Зримая тьма уильям голдинг о чем
Уильям Голдинг «Зримая тьма»
Зримая тьма
Язык написания: английский
Перевод на русский: — Е. Мирошниченко (Зримая тьма) ; 1997 г. — 1 изд. — Н. Эдельман (Зримая тьма) ; 2000 г. — 5 изд.
«Зримая тьма» – роман, которым в 1979 году Уильям Голдинг нарушил восьмилетнее литературное молчание и вернул себе статус «живого классика» литературы ХХ века.
Это изысканная пародия на психологический роман, где так причудливо переплетаются три судьбы: Мэтти, в детстве изувеченного в страшной бомбежке, который становится пророком и олицетворяет свет; Софи – красивой, но обделенной вниманием отца девушки, прекрасного воплощения «хтонического зла», и учителя Педигри, из последних сил балансирующего на грани между добром и злом.
Притчевые мотивы, присущие творчеству Голдинга, изощренно перемешаны с сатирическими, а вечное противостояние Света и Тьмы превращается в куда менее простой и очевидный поединок между тьмой зримой и незримой…
| лауреат | Мемориальная премия Джеймса Тейта Блэка / James Tait Black Memorial Prize, 1979 // Художественная литература |
Доступность в электронном виде:
Сначала может показаться, что это типичный роман о прекрасном внутри уродства и уродстве, обёрнутом в красивую оболочку. Но на самом деле всё намного сложней, не так как в сказке, Голдинг всё путает местами и выворачивает наизнанку.
Вторая часть про Софи мне показалась менее интересной, зато более отталкивающей. История о циничной, склонной к извращениям девице прекрасной наружности. Сочувствия этот персонаж у меня не вызвал, следить за её похождениями было противно и постоянно хотелось отмыться.
Все три героя смотрят во тьму внутри себя. И чем больше смотрят, тем глубже увязают в ней. Мэтти становится аскетом и видит духов, а что ещё делать, если живые не хотят принимать его? У Софи развивается шизофрения, она не может сдерживать свои низменные желания, когда Педигри наоборот измучен попытками подавить их в себе, но бороться со своей тьмой в одиночку не так уж и легко. Кстати, хитрый Голдинг оставляет эту часть прикрытой завесой тайны: нигде в романе точно не сказано, что Педигри домогался детей, но никак и не опровергается этот факт. То есть мы точно такие же зрители со стороны, как и соседи Педигри, жители города, наверняка не знающие правды, но всё равно обвиняющие старика в «этих мерзостях».
Это тонкая, многослойная психологическая и социальная драма, после которой остаётся горький осадок, хочется много думать и грустить.
Не берусь утверждать, что Зримая тьма находится в тени Повелителя мух, но читателей у неё меньше. Пожалуй, на то есть причины, но вы не обращайте на них внимания — они попросту исчезнут, как только вы познакомитесь с Мэтти. Я двумя руками «за», чтобы эта книга удостоилась должного внимания и нашла своего читателя!
Прежде всего спешу порадовать любителей скрытого смысла, различных аллегорий, метафор и прочего. Эта книга полна аналогий, и вы убедитесь в её многогранности буквально в начале. Я же всё внимание уделил необычной истории, за основу которой взята извечная проблема, потому что смысл скрытый, если он есть, доходит до меня очень долго или не доходит вообще.
Если вы считаете, что чёрное — это чёрное, а белое — это белое и что добро и зло — это противоположности, разбивающие мир на две стороны, крайности, в которые впадают герои и воплощают их на деле, вам сюда! Эти две вещи не так очевидны и их можно совершать с полной отдачей по отношению к себе, принимая одно за другое. Впервые я сталкиваюсь с тем, что добро и зло, окончив противостояние, оставляют такие последствия, по сравнению с которыми сами — ничтожные букашки.
Важную роль играет провидение (может для это есть другое, более подходящее слово). Верите вы в него или нет, сторонитесь его или наоборот — Зримая тьма заставит вас испытать на себе его силу и неотвратимость. Не подумайте, Голдинг обошёлся без банальностей и не обременит вас той секундой, наставшей внезапно и осветившей все удивительные грани человеческого существа, после которой герой превращается в находку для учёных и парапсихологов.
Для чтения многих книг важно иметь соответствующее настроение. Тьму можно читать и утром и вечером, сидя за чашкой чая. На работе, после, до, во время отдыха от других книг! Да, даже такое бывает. Так что спешите.
Мы знаем, кто мы, но не знаем, кем можем стать. :super:
После прочтения этой великолепной книги, в мою коллекцию неординарных героев добавился ещё один очень колоритный персонаж – Мэтти!
Кто он Мэтти? Ребёнок, появившийся из адского пламени во время страшной бомбежки? Один из уродов, живущих рядом с нами? Или гуру, который должен «спасти» всех нас?
От себя могу сказать, что из прочитанных мною трёх романов Голдинга, «Зримая тьма» мне понравилась больше всего.
Рецензии на книгу «Зримая тьма» Уильям Голдинг
После многолетнего затишья и произведений, которые не смогли «выстрелить», Голдинг пишет «Зримую тьму», и поклонники вновь визжат от восторга. Неудивительно. Все романы Голдинга в совершенно разном стиле, в совершенно разных декорациях, но при этом неуловимо чем-то похожи. Вот и в «Зримой тьме» сквозь мрак проглядывает что-то, что мы уже видели в «Шпиле» или «Повелителе мух». Хотя сюжет и форма, конечно же, ничего общего с ними не имеют.
Второй важный персонаж тоже рождается и формируется не просто так. У неё есть сестра-двойняшка, тоже специфический символ. Про сестру мы узнаем мало, однако то, что обе сестры пошли по кривой дорожке — несомненно. С детства Софи учится смотреть в тьму, в подсознание, в зону табу за затылком, где только мрак и грязь. Отсюда и инцестуальные желания, и постепенное погрязание в крайнем эгоцентризме, ведущем к страшным вещам. Интересно сравнивать её судьбу с путём Мэтти. Поневоле задумаешься, что красивым людям позволено куда больше, чем простым ничем не примечательным смертным, просто потому что им многое прощают за красивые глаза.
Фирменная фишка Голдинга — двойное, тройное, многоплановое дно. Есть здесь и притчевые мотивы, и глубокий психологизм, и социальное, и сатирическое. За один раз объять роман невозможно. И это хорошо, потому что перечитывание Голдинга приятно вдвойне.
Очень долго ходил вокруг романа, смущённый его сравнением с потрясающим воображение любого скептика «Парфюмером» Великого Зюскинда. И как же я жалею теперь, что не открыл для себя «Тьму» раньше! Ведь «Тьма» по сути своей не книга — она предтеча главного произведения ХХ века, если не всей литературы вообще. Другими словами Голдинг — некий Иоанн Креститель, и светлой «Тьмой» своей он открывает нам двери в мир литературы никаким канонам не следующей, новой, изысканной, сражающей наповал всех недокритиков, смеющих утверждать, что литература умерла, что нет боле Достоевских, Гомеров, Джойсов…
Счастие моё не описать словами, ведь книг «Тьме» подобных — разве «Портрет художника», да «Нарцисс» забытого ныне Гессе. Ещё раз прихожу к выводу, что Библия — стала книгой книг более чем заслуженно, и в литературе путь пророческий повторился: до «Тьмы» были Джойс и Гессе, после «Тьмы» есть только Зюскинд. Советую всем без исключения незамедлительно открыть для себя это чудо — эту светлейшую жительницу мрачных уголков нашего подсознания — «Зримую Тьму», и вы поймёте, что у Зюскинда действительно был свой Креститель.
Я готов признать, в конце концов, что и Леонардо да Винчи был по-своему пророком, предугадав сам того не зная пришествие Голдинга, и указав на своём нетленном шедевре, где и кто он — Голдинг, а где «Парфюмер» величайшего из авторов в Истории!
Кажется, пришла пора окончательно занести Голдинга в мой личный список самых загадочных авторов. По-моему, я вообще продолжаю его читать в надежде, что меня наконец-то осенит. Этого не происходит, и я начинаю фантазировать.
Быть тем, кто ты есть – это ведь роскошь. Найти человека, перед которым можно разоблачиться, расслабиться, явить настоящее свое лицо – это мечта. И дело не в том, что ты уродлив, и никто не хочет приблизиться и за оболочкой тела рассмотреть твою прекрасную душу (а может, не такую уж и прекрасную, не важно). А в том, что ты можешь быть юной красивой девушкой, восприятие которой самой себя никак не совпадает с той картинкой, что видят окружающие. Не знаю, права ли я, но мне кажется, что не соответствовать милой мордашке сложнее, чем соответствовать отвратительной роже. В том смысле, что люди охотнее принимают на веру, что урод также уродлив внутри, как и снаружи. И им сложно смириться с тем, что симпатичный ангелочек вовсе не так хорош как кажется. Зримая тьма, незримая тьма. Потребность идентифицировать себя, а затем самовыразиться, показаться миру. Это сложно, особенно если люди заранее сформировали о тебе какое-то мнение и не желают его пересмотреть.
Просто невероятно, насколько сильна в людях потребность быть самими собой, даже если ничего хорошего в них нет.
Никто никогда не узнает, что там было на самом деле. Слишком много людей, слишком много связей, хрупкие цепочки событий, рассыпающиеся под собственным весом.
Я сделала собственные выводы, но насколько они верны? Не стала их здесь выкладывать, уж очень они спойлерны и спорны. Но то, что сначала показалось лишним, затем обрело свое место, для меня (!).
Роман построен на контрасте – темная и светлая стороны, красота и уродство – внешние и внутренние.
Свое исследование автор сознательно начинает с детства героев, там зарождается будущая сущность человека, первоначальное добро и зло.
Мэтти. Часть книги, посвященная его истории, лучшая в романе. И не потому, что он для меня представитель добра. Эта часть более символична, аллегорична, философична, она более образна. Даже, первое появление Мэтти порождает намеки на сверхчудеса: он был порожден агонией горящего города.
Тони и Софи. Очаровательные юные леди уже свои видом обязанные воплощать в себе чистоту, красоту и добро. Но, не все то золото, что блестит. Внешняя красота при духовном уродстве.
Реальность переплетается с мистикой. Не однажды Голдинг упоминает трансцендентализм – то, что невозможно понять, что перешагивает пределы опыта; случайность ли это?!
Книга, оставляющая после себя немало вопросов. Это свойство Голдинга – он никогда не разложит все по полочкам. Вариативность в высшей степени. Думайте сами…
Рецензии на книгу «Зримая тьма» Уильям Голдинг
После многолетнего затишья и произведений, которые не смогли «выстрелить», Голдинг пишет «Зримую тьму», и поклонники вновь визжат от восторга. Неудивительно. Все романы Голдинга в совершенно разном стиле, в совершенно разных декорациях, но при этом неуловимо чем-то похожи. Вот и в «Зримой тьме» сквозь мрак проглядывает что-то, что мы уже видели в «Шпиле» или «Повелителе мух». Хотя сюжет и форма, конечно же, ничего общего с ними не имеют.
Второй важный персонаж тоже рождается и формируется не просто так. У неё есть сестра-двойняшка, тоже специфический символ. Про сестру мы узнаем мало, однако то, что обе сестры пошли по кривой дорожке — несомненно. С детства Софи учится смотреть в тьму, в подсознание, в зону табу за затылком, где только мрак и грязь. Отсюда и инцестуальные желания, и постепенное погрязание в крайнем эгоцентризме, ведущем к страшным вещам. Интересно сравнивать её судьбу с путём Мэтти. Поневоле задумаешься, что красивым людям позволено куда больше, чем простым ничем не примечательным смертным, просто потому что им многое прощают за красивые глаза.
Фирменная фишка Голдинга — двойное, тройное, многоплановое дно. Есть здесь и притчевые мотивы, и глубокий психологизм, и социальное, и сатирическое. За один раз объять роман невозможно. И это хорошо, потому что перечитывание Голдинга приятно вдвойне.
Очень долго ходил вокруг романа, смущённый его сравнением с потрясающим воображение любого скептика «Парфюмером» Великого Зюскинда. И как же я жалею теперь, что не открыл для себя «Тьму» раньше! Ведь «Тьма» по сути своей не книга — она предтеча главного произведения ХХ века, если не всей литературы вообще. Другими словами Голдинг — некий Иоанн Креститель, и светлой «Тьмой» своей он открывает нам двери в мир литературы никаким канонам не следующей, новой, изысканной, сражающей наповал всех недокритиков, смеющих утверждать, что литература умерла, что нет боле Достоевских, Гомеров, Джойсов…
Счастие моё не описать словами, ведь книг «Тьме» подобных — разве «Портрет художника», да «Нарцисс» забытого ныне Гессе. Ещё раз прихожу к выводу, что Библия — стала книгой книг более чем заслуженно, и в литературе путь пророческий повторился: до «Тьмы» были Джойс и Гессе, после «Тьмы» есть только Зюскинд. Советую всем без исключения незамедлительно открыть для себя это чудо — эту светлейшую жительницу мрачных уголков нашего подсознания — «Зримую Тьму», и вы поймёте, что у Зюскинда действительно был свой Креститель.
Я готов признать, в конце концов, что и Леонардо да Винчи был по-своему пророком, предугадав сам того не зная пришествие Голдинга, и указав на своём нетленном шедевре, где и кто он — Голдинг, а где «Парфюмер» величайшего из авторов в Истории!
Кажется, пришла пора окончательно занести Голдинга в мой личный список самых загадочных авторов. По-моему, я вообще продолжаю его читать в надежде, что меня наконец-то осенит. Этого не происходит, и я начинаю фантазировать.
Быть тем, кто ты есть – это ведь роскошь. Найти человека, перед которым можно разоблачиться, расслабиться, явить настоящее свое лицо – это мечта. И дело не в том, что ты уродлив, и никто не хочет приблизиться и за оболочкой тела рассмотреть твою прекрасную душу (а может, не такую уж и прекрасную, не важно). А в том, что ты можешь быть юной красивой девушкой, восприятие которой самой себя никак не совпадает с той картинкой, что видят окружающие. Не знаю, права ли я, но мне кажется, что не соответствовать милой мордашке сложнее, чем соответствовать отвратительной роже. В том смысле, что люди охотнее принимают на веру, что урод также уродлив внутри, как и снаружи. И им сложно смириться с тем, что симпатичный ангелочек вовсе не так хорош как кажется. Зримая тьма, незримая тьма. Потребность идентифицировать себя, а затем самовыразиться, показаться миру. Это сложно, особенно если люди заранее сформировали о тебе какое-то мнение и не желают его пересмотреть.
Просто невероятно, насколько сильна в людях потребность быть самими собой, даже если ничего хорошего в них нет.
Никто никогда не узнает, что там было на самом деле. Слишком много людей, слишком много связей, хрупкие цепочки событий, рассыпающиеся под собственным весом.
Я сделала собственные выводы, но насколько они верны? Не стала их здесь выкладывать, уж очень они спойлерны и спорны. Но то, что сначала показалось лишним, затем обрело свое место, для меня (!).
Роман построен на контрасте – темная и светлая стороны, красота и уродство – внешние и внутренние.
Свое исследование автор сознательно начинает с детства героев, там зарождается будущая сущность человека, первоначальное добро и зло.
Мэтти. Часть книги, посвященная его истории, лучшая в романе. И не потому, что он для меня представитель добра. Эта часть более символична, аллегорична, философична, она более образна. Даже, первое появление Мэтти порождает намеки на сверхчудеса: он был порожден агонией горящего города.
Тони и Софи. Очаровательные юные леди уже свои видом обязанные воплощать в себе чистоту, красоту и добро. Но, не все то золото, что блестит. Внешняя красота при духовном уродстве.
Реальность переплетается с мистикой. Не однажды Голдинг упоминает трансцендентализм – то, что невозможно понять, что перешагивает пределы опыта; случайность ли это?!
Книга, оставляющая после себя немало вопросов. Это свойство Голдинга – он никогда не разложит все по полочкам. Вариативность в высшей степени. Думайте сами…
Зримая тьма
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Если вы уверены, что знаете различия между Добром и Злом, подумайте еще раз. Граница между ними может оказаться куда более зыбкой, чем вы себе представляли…
Еще в раннем детстве Мэтти был страшно изуродован взрывом бомбы во время Второй мировой войны. Мальчик попадает в католическую школу-интернат, где все стараются избегать его. Несмотря на это, Мэтти вырастает в удивительного человека, чья самоотверженная доброта и таинственная личность привлекают к нему многочисленных последователей, уверенных, что перед ними – святой…
Но все это – снаружи. А что таится внутри? Возможно ли, что душа Мэтти осталась такой же изуродованной, как и его тело? Бесконечные мучительные вопросы о смысле собственного бытия приводят его к знакомству с другими людьми, истерзанными внутренними демонами: старым извращенцем мистером Педигри, отчаянно борющимся со своими противоестественными наклонностями, и прелестной девушкой Софи, страдающей шизофренией и тягой к насилию. Судьбы этих троих сплетаются воедино, чтобы обнаружить корни зримой тьмы, живущей в каждом человеке.
Внимание! Книга содержит нецензурную лексику.
«Зримая тьма» – роман, которым в 1979 году Уильям Голдинг нарушил восьмилетнее литературное молчание и вернул себе статус «живого классика» литературы ХХ века.
Это изысканная пародия на психологический роман, где так причудливо переплетаются три судьбы: Мэтти, в детстве изувеченного в страшной бомбежке, который становится пророком и олицетворяет свет; Софи – красивой, но обделенной вниманием отца девушки, прекрасного воплощения «хтонического зла», и учителя Педигри, из последних сил балансирующего на грани между добром и злом.
Притчевые мотивы, присущие творчеству Голдинга, изощренно перемешаны с сатирическими, а вечное противостояние Света и Тьмы превращается в куда менее простой и очевидный поединок между тьмой зримой и незримой…
Рецензии на книгу Зримая тьма
Посмотрите, пожалуйста, на рисунок на обложке и почитайте аннотацию к книге. Что бы вы ожидали от пародии на классический психологический роман с таким оформлением?
Я рассчитывала найти мечущегося интеллигента в поисках ответов на извечные вопросы (мне он видился почему-то с бокалом вина и непременно в обществе проницательных дам).
Художник и тот, кто написал аннотацию, нехило потроллили наивного читателя. Или, как вариант, они вообще не читали книгу.
Первая часть романа породила множество мыслей, которые ускользали и никак не желали оформляться в нечто связное. За обдумыванием прочитанного я выглядела в точности, как погружённый в себя старый Иоганн Будденброк, бормочущий «Странно, очень странно!»
Вторая часть посылом и особенно ощущениями очень напомнила «Повелителя мух».
Третья собрала все воедино, и мысли в том числе.
Произведение очень непростое, многослойное, и понадобится не одно перечитывание, чтобы разобраться хотя бы в некоторых слоях. И каждый читатель наверняка расшифрует их по-своему. Но на то и Голдинг.
“Вы не знаете, что это такое — отчаянно желать не делать этого, и все же знать, что ты сделаешь, да, сделаешь! Предчувствовать развязку, ужасный кризис, катастрофу, все надвигающуюся, надвигающуюся, надвигающуюся… Знать это… Говорить себе, например, в пятницу — «Не буду, не буду, не буду» — и все равно осознавать с каким-то жутким изумлением, что в субботу ты сделаешь, да, сделаешь…”
“Они думали, что я причиняю вред детям, но это неправда, я делал больно себе. И ты знаешь о том последнем, что я сделаю от страха, если доживу до этого момента, — только для того, чтобы утихомирить ребенка, чтобы он не рассказал… Это ад, Мэтти, это будет ад! Помоги мне!” И Мэтти да, спасает Педигри.
Она часто рассуждает о том, что зло неизбежно и предопределено, словно сам собой тебе попадается камень и ложится в руку, которой ты убьешь утёнка.
Но, видимо, не только зло. Спущенная шина велосипеда Мэтти предопределяет исполнение его предназначения.
Появившись из огня, в огне исчезает.