какие колонии закрыли на карантин
Новые правила длительных свиданий в колониях для родственников осужденных
Коронавирусная инфекция внесла изменения в жизнь человеческого общества. Перемены коснулись не только вольных людей, но и тех, кто находится в местах лишения свободы.
В попытках воспрепятствовать распространению вируса среди заключенных, ФСИН разработала новый порядок предоставления длительных свиданий с осужденными. С какими нововведениями придётся столкнуться на трёхдневных встречах с осужденными посетителям исправительных колоний?
Справка об отсутствии коронавируса – обязательно
Самое важно изменение – на длительное свидание родственников не пустят без справки с отрицательным результатом анализа на COVID-19. Правильно эта справка называется «исследование на выявление РНК коронавирусов SARS-CoV-2 методом ПЦР-диагностики».
Такой медицинский документ должен быть сделан не ранее, чем за 3 дня до начала свидания. Получить его можно только в лаборатории, которым разрешили проводить исследования на коронавирус.
💾 Скачать перечень коммерческих медучреждений, допущенных к проведению исследований на COVID-19 лиц, не имеющих признаков инфекционного заболевания и не находящегося в прямом контакте с больным новой коронавирусной инфекции.
Справки о результатах должны быть оформлены на оригинальном бланке коммерческой лаборатории из перечня выше или на официальном бланке лаборатории муниципального учреждения здравоохранения. Наличие на бланке печати и реквизитов лаборатории обязательны. Чтобы получить допуск на свидание, предъявлять нужно оригинал справки.
Контроль состояния здоровья с порога учреждения
Сразу по прибытию к месту проведения свидания сотрудники учреждения проведут входной контроль состояния здоровья как прибывших родственников, так и самого осужденного. Выражается это в измерении температуры тела бесконтактным термометром и внешним осмотром на наличие признаков острого респираторного заболевания. Если у вас обнаружится повышенная температура или кашель, насморк, чихание, то вас отправят восвояси – в свидании будет отказано.
Ежедневный коронавирусный надзор
Родственники и осужденные в местах общего пользования (коридор, кухня, санузел) обязательно должны будут соблюдать социальную дистанцию, носить маски и перчатки. Если обнаружится, что средств индивидуальной защиты проживающие не носят – также свидание на том и прекратят.
В общих помещениях гостиницы для свиданий каждые два часа будет проводиться ежедневная уборка дезинфицирующими моющими средствами. А в комнатах для длительных свиданий проведут комплексную обработку: дезинфекторами и ультрафиолетовыми установками. По завершению свидания в каждом помещении проведут генеральную уборку.
Различия в требованиях по регионам
Решения о возобновлении длительных свиданий в каждом конкретном регионе принимает главный государственный санитарный врач ФСИН по этому региону. Порядки предоставления таких свиданий определяет это же должностное лицо. И хоть все санитарные главврачи руководствуются одними основными рекомендациями при разработке правил допуска к свиданиям и условий их проведения, но всё же итоговые инструкции в разных регионах могут заметно отличаться.
Например, в Брянской области и республике Дагестан для того, чтобы попасть на свидание, от родственников понадобится справка об эпидемокружении, т.е. что вы не контактировали с больным COVID-19 в течение последних 14-ти дней. Такие выдаются поликлиниками по месту жительства. А в Санкт-Петербурге и Ленинградской области понадобиться предоставить справку об отсутствии коронавируса строго установленного образца, и полученной в сертифицированной лаборатории.
🔔 Прежде чем отправиться на длительное свидание, обязательно обратитесь в учреждение и уточните все детали и нюансы предоставления длительных встреч с осужденными.
«Помощи не будет до конца карантина» Российские заключенные — о том, как коронавирус изменил их жизнь в тюрьмах и колониях
Из-за эпидемии коронавируса россияне столкнулись с многочисленными ограничениями и были вынуждены изменить привычный образ жизни. В наиболее сложной ситуации оказались осужденные: они и так ограничены во многом, а теперь остались без свиданий с близкими и без передач. Но самые суровые ограничения введены в СИЗО Москвы: изоляторы переведены на казарменный режим, доступ туда закрыли даже следователям и адвокатам. «Лента.ру» на условиях анонимности пообщалась с арестантами и выяснила, как пандемия коронавируса изменила жизнь за решеткой.
16 марта Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) России опубликовала на своем сайте объявление о том, что в местах лишения свободы приостанавливаются все свидания.
30 марта все московские СИЗО были переведены на так называемый казарменный режим. Это означает, что сотрудники заступают на службу и остаются на работе в течение 14 суток. С этого момента в изоляторах прекратили принимать любые передачи для заключенных.
31 марта в московских СИЗО приостановили прием новых арестантов — всех новичков свозят в одно СИЗО №7 в Капотне. Кроме того, прекращен допуск следователей и адвокатов в изоляторы; арестантов перестали вывозить на следственные действия и судебные заседания.
«Что будет без лекарств — не знаю»
Михаил, СИЗО №5 «Водник» (Москва):
— Лично у меня от карантина двоякие ощущения. Дело в том, что с 18 марта судьи стараются откладывать на вторую половину апреля заседания, не связанные с продлением ареста. Это означает, что тебя не возят в душном автозаке по всей Москве вместе с другими.
У нас ведь все построено так, что тебя рано утром, часов в семь, забирают из СИЗО, затем автозак разъезжает по изоляторам, собирает всех, у кого заседание в том же суде, что и у тебя.
Так вот, уже вторую неделю в моей жизни этого нет, чему я очень рад. Я более-менее выспался, поел и вообще как-то почувствовал, что в жизни есть еще что-то, кроме пробок, запаха бензина и потных товарищей по несчастью, человеком наконец-то себя почувствовал.
Посмотрел телевизор несколько дней, он у нас есть в камере. Что интересно, на воле я редко его смотрел, а тут прямо подсел на всякие сериалы, которые там постоянно крутят. С их помощью отвлекаешься как-то от бесконечных размышлений о своем деле.
Неприятной новостью для меня стал запрет передач. Я человек не очень молодой, у меня проблемы с сердцем и давлением. И некоторые медикаменты мне могли передать только с воли, при моих диагнозах это разрешали, хотя и заставляли оформлять массу справок.
Конечно, в тюремной медсанчасти мне дадут, если что, валидол тот же самый, но мне нужны лекарства посерьезнее. Ну, и еще одной проблемой станет отсутствие адвоката. Он мне приносил почитать документы по моему делу, какие-то вещи, которые мне нужны — например, новые очки, после того как старые я разбил случайно.
Кстати, начиная с прошлой недели общаться с адвокатом можно было только через специальное стекло в комнате для свиданий, а защитника заставляли надевать маску и бахилы перед проходом к нам. Теперь даже этого не будет. Надо приспосабливаться к новым условиям.
«Придется мыться в камере у отхожего места»
Сергей, СИЗО №4 «Медведь» (Москва):
— Меня во всех нововведениях из-за коронавируса больше всего расстроило то, что к нам теперь не ходит стоматолог. Здесь, в СИЗО, начинаешь ценить те вещи, о которых до того, как сюда попал, даже не задумывался. Вот заболел у вас зуб на воле — пошел да и вылечил. А здесь надо ждать, пока врач придет и тебя примет, а он не каждый день бывает.
Я не мог заснуть от боли, чуть не плакал и порой будил сокамерников — они, конечно, этому были не очень рады. Потом в СИЗО пришел стоматолог и зуб удалил. Но теперь никакой помощи не будет до конца карантина. В медико-санитарной части есть терапевт — он, если что, может сделать обезболивающий укол. Но не больше.
Парикмахер к нам тоже ходить не будет. Его визиты не столь важны, но иногда стричься надо. Еще я так до конца и не понял, что теперь будет с посещением спортзала. Администрация уже дала понять, что, возможно, его работа пока прекратится. А спорт здесь очень важен: без регулярных физических упражнений иммунитет садится, появляются всякие болезни, которых не было до СИЗО.
Впрочем, у меня есть комплекс упражнений со своим весом, который я регулярно делаю. Это отжимания разными хватами, которые позволяют качать трицепсы и мышцы груди. Можно даже делать приседания с весом: попросить сокамерника сесть тебе на плечи и приседать.
Видимо, и мыться придется в камере у отхожего места — с помощью пластиковой бутылки. Что касается отмены свиданий, то в изоляторе они и так редкость. Я уже больше года в СИЗО — и ни разу следователь мне его не разрешил. Так что мне от этой отмены ни жарко, ни холодно.
Пока работает ФСИН-письмо, и это очень хорошо. Я человек женатый, у меня есть дети. Дело не только в том, что я соскучился по супруге, — есть много моментов, связанных с воспитанием и образованием моих сына и дочки. И через ФСИН-письмо все эти вещи можно обсуждать. Конечно, есть и другие способы связи с волей, но подробно я их описывать не буду. Еще я слышал, что запретят заказ продуктов извне. Но я и раньше редко их заказывал, так что переживу этот запрет.
«Арестантов стали отпускать под домашний арест»
Дмитрий, СИЗО №1 «Матросская Тишина» (Москва):
— Главной особенностью карантина стало то, что администрация СИЗО наконец-то перестала постоянно переводить арестантов, в частности — меня, из одной камеры в другую. За три месяца я уже массу сокамерников сменил, это очень тяжело психологически. Сейчас же этого не происходит.
Кроме того, меня перестали возить на следственные действия — и я рад, что могу отдохнуть от своего следователя. Нельзя сказать, что он какой-то особенно плохой или предвзято ко мне относится. Но дело в том, что мое дело ведет женщина, причем довольно симпатичная.
У меня давно не было общения с прекрасным полом, а тут меня как бы дразнят, ведь надо думать, по идее, совсем о другом, но не получается. В общем, сплошное расстройство для нервов.
И с каждым днем таких случаев все больше и больше, особенно это касается тех, кого обвиняют в мошенничестве. Слушание же моей жалобы все время переносится, как я понимаю — тоже из-за эпидемии. А еще для меня важно, что нам до сих пор приносят газеты, телевизор я не люблю смотреть. Пока работает и библиотека, что очень хорошо. Книги реально спасают.
«Изоляция возможна только в ШИЗО»
Андрей, исправительная колония №14 (ИК-14) в Амурске (Хабаровский край):
— У нас никакой профилактики коронавируса не проводят. Например, в моей камере восемь человек. Недавно заболел сокамерник — лежал всю ночь с температурой, у него был сухой кашель, рвота, озноб. Его трясло. Позвали доктора, а нам ответили: нет дежурного, поскольку сейчас ночь. Наутро больному стало лучше, но только днем его в медсанчасть перевели. А ни меня, ни других сокамерников никто даже не осмотрел.
Я ждал этого свидания полгода, она взяла отпуск на работе. Очень обидно. Так еще запретили и прием передач, а кормят, грубо говоря, помоями — лучше бы совсем не кормили, а позволяли с воли передавать те же крупы, мясо или овощи. Мы бы сами себе готовили.
Что касается изоляции друг от друга, то она возможна только в штрафном изоляторе (ШИЗО), но туда попадают за проступки, а не в рамках борьбы с эпидемией. Так что пока сидим все вместе.
«Мы и так всегда на карантине»
Алексей, исправительная колония №6 (ИК-6), Себежский район (Псковская область):
— Пока вся борьба с эпидемией в нашей колонии заключается в том, что нам запретили свидания. Больше ничего особенно не поменялось — мы и так всегда на карантине по сравнению с внешним миром. Так что даже не знаю, что еще нам придумают.
Какие колонии закрыли на карантин
18 марта ФСИН объявила о приостановке длительных и краткосрочных свиданий в колониях и СИЗО в связи с распространением коронавируса. «Медиазона» попыталась выяснить, какие еще меры принимает ведомство для предотвращения худшего сценария.
28 февраля в московское СИЗО «Медведь» доставили экстрадированного из китайского Гуанчжоу россиянина. Его на 14 суток отправили в одиночную камеру на карантин, рассказала член Общественной наблюдательной комиссии Марина Литвинович. По ее словам, весь стационар для этого освободили от других арестантов, хотя экстрадированного собирались поместить в камеру три на полтора метра с перекрытыми вентиляционными отверстиями. Каждый день у россиянина должны были измерять температуру. Четырех конвоиров, которые доставили его в СИЗО, также решено отправить на карантин, утверждала Литвинович.
10 марта «Московский комсомолец» написал о еще одном экстрадированном из Китая россиянине, которого поместили в другой московский изолятор — СИЗО «Водник». Его также отправили на карантин. МК писал, что у обоих арестантов нет симптомов коронавирусной инфекции.
На сегодняшний день в России насчитывают 147 заразившихся коронавирусом. При этом опрошенные «Медиазоной» адвокаты, которые посещали московские и петербургские СИЗО, не заметили радикальных изменений в порядке посещения арестантов. В СИЗО-3 Петербурга, как сообщила «Медиазоне» защитница фигуранта дела «Сети» Виктора Филинкова Евгения Кулакова, запретили свидания с родственниками, но адвокаты по-прежнему имеют доступ к своим клиентам, а сотрудники СИЗО никаких средств защиты не носят.
В то же время ответственный секретарь московской ОНК Алексей Мельников утверждает, что в московских СИЗО введены повышенные меры безопасности. «Каждому, в том числе членам ОНК, замеряют температуру», — сказал Мельников. Сотрудники изоляторов работают в медицинских масках, заверил он. При этом, по словам Мельникова, в изоляторах нет тестов на коронавирус, поскольку при появлении симптомов заболевания по инструкции все равно нужно изолировать потенциального пациента и вызвать врачей из гражданской больницы.
По данным «Новой газеты», в московском СИЗО-3 действительно измеряют температуру посетителям; о том, приняты ли подобные меры в других изоляторах, не сообщалось. Как рассказала «Медиазоне» мать арестанта московского СИЗО-4 предпринимателя Константина Ремизова, в изоляторе ее заверили, что учреждение работает как обычно и карантин пока не вводился.
На запрос «Медиазоны» во ФСИН ответили, что «в целях недопущения случаев заноса и распространения заболеваний реализуется комплекс санитарно-противоэпидемических, в том числе ограничительных мероприятий». Какие именно меры принимаются, в ведомстве не уточнили. «Медиазона» получила этот ответ 17 марта, на следующий день ФСИН объявила о приостановке краткосрочных и длительных свиданий с родственниками для заключенных колоний и СИЗО.
Руководитель правозащитной организации «Зона права» Сергей Петряков уверен, что коронавирус рано или поздно проникнет в исправительные учреждения и изоляторы.
«Система ФСИН закрытая, но при этом она достаточно посещаемая. То есть, говоря о вирусе, точные характеристики и способы передачи которого достаточно мало изучены, малоизвестны, можно предположить, что он так или иначе либо уже попал, либо попадет в закрытые учреждения ФСИН», — говорит правозащитник.
Петряков отмечает, что заключенные находятся в группе риска: у них часто бывает снижен иммунитет, они не имеют возможности «самоизолироваться» и соблюдать «социальную дистанцию».
«Тюрьма — это закрытая локальная общность, там очень много мест общественной жизни, если так можно выразиться. Те же самые столовые, промзона, спальные места. Отсутствие зачастую проветривания, ограниченный доступ естественного солнечного света — все это будет способствовать распространению вируса. Что в совокупности с авитаминозом весенним — обычным явлением для осужденных — будет приводить к посеву этого вируса в организме», — рассуждает Петряков.
Правозащитник напоминает, что ограничения на свидания с родственниками сами по себе не решат проблему: заключенных посещают адвокаты и следователи, а контакты сотрудников колоний и СИЗО за пределами этих учреждений никак не контролируются.
По мнению Петрякова, для предупреждения распространения вируса необходимо тщательное тестирование всех вновь прибывших заключенных и продление карантина до полутора месяцев.
«В колонии и СИЗО слишком много всевозможных источников проникновения [инфекции], и предусмотреть и заблокировать все из них практически невозможно», — признает он.
Как пандемия повлияла на ситуацию в тюрьмах: от освобождения в Иране до бунтов в Италии
На фоне распространения коронавируса эпидемиологи США призывают отпустить на время часть заключенных, не представляющих угрозы для общества. С призывом принять срочные меры для сокращения численности заключенных обратились к Всемирной организации здравоохранения и Совету Европы правозащитные организации из России, Украины и западноевропейских стран, включая «Агору», «Зону права», «Общественный вердикт» и «Русь сидящую». Однако наиболее решительно в этом направлении действует пока Иран: из тюрем страны с начала марта временно освободили 85 тысяч заключенных, не причастных к тяжким преступлениям.
В бразильском штате Сан-Паулу сотни заключенных бежали из колоний после объявления об отмене пасхальных «каникул» и ограничениях на свидания, введенных из-за коронавируса; на одном из популярных в соцсетях видео толпа мужчин бежит по дороге, а голос за кадром кричит им вслед: «Возвращайтесь в понедельник, ладно?». Полиции удалось задержать свыше пятисот человек, но это лишь треть от предполагаемого числа беглецов.
Rebelião na penitenciária de Mongaguá, litoral de SP. Até o momento, 8 agentes estão sendo feitos de refém. Presos fugiram pela orla da praia sentido Praia Grande. PM em atuação no local. pic.twitter.com/26JVlAg2IJ
Rebelião na penitenciária de Mongaguá, litoral de SP. Até o momento, 8 agentes estão sendo feitos de refém. Presos fugiram pela orla da praia sentido Praia Grande. PM em atuação no local. pic.twitter.com/26JVlAg2IJ
Rebelião na penitenciária de Mongaguá, litoral de SP. Até o momento, 8 agentes estão sendo feitos de refém. Presos fugiram pela orla da praia sentido Praia Grande. PM em atuação no local. pic.twitter.com/26JVlAg2IJ
Rebelião na penitenciária de Mongaguá, litoral de SP. Até o momento, 8 agentes estão sendo feitos de refém. Presos fugiram pela orla da praia sentido Praia Grande. PM em atuação no local. pic.twitter.com/26JVlAg2IJ
В Италии заключенные нескольких тюрем, узнав об отмене свиданий, взбунтовались; в Модене, где им удалось захватить все здание тюрьмы и получить доступ к медикаментам, погибли шесть человек.
В Ливане заключенные двух тюрем устроили беспорядки, требуя, чтобы их отпустили по амнистии — сами осужденные и их родственники опасаются, что в переполненных пенитенциарных учреждениях коронавирус будет распространяться особенно быстро.
В Гонконге, США и России заключенных стали привлекать к производству медицинских масок и санитайзеров. Так, по данным Reuters, гонконгским женщинам-осужденным приходится работать в ночную смену, чтобы выполнить месячную норму в два с половиной миллиона масок; за такую работу им платят около 800 гонконгских долларов (менее восьми тысяч рублей) в месяц.
Губернатор штата Нью-Йорк Эндрю Куомо объявил, что заключенных будут привлекать к производству жидких антисептиков, что, по его мнению, позволит сдержать рост цен на подобные препараты. Помимо этической и правовой стороны вопроса, двусмысленность ситуации заключается в том, что сами заключенные не смогут пользоваться антисептиками — в большинстве американских тюрем запрещены любые жидкости, содержащие спирт.
О том, что российская ФСИН должна подключиться к пошиву масок, стало известно вчера: заключенные займутся этим наряду со студентами и военными, следует из поручения премьер-министра Михаила Мишустина, с которым ознамились журналисты РБК.
Редактор: Дмитрий Ткачев
Обновлено в 19:30. Добавлена новость об обращении правозащитных НКО к Совету Европы с призывом срочно сократить численность заключенных.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
ФСИН охвачена предвыборным ковидом
Изоляторы и колонии закрываются на карантин до особого распоряжения
В СИЗО Бутырка до середины сентября не будут пускать посетителей. Фото РИА Новости
Пенитенциарную систему накрывает новая волна коронавируса, хотя Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) официально это отрицает. Во многих СИЗО арестантам ограничили выезды в суды и на следственные действия. В других изоляторах и колониях объявлен карантин. Примерно до середины сентября под него вместе с адвокатами и родственниками подпали также следователи и сами тюремщики. По мнению экспертов, ограничения могут быть связаны не столько с ковидом, сколько с выборами. СИЗО – это резерв голосов для партии власти.
В распоряжении «НГ» оказался документ из УФСИН РФ по Москве, в котором говорится, что из-за ухудшения ситуации с коронавирусом в СИЗО ограничивают «вывод за пределы изоляторов подозреваемых, обвиняемых и осужденных на судебно-следственные мероприятия».
Эти меры будут действовать «до особого распоряжения», исключения из них возможны только особыми решениями.
Судьям и следователям предлагается пользоваться видео-конференц-связью, адвокатов в одни изоляторы будут пускать только в химзащите, другие вообще закрываются не только от защитников, но и от приема передач с воли. От юристов в «НГ» поступили многочисленные подтверждения информации о том, что, скажем, столичные СИЗО вернули большую часть прежних ограничительных мер. В частности, в Водник и Бутырку перестают пускать адвокатов. В последнем СИЗО, как отмечается в приказе его руководства, с 19 августа «вводится временное ограничение по количеству мест до особого распоряжения». В Воднике прием посетителей просто «временно приостановлен до особого распоряжения». В частности, адвокат московской КА «Центрюрсервис» Илья Прокофьев сообщил, что «во всех адвокатских чатах это сейчас бурно обсуждается»: «Посещения приостановлены до 9 сентября. В других СИЗО посещения есть, но ограничены. Например, в СИЗО-4 нельзя попасть по живой очереди. В СИЗО-7 свидания только «через стекло». Можно еще добавить, что в СИЗО-4 требование для посещения – наличие защитных костюмов, ношение которых, к слову, отменили даже для медиков в красных ковидных зонах».
Как пояснил «НГ» адвокат, руководитель уголовной практики BMS Law Firm Александр Иноядов, в Москве и области действительно ограничено конвоирование следственно-арестованных даже в суды. Рассмотрение заявок на их перевозку осуществляется лишь в индивидуальном порядке, предлог – санитарно-эпидемиологические требования. К подзащитным, по его словам, в ряд изоляторов вроде бы и пускают, но разговоры только через стекло, что «затрудняет обмен информацией, актуальной для реализации права на защиту».
По словам сопредседателя Московской Хельсинкской группы (МХГ) Валерия Борщева, под предлогом коронавируса тюремная система становится все более закрытой и менее прозрачной: и членов ОНК перестали пускать в камеры, и адвокатов оставили без возможности конфиденциальных бесед с доверителями, которые в условия прослушки вряд ли рискнут жаловаться на что-то серьезное. Эти меры безопасности, принятые вроде бы ради блага людей, в реальности на местах стали основанием для злоупотреблений и манипуляций. То общественникам не выводят заключенных для бесед, так как якобы они не хотят заразиться, то их изолируют в карантине, хотя неизвестно, больны эти осужденные или здоровы. По словам Борщева, ситуация внутри ФСИН так и остается неблагополучной, а теперь она еще и бесконтрольна. Ведомство не оглашает данных по заболеваемости, не объясняет, как проходит борьба с распространением ковида.
Ранее ряд правозащитных организаций, в том числе МХГ, создали в интернете специальную карту «Серая зона» для отслеживания ситуации с респираторными заболеваниями в тюрьмах и СИЗО. Теперь карта полна сообщений о широкомасштабном возвращении антиковидных ограничений. Например, есть жалоба из СИЗО Кемерова, которое закрылось на карантин, там тоже «приостановлены перемещения подозреваемых и обвиняемых на судебные заседания и следственные действия». В региональном управлении ФСИН указывают на то, что случаев заболевания единицы, да и то все бессимптомники. Об аналогичных мерах правозащитникам сообщают из Пензы, Архангельска, Ярославля, Приморского края. Там, к примеру, тюремщики заявили, что транспортировка подследственных создает «трудности активизации процесса вакцинации в СИЗО».
Борщев настаивает, что ограничительные меры были активированы исключительно под выборы. Во-первых, арестантов СИЗО рассматривают как резерв голосов для партии власти, а значит, «процесс выборов в камерах нужно сделать менее гласным». А еще в ходе выборов не нужна информационная шумиха о системных проблемах в местах заключения. «Это общий посыл – убрать негативный фон перед выборами, в том числе и из ФСИН, которая потонула в скандалах, связанных с пытками и насилием», – подчеркнул он.
По мнению правозащитника Владимира Осечкина, ковид привел к ограничению конституционного права на защиту, общественный контроль тоже практически сведен на нет. Он согласен, что ужесточения связаны прежде всего с выборами. То же голосование в СИЗО полностью контролируется оперативниками: «В некоторые изоляторы для пиара еще приводят членов ОНК и журналистов, но в целом процесс выглядит так: арестант заходит в кабинку, где ему линейкой показывают, в каком месте нужно ставить галочку». Или же, по его словам, разъяснительная работа проводится заблаговременно: «За некоторое время до выборов в СИЗО приезжает тюремщик в ранге не ниже замначальника местного управления, проходит по камерам и озвучивает «правильного» кандидата, требования же свободного выбора могут закончиться для «тюремных избирателей» карцером или штрафным изолятором».
Адвокат Алексей Гавришевй при этом сообщил «НГ», что от ковид-запретов страдают не только адвокаты и общественники, но и рядовые сотрудники колоний и изоляторов – и даже следователи и дознаватели. «Больше всего ограничения ощутили сами сотрудники ФСИН, которым зачастую приходится неделями находиться на вахтовом дежурстве и безостановочно принимать документы для передачи их арестованным, выводить людей в помещения временных свиданий, которых меньше, чем следственных кабинетов. Это порождает огромные очереди из следователей и адвокатов», – пояснил он. Более того, правоохранители не могут полноценно проводить следственные действия с обвиняемыми из-за этих очередей и отсутствия физической возможности передавать материалы уголовных дел для ознакомления обвиняемым или протоколы следственных действий – для подписания ими.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.