жутко громко и запредельно близко почему так называется
«Жутко громко и запредельно близко», Джонатан Сафран Фоер
Роман «Extremely Loud & Incredibly Close» Джонатана Фоера, молодого, но уже жутко известного и запредельно талантливого американского писателя – вещь не совсем новая в нашем книжном прокате, но очень символичная, особенно для сегодняшнего дня. За вычетом некоторых логических и фактических погрешностей, эта книга стала изящной попыткой поговорить на серьезные темы в сентиментально-трагическом ключе – и при этом, попыткой, облеченной в увлекательную, но откровенно коммерческую форму беллетристики.
Живет в Нью-Йорке, на Манхэттене, мальчик по имени Оскар Шелл. Он учит французский язык, разбирается в классической музыке, не ладит со сверстниками, не смотрит телевизор (и поэтому не знает, кто такая Гермиона Грейнджер, зато уже прочел «Краткую историю времени» Стивена Хокинга), играет на тамбурине, пользуется раритетным пленочным фотоаппаратом. Его отец – глава ювелирной компании, человек умный и изобретательный, рассказывает сыну на ночь сказки и городские легенды, прячет для него клады в Центральном Парке и, разумеется, является лучшим папой на свете.
А потом, на одиннадцатый день осени, семилетний Оскар возвращается домой и обнаруживает на автоответчике пять сообщений с отцовского мобильника. Последнее сообщение приходит в десять часов двадцать две минуты двадцать семь секунд: через минуту и двадцать семь секунд рухнут покореженные взрывами Башни-близнецы, оставив мальчика с неизбывной тоской о той жизни, которая 11 сентября 2001 года изменилась навсегда.
Даже спустя год мне по-прежнему жутко трудно делать некоторые вещи — типа принимать душ (почему-то) и ездить на лифте (само собой). Есть целая куча вещей, которые меня напрягают, типа подвесные мосты, микробы, самолеты, салют, арабы в метро (хоть я и не расист), арабы в ресторанах, кафе и других общественных местах, строительные леса, решетки водостоков и сабвеев, оставленные сумки, обувь, люди с усами, дым, узлы, высокие здания, тюрбаны. Часто у меня такое чувство, будто я в центре огромного черного океана или в открытом космосе, но не как когда балдеешь. Просто все становится запредельно далеким. Хуже всего по ночам. Я начал изобретать разные вещи и потом не смог остановиться, как бобры, про которых я знаю. Люди думают, что бобры подпиливают деревья, чтобы строить плотины, а на самом деле из-за того, что у них зубы всю жизнь растут, и если бы они их постоянно не стачивали, подпиливая деревья, то зубы постепенно врастали бы им в морды, и тогда бы бобрам конец. Так было и с моим мозгом.
В своих путешествиях сквозь судьбы множества Блэков, населяющих город, Оскар не обретает какой-то особой мудрости или, тем паче, избавления от сердечных гирь, хотя каждый его новый знакомый на поверку оказывается человеком, достойным отдельной книги. Все эти люди так или иначе покалечены своим ощущением прошлого: старик, который уже много лет со дня смерти жены каждый день вбивает по гвоздю в спинку кровати, и женщина, которая устраивает из квартиры музей в честь еще живого мужа; не покидающая вершины небоскреба смотрительница Empire State Building и неизвестный, который зарыдал лишь потому, что услышал в домофоне приветствие другого человека… Точка переживаниям Оскара не будет поставлена даже после обретения таинственного замка – да и странно было бы вообще ставить какие-то точки в жизни маленького мальчика, которому только-только исполнилось девять.
Единственная возможность победить прошлое – попросить бога обернуть вспять историю сотворения мира. Оскар – наивный атеист и этот вариант для него не годится, поэтому он изобретает предметы, которые могут принести человечеству исключительно пользу: машины скорой помощи длиной от подъезда пациента до больницы, спасательные жилеты из птичьего корма и т. д. А еще он вклеивает картинки в свой альбом под названием «Вещи, которые со мной произошли». Среди прочих есть распечатанная по кадрам фотография падающего с крыши человека, которую можно быстро-быстро листать в обратную сторону, в безопасное и спокойное тогда. Как ни удивительно, этого завершающего книгу действия, которое вовсе и не вывод, и никакое не решение, достаточно для того, чтобы композиция романа приобрела вполне конкретную форму – луча, направленного в бесконечность от точки невозврата.
С историей мальчика причудливо переплетается странное, даже несколько сюрреалистическое повествование о его любимой бабушке и её муже, который оставил свою супругу еще до рождения сына, а вернулся лишь после того, как узнал о его смерти. В этом повествовании множество откровенно вычурных деталей – дед возит с собой чемодан писем, которые так и не отправил сыну (он потом положит эти письма в его пустой гроб); на руках у него вытатуированы «да» и «нет», потому что много лет назад он утратил способность разговаривать вслух; он живет в квартире бабушки уже два года, однако та запрещает ему общаться с внуком, который не ведает о существовании родственника. Тем не менее, эта пара позволяет Фоэру обострить как тему любви (запредельно иллюзорную и жутко неопределенную даже для самого автора), так и тему человеческого насилия, ключевую в романе: старшие Шеллы пережили беспощадную и бессмысленную бомбардировку Дрездена, полностью уничтожившую их прежнюю жизнь.
P.S. Отдельно стоит сказать еще про две вещи:
Во-первых, несмотря на то, что обычно электронный формат удобнее, в случае с книгой Фоэра лучше обратиться к бумажной версии романа, которая проиллюстрирована таким образом, чтобы усилить эффект отдельных частей текста (там есть и фотографии из альбома Оскара, и полубезумные письма его деда, и даже кусочек, в котором слова заменены на цифры тонального набора).
Во-вторых, в прошлом году по этому роману вышел фильм, который даже был номинирован на «Оскар». Фильма я не видел, но, судя по отзывам, в нем несколько иначе расставлены сюжетные и психологические акценты. Так что для тех, кто уже ознакомился с кинолентой, чтение книги должно быть особенно интересным.
Смысл названия романа Дж. С. Фоера «Жутко громко и запредельно близко»
МАОУ «Гимназия № 1»
10 «г» класс
Смысл названия романа Дж. С. Фоера «Жутко громко и запредельно близко»
Роман «Жутко громко и запредельно близко» был написан современным американским писателем Джонатаном Сафраном Фоером в 2009 году и уже обрел своего читателя. Его сюжет отталкивается от одного из наиболее трагичных событий XXI века – крушения Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 г. Горе пришло во многие американские семьи, потерявшие в тот день своих близких. Люди погибали настолько неожиданной и страшной смертью, что человеческое сознание отказывалось принять реальность происходящего.
Смерть человека – один из ключевых вопросов человечества. Перед лицом смерти острее становится восприятие жизни, встает вопрос о ее смысле. Автор предлагает очень светлый взгляд на выход из ситуации потери близкого человека.
Большая часть повествования ведется от лица девятилетнего Оскара Шелла, частично о событиях рассказывают бабушка и дедушка Оскара. Такой способ подачи материала носит доверительный и пронзительный характер, делая читателя свидетелем происходящего.
В романе несколько временных пластов: основные события связаны с жизнью Оскара и его семьи в XXI в., второй пласт отсылает нас к событиям Второй Мировой Войны.
Чтобы лучше разобраться в смысле названия романа и точнее понять его основную идею, рассмотрим события, произошедшие с семьей Шеллов, в хронологическом порядке. Отсчет времени начался до начала Второй Мировой Войны, когда дедушка Оскара, Томас Шелл, живший тогда в Германии, влюбился в девушку из соседней деревни по имени Анна. Сильные и глубокие чувства были взаимны, молодые люди планировали пожениться, Анна была беременна. Но разразившаяся Вторая Мировая Война перечеркнула их право на счастье: Анна погибла во время бомбежки. Обстоятельства сложились так, что Томас Шелл вступил в брак с сестрой Анны.
Смерть возлюбленной и желанного нерожденного ребенка потрясла этого человека до такой степени, что страх потери остался с ним до конца жизни. После того, как дедушка Оскара узнал, что его жена беременна, он ушел из семьи, так как мысль о потери второго ребенка была для него невыносимой.
Этот пласт повествования нужен не просто как отдельный фрагмент из истории семьи: взрывы далекой эпохи продолжают греметь в сердцах постаревших бабушки и дедушки Оскара так же громко, как и во времена их молодости, ведь у боли нет срока давности, и судьба Анны и ее нерожденного ребенка близка им не меньше, чем прежде.
Таким образом, заголовок романа «Жутко громко и запредельно близко» можно отнести к памяти бабушки и дедушки, связывающей воедино эпохи и поколения.
Продолжая исследовать смысл заглавия романа, обратимся к событиям XXI в. и судьбе Оскара Шелла.
Трудно переоценить роль отца в жизни мальчика. Воспитывая его совершенно особенным способом, будучи с ним на равных и уча его чувствовать мир, Томас Шелл вырастил сына, отличающегося от детей своего поколения. Искренность, некая сентиментальность, пытливый ум и исследовательское начало помогли Оскару дойти до конца, завершить начатое дело, что бывает часто не под силу и взрослому человеку.
Случилось так, что внезапно найденный ключ стал отрывной точкой в пути не только к разгадке тайны замка, отпирающегося тем самым ключом, но и к познанию самого себя, своих возможностей, признания перед самим собой глубины своих переживаний и сохранению вечной памяти о близком человеке.
На своем пути Оскар Шелл повстречал немало людей, но всегда знал, как простраивать связи с ними. Юность не мешала мальчику быть взрослым, не замыкаться в своем горе и следовать намеченной цели.
Громкий отзвук произошедшей трагедии, унесший жизнь Томаса Шелла и сотен других, ни в чем неповинных людей, засел в душе Оскара, заставляя гири на сердце быть запредельно тяжелыми, и навсегда оставил в ней свой глубокий след, который сгладится со временем, но полностью не исчезнет никогда.
Суммируя исследования двух временных пластов, можно сделать вывод, что заголовок в равной мере относится и к истории, и к современности, кроме того, правильной может являться и другая точка зрения: его можно рассматривать как оппозицию. Если разбить слова заглавия на две части (первая – «жутко громко», вторая – «запредельно близко»), то первая часть будет связана с внешним миром, со взрывами, приводящими к человеческим жертвам, а вторая будет относиться ко внутреннему миру, к сердцу человека, хранящему память о тех, кто так безвременно ушел из жизни.
На мой взгляд, «Жутко громко и запредельно близко» –
это роман о связях людей, о том, что именно эти связи составляют основу жизни, дают опору каждому человеку, помогают понять, что ты не одинок в этом мире.
Джонатан Фоер «Жутко громко и запредельно близко»
Книга «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Фоера, молодого жутко талантливого и запредельно известного американского писателя — не совсем новое явление в литературной жизни, но очень символичная и особенная для нашего времени.
Если не брать во внимание запутанность сюжета и небольшие погрешности, произведение является прекрасной попыткой обсудить серьезную тематику террористических актов на фоне сентиментальности и трагичности сюжета «Жутко громко и запредельно близко» в увлекательной беллетристической обертке.
О чем роман?
Главный герой произведение — девятилетний мальчик Оскар. Он очень умный, чувствительный и любознательный ребенок, который как будто списан из персонажей современных детских книг, чей дух разбойничества, неугомонности и уверенность в своих силах становится причиной забавных приключений, пока родители не смотрят.
Но у Оскара нет отца, он погиб во время теракта 11 сентября 2001 года. Мальчик очень тяжело переживает потерю и постоянно мучает себя вопросами, какой именно смертью умер его папа. Открывая первую страницу, мы видим картинку замочной скважины, что и будет являться основой сюжета.
После смерти отца Оскар обнаруживает ключ и ставит себе цель найти замок, для которого тот предназначен. Он считает, что ключ — это послание от отца, который последний оставил на память. Последующие события связаны поиском замка и таинственного человека с фамилией Блэк. Чтобы узнать, что будет дальше, предлагаем читать книгу «Жутко громко и запредельно близко» онлайн на сайте.
Основная проблематика
Джонатан Фоер рассказывает о том, что время нельзя вернуть и что та боль, которая поселяется в душе человека после смерти близкого человека останется царапиной на всю жизнь. Для маленького Оскара, чудаковатого и смышленого не по годам ребенка, осмысление потери начинается не с предусмотренных мамой визитов к психотерапевту, а с того момента, когда он находит ключ — связь с его погибшим отцом.
Советы читателям
Перед тем как начать свое знакомство с произведением Фоера следует воспользоваться несколькими 
советами:
Невозможно поместить всю глубину и чувствительность книги в эту запредельно маленькую статью. Она настолько увлекательна и грустная в одно и то же время, что порой сложно сфокусироваться на происходящих событиях, когда автор меняет временные рамки и вписывает параллельную сюжетную линию о жизненном пути дедушки Оскара. Чтобы ощутить весь спектр эмоций нужно читать книгу «Жутко громко и запредельно близко» самостоятельно.
Смелость и трусость: Джонатан Фоер «Жутко громко и запредельно близко»
Есть ситуации, которые очень ярко высвечивают человеческую смелость или трусость. Война, например, или страшная болезнь, когда что-то угрожает жизни – твоей или чужой – и нужно подавить в себе страх, отважиться на решительное действие, рискнуть, пожертвовать собой, когда трусом быть стыдно, смелым и храбрым – правильно и единственно возможно.
Но что делать, если войны нет, никто не болеет, спасти от смерти ты никого не можешь? Что делать, если ты не герой? Если ты трус?
Трусость – презираемое отрицательное качество,
малодушие, душевная слабость, прямая противоположность смелости и мужеству.
Смелость – способность преодолевать страх и нерешительность.
Сегодня ты маленький мальчик. Ты радуешься, что из школы отпустили уже после первого урока и вместо скучных занятий целый день можно гулять с друзьями в парке. Ты приходишь домой, гладишь любимого кота, включаешь автоответчик, прослушиваешь несколько сообщений. Телефон звонит. Ты не поднимаешь трубку, хотя и должен, ведь тот, кто звонит, обращается именно к тебе. Он знает, что ты дома и у телефона. Но он говорит неразборчиво, все время пропадает, ему кто-то или что-то мешает: ты слышишь шум и крики на заднем фоне. Ты не поднимаешь трубку, и через минуту голос на том конце провода прерывается. Навсегда. А ты в ту же секунду становишься трусом. Презренным. Жалким. Навсегда.
Трусость мгновенно разъедает тебя, как кислота. Она требует жертвоприношений. И вот ты трусливо прячешь телефон с последней записью и никому не говоришь о ней. Ты начинаешь лгать дома и в школе. Прогуливаешь уроки. Боишься ездить в метро. И в лифтах. И на паромах. Ты не ходишь по мостам и не поднимаешься на верхние этажи зданий. Чтобы тебя не побили, ты называешь мать шлюхой, а дома говоришь ей в лицо: «Уж лучше бы ты умерла вместо него!» Стоя за дверью, ты подслушиваешь разговоры взрослых, не предназначенные для твоих ушей. Оскорбляешь маминого друга, потерявшего свою семью в автокатастрофе. Роешься в личных вещах отца. Читаешь без разрешения чужие письма. Полгода ты будешь уходить из дома, скрывая от всех, чем занимаешься. Будешь бродить по Нью-Йорку, проникая в дома незнакомых людей. В конце концов однажды ночью ты разроешь могилу на кладбище и вскроешь гроб.
Подкармливая свой страх, ты, однако, преодолеешь себя и совершишь несколько смелых поступков: например, поднимешься на смотровую площадку Эмпайр Стейт Билдинг и напишешь письмо Стивену Хоккингу. Ты даже раскроешь тайну ключа, не подходящего ни к одной двери, и поможешь отчаявшимся и одиноким людям обрести надежду и радость. Ты позволишь матери быть счастливой, и она обнимет тебя, как в далеком детстве.
Но что из этого? К чему вся эта храбрость и решительность? Догадливость и милосердие? Если однажды в своей жизни ты струсил – и этого уже не исправить. Никогда.
Сегодня ты старик. Много лет назад – ты был не стариком, а юношей – ты не струсил.
Трусость мгновенно разъела тебя, как кислота. Она потребовала жертвоприношений. И вот ты потерял голос. Разучился разговаривать. Теперь ты можешь общаться, только если под рукой есть бумага и карандаш: «Дайте две булочки», «Извините, но мельче у меня нет», «Помогите», «Ха-ха-ха», «Простите». Ты, скульптор, изменил своему таланту. Ты потерял фантазию и будущее. Теперь, что бы ты ни лепил, из-под твоих рук выходит одна и та же фигура. И дом, который ты строил в мечтах открытым всем ветрам и дорогам, превратился в пустоту, в Ничто, в котором легко спрятаться и раствориться. В этом доме не было радости, не было любви, хотя ты и ввел в него свою новую жену. В этом доме ты не спасал больше никого и никогда, а только трусливо предавал: испугавшись, предал любовь той, которая любила тебя больше всего на свете, испугавшись, ушел из дома на сорок лет, испугавшись, вернулся обратно. Ты привез с собой чемодан писем, которые ты писал все эти годы, но так никогда и не отправил. Чего ты боялся? Того, кому они были адресованы? Того, что в них написано? Себя, писавшего их? Или себя, изображенного в них? Ты хотел расстаться с той жизнью, о которой они говорили? Или сохранить ее? Собирался ли ты ранить написанными тобой словами? Или успокоить? Лишить надежды и радости или дать их? У тебя не было ответов на эти вопросы, кроме одного: «Жить страшнее, чем умирать». Ты попробовал избавиться от съедающего тебя страха и однажды ночью на кладбище разрыл могилу и вскрыл гроб. Но твоя смелость все равно обернулась трусостью. Ты снова сбежал, бросил, предал, не спас. Трусость стала твоей судьбой.
«Я не мог ей объяснить, что скучаю по нему больше — больше, чем она, больше, чем все на свете, потому что я не мог рассказать ей про телефон. Эта тайна была дырой в моем сердце, в которую проваливалась любая радость».
«Когда твоя мать подсела ко мне в булочной на Бродвее, я захотел рассказать ей все, как знать, если бы я сумел, наша жизнь могла сложиться совсем иначе, и сейчас я был бы там, с тобой, а не здесь. Как знать, если бы я сказал: «Я потерял сыночка», если бы сказал: «Я так боюсь потерять то, что люблю, что запрещаю себе любить», это могло сделать невозможное возможным. Как знать, но я не смог, я зарыл в себе слишком многое, слишком глубоко».
«Я не мог поднять трубку. Просто не мог. Телефон звонил, а я не мог пошевелиться. Я хотел ее поднять — и не мог.
Включился автоответчик, и я услышал свой голос.
Привет, это квартира Шеллов. Прикольный факт дня: в Якутии, которая в Сибири, так холодно, что воздух при выдохе потрескивает и замерзает, и это называется шепотом звезд. В жуткий мороз города окутаны туманом от дыхания людей и животных. Пожалуйста, оставьте сообщение.
Был короткий гудок.
Потом я услышал папин голос.
Ты там? Ты там? Ты там?
Он меня звал, а я не мог поднять трубку. Не мог — и все. Не мог. Ты там? Он спросил одиннадцать раз. Я знаю, потому что считал. Мне не хватило одного пальца. Зачем он это спрашивал? Надеялся, что кто-нибудь войдет и услышит?
Тогда почему не сказал «вы»? Вы там?
«Ты» — это всего один человек. Иногда мне кажется, он знал, что я дома. Может, он и спрашивал для того, чтобы я мог набраться храбрости и ответить. Там еще были такие долгие паузы. Пятнадцать секунд между третьим и четвертым вопросом, и эта самая долгая. В ней было слышно, как вокруг него кричат и плачут люди. И еще звук разбивающегося стекла, почему я и думаю, что, может, они выпрыгивали.
Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там? Ты там?
Я засек время, и получилось, что сообщение длится одну минуту и двадцать семь секунд. Из чего следует, что оно кончилось в 10:24. А это как раз, когда обрушилось здание. Может, так он и умер».
«Через три часа, когда я спустился в яму, размел землю и открыл крышку, жилец открыл чемоданы. Они были набиты бумагами. Я спросил, что это. Он написал: «Я потерял сына». — «Потеряли?» Он показал левую ладонь. «Как он умер?» — «Я его потерял до того, как он умер». — «Как?» — «Я ушел». — «Почему?» Он написал: «От страха». — «Какого страха?» — «От страха его потерять». — «Вам было страшно, что он умрет?» — «Мне было страшно, что ему предстоит жить». — «Почему?» Он написал «Жизнь страшнее смерти».
«А что это за бумаги?»
Он написал: «Все, что я ему не сказал. Письма».
«Я вырвал эти страницы.
Я сложил их в обратном порядке: последнюю — сначала, первую — в конце.
Когда я их пролистал, получилось, что человек не падает, а взлетает.
Если бы у меня еще были снимки, он мог бы влететь в окно, внутрь здания, и дым бы всосался в брешь, из которой бы вылетел самолет.
Папа записал бы свои сообщения задом наперед, пока бы они не стерлись, а самолет бы долетел задом наперед до самого Бостона.
Лифт привез бы его на первый этаж, и перед выходом он нажал бы на последний.
Пятясь, он вошел бы в метро, и метро поехало бы задом назад, до нашей остановки.
Пятясь, папа прошел бы через турникет, убрал бы в карман магнитную карту и попятился бы домой, читая на ходу «Нью-Йорк Таймc» справа налево.
Он бы выплюнул кофе в кружку, загрязнил зубной щеткой зубы и нанес бритвой щетину на лицо.
Он бы лег в постель, и будильник прозвенел бы задом наперед, и сон бы ему приснился от конца к началу.
Потом бы он встал в конце вечера перед наихудшим днем.
И припятился в мою комнату, насвистывая I am the Walrus задом наперед.
Он нырнул бы ко мне в кровать.
Мы бы смотрели на фальшивые звезды, мерцавшие под нашими взглядами.
Я бы сказал: «Ничего» задом наперед.
Он бы сказал: «Что, старина?» задом наперед.
Я бы сказал: «Пап?» задом наперед, и это прозвучало бы, как обычное «Пап».
Он рассказал бы мне про Шестой округ, начав с консервной банки с голосом и закончив началом, от «Я тебя люблю» до «В давние времена»…
Нам бы ничего не угрожало».
Что еще почитать?
М. Ибрагимбеков «За все хорошее – смерть», Х. Ли «Убить пересмешника», Е. Шварц «Дракон», Дж. Олдридж «Последний дюйм», Д. Гроссман «С кем бы побегать?»
ЖАНРОВО-СТИЛЕВОЙ АНАЛИЗ РОМАНА ДЖОНАТАНА САФРАНА ФОЕРА «ЖУТКО ГРОМКО И ЗАПРЕДЕЛЬНО БЛИЗКО»
AN ANALYSIS OF GENRE AND STYLE OF THE NOVEL BY JONATHAN SAFRAN FOER «EXTREMELY LOUD AND INCREDIBLY CLOSE»
Аннотация: В статье дается жанровая характеристика романа посвящения, уделяется внимание основным носителям жанра романа посвящения, рассматриваются стилистические приемы, использованные автором произведения, и их роль в художественном замысле.
Ключевые слова: роман посвящения; роман инициации; носители жанра; креолизованный текст.
Abstract: The article presents a genre characteristic of the initiation novel, pays attention to the main holders of the initiation novel genre, considered stylistic devices used by the author and their role in the artistic conception.
Keywords: initiation novel; holders of the genre; creolized text.
Роман Джонатана Сафрана Фоера — едва ли не главный образец литературы 9/11, в котором рассматривается трагедия одной американской семьи после событий 11 сентября. Фоер — молодой американский писатель, дебютировавший с романом «Полная иллюминация» в 2002 году, в нем он затрагивает другую катастрофу для человечества — Холокост. «Жутко громко и запредельно близко» — второй роман писателя, вышедший в 2005 году и получивший высокую оценку критиков, он также был удостоен нескольких премий, таких как «Бестселлер The New York Times», и вошел в шорт-лист Дублинской литературной премии.
В романе посвящения важным является этап перехода личности от одной ступени развития к другой. Движущим механизмом для Оскара, главного героя романа, становятся его детская боль из-за потери отца и чувство вины за упущенную возможность поговорить с ним в последний раз. Наравне с Оскаром развиваются и другие герои романа, от лица которых ведется параллельное повествование в форме серии писем.
Роман посвящения вбирает в себя структуры авантюрного романа и романа воспитания. Такая авантюрная черта, как мотив квеста и поиска, является одной из главных в произведении: разбирая вещи погибшего отца, Оскар находит конверт с надписью «Блэк» и спрятанным внутри ключом. Оскар решает связаться с каждым человеком по фамилии Блэк в Нью-Йорке, чтобы найти замок, к которому подходит ключ.
Роман посвящения представляет героя в развитии, как и роман воспитания, Оскар проходит через ряд испытаний, пытаясь разобраться с загадкой, но на этом пути он больше исследует встречающихся ему людей, характеры и самого себя, этот путь — путь познания и принятия, в конце романа Оскар испытывает катарсис, связанный с принятием случившегося, он усваивает один из главных уроков жизни — он учится отпускать и взрослеет, что и является его инициацией.
Для романа посвящения также характерно противопоставление двух миров, в «Жутко громко и запредельно близко» пространство и время расщепляются из-за включения в повествование элементов эпистолярия, таким образом, линия одного из героев до определенного момента времени представлена в виде писем, дальнейшее развитие истории этого персонажа мы узнаем из пласта как бы времени «настоящего», в котором находится Оскар.
Хронотоп и композиция строятся по принципу параболы, где одна ветвь принадлежит временному потоку Оскара, а вторая —его бабушке и дедушке, чье повествование ведется в письмах: дедушка пишет отцу мальчика, а бабушка самому Оскару. Время в романе постоянно расслаивается, но тем не менее оно структурировано, и, двигаясь параллельно друг другу, все временные потоки так или иначе пересекаются в настоящем, где связующим звеном для них является сам Оскар.
Композиция у Фоера своеобразная, помимо параллельного повествования в роман включены графические паралингвистические средства [3], которые выражаются в такой сюжетной особенности, как альбом, который ведет Оскар, включая в него фотографии, имеющие отношение к событиям его жизни, к примеру, фотография женщины, с которой он встречался, чтобы узнать о судьбе найденного им ключа, дверная ручка, фотография человека, падающего с башни торгового центра, портрет Стивена Хокинга, которому Оскар пишет письма и получает полноценный ответ в конце романа. Также Фоер включает интегративные изображения (встроенные в вербальный текст), примером этого служат визитные карточки героев, цветные выделения слов в газетных статьях и письмах. С одной стороны, все эти средства факультативны: если убрать рисунки и фотографии, то сюжет не пострадает, они лишь отражают и иллюстрируют объекты, с которыми сталкивается Оскар, с другой стороны, они являются частью художественного замысла автора, воздействуют на читателя и необходимы для целостности произведения [2].
Заголовочный комплекс фиксирует состояния персонажей, например, «Гири на сердце», «Куча гирь на сердце», «Живой и одинокий», определяет временные границы «Почему я не там, где ты 21/5/96», причем некоторые названия глав повторяются на протяжении всего романа несколько раз: «Мои чувства» и «Почему я не там, где ты» появляются в романе по четыре раза каждая, в первом случае («Мои чувства») показывая историю развития внутреннего состояния Оскара, а «Почему я не там, где ты», с тремя разными датами, рассказывают о внутреннем и физическом путешествии Тома Шелла — дедушки Оскара. Этого героя можно рассматривать как одного из наставников для Оскара в системе персонажей. Образ героя-наставника или «проводника» в романе расщепляется, и к нему можно отнести не только дедушку, но и всех Блэков, а в частности мистера Блэка — одного из главных помощников Оскара в его поисках. Носителем образа Девы, хранительницы сокровенного знания и гармонии, является мать Оскара, ее же можно считать одним из наставников.
«Жутко громко и запредельно близко» — это шкатулка с трагедиями, в которой раскрывается череда судеб многочисленных второстепенных персонажей, поколение бабушки и дедушки, переживших Вторую мировую войну, еще одна катастрофа, затронутая Фоером, жизнь в иммиграции, личные истории Блэков, которых находит Оскар — все они связаны с потерей и невозможностью что-то вернуть или изменить.
Образ времени в романе показан на примере героев. Америка после Второй мировой и жизнь иммигрантов и Америка после 11 сентября (в частности Нью-Йорк) — обе показаны в процессе «переживания» минувших событий, герои пытаются справиться со своими потерями и жить в новом мире, где у некоторых из них никого не осталось. Сам образ мира предстает в романе как что-то опасное и ненадежное, он — постоянно изменяющаяся величина и антагонист, а человек в нем не защищен и уязвим перед мгновением, за которое может потерять всё.
Мотивы потери и катастрофы являются сюжетообразующими, они неизбежно проходят через все произведение, связывают два временных пласта и два поколения, исцеление от них герои находят друг в друге и в связи поколений. Мотив поиска, действующий наравне с мотивами потери и катастрофы, представляет собой искания не только истины и понимания, но и поиск Оскаром самого себя в изменившемся мире, он приводит его к принятию того, что ничего в случившемся изменить нельзя, и на его вопросы отвечает само время, которое главный герой провел в процессе познания. После принятия своей потери Оскар готов двигаться дальше.
Роман Фоера необычен в подаче материала, он не играет с читателем, а вовлекает его в эту игру, делает одним из проводников героя. Поток детского сознания создает, с одной стороны, ощущение нереальности, Оскар может мыслить жанрами и, играя, оформить свой диалог с кем-то в форме интервью или пренебречь пунктуацией и правилами, чтобы разговор выглядел динамичнее, с другой — понятен и узнаваем.
Таким образом, роман «Жутко громко и запредельно близко» является образцом романа посвящения, так как в нем наблюдаются свойственные носители жанра: система персонажей, сюжетная структура поиска, антитеза двух миров, параболическая композиция. Стилистические функции, к которым прибегает автор, факультативны и не влияют на жанровое своеобразие романа, но необходимы для целостности произведения и передачи художественного замысла.
Библиографический список
1. Борисеева, Е. А. Роман инициации: проблема жанровой атрибуции / Е. А. Борисеева // Веснiк БДУ. Серыя 4, Філалогія. Журналістыка. Педагогіка. — 2014. — № 1. — С.
2. Журавлева, О. А. Функционирование невербальных средств в художественном тексте (на примере романа Дж. С. Фоера «Extremely Loud and Incredibly Close») / О. А. Журавлева, М. О. Пивоварова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — Тамбов : Грамота, 2015. — № — С.
3. Николаева, Т. М. Паралингвистика / Т. М. Николаева // Лингвистический энциклопедический словарь ; под ред. В. Н. Ярцевой. — М. : Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.