какие картины дюрера есть в эрмитаже
Как смотреть гравюры Дюрера
Благодаря Альбрехту Дюреру гравюра стала одним из самых популярных искусств конца XV — начала XVI века. Рассказываем о том, что скрывается за простыми, на первый взгляд, сценками. Еще больше гравюр Дюрера можно увидеть на выставке в Государственном историческом музее, которая открыта до 28 июня
Альбрехт Дюрер (1471–1528) — такой же универсальный человек эпохи Возрождения, как Леонардо да Винчи. Круг его интересов не менее широк: живопись и геометрия, математика и физика, архитектура и фортификация. Но прославился Дюрер как мастер гравюр, которые благодаря его таланту стали считаться искусством, а не ремеслом. В основном он работал в двух техниках: ксилографии, или высокой гравюре по дереву, и гравюре резцом по меди (так называемая глубокая гравюра).
Ксилография — более древний способ копировать изображения, появившийся в Европе еще в раннем Средневековье. Мастер оставляет на деревянной доске (она называется штамп) выпуклые линии рисунка и переносит краску с выступающих частей на бумагу, отсюда название — высокая гравюра. Работы, сделанные таким методом, получаются очень выразительными, с четкими линиями, а сам штамп сделать несложно.
Штампы для глубокой гравюры изготавливались из медных досок, и мастер выводил линии особыми резцами — штихелями. При печати на штамп оказывалось такое сильное давление, что краска из углублений перетекала на лист. Такая техника позволяла создавать более сложные гравюры с полутонами, игрой света и тени, но была гораздо более трудоемка.
Дюрер всегда выбирал понятные обывателю сюжеты, при этом пряча за ними множество тайных смыслов и одновременно оставляя подсказки, помогающие их растолковать. Рассказываем о том, как искать и понимать эти загадки, на примере пяти гравюр из разных циклов.
«Мужская баня» (1496–1497)
Это гравюра выполнена в технике ксилографии: мы видим четырех мужчин в купальне в компании музыкантов. Из-за забора на героев сценки смотрит юноша, а на заднем плане мы видим улицу Нюрнберга конца XV века, намеренно представленную более идеально, чем в реальности. Такой сюжет можно часто встретить в немецком изобразительном искусстве этого времени, только посетители бани обычно одеты в длинные рубахи, скрывающие наготу. Дюрер, пусть и не до конца, раздевает своих героев, соединяя местную традицию с мотивами, характерными для итальянского Возрождения, с которым он познакомился в 1494–1495 годах во время путешествия по Италии.
За этим, казалось бы, простым сюжетом исследователи находят смыслы, которые неискушенный зритель может не заметить. Есть несколько версий, объясняющих сцену в бане. Согласно более простой трактовке, на столб с краном опирается сам Дюрер, а остальные герои — его друзья: справа с кружкой — Виллибальд Пиркгеймер, а на переднем плане — нюрнбергские гуманисты Стефан и Лукас Паумгартнеры.
Более сложная аллегорическая трактовка связывает композицию с темами четырех темпераментов и пяти чувств. Каждый из четырех человек олицетворяет один из темпераментов и использует то чувство, которое может принести покой и радость. Дюрер — меланхолик и использует слух, наслаждаясь музыкой, Пиркгеймер — холерик и пьет вино, а братья Паумгартнер — сангвиник и флегматик. Один осязает с помощью скребка для кожи, а другой нюхает дикий цветок.
«Повар и его жена» (1496–1497)
Эта гравюра на меди изображает семейную пару — повара и его жену. Судя по одежде, это представители среднего класса — бюргеры. На женщине длинное платье, поверх которого накинут плащ. На поясе висят ключи — символ власти. Мужчина одет в куртку, которая едва сходится на животе, а на поясе и в руках у него профессиональные инструменты — ножи, сковородка и длинная ложка. Многие искусствоведы считают, что в образе повара Дюрер изобразил своего друга Виллибальда Пиркгеймера, которого мы уже видели на предыдущей гравюре.
Можно было бы подумать, что это просто пара из Нюрнберга, однако Дюрер, как обычно, намекает нам, что за простым изображением стоит нечто большее. И подсказкой здесь становится птица, сидящая на плече у повара. Исследователи считают, что перед нами иллюстрация к сюжету из «Книги рыцаря де Ла Тура Ландри, написанной в назидание его дочерям», популярного сборника поучительных историй, который молодой Дюрер помогал иллюстрировать.
Так одна маленькая работа позволяет понять, что казалось смешным людям того времени.
«Святой Иероним в келье» (1511)
Позже эта гравюра в технике ксилографии ляжет в основу сюжета одной из самых известных работ Дюрера, которая вместе с «Рыцарем» и «Меланхолией» составит серию «Мастерские гравюры» на меди.
Как нетрудно догадаться, главный герой — святой Иероним. Мы застаем его в один из самых важных моментов жизни, когда он переводит Библию на латынь, создавая знаменитую Вульгату. Благодаря этому труду Иероним считался покровителем всех людей, имевших отношение к литературе и книгоиздательству, и стал одним из самых почитаемых святых. Вульгата же будет первой книгой, которую Иоганн Гутенберг напечатает на своем станке в 1456 году.
Согласно средневековой традиции, Дюрер изображает святого, жившего в IV–V веках, в окружении предметов XV века: кафедра, сундук, песочные часы (символ ускользающего времени) и бутыли. Окружают Иеронима и атрибуты его истории. По легенде, в монастырь, где жил святой, пришел лев и распугал всех монахов, но Иероним подошел ко льву, извлек из его лапы занозу и стал с ним дружить.
Очень часто Дюрер делает свою подпись и дату создания работы частью изображенной им истории. Так, здесь его подпись выведена на полу кельи, а год создания работы вырезан на сундуке в правой части гравюры.
Четыре всадника Апокалипсиса (около 1497–1498)
Пожалуй, самый известный цикл — серия гравюр с иллюстрациями к Апокалипсису. Дюрер был гениальным маркетологом. Создавая гравюру или цикл, он всегда имел в виду очень конкретную целевую аудиторию. Это позволял жанр: у гравюры, в отличие от живописного полотна, могло не быть заказчика — мастер не был скован требованиями и мог воплотить любую собственную задумку. Дюрер тут выступает не только как иллюстратор-оформитель, но как художник книги: он создает шрифты, совмещает гравюры и текст, фактически закладывая основы книжного дизайна.
Работать над циклом Дюрер начал в 1498 году — за два года до того, когда в Европе предрекали конца света. Самая известная и часто цитируемая работа из этого цикла — «Четыре всадника Апокалипсиса». Она фактически дословно цитирует библейский текст: в центре композиции четверо всадников, символизирующие бедствия, которые случатся во время конца света.
В тексте Апокалипсиса всадники выезжают по одному, но Дюрер показывает их мчащимися вперед в едином строю, напоминающем тяжелую рыцарскую конницу, которая сметает пехоту противника. Каждый смотрящий на гравюру мог живо представить себя на месте этой пехоты — ополчения, в котором он окажется, когда турки захватят его родной город, а потом погибнет под копытами вражеской кавалерии.
Эту работу вместе с гравюрой «Святой Иероним в своей келье» и «Меланхолия I» исследователи объединяют в единый цикл «Мастерских гравюр» Альбрехта Дюрера и считают апогеем его творчества. И хотя у нас нет документальных свидетельств, подтверждающих то, что автор сам считал эти работы единой серией, мы можем догадываться об этом благодаря их практически одинаковому размеру и времени создания: все они сделаны в 1513–1514 годах. Кроме того, многие современники Дюрера приобретали сразу все три работы.
Эту гравюру часто связывают с книгой «Enchiridion militis christiani» «Руководство христианского воина» (лат.). писателя и гуманиста Эразма Роттердамского, который был близким знакомым Дюрера. Согласно этому тексту, жизнь христианина — это постоянная борьба, цель которой — достичь Царства Небесного. Его образ тоже можно найти на гравюре — в виде далекого замка в левом верхнем углу. Вокруг рыцаря мы видим символы добродетелей, которые могут помочь ему в борьбе. Пес — это верность и преданность, а дубовые листья, вплетенные в гриву и хвост коня, — сила духа. И хотя путь рыцаря труден, Дюрер, как человек новой эпохи, делает основной акцент не на торжестве смерти, как это было принято в средневековой культуре, а на мощи и величии человеческого духа.
«Апокалипсис» гения на стыке веков
В преддверии выставки «Альбрехт Дюрер. К 550-летию со дня рождения»
2021 год можно назвать годом Альбрехта Дюрера (1471–1528) в России. Сначала его привезли в Москву, где в Государственном историческом музее (ГИМ) прошла выставка «Альбрехт Дюрер. Шедевры гравюры из собрания Пинакотеки Тозио Мартиненго в Брешии».
«Автопортрет в одежде, отделанной мехом», Альбрехт Дюрер, 1500 год, Старая пинакотека, Мюнхен
Экспозиция радовала дизайном с зашифрованными метафорами. Теперь предстоит выставка, приуроченная к 550-летию мастера, которая откроется 8 декабря в Эрмитаже. Там представят вещи из запасников Эрмитажа и ГМИИ им. Пушкина.
На выставке графических работ Альбрехта Дюрера из коллекции Пинакотеки Тозио Мартиненго в Государственном историческом музее в Москве © РИА Новости
Дюрер к своему труду относился очень любовно. Сын ювелира, он несколько лет учился мастерству у отца — отсюда, вероятно, его умение тщательно прорабатывать детали. Но в итоге он уговорил старших отдать его в ученики к живописцу Михаэлю Вольгемуту — Альбрехту было тогда пятнадцать лет.
«Портрет Барбары Дюрер» из диптиха «Портреты родителей Дюрера», Альбрехт Дюрер, около 1490 года, Германский национальный музей, Нюрнберг
«Альбрехт Дюрер старший с четками» из диптиха «Портреты родителей Дюрера», Альбрехт Дюрер, около 1490 года, галерея Уффици, Флоренция
Был у Дюрера и, как сказали бы сейчас, талант маркетолога: знаменитая серия «Апокалипсис» (1496–1498) недаром вышла в канун нового столетия, когда современники художника действительно ждали, что в 1500 году случится конец света — и это подогрело их интерес к графическим листам. Пятнадцать иллюстраций «Откровения Иоанна Богослова» стали первой крупной работой молодого Дюрера, по ним его узнают и сегодня, а композиция «Четыре всадника Апокалипсиса» стала нарицательной. «Апокалипсис» выставляли на московской выставке в ГИМ, увидеть серию можно будет и в Петербурге.
«Апокалипсис», Альбрехт Дюрер, 1511 год, фронтиспис второго издания (слева)
«Мученичество Иоанна Богослова» из серии картин «Апокалипсис», Альбрехт Дюрер, 1496–1497 годы (справа)
«Четыре всадника Апокалипсиса» из серии картин «Апокалипсис», Альбрехт Дюрер, 1497–1498 годы (слева)
«Низвержение Сатаны в бездну и Новый Иерусалим» из серии картин «Апокалипсис», Альбрехт Дюрер, 1497–1498 годы (справа)
Специалисты отмечают, что Дюрер стал первым из великих мастеров, для которого графика оказалась важнее, чем живопись. И в целом он был разносторонним человеком. Живя в Нюрнберге в насыщенную эпоху Возрождения, когда там кипела интеллектуальная жизнь, он сочувствовал Реформации, дружил с гуманистом Виллибальдом Пиркгеймером (1470–1530) и людьми из его круга общения, писал труды по фортификации и семейную хронику — одну из первых художнических автобиографий.
Обозначение своей самодостаточности и ценности труда — важная тема для Дюрера. В отличие от итальянских городов-государств, в тогдашней Германии художников все еще держали за ремесленников, что задевало Альбрехта. Например, известно письмо художника к франкфуртскому купцу Якобу Геллеру, который заказал ему алтарь. В тексте Дюрер пытается доказать, что стоимость работы зависит не только от размера алтаря и количества потраченной краски, но и от качества работы мастера — и что по-настоящему хорошая работа требует много времени и сил. Но заказчик, очевидно, доводам не внял.
«Алтарь Геллера (Алтарь Вознесения Марии)», Альбрехт Дюрер, Маттиас Грюневальд, Иобст Харрих, 1507–1511 годы, Исторический музей, Франкфурт-на-Майне
Гравюра как средство заработка и самовыражения сулила гораздо больше, чем такой труд, — неудивительно, что художник все больше времени уделял ей. В графических работах заметно неординарное мышление художника, графика Дюрера — причудливый мир с выпуклыми персонажами и «пасхалками» в виде автопортретов. Дюрер придумал и свой авторский знак — знаменитое AD, на гравюрах его видно.
Благодаря таланту, уму и труду Дюрер стал уважаемым художником, владел своей мастерской и вел долгосрочные проекты. Он работал на императора Максимилиана I, но даже такой статус не гарантировал стабильности в доходах. Например, Дюрер с помощниками три года делал для Максимилиана гравюру с изображением триумфальной арки размером три на три с половиной метра, но плату за работу постоянно задерживали, потому что в казне было пусто. В 1512 году Максимилиан I предложил в качестве гонорара освободить художника от налогов, но городской совет Нюрнберга был против этой идеи.
«Портрет Максимилиана I», Альбрехт Дюрер, 1519 год, Музей истории искусств, Вена
Когда Дюрер в очередной раз напомнил императору, что его работу неплохо бы оплатить, тот назначил ему пожизненную пенсию — сто гульденов в год. Это было в 1515 году, но уже в 1519-м император умер и пансион Дюреру выплачивать перестали. Чтобы подтвердить свое право на выплаты, художнику пришлось ехать в Нидерланды на коронацию Карла V с просьбой к новому императору оставить в силе его право на сто гульденов. Это, к слову, немало: дом Дюрера в Нюрнберге стоил 275 гульденов.
«Триумфальная арка императора Максимилиана I», Альбрехт Дюрер, 1510 год, Национальная галерея искусства, Вашингтон
Между финансовыми перипетиями и теоретическими трудами художник создал прославившие его гравюры, которые в этом году и показывают в российских музеях.
Для справки
Сотрудничество банка ВТБ и Государственного Эрмитажа началось в сентябре 2013 года. Банк содействует выставочной деятельности музея, пополнению его фонда произведениями искусства, реализации самых смелых и новаторских проектов Эрмитажа. В 2017 году при поддержке банка ВТБ в музее прошла выставка «Зимний дворец и Эрмитаж. 1917. История создавалась здесь». В 2019 году банк выступил генеральным спонсором выставки «Забытый русский меценат. Собрание графа Павла Сергеевича Строганова», в декабре 2020 года — выставки «Декоративный минимализм. “Оттепель” в советском фарфоре», а в 2021 году при поддержке ВТБ в Эрмитаже будет организована выставка «Альбрехт Дюрер. К 550-летию со дня рождения».
Дюрер в Москве: Исторический музей превратил свои залы то ли в райские кущи, то ли в круги ада
Экспонировать гравюру так, чтобы зритель сказал «ах», очень сложно, но музею это удалось.
Это очень полное собрание гравюр Дюрера, почти все его знаменитые циклы. Они специально привезены к нам из итальянской Брешии (около 120 штук), и организовать такую выставку в условиях ковида было не просто.
Рассматривать одноообразные черно-белые листы народу, на самом деле, на больших выставках приедатся, поэтому большую роль играет архитектура выставки, как ее придумали оформлять. Архитектором данного проекта является Агния Стерлигова, и она сделала действительно нечто запоминающееся.
Взгляд не замыливается, а резко переключается при переходе из зала в зал.
Еще, пиарщики говорят, там есть легкий саунд-дизайн, но в вечер открытия расслышать его невозможно было. (А еще я опоздала на шампанское, весь вернисаж, считай, насмарку, надо было все-таки на утренний пресс-показ успеть прибежать! Хнык-хнык).
Кстати, эта выставка открывает проект «Сокровища музеев Италии в Историческом музее», рассчитанный на несколько лет, дай бог повезет нам увидеть еще много крутого.
Вообще, привычные выставочные залы этого здания удалось преобразить достаточно круто.
Помимо гравюр есть некоторое количество предметов, связанных с его именем.
Вот советские медальки в честь него. Трогательно
Еще есть доспех и какое-то домашнее барахлишко того периода.
Есть, конечно, оттиски и других всемирно известных гравю Дюрера.
Мне нравится, как вышел этот кадр. Он философский.
Кто-то из великих проник в мою жизнь тихо и незаметно. импрессионисты, мой воздух. Кто-то ворвался громом и молнией, отзываясь в душе нестерпимой болью. Дюрер застал меня врасплох, подкрался со спины (помню как сейчас: в Старой Пинакотеке Мюнхена подкрался:) и. покорил безоговорочно. Стал учителем и проводником в мир Северного Ренессанса, увлёк гравюрой и символизмом в живописи, его автопортрет я до сих пор, после многих лет музейной насмотренности, считаю одним из лучших в своём жанре, гениальным.
Дюрер, да, мой учитель, без преувеличения. С его руки я прочно освоила композицию, стала обращать внимание на мельчайшие детали, научилась читать картины, как книги, поняла что значит передать всё великолепие мира в двух красках.
. и самое ценное: он превратил меня из зрителя-соглядатая в соучастника, научил не просто смотреть и радоваться-наслаждаться или огорчаться, а чувствовать и понимать увиденное.
Ах да, ещё, не менее ценное. Я пришла к искусству «голой», без семейных традиций искусствоведения за спиной, вокруг только физики без намёка на лирику, и на всё искусство смотрела с колокольни ХХ-го века. Падение со своей колокольни было болезненным, забираться на чужие вековые колокольни мне помог именно Дюрер, так родился интерес к средневековому искусству и к Средневековью в целом.
Событие! Грандиозное! Выставка, которую готова брать штурмом, не смотря на маленькую мизантропию и большую нелюбовь к толкучке. Чуть не бросилась штурмовать в первых рядах, но сдержалась. Помогло. Не существенно. И спустя месяц после открытия выставки посетителей было много.
Лупа пользовалась необычайной популярностью, моё пребывание на выставке затянулось, успела прослушать экскурсию. Настолько увлекательную, что оторвать ухо от подслушивания меня не заставили даже приличия.
Исторический музей тоже внёс свою лепту, покопался в закромах и впервые на суд зрителя выставлены гравюры Дюрера из запасников музея. Зрительский суд в моём лице доволен, очень, выставлены интересные работы. К тому же есть возможность сравнить наши и итальянские, наши, пожалуй, выиграли. Не числом, качеством. Впрочем, сложу с себя ответственность, пусть Неземида, богиня справедливости, рассудит:)
А. Дюрер, «Св. Иероним в келье», наша (!) коллекция.
Гравюра из итальянской коллекции, всё тот же святой Иероним, всё там же в келье. Какая разница между работами! Разница в пропасть. По обывательской логике, проанализировав увиденное, сделала вывод: гравюра из итальянской коллекции выполнена позже. Иероним похудел, борода отросла, келья стала больше похожа на келью. Но нет! Эта работа исполнена раньше. Загадка!:)
Маркантонио Раймонди, копия гравюры Дюрера, Италия.
Курам на смех! Старательно пыталась превратить простое в сложное. Искала потаённые смыслы, запрятанные в оформлении каждого зала, аллюзии, ассоциации.
. и здесь всё очевидно: 1500 год, ждём конца света в очередной раз:), западное средневековье под флагом ожидания Апокалипсиса, в этом зале размещена серия гравюр на тему Апокалипсиса.
Оливки в цвете стен и хворост с потолка: пространство для серии «Труды и дни» — вспоминаю сразу про землепашцев.
Ожидание конца света в XVI-ом веке историки прочно связывают с нашествием турок, а я смотрю по сути на фотодокумент того времени, на гравюру, и что вижу: трёх мирно беседующих крестьян и один из них. турок!
Спустя время после посещения выставки решила почитать, что говорит архитектор выставки о заложенных в оформление залов смыслах. Опа! А смыслов и аллюзий заложено не было:) Декорации были сделаны в границах эпохи Мастера и не более. Вся сценография, вся архитектура выставки построены исключительно на практичности. Для удобства перемещения посетителей. Пандемийные ограничения опять же.
Выставочное пространство до оформления было белым с высокими потолками под пять метров, оставь всё как есть и гравюра потерялась бы в пространстве. Эффектная подача гравюры удалась! Пространство зрительно уменьшили, сделали камерным, инсталляции не мешают обзору. гравюра заиграла, как бриллиант в прекрасной оправе.
На этой гравюре минимум деталей, всего три персонажа. найдите-ка третьего с первого взгляда! Не получится:)
Шла на выставку в полной уверенности, что не осмотрю и половины работ. Устану. Глаз замылится. Ничего подобного! Прошла по кругу трижды и со свежей головой отправилась на выставку по соседству, на выставку придворного костюма. Вторая выставка, что удивительно, не пришлась к моему двору. Крайне неудачное размещение экспонатов, скучное оформление и. костюм поблек, не получив достойного обрамления.
Информационное сопровождение выставки, ммм, поворчу немного. Статичное, сухое, канцелярским языком перечисление дат, фактов, названий. мне хотелось другого! Мне хотелось подачи Гения на информационном блюдечке с золотой каёмочкой. Живым языком. С интересными и запоминающимися фактами. Такой подачи, что прочитав Слово понимаешь: передо мной работы Гения, новатора, революционера в искусстве.
Сценка из жизни:) Два посетителя, дедушка с внуком лет четырнадцати, старший младшему объясняет, что есть техника гравюры на меди, в чём её сложности, что помимо художественного таланта Мастеру требуется ювелирная точность, безграничное терпение. минут на десять выпала из мира Дюрера, так было интересно наблюдать за выражением лица мальчишки, оно менялось от слова к слову, стартовало с недоуменной скуки, финишировало восхищённой заинтересованностью.
. и мне хотелось бы увидеть на выставке фильм «из жизни гравёра», чтобы у всех посетителей гарантированно восхищенно зажигались глаза.
Филипп Меланхтон, «Учитель Германии», реформатор, друг Лютера. смотрю и смотрю, оторваться не могу, смотрю на год гравюры. как жаль, я не прочь у него поучиться.