какие медведи обитают на камчатке
Медвежий вопрос
Пожалуй, никогда раньше «медвежья» проблема не вызывала столь эмоциональных реакций у жителей Камчатки, как в этом году. Между тем, случаи трагических встреч человека и зверя происходили всегда – впервые о том, что «женщину в лесу медведь задрал» я услышала совсем маленькой девочкой (а это было ещё до Олимпиады-80), и с тех пор не припомню года, который бы обошёлся без подобных страшных происшествий.
Почему же нынешним летом возникла настоящая истерия? Может, потому, что прозвучали обвинения в адрес рыбопромышленников, мол, они, ведя промысел, не пускают медведей к рекам и оставляют их голодными. Или потому, что тут же родилась другая версия: природоохранники слишком оберегают медведей, вот они и расплодились так, что в лесах им стало тесно. Само собой, полетели обвинения в адрес властей: и на поводу у рыбопромышленников идут, и свалки-помойки вокруг населённых пунктов не содержат по современным требованиям, и безопасность жителям обеспечить не могут.
Не будем вдаваться в анализ манипуляций общественным мнением. Давно известно, что любые факты можно подать так, что они послужат подтверждением выбранной точки зрения. Обратим внимание камчатцев на то, что проблема соседства с медведями – сложная, она складывается из ряда причин, в числе которых и такой конкретный фактор, как мы с вами, наши поступки. Построить добрососедские отношения с дикой природой и её обитателями – задача посильная. И её нельзя целиком возлагать на чиновников. От них, конечно, очень многое зависит, но далеко не всё. Например, брошенный мусор в лесу вокруг городов и посёлков, забавные «видяшки» о кормлении юных медведей на обочинах дорог, свалки рыбных отходов – это не про власть, это про нас с вами.
Так что же происходит на самом деле?
Чтобы увидеть объективную картину происходящего, мы обратились к специалистам, имеющим большой опыт работы с дикой природой и, в частности, с медведями. Вот что рассказали наши собеседники – Владимир Гордиенко, Юрий Муляр и Пётр Шпиленок.
Переизбытка численности нет
— Есть ли переизбыток численности медведей в Камчатском крае? – задали мы вопрос Владимиру Гордиенко, начальнику отдела государственного охотничьего надзора Агентства лесного хозяйства и охраны животного мира, специалисту по бурому медведю, одному из авторов книги «Медведи Камчатки. Основы безопасного общения».
— Нет. Существуют нормативы, уставленные для различных типов угодий департаментом охоты Министерства природных ресурсов и экологии России, мы эти показатели не превышаем. Могут быть сезонные скопления медведей в определённых местах, но такие скопления то исчезают, то появляются, вызванные местными причинами (наличием корма, природными явлениями). Согласно последнему учёту, который проводился в 2015 году, численность камчатского бурого медведя составляет около 23 тысяч голов и характеризуется как стабильная с тенденцией к увеличению, но растёт очень медленно – у медведей колебаний нет, как у зайца, и рост популяции можно заметить только на большом промежутке времени. Следующий учёт запланирован на 2020-й год, и мы увидим, что изменилось за текущие пять лет.
— Можно ли говорить о том, что в этом году медведи гораздо чаще выходят в населённые пункты Камчатки?
— Если посмотреть объективно, то видно, что в этом году медведи появляются в Петропавловске-Камчатском и городе Елизово, а в таких традиционно проблемных местах, как район дачных СОТов (так называемая «5-я стройка»), на километрах, в Радыгина в течение лета и сейчас сравнительно тихо и спокойно. Практически нет выходов медведей в посёлках Коряки, Термальный, в Паратунке, в районе детских оздоровительных лагерей. Раньше мы каждое лето туда выезжали – в этом году ни одного звонка. Подсобные хозяйства страдают не больше чем обычно. А поводом для разговоров о «нашествии» медведей стало то, что нынешним летом они появлялись возле наиболее крупных населённых пунктов. На самом деле, год довольно спокойный в этом отношении – на среднем уровне и уж точно не рекордсмен. Если говорить об отстрелах, то некоторое увеличение есть, но опять же за счёт локальных позиций. Много отстреливали в Озерновском, в Усть-Большерецком районе, в Эссо.
— Что заставляет медведей выходить в населённые пункты?
— Главная причина – свалки органических отходов на их территории. Я недавно побывал в Озерной, там прямо очевидно, что проблема кроется в наличии свалки, в технологии обращения с отходами в целом, в неотлаженной процедуре утилизации. Культура населения, я думаю, тоже немалое значение имеет. Бытовая безответственность приводит к тому, что медведи зачастую прикармливаются. Ещё одна причина – незаконный вылов рыбы, когда икра забирается, а рыба прячется в лесу. Всё это и приводит к тому, что медведи появляются на виду, и кажется, что их много.
— Некоторые охотники говорят, что в Петропавловске нет никаких оперативных групп, созданных для защиты населённых пунктов от медведей, о которых рапортуют власти.
— Догадываюсь, о чём речь. Есть вещи, к которым можно придраться в работе групп конкретно Елизовского района и Петропавловска, потому что у нас раньше серьёзно не относились к этой проблеме. Думаю, через год-два работа будет поставлена. Здесь дело в исполнителях, в том, что задача очень ответственная, сложная, и не так просто найти людей, которым можно её доверить, и кто хочет этим заниматься. Это временные трудности, и местные власти с ними справятся. Группы созданы в каждом населённом пункте, и есть райцентры, где работа налажена безукоризненно. В том же Озерновском группа действует уже в течение пяти лет, и к её работе ни у кого претензий нет. Люди работают, не покладая рук, на общественных началах, их человек шесть, в несколько смен дежурят и стреляют по 15-20 медведей ежегодно. Другой вопрос: почему не устраняется причина, по которой медведи снова и снова приходят на территорию посёлка?
Среда обитания нарушена
— Один из способов регулирования численности бурых медведей на территории Камчатского края – выдача лицензий на добычу зверей охотникам. В этом году лимит определён в 2400 лицензий, но выкуплено лишь около трети. В чём причина снижения интереса к охоте на медведя? – интересуемся у Юрия Муляра, охотника с более чем полувековым стажем, охотоведа Камчатского краевого общества охотников и рыболовов, которое имеет угодья площадью более 1 млн. 350 тыс. га в Елизовском, Усть-Большерецком и Соболевском районах.
— Может, это связано с ценой, а может, с тем, что интерес к охоте на крупного зверя остался у только старой гвардии, молодёжь им не горит.
— Сколько стоит право добыть медведя и сколько лицензий на осеннюю охоту выкуплены?
— На данный момент выдано всего 17 лицензий на территорию всех наших приписных участков. По коммерческим охотам три лицензии реализованы, планировали шесть. Примерно 20-25, если брать вместе с коммерческими, может, наберётся на осень. А заказывали 40 штук – с запасом.
Право на охоту состоит из двух частей – госпошлина 6.000 рублей и путёвка на право добычи, она в нашем хозяйстве стоит 14.000 рублей, итого 20.000. Это для членов нашего общества. Для других охотников, приезжих и прочих, стоимость будет 60.000 рублей, в неё может входить частично и обслуживание, и проживание, и услуги егеря. А коммерческая охота (её организует охотпользователь, как правило, имеющий свою клиентуру или сотрудничающий с московскими фирмами) обходится в цену от 12 до 14 тысяч долларов.
— Участвует ли ККООиР в формировании межведомственных групп для оперативного реагирования при выходе медведей?
— Мы рекомендуем охотников, членов нашего общества, опрашиваем их, если они согласны войти в группу – они подписывают договор с муниципальными органами власти. Но гарантировать взвод людей, которые стоят под ружьём, мы не можем.
У нас есть группы реагирования, которые в любой момент могут выехать, отогнать, отпугнуть зверя – не обязательно всё должно кончаться убиением. Бывает, люди сами, не задумываясь, делают всё, чтобы привлечь зверя. Вот егерь выезжал к фермерше по её просьбе – у неё лошади или коровы в загоне, и медведь приходит пытается их съесть (по-хорошему, в цивилизованных странах ставят электросторожа, и проблема решается, никто к тебе не залезет). Егерь приехал туда, посмотрел, что там творится. Собаки на цепях сидят, возле них валяются недоеденные туши, мухами засиженные, с червями, запах на всю округу – после этого хозяйка хочет, чтобы медведь к ней не приходил. Вот из таких нюансов проблема и растёт, из мелочей. Едешь с дачи – вдоль дороги валяются пакеты с отходами, которые из окна машины люди выбрасывают.
— А как вы считаете, стало ли медведей больше?
— Слишком примитивно считать, что медведей стало больше. Выходы медведей к городам и посёлкам – это следствие человеческой деятельности. Больше их могло и не стать. Но из дикого леса, где звери проживали благополучно, их выдавили разными способами: землепользованием, лесопользованием, сборами, рыбалками, браконьерством, дачами и т.д. Приходится концентрироваться в местах больших возможностей для пропитания: на рыбалках – закуску у рыбаков украсть, на дорогах – выйти попрошайничать как цыгане. Обратите внимание, кто выходит: «шпана», «малолетки», «дети», которым всё интересно, с мамами приходят. Большие медведи сидят далеко, глубоко и не высовываются. А эти – худые, как сушёная камбала, хребты торчат, а они должны быть кругленькими, гладенькими. В нерестилища рыба не доходит, на рыбалках их не подпускают, и в то же время – на кладбищах беспорядок, вокруг посёлков помойки. Чему удивляться?
— То есть проблема усугубляется тем, что дикая Камчатка становится всё более доступной для человека, ищущего острых ощущений?
— Во всём мире масса диких мест доступна, но доступность должна иметь какие-то рамки. Для транспорта, который летает по любым горам, выделяется специальная территория, полигоны. А у нас власть этой темой не занимается, хотя она остро стоит: эти снегоходчики сильно нарушают образ жизни животных и вредят охотпользователю. Он приглашает клиентов на охоту, приезжает на угодья, а там уже все горы исписаны, как на танкодроме, берлоги пустые, потому что зверя потревожили, и какое впечатление у клиента?
Человек – это вкусно
— В разгар переполоха, наделанного появлением медведей у населённых пунктов, и после трагической гибели мужчины в посёлке Озерновский, Агентством лесного хозяйства и охраны животного мира Камчатского края руководству Кроноцкого заповедника была дана рекомендация заняться регулированием численности медведей в Южно-Камчатском заказнике. Насколько нам известно, вы не считаете такую крайнюю меру необходимой? – адресуем вопрос директору ФГБУ «Кроноцкий государственный заповедник» Петру Шпиленку.
— Проблема появления медведей у городов и посёлков – серьёзная, её надо решать, но она не связана с медведями Курильского озера, она гораздо шире. Если звери ходят по Елизово и Петропавловску – нельзя же сказать, что они пришли с заповедной территории. И, конечно, пока я директор, я не допущу, чтобы популяцию медведей Южно-Камчатского заказника отстреливали. Кроме того, мы можем применить регулирование численности только в экстренном случае, например, если началась эпидемия, и только по согласованию с Минприроды РФ и Росприроднадзором – проведя научно-технический совет и подготовив обоснование. На территории заказника в случае, если его гостям действительно угрожает опасность со стороны медведей, достаточно на некоторое время закрыть туристический маршрут, как мы и поступили на реке Хакыцин, когда медведям не хватало корма из-за слабых заходов нерки в нерестилище. Рыба прошла на нерест, концентрация медведей в этом районе спала, маршрут возобновил работу. Это и есть оперативное регулирование. А то, что происходит вокруг населённых пунктов, куда приходят медведи из близлежащих охотугодий, так легко не исправить.
— В чём корень этой проблемы?
— В мусорных свалках, в том, что люди, в том числе приезжие туристы, не знают минимальных правил поведения в лесу. Посмотрите, как шашлычный отдых у нас развит – каждые выходные люди едут на речки, жарят мясо, остатки выкидывают. Да этот мишка ничего вкуснее шашлыка не пробовал! Фантик от сникерса с остатками батончика, чипсы недоеденные, пиво из брошенной бутылки – и он становится зависимым от этой еды. Он не захочет больше рыбу ловить и ягоды собирать. Медведь зверь неглупый, он пойдёт искать то, что ему понравилось. Там, где был шашлык – был запах человека, и от фантика тот же запах. Так поиск приводит в дачные посёлки, в населённые пункты. Зверь идёт туда не потому, что в лесу не может себя прокормить, а потому, что ищет вкусную еду. Мы сами закладываем эту мину, оставляя мусор. У медведя, у которого очень развито обоняние, формируется рефлекс: он видит человека, и у него вырабатывается желудочный сок. Помойки, рыбные отходы – для него это рестораны. Его оттуда не выгнать.
В Южно-Камчатском заказнике я проработал в оперативной группе почти четыре года. Я проходил через тропы, где 60-70 медведей бродили, спал в палатке по соседству с ними и всегда чувствовал себя уверенно по той простой причине, что там медведь не прикормленный, человека нет в его пищевой цепочке. А возле населённых пунктов нужно опасаться встречи с медведем – возможно, он уже попробовал человеческой пищи. С такими уже ничего не сделаешь, их приходится отстреливать. Других вариантов просто нет. И в том, что их убивают, виноваты мы, люди. Мы здесь живём и должны соблюдать правила жизни в медвежьем краю, а мы ими пренебрегаем.
— Но невозможно ликвидировать все свалки в окрестностях посёлков, отловить всех браконьеров, убедить людей (которые просто непробиваемы в этом отношении), что нельзя оставлять мусор и кормить диких зверей.
— Сразу, пожалуй, нет. Но мы запустили массовую информационную кампанию «Не корми медведя!» для туристов и жителей Камчатки, выступаем на первомайских демонстрациях с лозунгами, призывающими не прикармливать диких зверей, распространяем листовки с правилами поведения в дикой природе, переиздали книгу Гордиенко. Своими действиями мы можем постепенно уменьшать количество приходящих к людям медведей, не убивая их. Именно для этого заповедник при поддержке Фонда Президентских грантов запустил проект «Бурый медведь и человек – гармоничное соседство на юге Камчатки». Одна из его задач – снижение числа конфликтов людей и медведей в посёлках, в том числе путём просветительской работы с населением. Также проект поднимет тему создания централизованной системы утилизации пищевых отходов.
Кроме того, полезно изучить мировой опыт – как поступают на других территориях, где человек соседствует с медведем: в Канаде, на Аляске. Проблема эта сложная, и одним отстрелом её не решить, методы должны быть разносторонними.
Вопросы без ответов
Как видим, наши собеседники сходятся в главном – разговоры о чрезвычайно расплодившихся медведях беспочвенны, а вот со свалками надо что-то делать. Нельзя сказать, что правительство края не замечает эту проблему: на прошедшем 28 августа заседании краевой комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности заместитель председателя правительства – министр специальных программ и по делам казачества Сергей Хабаров признал: «У нас сложилось целое поколение медведей, которые выросли на мусорных свалках, дали потомство и продолжают жить и питаться в окрестностях населённых пунктов». В связи с этим главам муниципалитетов поставили задачи своевременно ликвидировать свалки отходов биологического происхождения в границах поселений, а также распространить среди жителей призыв фотографировать и записывать координаты свалок, которые они обнаружат вне населённых пунктов, и передавать эти данные в инспекцию экологического надзора. Но ведь это не новые меры, ощутимых плодов они не приносят. Планируются ли какие-либо конкретные шаги по зачистке свалок, по установке электрических изгородей вокруг них и других притягательных для зверей объектов – нам пока выяснить не удалось. Возможно, мы получим официальный комментарий в ответ на эту публикацию.
А пока желаем жителям и гостям Камчатского края помнить о правилах безопасного пребывания в лесу: не ставить палатки на медвежьих тропах, не оставлять без присмотра продукты и не прикармливать животных, не ходить поодиночке и стараться заранее шумом оповестить медведя о своем приближении.
Стрельба по ночам и полицейские с автоматами. Камчатка пытается справиться с нашествием медведей
Россия находится на первом месте в мире по поголовью бурых медведей — в стране насчитывается 180 тысяч особей. Из них 20 тысяч — на Камчатке. Популяция медведей за последние годы резко выросла. Этому предшествовало несколько событий: рекордная путина, запрет охоты на спящих в берлогах животных и активная борьба с браконьерством.
«По улице Рабочей идет медведь»
В поселок Озерновский из Петропавловска-Камчатского 13 августа приехал рабочий, его вызвали ремонтировать вентиляцию на рыбоконсервном заводе. Весь день мужчина провел на предприятии, а вечером решил прогуляться к морю. Живым его больше никто не видел. Утром на берегу нашли разорванное медведем тело — точнее, несколько его частей, напоминающих фарш. Рядом валялась недопитая бутылка водки. После этого охотоведы выехали в лес и почти сразу опубликовали фото четырех убитых медведей; в животах двух из них нашли останки и одежду мужчины. Еще двух пристрелили, потому что они заходили в поселок.
Медведи на Камчатке всегда приходили в поселки, но в этом году сообщений о таких случаях особенно много. Животных видели не только в Озерновском и Запорожье, но и в городе Елизово, и в Петропавловске-Камчатском.
Каждый день в ватсап-чате жителей Озерновского появляются сообщения: «медведь около детской площадки», «по улице Рабочей идет медведь», «ночью медведь открыл ворота детского сада и гулял по территории», «на окне остались медвежьи следы», «я несколько раз оглядываюсь, когда выхожу из подъезда».
У жителей нет права пристрелить медведя, который пришел к дому, — это считается браконьерством
У жителей нет права пристрелить медведя, который пришел к дому, — это считается браконьерством. В таких случаях они вызывают группу быстрого реагирования, состоящую из охотоведов, или звонят в полицию.
С 28 августа камчатским полицейским для борьбы с медведями будут выдавать автоматы. По ночам в поселках края слышна стрельба: многие жители пренебрегают запретом и защищают дома самостоятельно. По данным издания «Камчатка-информ», власти региона скоро начнут бесплатно выдавать лицензии на отстрел.
Публично чиновники Камчатки отрицают проблему. Мэр Петропавловска-Камчатского назвал ситуацию с медведями штатной. «В последние годы значительно выросла возможность коммуникации между людьми. Вся информация моментально расходится по социальным сетям, и создается ощущение, что медведи просто атакуют, хотя на самом деле это не так», — заявил начальник отдела госохотнадзора Владимир Гордиенко.
Во всем виноваты «рыбные олигархи»
Живущий в поселке Запорожье активист Алексей (имя изменено по его просьбе) считает, что в нападениях медведей на людей виноваты бизнесмены. В реке Озерной нерестится нерка — самый дорогой вид красной рыбы. Алексей уверен, что ее полностью выловили бывший депутат «Единой России» Сергей Барабанов, совладелец рыбоконсервного завода номер 55, и действующий депутат Заксобрания от той же партии Игорь Редькин, завод которого стоит напротив. Медведям, по его версии, рыбы не хватило.
Алексей называет бизнесменов «рыбными олигархами». По его подсчетам, предприятия вылавливают не менее 10 тысяч тонн нерки в год, благодаря чему зарабатывают сотни миллионов долларов. Активист считает борьбу с рыбопромышленниками личным делом. Из-за медведей его беременная жена боится выходить из дома.
Депутат Редькин — один из самых богатых жителей Камчатки. Он занимается рыбным и туристическим бизнесом, владеет авиакомпанией и строит гостиницу в центре Петропавловска-Камчатского. Барабанов — родственник губернатора Приморского края Олега Кожемяко. Он владеет, в частности, детским лагерем недалеко от Озерновского. Недавно лагерь перестал принимать детей, на его территории построили бассейн, вертолетную площадку и домики для обеспеченных гостей. «Когда у Барабанова родился внук, к нему приехал Кожемяко, — говорит Алексей. — Они летали тремя вертолетами — 16 километров туда-сюда. Попарились в бане, отдохнули, потом поехали на завод. Они себя чувствуют здесь богами. Все их боятся, поэтому никто не жалуется открыто. Какой смысл, если они и есть власть?»
На Камчатке выросло целое поколение медведей, которые живут бок о бок с людьми и питаются на свалках
Бизнесмены, в свою очередь, уверяют, что не имеют отношения к «медвежьей» проблеме. Исполнительный директор завода номер 55 Кирилл Волков считает, что информацию о вине коммерсантов распространяют политтехнологи: «Есть четкая параллель — обвиняется “Единая Россия”. Некоторые товарищи воспользовались ситуацией, чтобы очернить партию». Совладелец завода Сергей Барабанов с ним согласен: «Произошла непонятная ситуация, которую подхватили нечистые на руку личности. В целом рыбы зашло достаточное количество, все в нормальном рабочем режиме».
По словам бизнесменов, их улов контролируют госорганы. Река Озерная — единственное место на Камчатке, где проходящую на нерест рыбу считают поштучно. Река вытекает из Курильского озера — самого большого нерестилища нерки в Азии. Оно входит в Кроноцкий заповедник, охраняемый ЮНЕСКО.
«Проще всего обвинить рыбаков, — говорит Редькин. — Проблема в Кроноцком заповеднике, который не регулирует численность хищников. Там устроили “ресторан”. Люди делают бизнес на туристах, которые приезжают фотографировать медведей».
Кроноцкий заповедник действительно принимает туристов каждое лето, когда животные ловят нерестящуюся рыбу в Кроноцком озере. Можно отправиться в пеший поход или в путешествие на катере — это стоит от 6 до 17 тысяч рублей.
Медведи идут на свалки
Недавно в заповеднике рассказали о необычном случае: медведица стала кормить детенышей рядом с людьми, чтобы уберечь медвежат от агрессивных самцов. Она приходит к клетке, в которой сидят фотографы. Одной из причин нашествия медведей считают как раз такое поведение животных. Они перестали бояться — в результате на Камчатке выросло целое поколение зверей, которые живут бок о бок с людьми и питаются на свалках.
В пресс-релизе экологов, который вышел 26 августа, говорится, что рыбалка медведям доступна, а их численность стабильна.
«Отдельные средства массовой информации спекулировали на теме слабых заходов нерки в притоки Курильского озера и медведей, которые лишены возможности добывать рыбу. Некоторые пытались сделать виновными рыбопромышленников, звучали предложения заняться регулированием численности медведей в заказнике путем отстрела, что, конечно, недопустимо. Только на особо охраняемых природных территориях сегодня можно встретить крупных самцов, в охотугодьях они давно выбиты на трофеи», — цитирует пресс-служба директора заповедника Петра Шпиленка.
Там же есть комментарий зоолога Михаила Кречмара, который считает, что медведей привлекают свалки: «Отсутствует элементарная культура утилизации пищевых, в первую очередь рыбных отходов. Конечно, звери, как в “ресторан”, приходят на запах. Пока эта проблема не решится, конфликты будут возникать».
Многие жители согласны, что свалки — одна из причин медвежьего нашествия. В окрестностях Озерновского есть мусорный полигон, где видят медведиц с детенышами. Браконьеры и рыбаки, которые приезжают на путину, забирают только икру, все рыбу выбрасывают в тундре — и медведи приходят на запах. Так происходит на Камчатке каждый год.
«Единственное решение проблемы — отстрел»
«С медведями катастрофа во многих регионах России, — подтверждает Валерий Кузенков, биолог-охотовед и эксперт Госдумы по вопросам охотхозяйственной деятельности. — На Камчатке это просто наиболее ярко выражено, потому что и медведи, и человек сидят на рыбе».
Численность бурого медведя стала катастрофической, поскольку на него никто не охотится
Численность бурого медведя стала катастрофической, поскольку на него никто не охотится, считает эксперт.
«Мясо трихинеллезное (паразитарное заболевание, которое вызывают гельминты. — Прим. ред.), шкуру не продать, туризм охотничий убит. Мы получаем результат: промышленники делают на реках что хотят, охотники медведей не стреляют, потому что нет рынка сбыта. Медведей больше, больше, больше. Они жрут туристов, перекрывают дороги, нападают на рыбаков. Если не заниматься регулированием численности, люди будут гибнуть и дальше. Эти трупы останутся на совести чиновников. Всех беспокоят только свои мелкособственнические интересы. Такое ощущение, что, пока медведи не ходят в Москве, всем просто по фигу. Это проблема, которую нужно решать на государственном уровне. В нацпроекте “Экология” нет ни слова об охотничьем хозяйстве. Для всей страны охота — развлекуха определенной группы граждан на природе. Государственного подхода к ней нет со времен распада СССР. Медведи как саранча. А мы их жалеем, любим, это символ “Единой России”. Я видел, что остается от человека, когда его покушает бурый медведь. Поэтому, на мой взгляд, единственное решение проблемы сейчас — это отстрел».
Медведи не виноваты
Группа ученых из 20 стран, проанализировав причины нападений бурых медведей на людей, пришла к выводу, что большинство из них спровоцированы последними. Плотность населения растет, численность медведей тоже. Территории населенных пунктов расширяются, а люди стали более мобильными, они стремятся отдохнуть на природе, но не соблюдают меры безопасности — приходят в лес в одиночку и не предупреждают животных о своем присутствии шумом. По данным ученых, медведей стало больше не только в России. При этом число нападений в разных странах не зависит от подхода к охоте.
Медведи — обыкновенные дикие животные, которым не нужны проблемы
«Находясь на кордоне десять месяцев в году, я пришла к нехитрому выводу, — пишет в фейсбуке инспектор Кроноцкого заповедника Лиана Варавская. — Медведи — обыкновенные дикие животные, которым не нужны проблемы. Они никогда не нападают первыми, если вы сами не нарушите их личное пространство. Существуют только три причины для нападения медведя на человека: испуг, медвежата и пища. И во всех этих случаях медведь защищается! Любой случай агрессии или нападения медведя связан с этими обстоятельствами, если хоть немного подумать. Мы в заказнике убираем за собой абсолютно весь мусор и не пытаемся кормить животных, они относятся к нам как к части окружающего мира. Так должно быть повсюду».