знакомится с ним. Он проверят его и испытывает себя на прочность. Делая предположения, он примеривает его на себя.
Исследователи, выдвигая научные гипотезы, также задаются вопросами, в которых присутствует предположение. Если бы у человечества не возникало таких вопросов – они продолжали бы оставаться пещерными людьми и довольствовались бы тем, что у них было.
Во дни февральской, а потом октябрьской революции многие умы спрашивали: «Что было бы, если бы…», «что было бы, если бы не…» А потом шли дальше: «Что будет, если мы попробуем то и это…».
В волшебном «бы» сокрыта тайна будущего бытия – альтернативы существующему миру. Его развитие. В нем сокрыта тайна власти над пространством и временем. Над историей. Эта тайна есть воображение или намерение, перерастающее в веру, которая обладает колоссальной энергией.
Известный ученый Джон Каннигам Лилли в одной из своих книг написал, что вера со временем превращается в истину – то есть, материализуется.
Это очень хорошо затвердили американцы, когда запустили свою мистификацию со «звездными войнами». По сути, их псевдо-проект означал: «А что будет, если…» Результат превзошел все ожидания.
С тех пор американцы, поняв магическую силу сослагательного наклонения, начали усиленно практиковаться в этом направлении. Иногда они просто делают вид, что нечто желаемое уже есть, а потом ждут, когда это «нечто» таинственным образом материализуется. Они не устают оперировать сослагательным наклонением, в то время, как в России выучили обратное.
Сегодня в Америке и Европе сослагательным наклонением занимаются Институт Будущего (Мидллтаун, Коннектикут), исследовательские группы типа «Комиссии 2000 года» или «Гарвардской программы по технологии общества», футурологические журналы в Британии, Франции, Италии, Германии и США. Кроме того, существуют университетские курсы по прогнозированию. Проводятся футурологические международные конференции. Учреждаются группы, вроде «Футуриблес».
Американский Институт Будущего является лидером в разработке новых инструментов прогнозирования. Одним из них является Делфи-метод, разработанный доктором Олафом Хелмером – математиком и философом. Делфи пытается работать с очень отдалённым будущим путем использования «интуитивных» догадок большого количества экспертов.
Более того, силы, заинтересованные в сотворении желаемого будущего, постоянно ищут людей, обладающих фантазией, которые смогли бы «выдумать» или «предположить» новый мир, который можно было бы вырастить из старого и воплотить в жизнь.
Такой научный подход к материализации желаемого будущего в Европе и Америке называют «революционным подходом к установлению целей».
В Китае, как известно, история погибели и деградации СССР с позиции супердержавы до региональной страны, изучается с большой тщательностью. Китайцы постоянно спрашивают себя: «Что было бы, если бы русские тогда…», «Что будет, если мы сейчас…». И только «говорящие скворцы» России наложили табу на моделирование будущего с помощью прошлого, а заодно и на творческое воображение. Они решили, что всё определяют прагматичные люди, могущие «обо всём договориться», и экономика, которая тоже «не терпит сослагательного наклонения».
По этому поводу известный экономист В. Катасонов пошутил:
«Самый ценный ресурс сейчас – это дурак! А, поскольку, в природе дураки рождаются редко, то производство дураков надо поставить на конвейер. Сегодня работа этого конвейера начинается с детского сада».
Ясное дело, что речь идет не о «медицинских дураках», а об «искусственных».
Главное качество дурака – его беспомощность и несамостоятельность. Поскольку он скорбен умом и, вследствие этого, немощен плотью, он не способен вообразить ничего нового. А, значит, не может изменить и собственную жизнь. Пожелать себе он может только самое примитивное – «бабу и деньги». Искусственный дурак не станет бороться с угрожающими ему явлениями, а попытается к ним приспособиться. Это очень удобный раб – тихий и скромный.
У дурака никогда не возникает вопросов. Качество его жизни определяется исключительно наличием качественного хозяина. В этом случае можно сказать, что будущее общество, которое на почетное место ставит «конвейер дураков», будет представлять собой иерархию дураков, построенную по принципу – «тупой и еще тупее тупого», где каждый член будет иметь своего хозяина из определенного разряда привилегированных идиотов.
Попав в эту безысходность, люди обычно обращают глаза к небу. Но, утратив способы общения с Богом и творческое воображение, они разочаровываются и обращаются к двухмерному аду, надеясь обрести там безжалостную силу. А магическое поле реальности остается без присмотра и им пользуются те, кто хорошо знают ценность и практическую пользу сослагательного наклонения.
Прошлое, история и сослагательное наклонение
Мы часто слышим друг от друга: «История не терпит сослагательного наклонения». Эту фразу вставляют, когда надо и не надо. Ею пользуются, когда хотят прервать рассуждения человека по поводу «если бы. «
Однако, как правило, мало кто знает и вообще задумывается откуда эта фраза возникла и в чём же её суть. Автор этого высказывания Карл Хампе, гейдельбергский профессор. В прямом переводе она звучит так: «История не знает слова «Если». А первым сказал, что «История не знает сослагательного наклонения» И.В. Сталин в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом.
Да, в истории как в науке это высказывание применимо. Правда, с некоторыми оговорками.
Историки, как раз понимают, что оценка вероятностей, возможных направлений хода истории и сравнительных последствий различных альтернатив является правомерным предметом исторических исследований.
В наше же время эта фраза употребляется как правило бездумно, чаще всего вкладывая в неё следующий смысл: «Прошлое не изменить, что произошло, то уже произошло. »
А что произошло? А что такое прошлое? И действительно так ли уж не изменить прошлое? В этом стоит разобраться.
У истории нет сослагательного наклонения? Хм. Сомнительно. Если бы эта женщина так и не узнала ещё один факт из жизни покойного мужа. А теперь в её прошлой жизни «записана» уже совсем другая история. Радикально другая.
Перечитайте на досуге рассказ Валентина Распутина «Встреча».
Итак, что же можно сказать в завершении?
Во-первых, не стоит бездумно употреблять умных, популярных фраз.
Во-вторых, прошлое, всё же, можно изменить, и у истории таки бывает сослагательное наклонение.
Среди множества цитат исторических личностей и политических деятелей одной из самых известных является такая: «История не терпит сослагательного наклонения». Многие приписывают ее авторство Иосифу Сталину, чему есть письменное подтверждение. Но он был не первым, употребившим его, причем не в точной формулировке. Оно в большей степени является результатом адаптации при переводе с немецкого языка и его осовременивания. Но значение выражения должно быть предельно понятным каждому его читателю.
Авторство выражения
Автором высказывания «История не терпит сослагательного наклонения» является гейдельбергский профессор Карл Хампе. Но в его формулировке улавливается только смысл выражения, хотя оно записано по-другому. На немецком языке оно выглядит как «Die Geschichte kennt kein Wenn». Дословный перевод позволяет получить выражение «История не знает слова если». Также эту фразу в разговоре с Эмилем Людвигом, писателем из Германии, использовал Иосиф Сталин. В его интерпретации она звучит как «История не знает сослагательного наклонения».
Смысл высказывания
Традиционное содержание фразы является русской адаптацией выражения Карла Хампе. Как это случалось в истории и ранее, похожие выражения и цитаты высказываются несколькими людьми, что не является фактом плагиата. И. В. Сталин использовал ее в контексте определенной темы разговора с писателем. Хотя, естественно, для Иосифа Виссарионовича она значила то же самое, что и для Карла Хампе.
У выражения «История не терпит сослагательного наклонения» значение предельно простое. Оно заключается в том, что историческая наука не может использовать «если бы». Как научная дисциплина, она должна учитывать факты, подтвержденные документально или описанные современниками. Ей нужно принимать доказательства, полученные в ходе исследований и не допускать двусмысленной трактовки, используя зловредное «если бы». Исторические события действительно имели место, и сейчас важны лишь их фактические последствия. И не важно, чтобы случилось бы, если бы…
Исторические гипотезы и допущения
Многие притянутые и, кажется, совсем уж неправдоподобные гипотезы так и остаются недоказанными и пригодны разве что для художественных произведений исторической тематики, что также полезно как упражнение для ума. Но в официальной политике или науке гипотезы, основанные на «если бы», применяться не могут. Заявив, что история не терпит сослагательного наклонения, автор это и имел ввиду. А в случае с И. В. Сталиным просматривается явная необходимость открыто признать те жертвы, на которые пришлось пойти ради установления власти пролетариата.
В разговоре с Э. Людвигом вождь СССР также признавал как непреложный факт все события Первой мировой войны, искренне полагая, что до второй такой катастрофы дело дойти не должно. Он прекрасно понимал, что явления и события, имевшие место в истории, уже случились, а из-за пересмотра точки зрения в отношении них суть не поменяется.
История не терпит сослагательного наклонения. Кто сказал эту фразу, уже не важно. Она является так называемой цитатой-бастардом, но максимально точно описывает единственно правильный подход к изучению этой науки и интерпретации ее фактов.
Проблема современности
Сегодня очень развиты национальные движения в разных маленьких государствах и провинциях крупных стран. Стремясь получить больше свобод в международной политике или придать вес своим высказываниям, их лидеры стараются использовать искаженные исторические факты. Часто в ходе искажения или противопоставления и появляется сослагательное наклонение. Порой и без него некоторым активистам или попросту безграмотным людям удается добиться своего.
Но следует помнить, что история не терпит сослагательного наклонения. А потому самый простой способ сотрудничать на равных в международных отношениях — это признать свою историю. Ни у одного государства она не является идеальной и благородной. И существует вероятность, что новый политический режим может снова перекраивать ее так, чтобы она соответствовала новым реалиям, используя бесполезное «если бы».
Точнее, умелое спекулирование историей может принести некоторые недолговечные преимущества. Но это бесчестно в отношении самого общества, обманывать которое вечно просто невозможно. Примая свою историю и ошибки своих предков, можно их избежать в будущем. Уклоняясь же от реалий и используя «если бы», ошибок можно допустить больше.
Это тот процесс, которого следует опасаться больше всего, а странам и режимам, допускающим пересмотр истории с целью увеличения роли своего государства, доверять нельзя. Существуют факты и события, отрицать которые бессмысленно, потому как их из учебников и общественного мнения удалить просто невозможно. И высказывание о том, что история не терпит сослагательного наклонения, должно стать показателем того, что все мы принимаем действительность прошлого таковой, какой она была.
Сослагательное наклонение истории
Неисторическое вступление
Достаточно часто заявляют о том, что «история не имеет сослагательного наклонения». Собственно говоря, так оно и обстоит. Если, конечно, мы имеем в виду ту историю, которая уже состоялась. Вот та самая история уже вполне естественным образом изменена быть не может. Здесь и сейчас. Тут всё правильно, логично и доступно. Мы не можем вернуться назад и что-то там изменить. Та история уже сформировалась.
Есть, конечно, такая штука как фальсификация истории, что каждый понимает по-своему, но это уже нечто совсем иное. Собственно говоря, история – это слишком регулярно политика, опрокинутая в прошлое. Чрезмерно часто. Поэтому история одной и той же войны в учебниках противоборствующих стран будет выглядеть ну очень по-разному.
Что есть, то есть. Сам по себе пример тысячелетней Руси-Украины ярко об этом свидетельствует. Есть политическая необходимость, и начинаются изобретения. Самое смешное, что миллионы людей в это верят…
Ну и автору очень интересно, какие дальнейшие последствия это явление может иметь. Ведь, в конце концов, история существует только в виртуальной реальности книг, фильмов и нашего сознания.
И будут у нас две несовместимые никак истории.
В принципе, уже сегодня общение с украинцами на темы исторические малоперспективно. У них имеется своя, альтернативная история.
Ещё более интересен литвинский синтез товарищей белорусов. Это вообще что-то с чем-то. Автор с глубоким уважением относится к древней литовской истории. Она имеет место быть, и ничего выдумывать тут не надо. История мощная и интересная, ещё более мощная и интересная история у поляков. При чём тут белорусы, понять очень сложно.
Русь-Украина и литвинство – это вполне очевидные попытки присвоить чужую историю за полным отсутствием своей. У венгров есть своя история, у чехов, поляков, болгар, хорватов… А вот у Киева и Минска – с этим проблемы.
Чем-то напоминает арабов с верблюдами у египетских пирамид. Специально сообщаю: пирамиды в Египте построили далеко не арабы. Увы. А признавать, что их государство – новодел, им почему-то не хочется.
Но это всё-таки немного другое…
Непосредственно альтернативы
Разнообразные фантастические и полуфантастические повести – это тема совсем отдельная.
Автор же имел в виду историю более академическую, от политики немного отдельную, если, конечно, такое вообще возможно (а почему бы и нет)?
Так вот, насчёт неё, родной, тут, как ни странно, прорисовываются два варианта: свобода воли и историческая предопределённость.
Да, безусловно, история уже состоялась, но в тот самый момент Вильгельм Завоеватель мог бы, в принципе, и не решиться на высадку в Англии.
Или его высадка могла сорваться, либо он мог проиграть битву при Гастингсе.
А может, все эти события связаны в цепочку, нанизаны на нить, как бусины?
Так всё-таки какой вариант верен?
Любители фразы «история не имеет сослагательного наклонения» как-то по умолчанию подразумевают, что вариантов нет совсем: что суждено, то и произойдёт. Иначе что они тогда имеют в виду?
А как вообще можно определить, находясь внутри системы, какой принцип там действует?
Сказать с высокой степенью достоверности достаточно сложно. Ведь всегда можно заметить, что все наши выборы из двух зол и метания предопределены изначально.
Самое интересное, что одни и те же люди обвиняют нацистскую верхушку Третьего рейха в чудовищных преступлениях против человечества и одновременно утверждают, что у истории не бывает сослагательного наклонения (говоря уже о Знамени Победы над Рейхстагом), но если Знамя было предопределено изначально, то значит, и все чудовищные преступления нацизма тоже были заложены в изначальной программе мироздания, и выходит, несостоявшийся австрийский живописец – всего лишь жалкая марионетка провидения?
И кстати, да, вообще-то, Гитлер был марионеткой (вполне конкретных политических сил), куклой, которая попыталась перекусить бечёвки. Но идея в том, что для описания истории нельзя одновременно и параллельно использовать оба варианта описания истории, иначе ерунда какая-то выходит.
Если Гитлер ничего не мог изменить, то в чём его вина?
Ежели ему изначально было предначертано возглавить Германию, развязать войну, то в чём его можно обвинить?
Коль, как говорится, весь мир – театр, и люди лишь играют отведённые им роли в пьесе, то в чём тогда их вина или заслуга?
С другой стороны, если Гитлер обладал свободой воли и мог выбирать варианты будущего, тогда и война могла начаться и завершиться очень по-разному (или вообще не начаться), и ничего фантастического и завирального в этом нет.
То есть надо выбирать: или Гитлер – «слуга сатаны» и был проклят и обречён на совершение всех этих художеств, или Знамя Победы могло и не взвиться над Рейхстагом. То есть или одно, или другое, но не то и другое вместе.
Вспоминается история с проворовавшимся рабом одного древнегреческого философа:
– Но мне суждено было украсть!
– И тебе было суждено быть наказанным, – последовал ответ философа.
То есть или Гитлер всего-навсего политик – тогда история подвижна, или «слуга сатаны» – и тогда всё это приобретает слегка религиозный оттенок, как оно и имело место быть в советских учебниках истории. Где он был как бы от всей души ненавидим, но абсолютно неизбежен (как порождение сил тьмы и мирового капитала).
Просто за перечислением вереницы дат и событий как-то ускользает вот этот самый основной вопрос. Если история была подвижна до 22 июня 41-го, то почему она должна была изменить свою суть с наступлением этой самой даты?
Война могла идти очень по-разному и иметь совсем разные результаты.
Откуда следует тот факт, что наша победа была неизбежна?
По крайней мере, совсем не из соотношения сил и компетенций сторон на период с лета 1941 по лето 1942.
Или операция «Барбаросса» и её провал – игра высших сил или результат вполне земных решений и ошибок?
Но ни то и другое напополам (почему-то вспоминается классика, а именно «Илиада», там было напополам). Всплывает в памяти также вопрос инквизиторов к Жанне д’Арк: «Зачем же ты призывала солдат сражаться, если Господь все равно дарует им победу?» И в ответ прозвучало: «Чтобы Бог даровал победу, солдаты должны сражаться».
На первый взгляд, простой вопрос
Пожалуй, самое парадоксальное в советской истории – это то, что, полностью и категорически отринув религию, наша советская историческая наука сохранила точку зрения предопределённости всего сущего, только уже не с точки зрения религиозных откровений, а с точки зрения марксистко-ленинского учения.
Как бы получалось, что ещё во времена Юрского периода торжество идей социализма по всей галактике было абсолютно неизбежно. Что, безусловно, не могло не внушать настоящего священного трепета.
Даже американцы в какой-то мере пытаются играть в эти игры, только тут уже главные маркеры цивилизованности – свобода и демократия. Куда уж без них. Ну и там свободный рынок и свобода предпринимательства как основы галактической цивилизации далёкого будущего. Как говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.
Так всё-таки характерна ли для истории линейность (как железнодорожная магистраль) или тут имеются варианты (развилки)?
Наличествует один достижимый вариант будущего (рано или поздно) или есть варианты?
Идея предвидения будущего как раз исходит из простого факта его однозначности и предопределённости.
То есть, если человеческая история – всего лишь книга или фильм, то вполне логично желание увидеть, а что там дальше?
Если же будущее очень многовариантно и, чем далее в будущее, тем более оно поливариантное, то подобный вопрос смысла не имеет в принципе.
Другими словами, на самом деле это две очень разные модели. И совмещать их достаточно странно. И какая из двух моделей верна – вопрос сложный и философский, но применять их одновременно для описания истории – достаточно странный ход. Предопределённость или есть, или нет. Она не может появляться или исчезать в какой-то момент истории. Как и свобода воли. Или есть, или нет.
Мы, в конце концов, имеем единый исторический процесс и, если прошлое не имеет сослагательного наклонения, то его не имеет и настоящее. Будущее, кстати, тоже не имеет.
Противоположная точка зрения – сейчас да, событие в прошлом уже произошло и отменить мы его не можем, но в момент происхождения события (когда время было свежим) всё могло сложиться иначе.
И кстати, да, Вторая мировая случилась бы и без одного известного австрийского художника (она имела гораздо более серьёзные причины, чем психопатия отдельно взятого богемского ефрейтора). Мыслить иначе – полностью антинаучно. Если по-простому, там очень серьёзные люди интерес имели, куда там до них богемским ефрейторам… И это были даже не представители германского монополистического капитала.
Хотя промахнись тогда Гаврило Принцип в Сараево… И всё могло бы пойти иначе. Ходят слухи, что они были неплохо знакомы… И работали в паре. Австрийские же подданные? Дальше – всё по О. Генри. Вот тебе и теория заговора.