жена полка что значит

Женщины на фронте: Почему их неохотно брали замуж и что происходило с детьми, рожденными на войне

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

В годы войны на стороне СССР воевало от 800 тысяч до одного миллиона женщин. Все они находились в разных условиях, и попали туда по разным причинам. Санитарки и медсестры шли на фронт по призыву и чаще других, как и те женщины, чьи специальности позволяли работать радистками и связистками. Но много женщин было и в числе тех, чьи фронтовые профессии не принято считать женскими. Они управляли самолетами, были снайперами, разведчицами, шоферами. Работали при штабе топографами и репортерами, много женщин было разведке, встречались они даже в танковых взводах, артиллеристах и пехоте.

Защита Родины и даже просто воинская служба в СССР было почетным делом, в том числе и для женщин. В первые месяцы войны проходили митинги с участием женщин, которые также требовали отправки на фронт и рвались вслед за мужчинами для того чтобы отстоять границы страны. До 50% заявлений от добровольцев, желающих отправиться на фронт, были от слабой половины человечества. Так, в первые недели 20 тысяч заявлений поступило от москвичек (более 8 тысяч из них были призваны впоследствии) и 27 тысяч от ленинградских девушек (отправилось на фронт 5 тыс, после еще 2 тыс сражались на ленинградском фронте). Учитывая тот факт, что в качестве добровольцев рвались девушки молодые, здоровые и боевые, конечно же, не замужние и бездетные, то стоит ли говорить, что на фронте им было гарантировано повышенное внимание. Учитывая, что у многих мужчин в тылу остались жены и дети, которые взяли на себя все тяготы и сложности, выполняя неподъемную работу, то по окончанию военных действий законные жены устраивали таким «фронтовичкам» теплый прием, вешая на них ярлыки «военно-полевая жена». Доходило до того, что матери прогоняли дочерей, вернувшихся с войны, под предлогом того, что после такого «позора» никто не возьмет ее сестер замуж и пусть лучше сгинет. Предполагали ли тогда женщины-добровольцы, рвавшиеся на фронт, что их ждет такая незавидная судьба?

В 1947 году «брошенные жены» написали письмо в Верховный Совет СССР. Да, в ту пору считалось нормальным обсуждать семейные проблемы на партсобраниях, но Верховный Совет СССР?! Но и авторы письма были не так просты, да и было их без малого 60 человек – все они жены бывших военных начальников. Женщины требовали защитить их права, как тех, кто на протяжении 20 и более лет находился в официальном браке с высшими военными чинами, но впоследствии был брошен на произвол судьбы.
Как оказалось, брошенные «генеральши», скитавшиеся по молодости с мужьями по гарнизонам и нередко собственноручно взрастившие карьерный успех своего супруга, оказались не удел после войны, поскольку мужья вернулись с войны с …новыми женами. Неожиданно, учитывая, что официальные жены никак не предполагали такого поворота событий от человека, отправившегося защищать Родину. Это значило не только одинокую, но и бедную старость, поскольку все пенсии мужа и его имущество переходили новой жене.

Ну а что девушки, которые оказались на войне? Среди них было много молодых и красивых и тех, кто принимал ухаживания, причем от высших военных чинов. Тут, в мужском обществе срабатывал принцип иерархии, если девушка приглянулась генералу, да и просто тому, кто выше по званию, вряд ли бы кто-то решился ухаживать за ней. Медичкам и радисткам же, которые, как правило, были из простых и небогатых семей, такое внимание было лестным. Ну, когда бы они еще привлекли внимание генерала? Даже если они и знали, что дома его ждет семья, то полагали, что война все спишет, да и слишком высок был соблазн получать от начальника продвижение по службе.
Далеко не все начальники после окончания войны спешили жениться на молодых военно-полевых женах, многие вернулись к своим официальным, и молодушкам ничего не оставалось, как принять этот факт. Жуков неоднократно в письмах призывал прекратить распущенность и «половую невоздержанность», но каких-то серьезных наказаний не последовало. Возможно, потому что у Жукова была своя военно-полевая жена.

Обычные солдаты зло шутили над девушками, ставшими военно-полевыми женами, намекая на их продажность и меркантильность. Ведь «любовь» на фронте у женщин случалась исключительно с высшими чинами, а не с обычными парнями. Нападки на женщин, оказавшихся на фронте, были со всех сторон.

Как был устроен быт женщин на фронте и что случалось при беременностях

Порой для того чтобы защитить себя, девушкам приходилось применять силу, и речь не о пощечинах и отталкиваниях. На войне как на войне. Но не стоит думать, что таков был удел всех женщин, в ряде отрядов командир четко давал понять, что никаких неуставных отношений между солдатами быть не может и строго пресекал любые ухаживания. Иногда между бойцами завязывались дружеские отношения и солдаты не давали в обиду свою медсестру, защищая не только ее жизнь, но и честь.
Для большинства девушек наличие «друга», означало, что она может больше не бояться за себя, постоянно находясь в мужском коллективе.
Не обходилось и без беременностей, это происходило довольно часто, поэтому был даже приказ 009, согласно которому, девушки и женщины «вдруг» забеременевшие на фронте, отправлялись в тыл для родов и материнства. О том, что молодая мать вернется на поле боя не было и речи, потому отношения в условиях войны можно было считать оконченными. А какой «теплый» прием ждал фронтовичку и ее будущего малыша в тылу, остается только догадываться.

Как к ППЖ относились в тылу

В своей книге «У войны не женское лицо» Светлана Алексиевич рассказывает, что была на весь батальон одна, равно как и землянка на шесть метров, в которой и приходилось ночевать. Да, ей отделили угол, но именно в ту пору она научилась драться во сне, потому что постоянно приходилось отбиваться от настойчивых поклонников, с которыми днем были совсем иные отношения.
Поэтому она по собственной воле перешла в землянку к командиру, руководствуясь принципом «лучше быть с одним, чем бояться сразу всех». Позже он вернулся к своей семье, а она одна воспитывала их совместную дочь.

Такие истории случались повсеместно, а слухи про ППЖ (походно-полевых жен) быстро дошли до жен настоящих, оставленных в тылу. Их чувства тоже можно понять, они, верно ждали своих мужчин, писали письма, оберегали детей и пытались выжить, работая в невыносимых условиях. Как это часто бывает, одни женщины охотно обвинили других женщин в происходящем, тогда как мужчины снова остались «не у дел». С тех пор и считалось, что раз девушка пришла с фронта, то на ней «клейма негде ставить», четыре года она да мужики, порой все это оборачивалось в настоящую травлю.
Даже если ППЖ удавалось стать супругой законной, то это вовсе не означало, что ее слухи обойдут стороной. Жены остальных офицеров никогда не принимали таких как ровню, относились презрительно. Только после 70-х годов отношение к женщинам, вернувшимся с войны, стало более достойным. Видимо и объясняется этот факт тем, что фронтовички уже стали взрослыми и пожилыми женщинами и обществу было уже не столь интересно их любовное прошлое.

Были ли ППЖ у немцев?

Разность менталитетов и подходов к любой ситуации прослеживается даже в этом столь щепетильном вопросе. Изначально у немцев были предусмотрены публичные дома, которые следовали по линии фронта вместе с армией. Служивым выдавались талоны на посещение сего учреждения (обычно около 6 раз в месяц), за какие-то заслуги могли поощрить дополнительным походом и наоборот.
Набирали туда девушек обязательно определенного типажа – высоких и светловолосых. Кстати, работа в таком месте не считалась зазорной, скорее даже весьма патриотичной. Девушки проходили регулярный медицинский осмотр, а солдаты, пришедшие на часовое свидание, должны были прежде помыться с мылом. Два раза. Немцы не всегда оформляли бордели официально, порой эта обязанность возлагалась на работниц столовой. Бордели немцы устраивали даже в концлагерях, как дополнительный способ контроля над пленниками.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник

Война все не списала: что было с походно-полевыми женами после возвращения с фронта

Отношения полов в РККА и Вермахте строились по-разному, у немцев было принято возить за собой бордели, однако в СССР подобное было просто невозможно, поэтому со временем на фронте появились так называемые ППЖ или походно-полевые жены. Такие привилегии, кстати сугубо неофициальные, как правило были распространены от командира батальона и выше, вплоть до известных маршалов.

Как в РККА появились походно-полевые жены

С началом Великой Отечественной войны в РККА появилось много девушек и женщин. Подавляющее большинство действительно пришли служить, так сказать, «по зову сердца», на волне патриотического подъема. Они были медиками (от санинструкторов передовых подразделений до крупных врачей в больших тыловых госпиталях), летчицами легких ночных бомбардировщиков, связистками, работали на аэродромах, регулировщицами и.т.д. Иногда были даже на строевых должностях. Женский героизм был выражен не меньше, чем мужской. И наград женщины и девушки получали немало, и вполне заслуженно.

Однако жизнь продолжается даже на войне. Окруженные постоянным мужским вниманием, женщины рано или поздно должны были сделать выбор. По той причине, что подавляющее большинство женщин на фронт попадали свободными им нередко приходилось делать выбор в пользу какого-нибудь одного, обязательно командира.

Непростая жизнь походно-полевых жен на фронте

Логика, по которой на фронте ППЖ были «положены» начсоставу от командира батальона и выше была очень проста, хоть и жестока – командиры взводов и рот гибли и получали ранения наравне с рядовыми солдатами. У командира батальона было уже больше шансов выжить. К тому же он мог быстро стать комполка – а там шансы на выживание еще более увеличивались.

ППЖ недолюбливал рядовой и младший командный состав, которому оставалось только «налаживать связи с населением». Но это жизнь, шла жестокая война и каждый день убивали кого-то рядом.

Кстати, не у всего командного состава на фронте были походно-полевые жены, но процент их был все же довольно высок. Об этом можно судить, например, по биографиям трех Маршалов Победы – Жукова, Конева и Малиновского. Все они прибыли с войны с походно-полевыми женами, которые были лет на 20 моложе своих предшественниц. Предшественниц, соответственно, такое положение дел не устраивало.

Как бывшие супруги военачальников выясняли отношения с походно-полевыми женами

В годы войны даже появилась крылатая фраза «Война все спишет». Под этим подразумевались, в том числе, и отношения на фронте. Однако на деле все оказалось немного иначе. И возвращались зачастую с фронта офицеры с генералами в сопровождении новых «жен», пока еще незаконных, но жаждущих оформления отношений.

Чем, как правило, заканчивались истории с походно-полевыми женами военачальников

Так что не помогали письма в ЦК и тому подобные обращения, военачальники оформляли отношения с походно-полевыми женами и те становились законными. Так, например, поступили маршалы Конев и Малиновский. Но иногда угрозы обращения в ЦК помогали, как в случае с будущим генсеком, а тогда еще генералом, начальником Политуправления 4-го Украинского фронта Леонидом Брежневым. Его супруге удалось убедить мужа не разводиться и не разрушать свою партийную карьеру. Однако такие случаи были все же больше исключением, чем правилом.

Источник

ППЖ: наложницы или боевые подруги? Женское лицо войны

Наученная твердыми шанкрами Первой мировой, гитлеровская армия с первых же дней войны в Европе развернула сеть солдатских и офицерских борделей. Они разворачивались по всем фронтам с такой же немецкой четкостью, как и медицинские лазареты: 5 пятнадцатиминутных бордель-талонов в месяц за 3 рейсхмарки на служивого.

Кроме того, дополнительные талоны в неограниченном количестве в виде незамысловатых солдатских служебных поощрений: расслабься — zich, zoldaten!

Провайдеры половой связи являлись госслужащими рейха, жили на казарменном положении по строевому уставу при жесточайшем медицинском контроле и приличной зарплате. Четко нормированный рабочий день, гарантированное право на отдых, защиту от издержек профессии в виде половых излишеств. Многие немки служили в борделях просто из патриотизма, за спасибо. 569 борделей… А сколько еще частных заведений!

Сначала блюли арийскую чистоту и использовали только западных европеек, а когда увязли в затяжные действия на советских фронтах, в ход пошли и представительницы-унтерменши, но под более строгим контролем. Кадровый вопрос на восточном фронте у немцев не стоял — многие женщины предпочитали работу в борделе угонам в лагеря или гастарбайтщине, предпочитали нормированную работу за деньги и паек возможности быть просто изнасилованной на улице, без спасибо. Комната в немецком борделе
Фото: Источник

Почему я начала с немецких борделей? А потому, что война — это не только пиф-паф. Это обычная жизнь обычных людей из мяса и костей, всего лишь модифицированная под военный режим. И люди остаются людьми. И нет в истории армий, за которыми не плелись бы женские обозы. И те военачальники, которые понимали, что половые потребности воина-мужчины не консервируются, а лишь обостряются в условиях фронтового безрыбья, поступали гуманно по отношению к воюющим людям. И разумно. По отношению к физическому здоровью воина.

В Советской Армии секса нет! Поэтому гуляет у военных историков размытая цифра (от 110 тысяч до 1.900.000!) изнасилованных немок (без эстонок, латышек, полячек, гуцулок, бессарабских румынок) воинами-освободителями. Это не мои фантазии, это — статистика. А сколько безвестных женщин на своей же освобождаемой территории пали жертвами в борьбе за сексуальное выживание солдата… Только этих цифр мы никогда не узнаем: молчали наши бабы освобождаемые, жаловаться-то некому. Говорили только непонятно откуда взявшиеся дети на освобожденных территориях. Да хорошо, хоть светлоголовые, голубоглазые, нашенские такие.

Спасибо той, что так легко,
Не требуя, чтоб звали милой,
Другую, ту, что далеко,
Им торопливо заменила.
Она возлюбленных чужих
Здесь пожалела, как умела,
В недобрый час согрела их
Теплом неласкового тела

Было их около миллиона человек на фронтах Второй мировой. Одной миллионной была моя мама, служившая на бодо лично у маршала Ивана Христофоровича Баграмяна. Рост метр с кепкой, бараний вес, ножка 33 размера — ребенок в свои 19 лет. Жалел он ее до слез. И только высокое родительское покровительство маршала Советского Союза уберегло мою мать от участи ее сослуживиц-связисток — быть разобранными по его-превосходительствам, которые любили домашних птиц. Повезло маме: мой отец лично просил руки моей матери у маршала Баграмяна. А других, наигравшись, отправляли на передовую или в тылы с приплодом. Или дарили адъютантам.

За каждым штабом ездил свой гарем. Там по Сеньке и шапка была, и по мачо сомбреро: кто пожиже чином — тому санитарочка, кто погуще — целый военврач. Это не считая кочующих гаремов поющего персонала командования и высшего комсостава:

Я так высок и должностью и чином,
А ты нежна, проворна и легка.
Так подойди, разгладь мои морщины,
Согрей меня, седого старика…

Рядовой солдат, которому женский пол мог только сниться во сне, ух как ненавидел этих ППЖ — ведь прилюдно все творилось, нагло, не стыдясь:

Когда душа тоскует
И проклинает все в душе,
То много радости приносит
Нам дорогая ППЖ.
Она войдет, блестя очами,
Светлее станет в блиндаже.
Сейчас мы ласковы с тобою,
Успех имеешь ты везде,
Но я, солдат, своей душою
Вас презираю, ППЖ…

Было за что. ППЖ маршала Жукова военфельдшер Захарова получила боевую Красную Звезду за исключительно сексуальные услуги:

Санитарке за п***ду
Дали Красную Звезду,
А ребятам за атаку
Дали х… моржовый
В с***ку.

Маршал Рокоссовский открыто раскармливал свою военфельдшерицу — Галину Таланову. Тоже боевыми наградами не обидел. Что говорить о маршале Крючкове и его алчной супруге, социалистической соловушке Лидии Руслановой — тоже Красной Звездой отметил. Брежневский гарем гремел по всем фронтам: ППЖ медсестра Тамара не была обижена, певичка сочинская Анна получила промоушен в кино и на радио — спела на всю страну «На позицию девушка». Герой Советского Союза лётчик-штурмовик Алексей Арсентьевич Рогожин дарит сувенир певице Лидии Руслановой у стен Рейхстага
Фото: ru.wikipedia.org

Знали ли в Ставке? Знали. И закрывали хитрые глаза. Но в досье галочку ставили на черный для мачо день. А покуда наградной список на любовниц можно и подписать.

Пускай о нас лепечут глупо люди,
Молва течёт тихонько стороной,
Я прикажу, и преклоняться будут,
Как перед богом, все перед тобой.

И преклонялись. И устраивали свои темные делишки: 123 картины великих мастеров из Дрезденской галереи вывезла в свои покои Лидия Русланова. Даже по зоне она потом щеголяла в шубке и на каблучках! А какие контейнеры с сундуками гросс-германия отправляли ППЖ! А как они зажигали на фронтах!

Сапожки новые и шёлковые платья
Рассеют грусть твою, тревогу и печаль,
Потом представлю я тебя к награде,
И ты наденешь звонкую медаль.
Ты будешь грудь нести перед собою,
Как настоящий фронтовой герой,
А я тихонько эту грудь героя
Буду ласкать своею старческой рукой.

Женщины-фронтовички. Это — дважды героини. Кто не знает, скажу, что женского призыва в Советскую Армию не было. Большинство женщин пошли добровольцами в армию действительно из патриотизма. Некоторые пошли служить за гарантированную пайку. Для деревенской девушки из тьмутаракани армия была просто шансом спасти свою жизнь, рискуя ею. Санинструктор в звании «старший военфельдшер» перевязывает руку раненому в бою красноармейцу на улице Воронежа
Фото: Источник

В моей семье песню «Я так высок и должностью, и чином» пели с большим чувством. Вообще, знаете ли, раньше пели и за столом, и пели люди просто так — соберутся и поют. Трезвые, ради попеть. Папины и мамины друзья послевоенные, те, кого я хорошо помню, все прошли не одну войну, все — заслуженные, иконостасные. Мое место было, как всегда, за пианино: аккомпанируй и молчи.

А я хорошо помню лица этих людей: задумчиво-загадочные такие. И ведь каждому из них вспоминалась какая-то своя ППЖ, та, что по-симоновски:

Их жалела, как умела,
В недобрый час согрела их
Теплом неласкового тела.

Мужчины, поющие о своей молодости, о быстротечной любви или просто забаве, мужики, вспомнившие теплым словом этих таких разных своих женщин. Может быть, на какой-то момент они стали любезней, ближе и зримей, чем сидящие рядом сытые законные тыловички-генеральши:

Плюнь на всё, не хмурь свои бровёнки
И не таи печали на душе,
Так протяни ко мне свои ручонки,
Моя маленькая ППЖ.

Плюнь на все: что было, то было…

Проголосовали 126 человек

Комментарии (84):

Войти через социальные сети:

Очередная попытка обосрать советскую армию. Вы бы, автор, лучше поинтересовались, что в немецких борделях с унтерменшами делали и подобную бы ересь не строчили. Тьфу.

Все,что написано,правда. Война это война,кому как повезет!
Мужики воевали,бабы воевали,но по разному.Одни немцев видели только пленных,просидели в тылу,получая пайки,ордена,другие в окопах,по колено в крови,грязи.Бабы тоже по разному:кто то ходил в разведку,спасал раненных,кто то отсасывал в тылу за пайки и ордена!

Александр Ягольник, не мелите чушь. О какой пенсии нацистам вы говорите?

Очень хорошая статья, надоели эти приторно пропагандистские штампы о войне, о доблестной красной армии и прочий бред. Правду должны знать все, незачем идеализировать войну и писать только о подвигах.

Неприятная статья. Обо всем можно написать двояко, у всякой медали две стороны.

София Варган, а это разве не вы написали статью, как будет гнусно, если в учебниках это БУДЕТ?

К. Ю. Старохамская, ошибаетесь. Я написала статью о том, что не есть здорово перекашивать и перекрашивать историю. Что, говоря А, нужно сказать и Б, и наоборот.

Моя мама поступала в 1945 году в Брянское медицинское училище. В тот год девчат-фронтовичек-санитарочек, кто успел дембельнуться, принимали в училище без экзаменов, как сейчас по собеседованию. В 1946 году и дальше прием был на общих основаниях, причем со скрипом. 47-49гг уже было сформировано общественное мнение против этих девчат. Всех поголовно, без разбору, обзывали ППЖО, проводились бесконеччные собрания о моральном облике советской девушки, с многозначительными ухмылками и прочая-прочая гадость. Преподаватели их тихо гнобили.

Согласна с Вами,обсуждение странное.

Статья мне очень понравилась, во многом перекликается с рассказами-воспоминаниями моей мамы. Как будто я в детство окунулась и услышала дорогой голос.

А вот комменты некоторые, лучше бы и не читала. Вызывают недоумение и грусть.

и маркитантки, и пышки
исторгли немало слез из советских женщин
да и мужчины сурово сочувствовали дамам которых судьба
столкнула с трудностями и гадостностью даже и героического бытия.

Ну разве что совсем уж маргиналы позлословят да попохабствуют
а менталитет в СССР был не слабже чем в нынешней России
возможно, чиста благодаря начитанности всех практически слоев, чем ныне мы похвастать отнюдь не можем.

Здесь безоговорочно соглашусь.

Однако, с учетом что все мужское = расходный материал матери-природы,
не числю несправедливостью.

не знаю ни одного фестивального ребенка любви из СССР, которому бы позволили выбрать страну проживания отца.

Немцы в моем городе
в куче наспунктов моей области
и особенно массово к Казахстане
пленные немцы оставили весьма весомый приплод в СССР.

Эз этой массы ныне многие эмигрировали, немало осталось, а неопределившиеся так и кочуют гермашка/раша/прочиестраны.

Множество немцев не знают немецкого даже со словарем поскольку в школе учили английский.

зы
нивапрос, торкну
и откаментю мало не покажется.

II. В табл. 1 графы «отец: русский» и «отец: русский/изнасилование» разведены. Тем не менее Б.Йор в своих подсчетах использует сумму обеих граф (особенно показателен здесь 1946 год: 16 в первой графе и 4 во второй). Правомочность суммирования вызывает сомнения3. По букве больничных записей «русскими детьми», рожденными в результате изнасилований, являлись лишь 9 из 804 (1,1%). Если взять в качестве основы это число, то количество жертв сократится со 110 до 24 тысяч.
Если же суммировать без оглядки, как это делает Б.Йор, то применяя данные той же таблицы 1 к союзникам, можно столь же легко обвинить американцев, англичан и французов в изнасиловании только в 1945 г. в Берлине около 50 тысяч женщин (5+1+1+4+2 к 567 дает 2,2%, далее по аналогии с расчетом выше).

III Предположение, что 90% забеременевших после изнасилования женщин делали аборт, не подтверждается никакими аргументами кроме свидетельств очевидцев о массовости абортов. Почему массовость считается равной 90%, автор не объясняет. Между тем из табл. 2 следует, что в больнице Шарите аборт сделали 40 женщин из 118, т.е. не 90%, а 34%. Меняя в расчете лишь этот коэффициент, мы получаем вместо 110 тысяч 16 тысяч жертв.

IV Не вызывает сомнений, что пик изнасилований в Берлине пришелся на апрель-май 1945 г. Следовало бы ожидать пика рождаемости «русских детей» в январе-феврале 1946 г. Тем не менее в клинике «Императрица Августа Виктория» в 1945 г. родился больший процент «русских детей», чем в 1946 г. Как вообще «русские дети» могли рождаться в сентябре-октябре? Если, к примеру, это дети беженцев, то они не имеют отношения к берлинской статистике.
Не менее странно, что Б.Йор в п.1 расчета учитывает детей, родившихся до августа 1946 г., а в таблице 1 приводит данные за весь 1946 г.

V Логика математического действия, проделанного в п.5 расчета (известная, как «русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80»), на мой взгляд, лежит за гранью добра и зла, и уж точно за гранью беспристрастного статистического исследования.

Из вышеизложенного очевидно, что использовать расчет Барбары Йор в качестве достоверной статистической оценки не слишком уместно. Подобного рода «арифметика» создает неограниченный простор для манипуляций. Меняя весьма произвольно подобранные коэффициенты, можно варьировать итоговое «количество жертв» в диапазоне от пары тысяч до нескольких сотен. Такая числовая эквилибристика ничуть не подчеркивает «историческую важность» проблемы, а скорее наоборот провоцирует снисходительно-насмешливое отношение к ней.»

В последнее время в нашей прессе любят муссировать тему, что изнасилований в зоне оккупации наших союзников было на порядок меньше. Мол, у них и бордели были, и культура сексуального общения выше. Не будем далеко ходить за примерами. За первый день пребывания французских войск в Штутгарте было зарегистрировано 1198 случаев изнасилований немецких женщин. Распущенность французов была настолько невообразимой, что дело о сексуальном насилии над немками пришлось разбирать в сенате США. Сенатор Джеймс Эстланд, избранный от штата Миссури, в июне 1945 года докладывал о неслыханном преступлении, совершенном сенегальскими солдатами, входившими с туземные части французской армии. Туземцы в течение пяти дней насиловали несколько сотен женщин, загнанных в штутгартскую подземку. В то время французская сторона обвинила сенатора во лжи, мотивируя это тем, что в Штутгарте не было никакого метро, а сам докладчик был расистом. Можно было, конечно, согласиться с этой версией, если не принимать во внимание три факта. Во-первых, в Штутгарте тогда, действительно, не было метро. Но зато была подземная стоянка трамваев, которая со временем превратилась в автотоннель. Во-вторых, в те дни в полиции оказалось несколько заявлений об убийствах женщин, совершаемых людьми в чалмах. В то время такой головной убор могли носить только французские туземцы. И наконец, в-третьих, много лет спустя после окончания войны стали известны подробности взятия союзническими войсками итальянского города Монте Кассино. В составе союзников находились марокканские войска. Марокканцы были посредственными солдатами, зато им не было равных в убийствах пленных после завершения сражений. Они также отличились по части изнасилования гражданского населения. В ту ночь, после завершения битвы за Монте Кассино и организованного отхода немцев, дивизия марокканских солдат – 12 000 марокканцев – снялись со своего лагеря и, как саранча, опустились на группу горных сел в окрестностях Монте Кассино. Они изнасиловали в этих сёлах всех женщин и девочек, которых им удалось найти, – их число оценивается в 3000 женщин, в возрасте от 11 до 86 лет. Они убили 800 мужчин-сельчан, пытавшихся защитить своих женщин. Некоторых женщин они насиловали до такой степени, что несколько сотен из них от этого погибли. Марокканские солдаты отбирали самых красивых девушек для группового изнасилования, и длинные очереди темнокожих марокканцев выстраивались перед каждой из них в ожидании своей очереди, в то время как другие марокканцы держали жертвы. Двух сестёр, 15 и 18 лет, насиловали свыше 200 марокканцев каждую. Одна из них скончалась от этих изнасилований. Другая провела последние 53 года в психической клинике. Марокканцы насиловали в сёлах и юношей.

Сейчас немецкая сторона, придерживаясь нелепой политкорректности, не акцентирует внимание на этих фактах. Как же! Обличение туземных частей в массовых сексуальных преступлениях и расправах с немецкими и итальянскими женщинами, перед которыми меркнут некоторые зверства гитлеровцев, попахивает расизмом. Куда лучше приписывать все эксцессы русским. Те по привычке не только поверят в свою исключительную жестокость, но еще и извинятся. Вполне возможно, эта глава не появилась бы на свет, если бы не многочисленные публикации в «желтой прессе», где в приступе национального мазохизма, помноженном на изуверскую гордость, констатируется, что в советской зоне оккупации изнасилований было чуть ли не на порядок больше, чем у союзников. Непростительное отношение к своей истории. Никто не отрицает эксцессов, вызванных войной. Но это еще не позволяет издеваться над нашим прошлым. Если размах насилия, творимого красноармейцами, был настолько велик, то почему в сенате США предполагалось слушание о туземных частях французской армии?

Эротические мифы Второй Мировой

Да ладно че там.. яснопонятно
что насиловали и немок, и русских,
и мужеложство процветает во всех армиях,
и вообще у войны неженское лицо.

Сергей В. Воробьев, любой человек здравомыслящий это понимает, но в статье написано, что гитлеровцы удовлетворяли свои потребности в борделях, а дикие орды славян (как по Гебельсу) насиловали немок. Т.е. про зверства немцев в отношении советских женщин не сказано ничего. Эта тема также замалчивалась и у нас. Из статьи военного историка Наиля Шаяхметова (примеры публикаций военного времени).
читать дальше →

Есть ещё одна совершенно малоизвестная страница времен прошедшей войны, о которой в советские времена говорили и писали очень неохотно.

Здесь речь идет о сексуальном насилии над советскими женщинами со стороны солдат противника.

Партизанская разведка Северо-Западного фронта в середине 1942 года сообщала в штаб партизанского движения: «Многие женщины, ограбленные немцами и имеющие детей, вынуждены из-за куска хлеба сожительствовать с немецкими солдатами. Так, например г-ка Шура, жительница г. ДНО (Ленинградская область – Н.Ш.); 25 лет, имеет 2-х детей, муж в Красной Армии, сожительствует с немецкими солдатами, в частности с каптенармусом (заведующий вещевым складом – Н.Ш.) – из-за куска хлеба.

Если русская женщина, работающая у немцев в лазарете или санчасти, не соглашается сожительствовать с немецкими солдатами или офицерами, то её выгонят вон из этого учреждения. Такой факт был с гражданкой Валентиной…

В г. ДНО немецкие власти открыли публичный дом, в котором находятся 17 русских женщин в возрасте 20-35 лет. Рядом с публичным домом организован ресторан для немецких офицеров.

Женщин, заболевших венерическими болезнями, не лечат – расстреливают. Хозяином публичного дома является немецкий фельдфебель (старшина – Н. Ш.)…

Женщины, находящиеся в публичном доме, обязаны проходить врачебный осмотр, где медицинские работники, производящие осмотр, издеваются над русскими женщинами» (ф. СевЗапфр., оп.1351, д.913, л.л.58-86).

«Ленинградская газета» 11 декабря 1942 года писала:

«Неисчислимыми страданиями и бедствиями отмечено хозяйничанье немцев в оккупированных районах Ленинградской области…

Голод, самый страшный и ужасный, царит в городах. Люди умирают на улицах. Жители Луги выходят за город и откапывают трупы животных, павших от ящура. На этой почве начались массовые заболевания. В городе ДНО фабрика-кухня отпускала 10 тысяч обедов в день, кроме того, было 4 столовых, 3 ресторана. Сейчас существует только один буфет. На нём надпись: «Буфет только для немцев». Когда голодные дновские женщины пошли к коменданту, он сказал:

Хотите есть, идите в дома терпимости…

Что-что, а публичные дома немцы открывали чуть не в каждом городе. В этом сказалась немецкая «культура». В Пскове даже два публичных дома. Зато закрыты больницы, амбулатории. В городах свирепствует тиф, всевозможные эпидемические заболевания». (научная библиотека ЦАМО РФ: Ленинградский институт истории ВКП(б). Ленинград в Великой Отечественной войне Советского Союза. Ленинград, 1944 год, стр.376).

В акте о чудовищных преступлениях фашистских разбойников в рабочем поселке № 3 Синявского сельсовета Ленинградской области от 20 февраля 1943 года отмечено:

«…Двуногие звери насильно увезли в Ригу в дом терпимости девушек поселка. Об этом рассказывает дневник русской девушки…» (Там же, стр. 385).

В ноте НКИД СССР о повсеместных грабежах населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях от 6 января 1942 года приведено множество примеров изнасилования и убийств советских женщин, в том числе отмечено, что «В городе Смоленске германское командование открыло для офицеров в одной из гостиниц публичный дом, в который загонялись сотни девушек и женщин; их тащили за руки, за волосы, безжалостно волокли по мостовой».

Лидия Осипова, проживавшая в этот момент в г. Павловске Ленинградской области, сотрудничала вместе со своим мужем с немецкими оккупантами. 1 июля 1942 года она записала в своем дневнике: «…в комендатуре есть… ефрейтор, который лично порет провинившихся девушек…имеется одно «культурное» учреждение. Публичный дом для немецких солдат. Обслуживают его русские девушки по назначению коменданта…благоустроенный публичный дом…Здесь же заведует этим домом одна вполне приличная русская женщина. И не только заведует, но и благодарит Бога за такую «работу». И она сыта, и семья её сыта…».

Почему-то пособник фашистов, рассуждая о «приличной русской» заведующей, ничего не пишет о «русских девушках», которых насильно загнали в публичный дом.

Немецкие оккупанты, подчистую грабя население, лишали его всего жизненно необходимого, в том числе продовольствия, а затем, используя голод как инструмент безотказного воздействия на женщин, особенно имевших на иждивении детей и престарелых членов семьи, принуждали их из-за куска хлеба к сожительству или к работе в немецких публичных домах.

В данном случае действия немецких захватчиков по отношению к советским женщинам являются насильственными, грубо попирающими нормы международного права. Но даже в ходе Нюрнбергского процесса указанный вопрос отдельно не поднимался и не рассматривался. Здесь, кажется, все понятно: фашисты есть фашисты и от них другого трудно было ожидать иного.

Наши депутаты Госдумы Федерального Собрания РФ данный вопрос игнорируют, видимо не желая осложнений с «другом Шредером». В тоже время поднимать его необходимо, так как женщин упомянутых категорий вскоре не останется в живых и вопрос исчезнет сам по себе.

Однако в ходе «тотальной войны» уничтожаться должен был не только военный потенциал противника, но и его моральный дух. Для этого все средства были хороши. Изнасилования женщин разрешались как само собой разумеющиеся действия. Немецким солдатам внушали, что «в борьбе для достижения успеха любые средства хороши и необходимы». В ноте 6 января 1942 года Народный комиссар иностранных дел В.М. Молотовым говорил: «Нет предела народному гневу и возмущению, которые вызывают во всем советском населении и в Красной Армии бесчисленные факты подлых насилий, гнусного глумления над женской честью». Это только официальная реакция. Но до нас дошли многочисленные свидетельства, на которые сейчас в Германии предпочитают закрывать глаза.

Советские обвинители на Нюрнбергском трибунале в 1946 году представили многочисленные доказательства сексуальных преступлений, совершенных оккупантами на территории СССР. Ужасающие примеры. «В селе Семеновское Калининской области немцы изнасиловали двадцатипятилетнюю Ольгу Тихонову, жену красноармейца, мать троих детей, находившуюся в последней стадии беременности, причем шпагатом связали ей руки. После изнасилования немцы перерезали ей горло, прокололи обе груди и садистски высверлили их.
Освобожденная в начале сентября нашими войсками деревня Басманово Глинковского района Смоленской области после хозяйничанья немцев представляла собой сплошное пепелище. В первый же день фашистские изверги выгнали в поле более 200 школьников и школьниц, приехавших в деревню на уборку урожая, окружили их и зверски перестреляли. Большую группу школьниц они вывезли в свой тыл «для господ офицеров».

В городе Тихвине Ленинградской области пятнадцатилетняя М. Молодецкая, будучи ранена осколком, была привезена в госпиталь (бывший монастырь), где находились раненые немецкие солдаты. Несмотря на ранение, Колодецкая была изнасилована группой немецких солдат, что явилось причиной ее смерти».

Уничтожение оккупантами населения русских, польских и чешских территорий шло в два этапа. Убийство еврейского населения следовало за первым туром грабежа и насилия. Вначале расправлялись с евреями. София Глюшкина вспоминала о немецком терроре: «Следующей ночью в 2 часа они снова постучались в дверь. Вошел комендант и направился к жене недавно казненного еврея. После ужасной кончины своего супруга она не переставала рыдать. Плакали также ее трое детей. Их вывели. Мы думали, что их убьют. Но немцы оказались еще большими изуверами. Их сначала изнасиловали внизу во дворе».

Многочисленные свидетельства говорят о том, что расовые принципы «коричневой империи» не удерживали солдат от изнасилования женщин «низших рас». Заседание судейской коллегии СС в 1943 году пришло к выводу, что в соответствии с нюрнбергскими расовыми законами наказанию должен был подвергнуться каждый второй эсэсовский чин. Для Ваффен-СС нарушение этих законов каралось смертной казнью, о чем говорилось в многочисленных директивах Генриха Гиммлера. Тем не менее эти распоряжения не выполнялись. Комендант эсэсовцев, базировавшихся в Латвии, заявлял, что для них эти приказы не имели силы.

Если дело и доходило до суда, то наказания для эсэсовцев и немецких солдат были смехотворными. Так, например, после изнасилования 70-летней русской старухи и ее дочерей наказание девяти эсэсовцев заключалась лишь в переводе в другую воинскую часть. В другом случае трое немецких военнослужащих после изнасилования русской девушки были всего лишь понижены в звании.

На Западе за подобные преступления офицеры и солдаты несли куда более строгое наказание. За примерами далеко ходить не стоит. За изнасилование француженки один немецкий офицер был приговорен к пяти годам концентрационного лагеря.

Безнаказанность немецких солдат и эсэсовцев только потворствовала сексуальному насилию. В Польше немецкие оккупанты каждую ночь предпринимали вылазки в еврейские гетто. Не стеснялись они и днем. Они заставляли раздеваться попавшихся женщин и девушек, приказывая им лечь на землю. После этого наиболее привлекательные насиловались самым грязным образом.

Еврейский гинеколог в Варшавском гетто свидетельствовал следующее: «Массовые изнасилования происходили в стекольном магазине на улице Свитокер. Немцы прямо на улице хватали самых красивых и здоровых девушек, заставляя их упаковывать в магазине зеркала. Когда девушки завершали работу, их насиловали». На улице Франциска в Варшавском гетто немецкие офицеры взяли в заложницы сорок еврейский женщин. Их затащили в один из домов, заставили напиться и танцевать голыми, после чего их изнасиловали.

На фоне этих преступлений вопрос: возможно ли вообще, чтобы имелись добровольные сексуальные контакты между немецкими солдатами и гражданским населением? – кажется циничным.

Настоящие любовные связи в преобладающем большинстве были просто невозможны. Если принимать во внимание идеологию СС и вермахта, то действия оккупантов вылились в отвратительнейший коктейль и военного насилия, презрения к женщинам и расизма. Так как на Восточном фронте шли постоянные бои и военные части надолго не задерживались в одном месте, не могло быть и речи о возникновении подобия мирной жизни, которое мы могли наблюдать на Западе. Немногие добровольные сексуальные контакты, которые все-таки имелись, предпочитали не афишировать. Сами немецкие солдаты опасались строжайших наказаний за «братание с представителями низших рас». Сами женщины тоже не собирались распространяться о подобных связях, так как в конце войны и на Востоке, и на Западе они могли подвергнуться суровым репрессиям со стороны своих же соотечественников. Многие наши сограждане, пригнанные в годы войны на принудительные работы в Германию, после 1945 года оказались в сталинских лагерях. Они воспринимались как политически неблагонадежные люди, так как имели контакты с немцами. Принудительность выселения, как правило, не бралась в расчет

Чувства стыда и страха перед политическими репрессиями заставили на десятилетия замолчать женщин Восточной Европы. И до сих пор у нас не принято говорить о добровольном сожительстве с немецкими солдатами. Как ни парадоксально, но в отличие от западных стран у нас до сих пор не имеется ни одного научного исследования по данной тематике, по этой проблеме не ведутся общественные дискуссии. Единственным источником, проливающим свет на сексуальные преступления оккупантов, являются документы, представленные советскими обвинителями на Нюрнбергском трибунале. Но все это можно объяснить – никто не заинтересован вытаскивать на белый свет грязное белье, и уж тем более никто не жаждал вновь возвращаться к болезненным воспоминаниям. О подобных связях пытались забыть сразу же после окончания войны. Приведу шокирующий пример. Прижитого в годы войны «немчонка» женщины далеко не всегда оставляли в живых. Известны случаи, когда мать собственноручно убивала младенца, потому что он «сын врага». В одном из партизанских воспоминаний описан подобный случай. За три года, пока в деревне «столовались» немцы, русская женщина прижила от них троих детей. В первый же день после прихода советских войск она вынесла свое потомство на дорогу, положила рядком и с криком: «Смерть немецким оккупантам!» разбила всем головы булыжником…

Источник