загнул лишний угол что значит
Карточная терминология и жаргон XIX века
Статьи на букву «У»
УБИТЬ
◘ Валет убит, девятка взяла. Н.В.Гоголь. Игроки, 1842.
УВЁРТ
◊ Большой увёрт. Увёрт, разыгрываемый без покупки.
◘ Большой увёрт перебивает игру семь в любой масти и разыгрывается без покупки. М.Шевляковский. Коммерческие игры, 1896. Малый увёрт. Увёрт, играющийся с покупкой.
◘ При назначении малого увёрта карты всех играющих тоже открываются, но только после покупки и сноса игрока. М.Шевляковский. Коммерческие игры, 1896.
◘ После обеда рассыпает он червонцы на стол, тасует карты; понтёры трещат колодами, выигрышные червонцы в банке; пошли углы, транспорты, тёмные, на все четыре, до первой убитой. А.Ф.Вельтман. Эротида, 1835.
◘ Шестьсот рублей, туз, угол, девятка. отыграться невозможно. Л.Н.Толстой. Война и мир, 1863-1869.
◘ Каким же образом ты можешь предложить мне подобный выбор, и можно ли, наконец, действовать быстро и решительно с мальчишкою, который едва понимает значение угла и транспорта, и радуется, как ребёнок, когда ему положишь плие. А.С.Афанасьев-Чужбинский. Петербургские игроки, 1872.
◊ Гнуть от трёх углов. Увеличивать ставку втрое.
◘ Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех угловј ну, тогда конечној Н.В.Гоголь. Ревизор, 1835.
♦ Гнуть (загибать) угол (углы). Увеличивать ставку.
◘ <. > А я всё тот же, бодр и бледен, // Надежды полн, закрыв глаза, // Гнул угол третьего туза. А.С.Пушкин. Евгений Онегин. Глава вторая, 1823.
◘ Он ставил карту за картой, гнул углы решительно, выигрывал беспрестанно, и загребал к себе золото, и клал ассигнации в карман. А.С.Пушкин. Пиковая дама, 1833.
◘ Ростов приготовил карту, которая должна была идти углом от трёх тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил её и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова. Л.Н.Толстой. Война и мир, 1863-1869.
♠ По Далю, ‘четверть ставки’ [Даль IV: 468].
◊ Загнуть утку. Увеличить ставку вчетверо, загнув два угла у карты.
◘ Не загни я после пароле на проклятой семёрке утку, я бы мог сорвать весь банк. Н.В.Гоголь. Мёртвые души, 1841.
УТРЕННИК
загнуть(угол)
Смотреть что такое «загнуть(угол)» в других словарях:
Загнуть(угол) — Загнуть (уголъ) иноск. увеличить ставку въ карточной игрѣ (банкъ, штосъ) ставить двойной кушъ два противъ трехъ. Ср. А въ ненастные дни Собирались они Часто; Гнули Богъ ихъ прости! Отъ пятидесяти На сто. А. С. Пушкинъ. Пиковая дама.… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)
УГОЛ — муж. перелом, излом, колено, локоть, выступ или залом (впадина) об одной грани. Угол линейный, всякие две встречные черты и промежуток их; угол плоскостной или в плоскостях, встреча двух плоскостей или стен; угол толстый, теловой, встреча в одной … Толковый словарь Даля
угол — сущ., м., употр. очень часто Морфология: (нет) чего? угла, чему? углу, (вижу) что? угол, чем? углом, о чём? об угле и на углу; мн. что? углы, (нет) чего? углов, чему? углам, (вижу) что? углы, чем? углами, о чём? об углах геометрия 1. Углом… … Толковый словарь Дмитриева
ЗАГНУТЬ — ЗАГНУТЬ, загну, загнёшь, совер. (к загибать). 1. что. Сгибая, завернуть, подвернуть край чего нибудь. Загнуть конец проволоки. Загнуть брюки. Загнуть страницу книги. || Согнуть, изогнуть. Загнуть палец. Загнуть руки. 2. без доп. Идя, повернуть,… … Толковый словарь Ушакова
ЗАГНУТЬ — ЗАГНУТЬ, ну, нёшь; загнутый; совер. 1. что. Согнув, завернуть, подвернуть конец, край чего н. З. страницу. З. палец. 2. Двигаясь, повернуть в сторону (разг.). З. за угол. 3. что. Сказать (что н. резкое, необычное, неуместное) (прост.). З.… … Толковый словарь Ожегова
угол — угла, предлож. об угле, в углу, (матем.) в угле; м. 1. Матем. Часть плоскости между двумя прямыми линиями, исходящими из одной точки. Измерение угла. Прямой у. (равный девяноста градусов). Тупой у. (более девяноста градусов). Острый у. (менее… … Энциклопедический словарь
угол — B сущ См. Приложение II угла/ мн. углы/ угло/в за/ угол (зайти, завернуть и т. д.) на/ угол (выйти и т. д.) … Словарь ударений русского языка
угол — угла/, предлож. об угле/, в углу/, (матем.); в угле/; м. см. тж. уголок 1) а) матем. Часть плоскости между двумя прямыми линиями, исходящими из одной точки. Измерение угла. Прямой у/гол. (равный девяноста градусов) … Словарь многих выражений
загнуть — гну, гнёшь; загнутый, гнут, а, о; св. 1. что. Сгибая, завернуть край чего л. или изогнуть, отклонить что л. в сторону, вверх или вниз. З. рукав. З. угол страницы. З. палец. З. края шляпы. 2. Разг. Поворотить, свернуть в сторону. З. за поворот. З … Энциклопедический словарь
загнуть — гну/, гнёшь; за/гнутый, гнут, а, о; св. см. тж. загибать, загибание, загиб, загибка 1) что Сгибая, завернуть край чего л. или изогнуть, отклонить что л. в сторону, вверх или вниз. Загну/ть рук … Словарь многих выражений
Загнул лишний угол что значит
Меня давно уже терзает один вопрос.
В «Сказке о царе Салтане» А.С.Пушкина, как все вы, конечно, помните, мимо острова Буяна несколько раз проплывал купеческий корабль. Князь Гвидон приглашал корабельщиков в гости и задавал один и тот же вопрос:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
В первый раз ответ был таков:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурыми лисами».
Во второй раз:
«Торговали мы конями
Всё донскими жеребцами».
В третий раз:
«Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом».
А в последний раз ответ был такой:
«Торговали мы недаром
Неуказанным товаром».
Что это за неуказанный товар такой? У кого я только ни спрашивал, никто так и не смог ответить на мой вопрос. А так хочется знать ответ. Может, кто-нибудь из вас, дорогие высокопросвещенные друзья, знает? Помогите!
Что это за неуказанный товар такой? У кого я только ни спрашивал, никто так и не смог ответить на мой вопрос. А так хочется знать ответ. Может, кто-нибудь из вас, дорогие высокопросвещенные друзья, знает? Помогите!
Спросите у правильных, может я и неправ 🙂
Меня давно уже терзает один вопрос.
В «Сказке о царе Салтане» А.С.Пушкина, как все вы, конечно, помните, мимо острова Буяна несколько раз проплывал купеческий корабль. Князь Гвидон приглашал корабельщиков в гости и задавал один и тот же вопрос:
А в последний раз ответ был такой:
«Торговали мы недаром
Неуказанным товаром».
Что это за неуказанный товар такой? У кого я только ни спрашивал, никто так и не смог ответить на мой вопрос. А так хочется знать ответ. Может, кто-нибудь из вас, дорогие высокопросвещенные друзья, знает? Помогите!
Может, речь шла о товаре, который не входил в Указ царя, то есть государственную таможенную декларацию, и с него нельзя было брать пошлину. Или просто, может речь шла об обыкновенной контрабанде, золотишко, камешки всякие разные, которую возили на кораблях нелегально.
А это точная цитата?
Я так понимаю, что просто не указанный на таможне (в общем, с таможенным делом связанный), контрабанда, короче.
Или незаконно введенный в беспошлинный оборот. (Короче, налога с него не платили с продаж).
А Вы вот знаете один из черновых вариантов СРР?
..Говорит старику старуха:
Не хочу быть вольною царицей,
А хочу быть римскою папой.
.
Добро, будет она римкою папой.
.
Воротился старик к старухе.
Перед ним монастырь латинский,
На стенах латинские монахи
Поют латинскую обедню
.
Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха.
На старухе сарачинская шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица
.
А хочу быть римскою папой.
какая замечательная «историизация» сказки! :appl:
Лёша, это не черновой вариант, а самый окончательный. А тот вариант. который мы знаем, это после согласования с цензурой. Может, и Золотой петушок подпольный истинный вариант имеет?
Ки-ри-ку-ку
Царствуй лежа на боку! 😆 :appl:
(Т.е. по смыслу вроде понятно, но все-таки хотелось бы знать точно)
Видимо, имеются в виду таможни в заморских странах.
Может, уж заодно скажете, как называлась карточная игра, в которую играл Германн с Чекалинским в «Пиковой даме», и в чем ее смысл?
Наверняка на нашем форуме есть картежники. Просветите, пожалуйста.
Может, уж заодно скажете, как называлась карточная игра, в которую играл Германн с Чекалинским в «Пиковой даме», и в чем ее смысл?
Ага, дорогой Kleon, Вы по адресу, по адресу. Давайте еще оснуем уголок азартных игр (подуголок уголка Пушкина).
Сам Пушкин, кстати, был большим любителем штосса и есть воспоминания, где он прямо именуется «известным в Москве банкомётом».
Я тут перечитал «П. Даму», и вот что получается.
3) Если ни то, не другое, не совпало, то пара (штосс) сбрасывается и берутся следующие карты. Это, как говорит, Пушкин, «прокидка» («после каждой прокидки»), по ученому, «абцуг» картежники говорят. И так, пока все карты (взятые понтёрами) не сыграют.
Есть масса вариантов игры, но это самая кондовая.
У Пушкина имеющийся черновик никак не может быть признан окончательным (судя по набросочному тексту (даже нескольким), если его сравнить с окончательным вариантом). «римская папа» стоит между «вольною царицей» и «владычицей морскою». Ср. также описание моря. В общем, никак не выходит, что был какой-то окончательный вариант с «папой». Все цельнее с шестью, и с описанием моря (когда каждый раз одним стихом, а в конце аж 3, как в варианте с «папой», но переделано более качественно.
Интересно было б посмотреть все черновики, чтобы понять, было ли, скажем, новое корыто с самого начала (сколько превращений получалось).
Ага, дорогой Kleon, Вы по адресу, по адресу. Давайте еще оснуем уголок азартных игр (подуголок уголка Пушкина).
Во времена Пушкина модно было играть в банк, немецкий вариант фараона, именуемый по-русски штосс. Это была новейшая разновидность особой группы карточных игр, эволюционировавших, начиная с XVII в., в следующей последовательности: ландскнехт,бассет(bassette,barbacole или hoca),фараон(pharo или faro).
А в последний раз Германн как-то промахнулся и вместо туза положил даму пик? Так что ли?Точно. Именно эта неприятность с ним и приключилась.
Дорогие Zub01 и Intersant!
И еще одно сомнение, возвращаясь к сказке о царе Салтане.
В русском языке два значения этого слова: 1) женщина, занимающаяся сватовством, 2) мать одного из супругов по отношению к родителям другого супруга.
Из текста сказки следует, что баба Бабариха была матерью всех трех девиц, прявших под окном. Именно поэтому Гвидон в образе шмеля не захотел ужалить её в глаз, а ограничился только носом («Но жалеет он очей / Старой бабушки своей»). А если это так, то почему она так была настроена против свой дочери, ставшей царицей, и так настойчиво боролась с ней и своим внуком, что пошла на предание их лютой казни, когда мать с дитём засмолили в бочку и бросили в океан?
И кому она была сватьей? Родителям царя Салтана? Но о них в сказке не упоминается.
Kleon, вроде как преимущество на стороне банкомета, т.к. в плие (две одинаковых карты) выигрывает он. Т.е. правило: если СПРАВА карта, совпавшая с картой понтёра, то выигрывает банкомёт (независимо от того, какая слева). Хотя я так сходу затрудняюсь посчитать точную вероятность (позорище), но, наверное, это не очень сложно.
Приемы понтёра: порошковые карты, выдвижное очко, галантинки, галантина насыпная, галантина съемная, вертушка, книжки, двухглазая тройка, оборотка, ёрш, свист, живчик».
Лёш, ну чё тут считать-то?
1. Выигрывает понтёр: 12/13*4/51=0,072398
2. Выигрывает банкомёт: 1/13=0,076923
И еще одно сомнение, возвращаясь к сказке о царе Салтане.
Ох-ты, а я что-то об этом всем и забыл 🙁 (Думал, что она «сваха», т.е. типа была при царе с целью сосватать некую свою невесту, а ей облом царь-батюшка устроил, самолично жену выбрав без ея вспомоществования, от того она осталась без процентов и разозлилась).
А что она называется «сватьей» (по отношению к родителям Салтана?), ну кто его знает, может быть в «широком абстрактном смысле» (с внешней точки зрения рассказчика, «народа», необязательно с позиций строгой «алгебры родства») она все равно «сватья», как «кума». Вот, например, мать жены моего дяди все родственники по той линии называли «свахой», а не только бабушка и дедушка. Типа «вот свашка принесла, сама нагнала» etc.
А вот кстати, вопрос. Я что-то сам не припомню. Были ли «детские» издания «Сказки о ц. Салтане»? Кажется, да, и как там «обходился» момент со скопцом (звездочетом)?
«Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу.
.
Весь, как лебедь, поседелый,
Старый друг его, скопец.
.
Но всему же есть граница!
И зачем ТЕБЕ девица?
.
Сам себя ты, грешник, мучишь. «
Напоследок на этот раз, тема Пушкина и нашего. ;-).
«Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых. «
«Как молодой повеса ждет свиданья
С какой нибудь развратницей лукавой
Иль дурой, им обманутой. «
Загнул лишний угол что значит
Виноградов В. В. Избранные труды. O языке художественной прозы. М., 1980, с. 176-203
1. Сюжет «Пиковой дамы» и профессионально-игрецкие анекдоты
В «Пиковой даме» семантическое многообразие доведено до предела. Художественная действительность образует целую систему движущихся и пересекающихся плоскостей. Их структурное единство не усматривается непосредственно в точной схеме линейных очертаний, а непрестанно меняет формы своей связи и своего понимания, как загадка, у которой правильному решению предшествует множество искусно подсказанных двусмысленных ответов. Этот прием построения обусловлен изменением смысловой перспективы слова, его структурной осложненностью. В слове, в его смысловой глубине происходит скрещение разных стилистических контекстов. Те значения слова, которые были разъединены употреблением, принадлежали разным «стилям» художественной литературы, разным жанрам письменной речи, разным диалектам просторечия с его классовыми и культурно-бытовыми расслоениями и, наконец, разным жаргонам, сочетаются Пушкиным в композиционное единство. Этот процесс лексических и стилистических объединений был одновременно и творчеством новых форм литературного искусства и культурно-общественной работой по созданию новой системы национально-литературного языка.
1 Сумароков А. П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе, ч. X. М.
1787, с. 438—139.
Ср. описание дворцовых развлечений в елизаветинскую эпоху у Екатерины II (« Memoires »): «В большой зале, занимавшей середину здания, с утра до вечера играли в фараон и играли по большой».
Игра в фараон в «Пиковой даме» не столько тема авторского повествования, сколько тема разговора между персонажами. Повествование с ироническим благодушием вводит читателя в забавные последствия игры. Сама же игра, как источник возможных коллизий, в развитии темы «Пиковой дамы» отодвинута в скрытую глубь сюжета. Не автор, а сами персонажи обсуждают им известные сюжетно-бытовые функции игры, связанные с нею анекдоты, как бы подсказывая автору решение
литературной задачи.
Семантическая система картежного языка, определявшаяся в своей профессиональной сущности техникой и мифологией карточной игры, с точки зрения норм «общей» дворянской литературно-художественной речи начала XIX в., могла быть понята и осмыслена или как специальная область близких дворянскому обиходу профессиональных приемов, навыков, процессов, явлений и понятий, или как живая общественно-бытовая сфера случаев, событий и анекдотов, которые стояли за каждым карточным арготизмом, за каждым картежным символом. Но, если исключить руководства к карточной игре вроде «Новый картежный игрок» (перевел с французского Николай Осипов, 2 ч., 1793), «Искусство играть в карты в коммерческие игры, или Новый и полный карточный игрок» (1830) и т. п., как книги, не имеющие прямого отношения к литературе, то литературная функция картежного арго в повести и романе той эпохи прежде всего определялась как бытовая и авантюрно-анекдотическая, а уже потом — после оправдания сюжетом — как характерологическая или символическая. Любопытно, что в сентиментальной повести салонного стиля, которая следовала стилистическим нормам очищенной буржуазно-дворянской общелитературной речи, устраняя всякие диалектизмы и арготизмы, самый процесс карточной игры с его технической терминологией и бытовой фразеологией не воспроизводился перед читателем, а лишь предполагался протекающим за кулисами повествования. Так, у П. Макарова в повести «Швейцар в Париже» («Сочинения и переводы», т. I. СПб., 1805) * влюбленный в Лорансу «швейцар» не может жениться на ней бедняком. В Париже он находит путь к богатству в карточной игре, но в конце концов совсем проигрывается—и покушается на самоубийство. Ни одного профессионального термина игроков, ни одного арготического слова в повести нет. Те же стилистические тенденции выступают и у Карамзина в «Бедной Лизе». В «Новом Пантеоне отечественной и иностранной словесности» П. Победоносцева (ч. II. М., 1819) переведен по правилам карамзинского стиля из « Journal des dames et des modes » рассказ «Игрок». В языке всей этой сентиментальной драмы игрока, изображающей, как отчаянный Медор проиграл до последней копейки свое состояние и состояние жены; как он покушался на самоубийство, на отравление; как вместе с ним решила разделить смертную участь его жена «трепещущая Целестина», и как неожиданно пришедшее письмо «о кончине благодетеля» и о «знатном наследстве» «оживило полумертвых Медора и Целестину», — нет ни одного карточного термина, ни одной картежной фразы. Но в других литературных стилях (как дворянских, так и буржуазных) карточные профессионализмы не изгонялись из употребления (ср. картежные профессионализмы в оде Державина «На счастье»).
В комедию, драму, шуточную поэму, сатирический очерк, вообще в низкие жанры литературы, карточное арго имело доступ еще с половины XVIII в. В конце XVIII в. оно получает права свободного входа в средний стиль литературного повествования. Например, в романе «Игра
——————
4 Вяземский П. Старая записная книжка. Л., 1929, с. 85—86.
В первой четверти XIX в. растет интерес к арготизмам и профессионализмам, к романтической экзотике. М. Чистяков в своем «Курсе теории словесности» (ч. 2. СПб., 1847) так рассуждает об этом тяготении русской прозы и драмы 6 с 20-х годов XIX в. к техническим и профессиональным словам: «в произведениях, назначаемых для большей части общества, незнакомого со всеми подробностями частного языка науки и искусства [. ], они не у места [. ]. Еще неуместнее в литературном сочинении условные выражения, употребляемые в играх. Читающий не обязан знать их, а писатель обязан говорить языком общепонятным. В нынешнее время это сделалось господствующей погрешностью» (с. 69). Далее демонстрируются морские термины у Марлинского из повести «Фрегат Надежда» и картежные выражения из «Пиковой дамы» Пушкина.
В «Пиковой даме» выстраиваются в ряд профессионально-технические термины, которыми обозначаются разные приемы и детали игры в фараон 7 :
Играть мирандолем — играть одними и теми же скромными кушами, не увеличивая ставки.
Поставить руте. Систему руте легко понять из такого описания в «Жизни игрока»: «Он держался системы руте и не прежде переменял карту, как заплатя за верность свою к ней огромный штраф, а более всех любил он ставить даму; но она была к нему чрезвычайно непреклонна и всякой раз изменяла его нежности. Я такого мнения, говорил он, что пусть карту убьют три, четыре и несколько раз, но наконец должна же она когда-нибудь упасть и налево, тогда я возвращу весь свой проигрыш на одной этой карте» (т. I, 32—33). Следовательно, поставить на руте — поставить на ту же карту увеличенный куш. Ср. у Пушкина в вариантах к XVIII строфе II главы «Евгения Онегина»:
Уже не ставлю карты темной,
Заметя тайное руте.
Н. В. Гоголь фразу: «Руте, решительно руте! просто карта-фоска!» — считал «настоящей армейской и в своем роде не без достоинства» («Письма», т. II)
В том же значении, как «гнуть пароли», употребляется один глагол «гнуть»:
Гнули — бог их прости! —
От пятидесяти
На сто.
В «Маскараде» Лермонтова: «Да этак он загнет, пожалуй, тысяч на сто».
Ставить семпелем ( simple ) — о простой, неудвоенной ставке. Ср., например, в «Маскараде» Лермонтова—разговор понтеров:
Вам надо счастие поправить,
А семпелями плохо.
— Надо гнуть.
Выиграть соника (франц. sonica, gagner sonica ) 10 — выиграть на первой карте.
Ср. другие картежные выражения в языке «Пиковой дамы»: «талъя длилась долго»; «на столе стояло более тридцати карт»; «вместо туза у него стояла пиковая дама»;
11 Далее приводятся примеры употребления картежной и шулерской терминологии из повестей и романов 20—30-х годов. Ср. широкое пользование картежным арго у А. С. Чужбинского в «Очерках прошлого» (СПб., 1863) и в роман e «Рыцари зеленого поля».
12 Ср. рецензию на это сочинение в «Московском телеграфе», 1826, ч. XI, с. 235—236.
[. ] 186
Но в «Пиковой даме» тайны карточной игры уже в первой главе освобождены Томским от истолкования их разгадки в шулерско-бытовом плане. Прежде всего характерно, что они связаны со старухой и — через нее — с Калиостро. Кроме того, предположение о шулерской уловке сразу же отрицается Томским:
«— Может статься, порошковые карты? — подхватил третий.
— Не думаю — отвечал важно Томский».
Самый выбор пиковой дамы как стержня карточной игры и связанной с ней драмы должен еще более отстранить подозрение о порошковых картах. Ведь втирать очки можно лишь в нефигурные карты (от двойки до семерки и в девятке). Таким образом, последняя из трех карт, на которые делал ставки Германн (туз или пиковая дама), была непригодна для шулера, играющего на порошковых картах. Тройка, семерка и туз в пушкинской повести, непосредственно суля выигрыш, могли быть свободно назначены и выбраны понтером.
Правда, в стиле «Пиковой дамы» есть еще одно выражение, которое может навести на мысль о шулерской уловке. Это слово обдернуться в последней главе повести:
187
«— Туз выиграл! — сказал Германн, и открыл свою карту.
— Дама ваша убита, — сказал ласково Чекалинский.
Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдернуться».
Однако слово обдернуться в начале XIX в. вышло из узких границ картежного языка. Для понимания значения этого слова в языке Пушкина существенно такое место из письма поэта к брату Л. С. Пушкину от 1 апреля 1824 г. с упреком за распространение среди публики списков «Бахчисарайского фонтана» до объявления поэмы в печати: «Жаль, если книготорговцы, в первый раз поступившие по-европейски, обдернутся и останутся в накладе — да вперед невозможно и мне будет продавать себя
с барышом».
Таким образом, Пушкин перемещает анекдот о трех верных картах из шулерско-бытовой плоскости в сферу кабалистики.
2. МАТЕМАТИЧЕСКИЙ РАСЧЕТ И КАБАЛИСТИКА ИГРЫ
КАК ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ТЕМЫ
Тема верных карт была одним из наиболее острых мотивов повести из жизни игроков. Ходячие выражения картежного языка играть наверх ное, на верную, наверняка говорили о том, что анекдот о верных картах в бытовом плане легче всего сочетался с приключениями шулеров. Однако в литературной традиции ярко обозначались еще две линии его сюжетного развития. Одна вела к кругу мыслей о возможности найти твердые математические формулы и законы для случаев выигрыша, освободить игру от власти случая и случайности. В этом отношении очень характерна переводная повесть «Голландский купец» (из «Сына отечества», 1825—1830 гг.), внесенная Н. И. Гречем в сборник «Расскащик, или Избранные повести иностранных авторов» (ч. I, СПб., 1832)*.
Некогда крупный промышленник, Моисей фан дер Гуссен расстроил торговлей свое состояние. От бедности он занялся математикой. «Цель его на этот раз состояла в том, нельзя ли, посредством исчислений, дойти до того, каким образом составляются, в сущности, лотереи и разные азартные игры. По многом и прилежном изучении, открыл он наконец расчет в картах обыкновенной банковой игры, и с такою математическою точностию, что мог бы без опасения поставить голову свою на карту» (с. 212).
Фан дер Гуссен, открыв тайну верных карт, не только вернул свои богатства, но благодетельствовал друзьям и расплачивался выигрышами с теми людьми, которым был обязан. Когда советник Бурдах спас его тонувшего ребенка, фан дер Гуссен провел Бурдаха с собой в игорный
—————-
15 Любопытно, что в пьесе кн. А. А. Шаховского «Хризомания», сделанной из «Пиковой дамы», «обер-фараон» Чекалинский изображается как шулер. Он противопоставляется старухе. «Как же не удивительно, что она теперь не хочет сорвать все банки и отомстить за своих сыновей [. ], внучат обер-фараону Чекалинскому».
188
дом и, называя ему верные карты, превратил в богача. Присутствовавшие при этой необыкновенной игре в банк офицер и чиновник так толковали о поразительном счастье фан дер Гуссена и Бурдаха (человека «в синем кафтане»):
«Офицер. Не понимаю, как это делалось; только на какую бы карту ни поставил он, всякая выигрывала.
Чиновник. [. ] Он только и начал играть с вечера субботы. И в короткое время такое счастье!
Офицер. Черт возьми! счастье! Нет, мой милый, тут кроется что-нибудь другое, а не счастье.
Чиновник. Нет, капитан, это невозможно! Ведь нельзя же знать карты по крапу у публичных банкиров. Еще бы если б сам банкир имел такое счастье, — не диво, а то понтер» (с. 193).
Особенный интерес представляет рассказанная от лица автора параллельная новелла об обыгранном шулерами молодом человеке Биндере. Проиграв чужие деньги, Биндер покушается на самоубийство. Но фан дер Гуссен, выступающий в роли «незнакомца», принимает в нем участие и по своему обыкновению идет вмесете с бедняком в игорный дом. Рассказчик наблюдает за ходом игры и за чудесным действием верных карт.
—————
16 Пыляев М. И. Старое житье. Очерки и рассказы. СПб., 1892. Статья «Азартные игры в старину», с. 28—29.
17 Гроссман Л. Этюды о Пушкине. М.—Пг., 1923, с. 68.
Три верных карты в пушкинской повести, как и три верных номера в романе Виктора Гюго, обвеяны то чарами кабалистики (волшебство Сен-Жермена), то фантастикой загробного откровения (явление умершей старухи).
[. ] Карточная игра уже с XVIII в. изображалась как характеристическая и символическая форма жизни дворянского общества 19. Недаром О. М. Сомов в «Обзоре российской
3. СИМВОЛИКА КАРТ И КАРТОЧНОГО ЯЗЫКА
Игра в фараон, бытовые функции и «тайны» карт, вступая в структуру сюжета «Пиковой дамы» с своим постоянным предметным содержанием, тянут за собой символику и «мифологию» карт. Ведь уже сама система картежного арго (как и всякая другая языковая система) в ее типических чертах слагается не только из терминов «производства», но включает в себя и своеобразные формы «мировоззрения». На игрецкую мифологию громадное влияние оказали символические функции карт в гаданьи.
Эпиграф «Пиковой дамы» ведет к «новейшей гадательной книге»: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Этот эпиграф говорит о том, что в сюжете повести нашли применение символические формы гадательного жаргона. Гадательные арготизмы покоются на своеобразных мифологемах и символах, устанавливающих соответствия между жизнью и судьбой людей и знаками, свидетельствами карт. Выражения гадательного жаргона двупланны: за именами и знаками карт скрыт мир людей, вещей и событий. Для гадательной мифологии характерна персонификация карт, слияние карты с тем символическим образом, который она представляет. Название карты становится условным символом личности, события или движущей силы, причины
192
происшествнй. Таким образом, эпиграф подсказывает, что значение пиковой дамы в сюжете повести двойственно: игральная карта воплотит в себе, как это выяснится дальше, другие, более глубокие образы художественной действительности. Любопытно, что самое помешательство Германна изображается Пушкиным как неподвижная идея, состоящая в смешении и слиянии реального мира с образами трех верных карт. «Тройка, семерка, туз — не выходили из его головы и шевелились на его губах. Увидев молодую девушку, он говорил: „Как она стройна. Настоящая тройка червонная». У него спрашивали: „который час», он отвечал „без пяти минут семерка». Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза. Тройка, семерка, туз — преследовали его во сне, принимая все возможные виды: тройка цвела перед ним в образе пышного грандифлера, семерка представлялась готическими воротами, туз огромным пауком».
Сходные же превращения мира в карты, навеянные, очевидно, «Пиковой дамой» Пушкина, можно найти, например, в повести барона Ф. Корфа «Отрывок из жизнеописания Хомкина» («Современник», 1838, т. X). Здесь игра в карты также связана с кабалистикой, при посредстве которой враги стараются погубить Хомкина и овладеть его дочерью. Проигравшийся Хомкйн, испытывая помрачение сознания, всюду видит карты вместо предметов и людей. «Он ясно видел, что’ извозчик не что иное, как бубновый король, из той самой колоды, которую он играл; он мог разглядеть загнутые на нем углы. [. ] Вместо лошади впряжен был в оглобли бубновый туз. [. ] Он обернулся и видит, что за ним гонится бубновая четверка [. ]» «Страшные грезы не давали ему покоя, и несмотря на изнеможение физических сил фантазия его играла с прежнею энергией. Отвратительная четверка бубен, с своими четырьмя кровавыми пятнами, стояла перед ним неподвижно; она принимала для него человеческий вид и пристально смотрела ему в глаза [. ]» и т. д. (с. 100—102).
Однако в ткани пушкинской повести гадательное значение пиковой дамы тесно связывается с образами этой карты в мифологии игроков. Дама как фигурная масть—особенность французских карт, которые вошли в русский культурный обиход XVIII в. 22 и сразу же, по французскому образцу, приобрели своеобразное романтическое значение в гаданьи. В «Бригадире» Фонвизина советница признается: «После туалета лучшее мое препровождение’ времени в том, что загадываю в карты». И последующее объяснение в любви между советницей и Иванушкой происходит в форме символического применения к их образам и к их взаимоотношениям карточных фигур керовой дамы и трефового короля:
[. ] 199
4. СИМВОЛИКА ИГРЫ И ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ СХЕМЫ
В формах картежного языка находила художественно-символическое выражение своеобразная «философия жизни». Для каждого арго характерна смысловая двупланность системы миропонимания. Арготическая речь воплощает в себе действительность, структуру своего профессионального мира, в форме иронического соотношения, сопоставления его с культурой и бытом окружающей социальной среды. Но и, наоборот, общие принципы жизни, даже основы мирового порядка, она усматривает во внутренних символических формах тех производственных процессов и их орудий, их аксессуаров, которые наполняют арготическое сознание. В сущности — это две стороны одного процесса символического осмысления мира сквозь призму профессиональной идеологии, иногда полемически противопоставленной нормам мировоззрения того «общества» или тех его классов, которые пользуются господствующим положением в государстве.
Романтическая повесть 20—30-х годов XIX в. охотно питалась идейными концепциями, созданными на почве картежного языка. Из игрецкого арго она заимствовала то мировоззрение, которое было потом так коротко и ясно выражено шулером Казариным в «Маскараде» Лермонтова:
Эта философия жизни сочеталась с особым социально-политическим мировоззрением. В переводной с французского комедии «Игрок» (в 5 действиях; СПб., 1815) игрок Ветрид рассуждает так: «Игрою сближаются всякого рода люди: они соединяют гордого и бешеного барина с кротким и смирным мещанином; богатая купчиха в щегольском платье не уважает нимало бедною генеральшею, и приказчик, управитель, комиссар и камердинер обходятся за панибрата с князем и графом; таким образом, неравенство породы, от судьбы нам распределяемое, приводится игрою в праведное равновесие» (с. 87). А Теребидон, преподаватель карточной науки, дополняет: «без игры была бы везде скука, нищета, совершенный беспорядок; а с игрою и самый бедняк великим капиталистом сделаться может» (с. 32).
Те же идеи в драме неизвестного автора «Игрок» (подражание Реньяру, 1817. Рукопись Библиотеки русской драмы I, IV, 4, 46):
В атмосфере этого революционного настроения символика жизни как игры в банк и рока как банкомета получила особое применение. С этой точки зрения особенно любопытна композиция романа Стендаля « Le Rouge et le Noir ». Рулеточным или картежным термином в заглавии уже задано понимание художественной действительности в аспекте азартной игры. И Жюльен Сорель, хотевший идти путем Наполеона, проигрывает все ставки в этой игре. Символика игры как уводящая в даль социально-политических и философских обобщений смысловая перспектива литературного построения многообразно отражается в сюжетном движении истории неудавшегося Наполеона из третьего сословия. Нет необходимости историку языка и литературы, который стремится уяснить формы словесных конструкций в «Пиковой даме», настаивать
201
[. ] Те же символические значения, которые сочетались в литературном творчестве Пушкина с игрой в фараон, раскрывают черновые наброски к XVIII строфе II главы и XXXVII строфе VIII главы «Евгения Онегина», связанные с темой мятежной власти страстей, рока и вместе с тем в образах игры рисующие жизненный путь современного поэту героя :
О двойка, ни дары свободы,
Ни Феб, ни Ольга, ни пиры
Онегина в минувши годы
Не отвлекли бы от игры.
Задумчивый, всю ночь до света
Бывал готов он в эти лета
Допрашивать судьбы завет:
Налево ляжет ли валет.
Уж раздавался звон обеден;
Среди разорванных колод
Дремал усталый банкомет,
А он, нахмурен, бодр и бледен,
Надежды полн, закрыв глаза,
Пускал на третьего туза.
Уж я не тот игрок нескромный,
Скупой не веруя мечте,
Уже не ставлю карты темной,
Заметя тайное руте.
Мелок оставил я в покое,
«Атанде», слово роковое,
Мне не приходит на язык.
И час настал, и в усыпленье
Ума и чувств впадает он,
И перед ним воображенье
Свой пестрый мечет фараон;
Виденья быстрые лукаво
Скользят налево и направо,
И будто на смех не одно
Ему в отраду не дано,
И как отчаянный игрок
Он желчно проклинает рок.
Все те же сыплются виденья
Пред ним упрямой чередой,
За ними с скрежетом мученья
Он алчною следит душой
Отрады нет.
Все ставки жизни проиграл..
202
Так и в «Пиковой даме» эпизоды игры в фараон превращаются в символ жизни, управляемой роком и случаем. Пиковая дама обозначает в этом плане «тайную недоброжелательность» рока. Рок отделен от образа старухи, хотя и действует через нее. Старуха является лишь орудием, послушной картой в руках той силы, которая царит над игрой и жизнью. « — Я пришла к тебе против своей воли — сказала она твердым голосом:—но мне ведено исполнить твою просьбу». Значения образа пиковой дамы как символического центра композиционного движения здесь вовлекаются в новый смысловой контекст, который создается мгновенно пробегающими и вновь прячущимися намеками. Именно при посредстве этих намеков, семантических отражений и разнообразных вариаций основных тем осуществляется «сквозное действие» повести, связанное с тройственным значением образа пиковой дамы (карта — старуха — «тайная недоброжелательность» судьбы). В этом отношении особенно показательны формы изображения старухи в тот момент, когда перед нею явился Германн. Она представляется бездушным механизмом, безвольной «вещью», которая бессмысленно колеблется направо и налево, как карта в игре, и управляется действием незримой силы: «Графиня сидела вся желтая, шевеля отвислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее, можно было бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма».
Но особенно многозначителен эпиграф к последней шестой главе:
«— Атанде!
— Как, вы смели мне сказать атанде?
— Ваше превосходительство, я сказал атанде-с!»
Н. О. Лернер привел в своей статье «История „Пиковой дамы»» 38 материал для понимания бытового содержания и атмосферы этого игрецкого анекдота, но он не попытался уяснить его смысла в композиции повести. И если А. М. Языков считал, что в «Пиковой даме» «всего лучше эпиграфы, особенно атанде-с», то за этим отзывом крылось понимание их композиционной роли. Подобострастное «атанде-с» нельзя понять если усмотреть в нем только символическое выражение проигрыша; Точно так же образ высокомерно-чванного «вашего превосходительства», прикрикнувшего на понтера, не может быть перенесен целиком на личность Чекалинского. Таким образом, внутренние символические формы этого эпиграфа не только выводят его за пределы прямых значений, из сферы карточной игры, сохраняя в нем неиспользованный остаток смысловой энергии, но и всю эту сцену торжества пиковой дамы влекут в иной семантический план, где образ Германна, как развенчанного Наполеона, склоняется перед роком, перед слепым случаем («Ваше превосходительство, я сказал атанде-с»).
Тогда приобретает значение символа «перманентной» игры последняя перед заключением фраза повести: «игра пошла своим чередом».
38 Лернер Н. О. Рассказы о Пушкине. Л., 1929, с. 161—162.
Любопытно, что атанде, как и другие термины игрецкого арго, до сих пор живет в «блатной музыке» (в значении: довольно, отойди, молчи, не кричи).— Ср. «Словарь жаргона преступников» (блатная музыка), составленный С. М. Потаповым (М., 1927).
Н. О. Лернер правильно указывает на то, что эпиграф воспроизводит ходячий анекдот о генерале, который не мог допустить, чтобы подчиненный даже в игре обращался к нему с повелительным возгласом: атанде! Так, по рассказу кн. П. А. Вяземского, граф Гудович, бывший генерал-губернатор Москвы, говаривал, что с получением полковничьего чина он перестал метать банк сослуживцам своим. «Неприлично, — продолжал он, — старшему подвергать себя требованию какого-нибудь молокососа-прапорщика, который, понтируя против вас, почти повелительно вскрикивает: атанде!» <Вяземский П. Старая записная книжка. Л., 1929, с. 135).