Зощенко история болезни о чем рассказ
История написания
Рассказ «История болезни» написан в 1936 году, а впервые его напечатали в журнале «Крокодил» в 1937—1938 годах. Это произведение автор задумал после посещения им больницы, где Михаил Зощенко оказался по причине тяжёлой болезни. Его удивило холодное и бессердечное отношение медицинских работников к пациентам, при этом декларировалась забота о каждом из больных. Работа над этим коротким рассказом заняла буквально несколько дней, однако с его печатью появились определенные сложности.
Издатели не хотели рисковать, публикуя такой острый сатирический рассказ, который в 1937 году мог им стоить не только работы, но и жизни или отправки на десяток лет в лагеря. Лишь после одобрения «Истории болезни» высоким начальством, Зощенко со всеми необходимыми бумагами отправился в журнал «Крокодил», а в последующем это произведение появилось уже в его общем сборнике.
Эта книга пользовалась популярностью у читателей, многим описанная автором проблема была крайне близкой, ведь они едва ли не ежедневно сталкивались с таким хамством и бессердечным отношением со стороны государственных структур.
Жанр рассказа
Рассказ «История болезни» написан в реалистическом жанре. Это тонкая сатира на существующие в те времена медицинские учреждения и систему врачебной помощи в Советском Союзе. На бумаге высокое начальство рапортовало о заботе о человеке, однако в действительности, каждый больной считался винтиком в системе, поэтому не стоит удивляться пренебрежительному, а порой и хамскому отношению к больным со стороны медицинского персонала.
Несомненно, в своём произведении Михаил Зощенко преувеличивал несчастья главного героя, показав его придирчивым, а порой и занудным человеком. Однако все его требования полностью объективны, подчеркивая безразличие врачей и медсестёр к пациентам в больницах. Зощенко при создании этого рассказа отказался от описания типовых героев, выбирая в качестве главных персонажей обычных людей, с которыми может ассоциировать себя каждый читатель.
Юмор в этом произведении, а также его повествование схоже с великими рассказами Марка Твена. Ситуация, в которую попадает рассказчик, одновременно комичная и трагичная. Каждый советский человек угадывал в таком персонаже свои приключения в больницах и поликлиниках. Неудивительно, что это произведение было актуально не только в тридцатых годах прошлого века, но и на протяжении многих десятков лет, когда пациенты сталкивались в медицинских учреждениях с таким отношением к себе.
Автор высмеивал существующие порядки в обществе, одновременно утверждая об имеющихся недостатках в советской системе.
Главные герои
Главный герой рассказа — обычный советский гражданин, который попадает в больницу с высокой температурой и с брюшным тифом. Из его слов становится понятно, что он образованный человек, обладающий смелостью обсуждать и критиковать все увиденным им недостатки в медицинских учреждениях.
Главными персонажами рассказа являются:
Традиционно для своих рассказов Зощенко описывает лишь несколько персонажей, которым практически не даётся каких-либо характеристик. Это сделано, чтобы читатель сам додумал те или иные качества и черты характера героев этого произведения. При этом многие в таком описании угадывали всех врачей и фельдшеров, с которыми они сталкиваются уже в своих больницах и поликлиниках.
Главный герой «Истории болезни» стремится к внутренней гармонии и внешней красоте. Это идеалист, который мечтает, чтобы в советской жизни слова не расходились с делом. Он не беспочвенно критикует имеющиеся в больнице недостатки, предлагая возможные пути их исправления. Однако ни фельдшеру, ни врачам, ни руководству медицинского учреждения такие замечания не интересны, так как они безучастно и пренебрежительно относятся ко всем пациентам.
Краткое содержание
Главный герой, от лица которого ведется повествование, заболел брюшным тифом и его положили в больницу. Испытания начинаются уже в приёмном покое, где он видит надпись о расписании выдачи трупов. Рассказчик спорит с фельдшером, утверждая, что такие информационные стенды не нужно располагать на видном месте. Это не добавляет сил пациентам, которые начинают нервничать и становятся морально подавленными.
Следующее испытание ожидало в помывочной комнате. Рассказчик стал уверять медсестру, что такое название больше подходит для колхозной фермы. Ведь именно там в помывочной купают и чистят коров и других животных. Как только его привели в эту комнату, главный герой замечает, что ему предлагают раздеться в то время, когда в ванне моется какая-то старушка. После непродолжительных споров пожилую пациентку всё же уводят, что позволяет вымыться рассказчику и одеться в больничную одежду, которая оказалась на несколько размеров больше.
Рассказчик, оказавшись в палате на 30 человек, вновь был недоволен лечением и попросил позвать лечащего врача. Вместо него, пришёл санитар, однако у рассказчика уже не было сил спорить, он потерял сознание от высокой температуры, а очнулся лишь через несколько дней. По словам санитарки, несколько суток он находился между жизнью и смертью, у него был жар и лихорадка, но молодой организм победил, а рассказчик очнулся и пошел на поправку.
В конце перед выпиской он узнает, что его жене по ошибке отправили похоронку, приняв за другого пациента. На этом мучения в больнице заканчиваются, а рассказчик, пускай и недолеченным с небольшой сыпью, выписывается, для себя зарекаясь больше не попадать в такие медицинские учреждения.
Анализ и художественное разнообразие
Основной проблематикой этого рассказа является формальное отношение к человеку советских учреждений. Причём с подобным сталкиваются не только в больницах и поликлиниках, но и практически во всех сферах жизни. Главный персонаж пытается противостоять системе, однако подвергается гонениям врачей и медперсонала. В конечном счете, он покоряется, полностью отказываясь от возможной борьбы за справедливость. По мнению автора, формализм все же побеждает в советской жизни, а борьба против существующего уклада жизни попросту невозможна.
Поднятые в произведении проблемы:
Главный герой «Истории болезни» Зощенко относится к категории тех невезучих людей, кто в каждой ситуации остаются виноватыми. Он высказывает недовольство безразличным отношением к себе врачей и фельдшеров, но в больнице его считают нахалом и привередливым больным. Медсестра даже предполагает, что такие любопытные люди долго не живут, поэтому, с большой долей вероятности, поправиться от болезни у пациента не получится.
«История болезни» состоит из нескольких последовательных эпизодов, которые описывают все мучения главного героя в госпитале. Каждый из таких эпизодов забавен и вызывает у читателя смех, являясь средством сатирического описания такого бездушного отношения к каждому пациенту и человеку. Автор, делая речь врачей малограмотной, высмеивает медиков, которые не то что не лечили, а больше вредили своим больным.
Примечателен небольшой отрывок этого рассказа, где всем пациентам выдают больничные пижамы. Тем самым автор делает обобщение, что советская система представляет собой общий лагерь заключённых. Зощенко сравнивает медицинское учреждение с тюрьмой, в которой также арестантам выдают робы со специальным клеймом на спине или груди. Всё это унижает человеческое достоинство, превращая всех людей в покорную серую массу.
Краткое содержание Зощенко История болезни для читательского дневника
Очень кратко
В этом рассказе Михаила Зощенко, написанном от первого лица (с яркой манерой рассказчика), герой неожиданно попадает в больницу. Вместо комфорта, лечения и даже отдыха, он окунается с головой в мир бюрократии. С юмором (иногда черным) показано, как бездушно там медицинский персонал относится к пациентам. Все названия, все порядки построены по казенному принципу, а больной – просто винтик в негармоничной системе. Например, по ошибке жене сообщат о смерти этого несчастного героя. Пациент мучается плохими условиями, бездушием персонала, но когда выздоравливает, несмотря на «лечение», и пытается вырваться из больницы, то его никак не отпускают.
Главная мысль и чему учит рассказ Зощенко История болезни
Это уморительный рассказ о том, что в советской больнице «отдохнуть» не удастся, тут нужно быстрей выздоравливать, чтобы вырваться из бюрократического ужаса. А вообще-то, лучше туда просто не попадать, не следовать примеру героя рассказа.
Читать краткое содержание Зощенко История болезни
Начинается рассказ с признания героя, что «хворать» он предпочитает дома, хотя в больнице всё должно быть, в принципе, культурней и правильней. Однако тут уж – с брюшным тифом деваться герою было некуда, он попадает в больницу. Пациента привезли, и, хотя он и в бреду, но ему первым делом бросилось в глаза объявление о часах, когда можно забирать трупы. Кстати, у самого героя такой характер, что он начинает со всеми спорить, всему возмущаться, доказывать что-то… Над ним только смеются! Дескать, к вам часового ещё приставить?
Но против системы и её «адептов» ничего нельзя сделать. Например, его приводят на «обмывочный пункт». Само это название до глубины души возмущает больного. Кроме того, на этом пункте уже моют старуху, а ему предлагают не обращать внимания на «маленькое» неудобство, но тут уж возмущается старая женщина. И это только начало его испытаний… Пижаму выдают ему не по размеру и, что самое неприятное, с печатью (почти клеймом), как и всем пациентам. В маленькой палате, куда его приводят, лежат около тридцати больных. Пациенты здесь не столько лечатся, сколько проводят время. И если бы это было приятным времяпровождением! Герою кажется, что он попал не в больницу, а просто в сумасшедший дом. Понятно, что все друг от друга заражаются.
Когда этот «двужильный» пациент, к удивлению врачей, перенёс благополучно всё лечение, выздоровел, даже подготовился к выписке, его никак не могут отпустить. Тут, как всегда, Зощенко показывает нелогичность советской системы. Парадокс заключается здесь в том, что больных поступает так много, что выздоровевших не успевают выписывать. Это могло бы показаться бредом, но такое, действительно, возможно при бюрократичной системе, когда приходится выдавать каждому сотни справок.
Когда герой всё-таки вернулся домой, его жене как раз и сообщили письменно, что нужно явиться за телом мужа. Оскорбившись, как всегда, он хотел было бежать в больницу, возмущаться, доказывать… но махнул рукой – систему не исправить. Вот только лучше держаться от нее подальше. В данном случае – болеть дома, а лучше совсем не болеть.
Читать краткое содержание История болезни. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Зощенко. Краткие содержания произведений
Картинка или рисунок История болезни
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Рассказчик, желая попасть на утиные озера к рассвету, чтобы поохотиться на уток, в ночь отправился через лес. Вдруг он услышал далёкие голоса, а затем увидел и костёр
Трагическое творение основано на знаменитой основе – летописи английского короля Лира, который на склоне лет принял решение предоставить свою власть детям.
Ещё одно произведение Аркадия Аверченко традиционно, на тему, актуальную во все времена – о шпаргалках, их видах и применении. Не перестают удивлять авторы прошлого века – написано, казалось бы, так давно. А читать можно, как современника.
Сказка состоит из маленьких рассказов о трёх героях – Топтыгиных. Все три были посланы Львом (по сути – монархом) в дальний лес на воеводство.
Зощенко: История болезни: анализ, сочинение, отзывы
О больничных порядках появилось немало юмористических и сатирических произведений, одним из таких является «История болезни» Михаила Зощенко. Это сатирический рассказ, который повествует о больничных порядках. Бывший пациент одной из больниц, «где ему не все понравилось», рассказывает, как он лечился от брюшного тифа.
Герой рассказа, с температурой под сорок, возмущается, его поражает равнодушие медперсонала. «Наверно, вы не выздоровеете, раз во все нос суете» — простодушно говорит ему медсестра. «Нет, я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере, тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания» — сердится фельдшер.
В отделении творится бесконечный бардак. Пациентам выдают белье не по размеру. Рассказчика с высокой температурой «в запарке» кладут на койку возле открытого окна. Потом медсестра восхищается тем, что он выжил: «двужильный организм». В «небольшой» палате на тридцать человек можно подхватить от соседей любую заразу. Тем более, что в больнице мухи, блохи, а больным «по недосмотру» суют немытую посуду. «И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок» — сочувствует герою «медсестричка». Именно из-за всего этого у рассказчика складывается негативное отношение к больнице и медперсоналу.
Волю героя к жизни, не может победить никакая медицина: «Организм взял свое, и я начал поправляться». Рассказчик поправился и ему хочется поскорее «удрать» из больницы. Его, как и многих других, забывают выписать, да и бумаги заполнять некогда. В это время «началось движение жен больных», которые пытаются вызволить близких «из плена».
После выписки герой узнает, что дома его считали умершим. Из бухгалтерии больницы пришло извещение, чтобы жена срочно явилась за его телом: «Это у них скончался кто-то, а они почему-то подумали на меня». Данный факт подтверждает разгильдяйство и халатность работников.
Становится ясно, почему после возвращения из больницы герой предпочитает «хворать дома» и обходит медицину.
История болезни: ещё краткий анализ рассказа Зощенко
Сочинение История болезни — по рассказу Зощенко
Рассказ Михаила Зощенко «История болезни» повествует о больничных порядках. Бывший пациент одной из больниц, «где ему не все понравилось», рассказывает о том, как он лечился там от брюшного тифа.
Михаил Зощенко создает в рассказе образ плохой больницы. К сожалению, отголоски всего того негатива, что описывает Михаил Зощенко, можно запросто встретить и в сегодняшней медицине.
«Наверно, вы не выздоровеете, раз во все нос суете» — простодушно говорит ему медсестра. «Нет, я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере, тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания» — сердится фельдшер.
То, что позволяют себе говорить медики – это еще полбеды. Хуже всего бесконечный бардак, который творится в отделении. Некоторые вещи просто раздражают. Белье не по размеру, например. Но другие опасны для жизни. Героя рассказа с высокой температурой медики «в запарке» кладут на койку возле открытого окна. Потом медсестра восхищается тем, что он выжил: «двужильный организм».
В «небольшой» палате на тридцать человек можно подхватить от соседей любую заразу. Тем более, что в больнице мухи, блохи, а больным «по недосмотру» суют немытую посуду. «И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок» — сочувствует герою медсестричка.
Но волю героя к жизни, если выражаться иронично, не может победить никакая медицина: «Организм взял свое, и я начал поправляться». К концу рассказа герой уже не знает, как из больницы поскорее удрать. Его, как и многих других, забывают выписать, да и бумаги заполнять некогда. В это время «началось движение жен больных», которые пытаются вызволить близких «из плена».
После выписки герой узнает, что дома его считали умершим. Из бухгалтерии больницы пришло извещение, чтобы жена срочно явилась за его телом: «Это у них скончался кто-то, а они почему-то подумали на меня». Михаил Зощенко с преувеличенной сдержанностью пишет от лица героя: «В общем, мне почему-то стало неприятно от этого происшествия». Я понимаю, почему после возвращения из больницы герой предпочитает «хворать дома».
«История болезни» — краткое содержание для читательского дневника
История написания
Рассказ «История болезни» написан в 1936 году, а впервые его напечатали в журнале «Крокодил» в 1937—1938 годах. Это произведение автор задумал после посещения им больницы, где Михаил Зощенко оказался по причине тяжёлой болезни. Его удивило холодное и бессердечное отношение медицинских работников к пациентам, при этом декларировалась забота о каждом из больных. Работа над этим коротким рассказом заняла буквально несколько дней, однако с его печатью появились определенные сложности.
Издатели не хотели рисковать, публикуя такой острый сатирический рассказ, который в 1937 году мог им стоить не только работы, но и жизни или отправки на десяток лет в лагеря. Лишь после одобрения «Истории болезни» высоким начальством, Зощенко со всеми необходимыми бумагами отправился в журнал «Крокодил», а в последующем это произведение появилось уже в его общем сборнике.
Эта книга пользовалась популярностью у читателей, многим описанная автором проблема была крайне близкой, ведь они едва ли не ежедневно сталкивались с таким хамством и бессердечным отношением со стороны государственных структур.
Жанр рассказа
Рассказ «История болезни» написан в реалистическом жанре. Это тонкая сатира на существующие в те времена медицинские учреждения и систему врачебной помощи в Советском Союзе. На бумаге высокое начальство рапортовало о заботе о человеке, однако в действительности, каждый больной считался винтиком в системе, поэтому не стоит удивляться пренебрежительному, а порой и хамскому отношению к больным со стороны медицинского персонала.
Несомненно, в своём произведении Михаил Зощенко преувеличивал несчастья главного героя, показав его придирчивым, а порой и занудным человеком. Однако все его требования полностью объективны, подчеркивая безразличие врачей и медсестёр к пациентам в больницах. Зощенко при создании этого рассказа отказался от описания типовых героев, выбирая в качестве главных персонажей обычных людей, с которыми может ассоциировать себя каждый читатель.
Юмор в этом произведении, а также его повествование схоже с великими рассказами Марка Твена. Ситуация, в которую попадает рассказчик, одновременно комичная и трагичная. Каждый советский человек угадывал в таком персонаже свои приключения в больницах и поликлиниках. Неудивительно, что это произведение было актуально не только в тридцатых годах прошлого века, но и на протяжении многих десятков лет, когда пациенты сталкивались в медицинских учреждениях с таким отношением к себе.
Автор высмеивал существующие порядки в обществе, одновременно утверждая об имеющихся недостатках в советской системе.
Композиция сюжета
Если внимательно читать произведение Михаила Зощенко, то можно понять, что основной проблемой, которую поднимает автор, является формальное отношение некоторых советских учреждений. Оно настолько вошло в жизнь людей, что те не возмущаются, когда сталкиваются с невнимательностью медицинского персонала.
Основной персонаж рассказа решает противостоять системе, которая уже сложилась. Его не устраивает формальное отношение, он желает получить нормальное медицинское обслуживание. За своё противостояние персонаж подвергается гонениям. В результате он подчиняется и отказывается от борьбы. Вывод можно сделать один: победа формализма страшна и опасна.
Для своего повествования писатель выбрал кольцевую композицию. Главный герой заболевает тифом и попадает в больницу, где медики будто специально проводят «эксперимент», сможет ли выжить больной после того, как пройдёт все испытания в их медицинском учреждении.
Муки персонажа в больнице можно сравнить с кругами ада. И если герой держался и противостоял почти всем испытаниям, но на последнем он смирился, так как выдержать у него не хватало сил. Больному пришлось выдержать много:
Пройдя все эти трудности, герой решил подчиниться системе и смириться с порядками, которые царят в больнице. Он нервничал, покрывался прыщами, но не сопротивлялся.
Главные герои
Главный герой рассказа — обычный советский гражданин, который попадает в больницу с высокой температурой и с брюшным тифом. Из его слов становится понятно, что он образованный человек, обладающий смелостью обсуждать и критиковать все увиденным им недостатки в медицинских учреждениях.
Главными персонажами рассказа являются:
Традиционно для своих рассказов Зощенко описывает лишь несколько персонажей, которым практически не даётся каких-либо характеристик. Это сделано, чтобы читатель сам додумал те или иные качества и черты характера героев этого произведения. При этом многие в таком описании угадывали всех врачей и фельдшеров, с которыми они сталкиваются уже в своих больницах и поликлиниках.
Главный герой «Истории болезни» стремится к внутренней гармонии и внешней красоте. Это идеалист, который мечтает, чтобы в советской жизни слова не расходились с делом. Он не беспочвенно критикует имеющиеся в больнице недостатки, предлагая возможные пути их исправления. Однако ни фельдшеру, ни врачам, ни руководству медицинского учреждения такие замечания не интересны, так как они безучастно и пренебрежительно относятся ко всем пациентам.
Краткое содержание
Главный герой, от лица которого ведется повествование, заболел брюшным тифом и его положили в больницу. Испытания начинаются уже в приёмном покое, где он видит надпись о расписании выдачи трупов. Рассказчик спорит с фельдшером, утверждая, что такие информационные стенды не нужно располагать на видном месте. Это не добавляет сил пациентам, которые начинают нервничать и становятся морально подавленными.
Следующее испытание ожидало в помывочной комнате. Рассказчик стал уверять медсестру, что такое название больше подходит для колхозной фермы. Ведь именно там в помывочной купают и чистят коров и других животных. Как только его привели в эту комнату, главный герой замечает, что ему предлагают раздеться в то время, когда в ванне моется какая-то старушка. После непродолжительных споров пожилую пациентку всё же уводят, что позволяет вымыться рассказчику и одеться в больничную одежду, которая оказалась на несколько размеров больше.
Рассказчик, оказавшись в палате на 30 человек, вновь был недоволен лечением и попросил позвать лечащего врача. Вместо него, пришёл санитар, однако у рассказчика уже не было сил спорить, он потерял сознание от высокой температуры, а очнулся лишь через несколько дней. По словам санитарки, несколько суток он находился между жизнью и смертью, у него был жар и лихорадка, но молодой организм победил, а рассказчик очнулся и пошел на поправку.
В конце перед выпиской он узнает, что его жене по ошибке отправили похоронку, приняв за другого пациента. На этом мучения в больнице заканчиваются, а рассказчик, пускай и недолеченным с небольшой сыпью, выписывается, для себя зарекаясь больше не попадать в такие медицинские учреждения.
Зощенко история болезни о чем. История болезни рассказ зощенко. читать рассказы. зощенко михаил
1. Новаторство Зощенко-писателя. 2. Достижение комического эффекта в рассказах. 3. Пример сатирического повествования на конкретном произведении.
Михаила Зощенко можно смело поставить в один ряд с такими писателями в русской литературе, как А. Толстой, И. Ильф и Е. Петров, М. Булгаков, А. Платонов. Работы, написанные автором в 20-х годах XX века, имеют под собой основу из реальных и достаточно животрепещущих фактов, взятых либо из свободных наблюдений, либо из массовой читательской корреспонденции. Темы их вычурны и многообразные: сумятица на транспорте и в общежитиях, мины нэпа и ужимки быта, плесень обывательщины, спесивое самодурство, подобострастие и многое, многое остальное.
Нередко повествование базируется в форме раскованного диалога с читателем, а временами, когда пороки приобретают наиболее возмутительный характер, тогда в голосе автора без утайки слышатся публицистические нотки. Новшеством Зощенко явилось открытие курьезного персонажа, который, по словам писателя, «почти что не фигурировал раньше в русской литературе», а также манипуляциями маски, при помощи которой он вскрывал такие жизненные грани, которые зачастую находились в тени, не попадая в поле зрения сатириков. Разрабатывая намеренно заурядные сюжеты, излагая приватные истории, произошедшие с совершенно не приметным героем, писатель возносил эти отдельные эпизоды до степени важного обобщения. Автор пробирается в святыню обывателя, который непроизвольно разоблачает сам себя в своих монологах. Этот розыгрыш мастерски завоевывался путем виртуозного владения стилем повествования от имени рассказчика, филистера, каковой не только боялся прямо заявлять о своих воззрениях, но и стремился невольно не дать предлога для порождения о себе каких-либо заслуживающих порицания суждений.
Комедийного эффекта Зощенко нередко добивался путем искажения фраз и выражений, заимствованных из разговора неграмотного обывателя, со свойственными ей оборотами, неправильными грамматическими фигурами и синтаксическими блоками («плитуар», «окромя», «хресь», «етот», «в ем», «брунеточка», «вкапалась», «для скусу», «хучь плачь», «эта пудель», «животная бессловесная», «у плите» и т. д.). Также употреблялись и обрядовые иронические методы, существующие в широком обиходе со времен «Сатирикона»: противник взяток, говорящий речь, в которой упоминаются рецепты, как брать взятки («Речь, произнесенная на банкете»); враг пустословия, сам на поверку являющийся охотником праздных и салонных разговоров («Американцы»); доктор, зашивающий часы «кастрюльного золота» в живот больному («Часы»), Фельетон отточен против того, как указывает Зощенко, «малосимпатичного стиля» жизни и работы учреждений, где люди делятся на две неравные категории. В первом случае, «дескать, — мы, а вот, дескать, — вы». Хотя на самом-то деле, утверждает автор, «вы-то и есть мы, а мы отчасти — вы». Окончание звучит предостерегающе-грустно: «Тут есть, мы бы сказали, какая-то несообразность». Нелепица эта, достигшая уже гротескового уровня, с едкой ироничностью изобличена в рассказе «История болезни» (1936). Здесь обрисованы нравы и быт некоей необычной больницы. Рассказ «История болезни» завязывается так: «Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говориться, дома и солома вдома». Пациента с диагнозом «брюшной тиф» доставляют в больницу, и первое, что он видит в отделении для регистрирования вновь поступивших, — громадный плакат на стене: «Выдача трупов от 3-х до 4-х». Едва оправившись от шока, герой сообщает фельдшеру, что «больным не доставляет интереса это читать». В ответ же он слышит: «Если… вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать». Далее медсестра провожает его в ванную, где уже моется какая-то старушка. Казалось бы, сестра должна принести извинение и отложить на время процедуру «купанья». Но она привыкла лицезреть перед собой не людей, а пациентов. А чего церемониться с пациентами? Она хладнокровно предлагает ему залезть в ванну и не обращать на старушку внимания: «У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения».
На этом злоключения пациента не заканчиваются. В начале ему выдается халат не по его росту. Потом, по прошествии нескольких дней, уже начав поправляться, он заболевает коклюшем. Эта же медсестра ему сообщает: «Вы, наверно, неосторожно кушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок». Весьма типично: виновен не тот, кто отвечает за стерильность прибора, а тот, кто из него «кушает».
Когда же герой, наконец, поправляется окончательно, ему никак не удается выбиться из больничных стен, так как его то забыли выписать, то «кто-то не пришел, и нельзя было отметить», то весь персонал больницы занят установлением движения жен больных. Дома его ждет финальная проверка на прочность: жена рассказывает о том, как на прошлую неделю она получила из больницы повестку с запросом: «По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа».
«История болезни» — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает «хворать дома». Знакомая ситуация?
Рассказ начинается так: «В больницу меня привезли с брюшным тифом». Герою попалась «какая-то особенная больница», где ему понравилось далеко не все. Например, не понравилось, что больного «привезли, записывают его в книгу, и вдруг он читает на стене плакат: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”». Рассказчик, увидев это, «закачался на ногах» и спросил у фельдшера, почему он вывешивает такие «пошлые надписи». Фельдшер на это ответил:
«- Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идет от жара, а тоже, — говорит, — наводит на все самокритику». И добавил, что если рассказчик поправится, что маловероятно, тогда может критиковать, сколько хочется. А иначе «мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано». Рассказчик хотел поспорить с «этим лекпомом», но температура у него была высокая, и спор пришлось оставить. Рассказчик только сказал: «Вот погоди, медицинская трубка, я поправлюсь, так ты мне ответишь за свое нахальство». Подошла медсестра и увела больного «на обмывочный, пункт».
Обмывочный пункт рассказчику тоже не понравился. Сестричка привела его в ванную, велела раздеться. Раздеваясь, герой увидел, «что в ванне над водой уже торчит какая-то голова», и разглядел, что это «как будто старуха в ванне сидит, наверно, из больных». Сестра сказала, что на эту больную старуху не стоит обращать внимания. Просто у нее высокая температура, она ни на что не реагирует. В общем, раздеваться можно совершенно спокойно.
Появился лекпом и заявил, что впервые видит «такого привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему нехорошо». Тут подала голос купающаяся старуха. Она потребовала вынуть ее из воды, или «я сама выйду и всех тут вас распатроню». Медперсонал занялся старухой, велев рассказчику раздеваться.
Он разделся, тем временем в ванну напустили горячей воды и заставили его туда сесть. «И, зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во всем поддакивать». После купанья рассказчику дали огромное белье. Он понял, что в больнице это совершенно нормально, и комплект у него оказался даже лучше, чем другие. «На моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего вида», а у некоторых клейма красовались на спине или груди, что «морально унижало человеческое достоинство».
Положили героя «в небольшую палату, где лежало около тридцати разного сорта больных», некоторые из которых были тяжелобольными, а другие поправлялись. «Некоторые свистели. Другие играли в пешки. Третьи шлялись по палатам…» Герой удивился и спросил у сестры, не попал ли он в больницу для душевнобольных. Та откликнулась: «Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтобы он от вас мух и блох отгонял? »
Рассказчик «поднял крик, чтобы пришел главный врач», но вместо этого появился фельдшер, при виде которого герой потерял сознание.
Очнулся рассказчик, по его предположениям, дня через три. Сестричка порадовала его тем, что организм героя двужильный: «Вы, — говорит, — сквозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться».
И если герою удастся не заразиться от остальных больных, соседей по палате, его можно будет поздравить с выздоровлением.
Организм рассказчика болезням больше не поддался, и только перед самым выходом он «захворал детским заболеванием — коклюшем».
Вскоре он вновь стал поправляться. Но едва дело дошло до выписки, герой «настрадался и снова захворал, на этот раз нервным заболеванием. Я нервничал потому, что они меня не выписывали». Фельдшер объяснял это тем, что больница переполнена и выписывать они не успевают.
Вскоре героя выписали.
Рассказ заканчивается встречей героя его супругой: «Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло извещение, в котором говорится: “По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа” ».
Теперь хвораю дома», — подвел итоги рассказчик.
Рассказ М. М. Зощенко «История болезни» как реальная картина жизни
Герой произведения рассуждает о том, что предпочитает хворать дома. Наверняка этого мнения придерживаются многие люди.
Как показывает этот жанр, сюжетное направление «человек в больнице», несмотря ни на что, является популярной темой для сатиры и юмора, впрочем, как и взаимоотношения между медицинским персоналом и пациентами.
Художественная ценность произведения заключена прежде всего в особом юмористическом стиле, применении ярких образных слов и простоте слога, за которым скрываются довольно значительные социальные шероховатости.
Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома.
Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома.
А в больницу меня привезли с брюшным тифом. Домашние думали этим облегчить мои неимоверные страдания.
Но только этим они не достигли цели, поскольку мне попалась какая-то особенная больница, где мне не все понравилось.
Все-таки только больного привезли, записывают его в книгу, и вдруг он читает на стене плакат:
Выдача трупов от 3-х до 4-х.
He знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание. Главное, у меня высокая температура, и вообще жизнь, может быть, еле теплится в моем организме, может быть, она на волоске висит, — и вдруг приходится читать такие слова.
Я сказал мужчине, который меня записывал:
Что вы, говорю, товарищ фельдшер, такие пошлые надписи вывешиваете? Все-таки, говорю, больным не доставляет интереса это читать.
Фельдшер, или как там его — лекпом, — удивился, что я ему так сказал, и говорит:
Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идет от жара, а тоже, говорит, наводит на все самокритику. Если, говорит, вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать.
Хотел я с этим лекпомом схлестнуться, но поскольку у меня была высокая температура, тридцать девять и восемь, то я с ним спорить не стал. Я только ему сказал:
Вот погоди, медицинская трубка, я поправлюсь, так ты мне ответишь за свое нахальство. Разве, говорю, можно больным такие речи слушать? Это, говорю, морально подкашивает их силы.
Фельдшер удивился, что тяжело больной так свободно с ним объясняется, и сразу замял разговор. И тут сестричка подскочила.
Пойдемте, — говорит, — больной, на обмывочный пункт.
Но от этих слов меня тоже передернуло.
Лучше бы, — говорю, — называли не обмывочный пункт, а ванна. Это, говорю, красивей и возвышает больного. И я, говорю, не лошадь, чтоб меня обмывать.
Даром что больной, а тоже, говорит, замечает всякие тонкости. Наверно, говорит, вы не выздоровеете, что во все нос суете.
Тут она привела меня в ванну и велела раздеваться.
И вот я стал раздеваться и вдруг вижу, что в ванне над водой уже торчит какая-то голова. И вдруг вижу, что это как будто старуха в ванне сидит, наверно из больных.
Куда же вы меня, собаки, привели — в дамскую ванну? Тут, говорю, уже кто-то купается.
Да это тут одна больная старуха сидит. Вы на нее не обращайте внимания. У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения. А тем временем мы старуху из ванны вынем и набуровим вам свежей воды.
Старуха не реагирует, но я, может быть, еще реагирую. И мне определенно неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне.
Вдруг снова приходит лекпом.
Я, — говорит, — первый раз вижу такого привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему нехорошо. Умирающая старуха купается, и то он претензию выражает. А у нее, может быть, около сорока температуры, и она ничего в расчет не принимает, и все видит, как сквозь сито. И уж во всяком случае ваш вид не задержит ее в этом мире лишних пяти минут. Нет, говорит, я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания.
Вынимайте, говорит, меня из воды, или, говорит, я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.
Тут они занялись старухой и мне велели раздеваться.
И пока я раздевался, они моментально напустили горячей воды и велели мне туда сесть.
И, зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во всем поддакивать. Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, белье.
Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это нормальное явление. У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие — в маленьких. И даже мой комплект оказался лучше, чем другие. На моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего вида, а на других больных клейма стояли у кого на спине, а у кого на груди, и это морально унижало человеческое достоинство.
Но поскольку у меня температура все больше повышалась, то я и не стал об этих предметах спорить.
А положили меня в небольшую палату, где лежало около тридцати разного сорта больных. И некоторые, видать, были тяжело больные. А некоторые, наоборот, поправлялись. Некоторые свистели. Другие играли в пешки. Третьи шлялись по палатам и по складам читали, чего написано над изголовьем. Я говорю сестрице:
Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и скажите. Я, говорю, каждый год в больницах лежу и никогда ничего подобного не видел. Всюду тишина, порядок, а у вас что базар.
Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтоб он от вас мух и блох отгонял?
Я поднял крик, чтоб пришел главный врач, но вместо него пришел этот самый фельдшер. А я был в ослабленном состоянии. И при виде его я окончательно потерял свое сознание.
Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три.
Сестричка говорит мне:
Ну, говорит, у вас прямо двужильный организм. Вы, говорит, скрозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться. И теперь, говорит, если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, говорит, вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.
Однако организм мой не поддался больше болезням, и только я единственно перед самым выходом захворал детским заболеванием — коклюшем.
Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули.
В общем, вскоре организм взял свое, и я снова стал поправляться. Но когда дело дошло до выписки, то я и тут, как говорится, настрадался и снова захворал, на этот раз нервным заболеванием. У меня на нервной почве на коже пошли мелкие прыщики вроде сыпи. И врач сказал:
Перестаньте нервничать, и это у вас со временем пройдет.
А я нервничал просто потому, что они меня не выписывали. То они забывали, то у них чего-то не было, то кто-то не пришел, и нельзя было отметить. То, наконец, у них началось движение жен больных, и весь персонал с ног сбился. Фельдшер говорит:
У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят.
Но вскоре они меня выписали, и я вернулся домой. Супруга говорит:
Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло из вещение, в котором говорится: «По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа».
Оказывается, моя супруга побежала в больницу, но там извинились за ошибку, которая у них произошла в бухгалтерии. Это у них скончался кто-то другой, а они почему-то подумали на меня. Хотя я к тому времени был здоров, и только меня на нервной почве закидало прыщами. В общем, мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел.
И теперь хвораю дома.
Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома. А в больницу меня привезли с брюшным тифом. Домашние думали этим облегчить мои неимоверные страдания. Но только этим они не достигли цели, поскольку мне попалась какая-то особенная больница, где мне не всё понравилось. Всё-таки только больного привезли, записывают его в книгу, и вдруг он читает на стене плакат: «Выдача трупов от 3-х до 4-х». Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочёл это воззвание. Главное, у меня высокая температура, и вообще жизнь, может быть, еле теплится в моём организме, может быть, она на волоске висит — и вдруг приходится читать такие слова. Я сказал мужчине, который меня записывал: — Что вы,- говорю,- товарищ фельдшер, такие пошлые надписи вывешиваете? Всё-таки,- говорю,- больным не доставляет интереса это читать. Фельдшер, или, как там его,- лекпом, удивился, что я ему так сказал, и говорит: — Глядите: больной, и еле он ходит, и чуть у него пар изо рту не идёт от жара, а тоже,- говорит,- наводит на всё самокритику. Если,- говорит,- вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трёх до четырёх выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать. Хотел я с этим лекпомом схлестнуться, но поскольку у меня была высокая температура, 39 и 8, то я с ним спорить не стал. Я только ему сказал: — Вот погоди, медицинская трубка, я поправлюсь, так ты мне ответишь за своё нахальство. Разве,- говорю,- можно больным такие речи слушать? Это,- говорю,- морально подкашивает их силы. Фельдшер удивился, что тяжелобольной так свободно с ним объясняется, и сразу замял разговор. И тут сестричка подскочила. — Пойдёмте,- говорит,- больной, на обмывочный пункт. Но от этих слов меня тоже передернуло. — Лучше бы,- говорю,- называли не обмывочный пункт, а ванна. Это,- говорю,- красивей и возвышает больного. И я,- говорю,- не лошадь, чтоб меня обмывать. Медсестра говорит: — Даром что больной, а тоже,- говорит,- замечает всякие тонкости. Наверно,- говорит,- вы не выздоровеете, что во всё нос суёте. Тут она привела меня в ванну и велела раздеваться. И вот я стал раздеваться и вдруг вижу, что в ванне над водой уже торчит какая-то голова. И вдруг вижу, что это как будто старуха в ванне сидит, наверно, из больных. Я говорю сестре: — Куда же вы меня, собаки, привели — в дамскую ванну? Тут,- говорю,- уже кто-то купается. Сестра говорит: — Да это тут одна больная старуха сидит. Вы на неё не обращайте внимания. У неё высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения. А тем временем мы старуху из ванны вынем и набуровим вам свежей воды. Я говорю: — Старуха не реагирует, но я, может быть, ещё реагирую. И мне,- говорю,- определённо неприятно видеть то, что там у вас плавает в ванне. Вдруг снова приходит лекпом. — Я,- говорит,- первый раз вижу такого привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему нехорошо. Умирающая старуха купается, и то он претензию выражает. А у неё, может быть, около сорока температура, и она ничего в расчёт не принимает и всё видит как сквозь сито. И, уж во всяком случае, ваш вид не задержит её в этом мире лишних пять минут. Нет,- говорит,- я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере тогда им всё по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания. Тут купающаяся старуха подаёт голос: — Вынимайте,- говорит,- меня из воды, или,- говорит,- я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню. Тут они занялись старухой и мне велели раздеваться. И пока я раздевался, они моментально напустили горячей воды и велели мне туда сесть. И, зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во всём поддакивать. Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, бельё. Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это — нормальное явление. У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие — в маленьких. И даже мой комплект оказался лучше, чем другие. На моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего вида, а на других больных клейма стояли у кого на спине, а у кого на груди, и это морально унижало человеческое достоинство. Но поскольку у меня температура всё больше повышалась, то я и не стал об этих предметах спорить. А положили меня в небольшую палату, где лежало около тридцати разного сорта больных. И некоторые, видать, были тяжелобольные. А некоторые, наоборот, поправлялись. Некоторые свистели. Другие играли в пешки. Третьи шлялись по палатам и по складам читали, чего написано над изголовьем. Я говорю сестрице: — Может быть, я попал в больницу для душевнобольных, так вы так и скажите. Я,- говорю,- каждый год в больницах лежу и никогда ничего подобного не видел. Всюду тишина и порядок, а у вас что базар. Та говорит: — Может быть, вас прикажете положить в отдельную палату и приставить к вам часового, чтобы он от вас мух и блох отгонял? Я поднял крик, чтоб пришёл главный врач, но вместо него вдруг пришёл этот самый фельдшер. А я был в ослабленном состоянии. И при виде его я окончательно потерял своё сознание. Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три. Сестричка говорит мне: — Ну,- говорит,- у вас прямо двужильный организм. Вы,- говорит,- сквозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться. И теперь,- говорит,- если вы не заразитесь от своих соседних больных, то,- говорит,- вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением. Однако организм мой не поддался больше болезням, и только я единственно перед самым выходом захворал детским заболеванием — коклюшем. Сестричка говорит: — Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребёнок. Вот через это вы и прихворнули. В общем, вскоре организм взял своё, и я снова стал поправляться. Но когда дело дошло до выписки, то я и тут, как говорится, настрадался и снова захворал, на этот раз нервным заболеванием. У меня на нервной почве на коже пошли мелкие прыщики вроде сыпи. И врач сказал: «Перестаньте нервничать, и это у вас со временем пройдёт». А я нервничал просто потому, что они меня не выписывали. То они забывали, то у них чего-то не было, то кто-то не пришёл и нельзя было отметить. То, наконец, у них началось движение жён больных, и весь персонал с ног сбился. Фельдшер говорит: — У нас такое переполнение, что мы прямо не поспеваем больных выписывать. Вдобавок у вас только восемь дней перебор, и то вы поднимаете тарарам. А у нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят. Но вскоре они меня выписали, и я вернулся домой. Супруга говорит: — Знаешь, Петя, неделю назад мы думали, что ты отправился в загробный мир, поскольку из больницы пришло извещение, в котором говорится: «По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа». Оказывается, моя супруга побежала в больницу, но там извинились за ошибку, которая у них произошла в бухгалтерии. Это у них скончался кто-то, а они почему-то подумали на меня. Хотя я к тому времени был здоров, и только меня на нервной почве закидало прыщами. В общем, мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошёл. И теперь хвораю дома.
Сочинение-анализ на тему: «История болезни» по рассказу Зощенко
Сатирический рассказ Михаила Зощенко «История болезни» повествует о больничных порядках. Бывший пациент одной из больниц, «где ему не все понравилось», рассказывает о том, как он лечился там от брюшного тифа.
Михаил Зощенко создает в рассказе образ плохой больницы. К сожалению, отголоски всего того негатива, что описывает Михаил Зощенко, можно запросто встретить и в сегодняшней медицине.
«Наверно, вы не выздоровеете, раз во все нос суете» — простодушно говорит ему медсестра. «Нет, я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере, тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания» — сердится фельдшер.
То, что позволяют себе говорить медики – это еще полбеды. Хуже всего бесконечный бардак, который творится в отделении. Некоторые вещи просто раздражают. Белье не по размеру, например. Но другие опасны для жизни. Героя рассказа с высокой температурой медики «в запарке» кладут на койку возле открытого окна. Потом медсестра восхищается тем, что он выжил: «двужильный организм».
В «небольшой» палате на тридцать человек можно подхватить от соседей любую заразу. Тем более, что в больнице мухи, блохи, а больным «по недосмотру» суют немытую посуду. «И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок» — сочувствует герою медсестричка.
Но волю героя к жизни, если выражаться иронично, не может победить никакая медицина: «Организм взял свое, и я начал поправляться». К концу рассказа герой уже не знает, как из больницы поскорее удрать. Его, как и многих других, забывают выписать, да и бумаги заполнять некогда. В это время «началось движение жен больных», которые пытаются вызволить близких «из плена».
После выписки герой узнает, что дома его считали умершим. Из бухгалтерии больницы пришло извещение, чтобы жена срочно явилась за его телом: «Это у них скончался кто-то, а они почему-то подумали на меня». Михаил Зощенко с преувеличенной сдержанностью пишет от лица героя: «В общем, мне почему-то стало неприятно от этого происшествия». Я понимаю, почему после возвращения из больницы герой предпочитает «хворать дома» и десятой дорогой обходит медицину.
Анализ и художественное разнообразие
Основной проблематикой этого рассказа является формальное отношение к человеку советских учреждений. Причём с подобным сталкиваются не только в больницах и поликлиниках, но и практически во всех сферах жизни. Главный персонаж пытается противостоять системе, однако подвергается гонениям врачей и медперсонала. В конечном счете, он покоряется, полностью отказываясь от возможной борьбы за справедливость. По мнению автора, формализм все же побеждает в советской жизни, а борьба против существующего уклада жизни попросту невозможна.
Поднятые в произведении проблемы:
Главный герой «Истории болезни» Зощенко относится к категории тех невезучих людей, кто в каждой ситуации остаются виноватыми. Он высказывает недовольство безразличным отношением к себе врачей и фельдшеров, но в больнице его считают нахалом и привередливым больным. Медсестра даже предполагает, что такие любопытные люди долго не живут, поэтому, с большой долей вероятности, поправиться от болезни у пациента не получится.
«История болезни» состоит из нескольких последовательных эпизодов, которые описывают все мучения главного героя в госпитале. Каждый из таких эпизодов забавен и вызывает у читателя смех, являясь средством сатирического описания такого бездушного отношения к каждому пациенту и человеку. Автор, делая речь врачей малограмотной, высмеивает медиков, которые не то что не лечили, а больше вредили своим больным.
Примечателен небольшой отрывок этого рассказа, где всем пациентам выдают больничные пижамы. Тем самым автор делает обобщение, что советская система представляет собой общий лагерь заключённых. Зощенко сравнивает медицинское учреждение с тюрьмой, в которой также арестантам выдают робы со специальным клеймом на спине или груди. Всё это унижает человеческое достоинство, превращая всех людей в покорную серую массу.
Анализ рассказа
Произведение Зощенко отражает советскую действительность. Это сатира на медицинское обслуживание, которое зачастую бывает формальным, а о больном человеке никто не заботится, ему не уделяют должного внимания. На месте Петра может оказаться любой читатель. Хоть герой пытается противостоять этой системе в начале рассказа, потом он смиряется и становится её пассивным участником.
Основная мысль рассказа, которую писатель старается донести до читателя, заключается в том, что формальный подход и халатность могут уничтожить все ценные медицинские открытия и навредить человеку вместо того, чтобы приносить ему благо. Михаил Зощенко так интересно композиционно строит своё произведение, чтобы показать постоянные нарушения, царящие в медицине.
Сатира помогает писателю привлечь внимание зрителя, чтобы решить эту проблему и избавиться от небрежного отношения к больным людям, ведь на месте главного героя может оказаться каждый.