Чехов этого не может быть потому что не может быть никогда
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда
Из рассказа «Письмо к ученому соседу» Антона Павловича Чехова (1860—1904). Автор этого письма — «Войска Донского отставной урядник из дворян» Василий Семи-Булатов — пишет своему соседу:
«Вы сочинили и напечатали в своем умном соченении, как сказал мне о. Герасим, что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть черные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими глазами, и для чего на нем пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого, что так глупо съо-стрил! Ужасно я предан науке!»
Смотреть что такое «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» в других словарях:
Белинский Виссарион Григорьевич — Белинский, Виссарион Григорьевич, знаменитый критик. Родился 1 июня 1811 г. в Свеаборге, где отец его был морским врачом. Детство свое Белинский провел в городе Чембаре, в 1820 г. поступил в уездное училище, а с 1825 г. учился в пензенской… … Биографический словарь
Баратынский Евгений Абрамович — Баратынский, Евгений Абрамович, даровитый поэт. Родился 19 февраля 1800 года, в селе Вежле (Тамбовской губернии, Кирсановского уезда), и был сыном генерал адъютанта Абрама Андреевича Б. и фрейлины Александры Федоровны, урожденной Черепановой. В… … Биографический словарь
Аксаков Константин Сергеевич — Аксаков, Константин Сергеевич, один из крупнейших представителей славянофильского направления. Родился 29 марта 1817 года в селе Аксакове, Бугурусланского уезда, Оренбургской губернии, умер 7 декабря 1860 года на острове Занте. Биография А. не… … Биографический словарь
«ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА»
Какому известному мудрецу, философу, острослову принадлежит эта, например, фраза: «Женщине легче найти себе многих мужей, чем одного»? И не Козьма ли Прутков сказал следующее: «Польза просвещения находится еще под сомнением, вред же, им приносимый, очевиден»?
Характерная подборка подобных юмористических имен дана в статье «Ономастика» (Краткая литературная энциклопедия. М., 1968. Т. 5. Стлб. 443), с оговоркой: «. позднее Чехов использовал имена и фамилии нейтральные по содержанию. » Но Чехов до поздних лет собирал смешные фамилии: провизор Проптер, Розалия Осиповна Аромат, «маленький крошечный школьник по фамилии Трахтенбауэр», Петр Демьяныч Источников; Рыцеборский, Свинчутка, М. И. Кладовая, Кишмиш: «Он звал себя Кишмиш, но все отлично знали, что он Кишмиш»; Зевуля, Верстак и т. д.
Во множестве ранних чеховских юморесок, рассказов и сценок могли бы найти свое место «человек, который, судя по наружности, ничего не любит, кроме сосисок с капустой»; офицер, «у которого ничего не было за душой, кроме воспоминаний кадетской жизни»; гимназист: «Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности», и капитан, который учил свою дочь фортификации. Кажется, тогда только, в самом начале 80-х годов, и могли возникнуть эти фразы: «Воробьихе кажется, что ее воробей не чирикает, а поет очень хорошо»; «Дедушке дают покушать рыбы, и если он не отравляется и остается жив, то ее ест вся семья»; записи: «Граф, я уезжаю в Мордегундию»; или: «Университет развивает все способности, в том числе глупость». Они появились, вероятно, в самые ранние годы и затем переписывались из книжки в книжку в ходе писательской жизни, столь многообразной в своих исканиях и цельной в своих находках.
Некоторые строки в поздних записных книжках не могут быть соотнесены ни с одним из рассказов; они существуют как бы сами по себе, представляя собою юморески в чистом виде: «Госпожа Н., торгующая собой; каждому говорит: «Я люблю тебя за то, что ты не такой, как все»; «Тирли-тирли-солдатирли»; «Цвищенник пришел. цвитой, цлава тебе господи. »
Чехов и в 90-е годы записывал для памяти юморески, которые едва ли пошли бы даже в «Стрекозе»: «Три совы. От выстрела упали все три. Почему? Совпадение».
Человек в футляре, который боялся даже лично для себя иметь «взгляды», удивительно похож на того юмористического чиновника, который в припадке сомнения сделал у самого себя обыск, но, не найдя ничего подозрительного, все-таки сводил себя в полицию. Юмористическое: «Я кавалер, потому что имею Анну на шее», заключает в себе заглавие и тему знаменитого позднего ряссказа.
В поздней драматургии и прозе Чехов сохранил не только юмореску, выбивающуюся из текста смешную строку, но, так сказать, ее сюжетную основу, поводы для нее и приемы ее создания. В «Ионыче», например (рассказ 1898 г., от «Стрекозы» и «Осколков» Чехова отделяет четверть века), сохранены речевые ошибки, которые в ранней прозе делали все персонажи, плохо владеющие русским языком. «Иван Петрович, видя, что гость задумчив и скучает, вынул из жилетного кармана записочки, прочел смешное письмо немца-управляющего о том, как в имении испортились все запирательства и обвалилась застенчивость». Из ранних, «осколочных» лет пришли и все другие остроты Ивана Петровича: «Вы не имеете никакого римского права уходить без ужина»; «я иду по ковру, ты идешь, пока врешь, он идет, пока врет» и вся его характеристика: «Он, смеясь одними только глазами, рассказывал анекдоты, острил, предлагал смешные задачи и сам же решал их, и все время говорил на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно уже вошедшим у него в привычку: большинский, недурственно, покорчило вас благодарю». Правда, это не так ярко и смешно, как, бывало, писал в молодые годы сам Чехов, но это в духе персонажа: если таковы самые талантливые в городе люди, то что же говорить об остальных? И как знать, может быть, все это и было в ранние годы в записных книжках Чехова, но в дело тогда не пошло.
Задавшись специальной целью, можно собрать картотеку соотнесений и повторов; вот, например, вариант знаменитого афоризма «Если тебе изменила жена. »: «Господа, я не обладаю талантом и цветами красноречия, но позвольте мне без пышных фраз высказать вам по совести. Господа, кто изменяет жене или мужу, тот, значит, неверный человек, тот может изменить и отечеству!» («Леший», 1889-1890).
Симеонов-Пищик, рассказывающий в «Вишневом саде», что самый род Симеоновых-Пищиков произошел от лошади, которую Калигула привел в Римский сенат, похож, конечно, на ранних юмористических персонажей, возводивших свою родословную к прародителям Адаму и Еве: «Адам Рубец-Откачалов и Ева Рубец-Откачалова».
Сюжеты, в том числе и такие знаменитые, как «Архиерей», «Человек в футляре», отдельные образы, отдельные яркие строки, острые и меткие слова годами жили в творческой памяти Чехова, и многое в позднем творчестве восходит к трудному опыту «осколочных» лет.
«. Она была слишком соблазнительна и подчас сильно нравилась Мишеньке, но это, по его мнению, годилось не для брака, а лишь для дурного поведения» («Бабье царство», 1894).
«С вашей стороны заслуга храбрости, так как женское сердце есть Шамиль» («Три года», 1895).
«. Первая моя жена померла в молодых летах.
— От глупости» («Моя жизнь», 1896).
До наших дней дожила сентиментальная легенда о «Письме к ученому соседу»: приближались именины матери, а денег в семье не было. Чехов сел за стол и, написав «Письмо», отправил его в петербургский журнал «Стрекоза»; затем, получив гонорар, сделал матери подарок. Удивительно, как вовремя он все это успел. Люди, рассказывающие легенду, нисколько не смущаясь и даже, по-видимому, не замечая противоречия, пишут и говорят о том, что гонорар в юмористических журналах выплачивается неисправно, за ним нужно было ходить подолгу, претерпевая стыд и унижения. Тут поневоле спросишь себя: а как же бухгалтерские расчеты «Стрекозы» совместились с календарем семейных праздников? Как развеять это многолетнее заблуждение, быть может добросовестное, но очень уж грубое? Словами о том, что в судьбе больших художников нет этой мнимой простоты, нет очевидных причинно-следственных связей, объясняющих деяния обыкновенных смертных? Или сказать все же бессмертными словами Ученого соседа: этого не может быть.
Жанр юмористических писем был широко распространен в малой прессе, в том слое русской журналистики, из которого на поверхность, кроме Чехова, не выбился ни один литератор. Вот пример: «Из альбома военного писаря. Письмо к предмету. Секретно. Весьма нужное. Милое, но капризное создание! Чувствуя к вам интегральные абстракты и увлекаясь манипуляцией поверхностных нервов в виду герметически созерцаемого в торичеллевой глубине вашего душевного электричества, я эксплоатирую душевный антагонизм перед вашим животворным пейзажем, который наполняет мой ум плантациями хлороформа, чего пластически не могут понять цивилизованные персоналы в сложном механизме аскетизма, но вы поймете и оцените цинизм человеческой организации, с которым пребываю к вам всегда благосклонным любимый и уважаемый вами Лука Сургучев» («Минута», 1882).
Но вот еще одно письмо, принадлежащее самому Лейкину, которого мы по привычке считаем учителем Чехова: «Приглашение в маскарад. Добрый друк Альфонс, хотя ты и не Альфонс, а Потап Семеныч. А я тибя в сновидениях по ночам и поели обеда вижу, будто бы ты Купидон и в таком виде што ни скажу потому дамы об этом не говорят, совсем бис ничего. А сама к тибе ни в жизнь ни решусь подойти, потому мущины всегда дам соблазняют, а дамы совсем напротив. А я потому ето писмо написала, что ты бисчувственный а я тебя по гроп люблю и отпор ни могу дать от любви» (Осколки. 1883. № 42).
Скажем справедливости ради, что это не лучший текст Лейкина, но и далеко, далеко не худший, это подлинно «осколочный» текст.
Один из старых русских журналистов заметил: «На этом фоне рассказы Антоши Чехонте засверкали, как рассыпанные на сером сукне алмазы». Чтобы читатель мог составить себе представление об этом фоне, еще один пример не из худших: сценка А. П. Подурова о купеческой семье, побывавшей на шекспировском «Короле Лире». Вечером трагедию пересказывают и обсуждают: «Действие последнее. Лир лежит на смертном одре. Около него младшая дочь увивается, фершал. Тоже, верно, банки ставил. Лир и говорит своей верной младшей дочери, что его на старости лет успокоила: «Эх, говорит, Матреша! Знал бы я тя получше, не обидел бы». Затылок почесал и помер-с» (Осколки. 1882. № 9).
Чехов писал в одном из отзывов: «Остальные лица мелкие, пахнут лейковщиной, взяты небрежно и наполовину сочинены» (А. С. Суворину, начало мая 1889 г.).
Впрочем, и в свое понимание чеховского творчества он внес толику юмора: не смог дочитать «Степь». Так и написал: «Впрочем, страниц двадцать пять до конца я еще не дочитал. Мое мнение: там, где Вы выступаете как юморист, Вы большой мастер». Единствеияая юмореска Лейкина, запомнившаяся Чехову: «Тургеневы разные бывают. »
Так и остается до сих пор без ответа вопрос о том, как мог сформироваться в среде, где нет ни жанров, ни направлений, ни традиций, великий писатель, которому нужны для творчества прежде всего традиции, прошлое и будущее; как вырос Чехов, о котором старый русский критик писал, что ему «нет равных в действующей русской беллетристике: талант, в три-четыре года выбившийся из трущоб наших юмористических журналов на первый план, но обративший на себя внимание еще в этих трущобах» ( Перцов П. Изъяны творчества // Русское богатство. 1893. № 3. С. 41).
«Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. »
Чехов этого не может быть потому что не может быть никогда
Это спор славян между собою
Из стихотворения «Клеветникам России» (1831) А. С. Пушкина (1799— 1837), в котором он так назвал польское восстание 1831 г. и последовавшее за тем его усмирение Николаем I.
Иронически о конфликте и всякого рода выяснении отношений между представителями славянских народов, их общинами, государствами и т. д.
Это — сукин сын, но это наш сукин сын
Отзыв о никарагуанском диктаторе Анастасио Сомосе (старшем), который принадлежит, как указывают некоторые американские авторы-мемуаристы, 32-му президенту США (1933—1945) Франклину Делано Рузвельту (1882-1945).
Это факт вашей биографии
Это что за остановка, Бологое иль Поповка?
Из стихотворения «Вот какой рассеянный. » (1928) Самуила Яковлевича Маршака (1887-1964):
Используется как шутливая форма вопроса о месте нахождения говорящего при езде на транспорте, в путешествии и т. д.
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда
Из рассказа «Письмо к ученому соседу» Антона Павловича Чехова (1860—1904). Автор этого письма — «Войска Донского отставной урядник из дворян» Василий Семи-Булатов — пишет своему соседу:
«Вы сочинили и напечатали в своем умном соченении, как сказал мне о. Герасим, что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть черные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими глазами, и для чего на нем пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого, что так глупо съострил! Ужасно я предан науке!»
Этот безумный, безумный, безумный мир
С английского: It’s a mad, mad, mad, mad world.
Название двухсерийного фильма (1963), снятого американским режиссером Стенли Крамером (1913—2001) по сценарию Реджинальда и Тани Роуз.
Используется как шутливо-патетический, неодобрительный комментарий окружающей действительности.
Этот стон у нас песней зовется
Из стихотворения «Размышления у парадного подъезда» (1858) И. А. Некрасова (1921—1877).
Иронически о чьем-либо неумелом, раздражающем слух пении.
Эту песню не задушишь, не убьешь
Из припева «Гимна демократической молодежи мира» (1947), написанного композитором Анатолием Новиковым на стихи поэта Льва Ивановича Ошанина (1912—1996):
Шутливо-иронически о чем-либо, что трудно остановить, искоренить — о словах, речах, мнениях.
Эх, Андрюша, нам ли быть в печали?
Из популярной в 1930-е гг. песни, написанной композитором И. Жаком на стихи поэта Григория Борисовича Гридова (1899— 1941).
Употребляется как шутливый призыв приободриться, взглянуть на вещи с более светлой, радостной стороны.
Эх, дороги, пыль да туман
Из песни «Дороги», написанной композитором Анатолием Новиковым на стихи поэта Льва Ивановича Ошанина (1912— 1996):
Эх, дубинушка, ухнем!
Из русской народной песни «Эй, ухнем!», которая исполнялась обычно при выполнении тяжелой физической работы и известна в различных вариантах.
Цитируется как комментарий к попытке решить проблему, требующую научного подхода, технического решения или специальных средств, при помощи грубой силы, энтузиазма или устаревших, архаичных методов, которые применяются только потому, что освящены традицией (ирон.).
Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы!
Из песни «Эх, как бы дожить бы. », написанной Никитой Богословским на стихи поэта Евгения Ароновича Долматовского (1915—1994) для кинофильма «Александр Пархоменко» (1942, режиссер Леонид Луков).
Шутливо о желании набраться терпения и дождаться наступления определенного времени, срока.
Эх, тройка, птица-тройка! кто тебя выдумал?
Эх, хорошо в стране советской жить!
Из песни, написанной композитором Исааком Дунаевским на стихи артиста, режиссера и сценариста Владимира Георгиевича Лебедева-Шмидтгофа (1900—1944) для фильма «Концерт Бетховена» (1935). Автор стихов был и режиссером этого фильма (как считается, лучшей ленты в его творческой биографии).
В одном из эпизодов фильма пионеры из Белоруссии едут в Москву и поют:
Песня тут же стала очень популярной, как и сам фильм, который получил премию на Всемирной выставке в Париже 1936 г., шесть недель с аншлагом шел на Бродвее и, по данным Инторгкино, принес СССР столько же валюты, сколько и «Чапаев».
В. Г. Лебедева-Шмидтгофа упоминает в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицын, сообщая, что он был репрессирован и погиб при этапировании, «на пересылке». Но это неточно. 1 апреля 1938 г. он действительно был арестован на своей ленинградской квартире, подвергался в тюрьмах избиениям, но не погиб и 11 июня 1939 г. был освобожден. Это случилось во многом благодаря настойчивым ходатайствам жены режиссера, добившейся приема у «всесоюзного старосты» М. И. Калинина. После освобождения В. Г. Лебедев-Шмидтгоф переехал с семьей в Киев, где снял фильмы «Академики» и «Макар Нечай».
В советское время и позднее эти слова обычно употреблялись иронически.
Эх! Эх! Придет ли времячко, когда.
Из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» (1863—1877) Н. А. Некрасова (1821 — 1877) (ч. 1, гл. 2 «Сельская ярмонка») (1869).
Чехов этого не может быть потому что не может быть никогда
Игорь Каразеев запись закреплена
«ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА» Чехов А.П. (из рассказа «Письмо к ученому соседу»).
«КАМНИ НЕ МОГУТ ПАДАТЬ С НЕБА, ПОТОМУ ЧТО НА НЕБЕ НЕТ КАМНЕЙ»
Весь предыдущий век до этого события Академия Наук Франции — ведущее научное учреждение того времени — категорически отрицала возможность падения камней с неба. «Камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней!» — провозгласил Антони Лавуазье, отец современной химии. Так было до ночи 26 апреля 1806 г., когда жителей маленькой французской деревушки Ле Агле разбудил шум падающих камней — более 2000 скальных обломков упало на их деревню с неба. Этот феноменальный дождь метеоритов разбудил не только деревенских жителей, но и членов Французской Королевской Академии Наук. После тщательного изучения они вынуждены были признать, что камни действительно могут падать с неба.
Именно поэтому редко в каком европейском музее можно обнаружить образцы метеоритов, собранные до 1806 г. Они были выброшены на свалку, как ненаучный хлам, а все сообщения о метеоритах официально признавались лженаучными.
АЭРОПЛАН БРАТЬЕВ РАЙТ
Другой пример, из следующего века. 9 октября 1903 г. газета New York Times писала: «Машина, которая действительно будет летать, может быть построена в результате совместных творческих усилий математиков и инженеров через миллион или десять миллионов лет». В тот же день велосипедный механик Орвилл Райт записал в своем дневнике: «Мы начали строительство нашей машины». Через несколько месяцев эта машина поднялась в воздух. И далее в течение 5 лет, с 1903 до 1908 года, два молодых механика пытались привлечь к себе внимание, утверждая, что они построили машину тяжелее воздуха и могут на ней летать.
Но научные обозреватели ведущих американских газет, опираясь на мнение передовых ученых, а также эксперты американской армии убедительно доказали, что это невозможно и на утверждение братьев Райт можно не обращать внимания. Симон Ньюкомб, профессор математики ведущего американского университета имени Джона Хопкинса, опубликовал статью, научно доказывающую, что управляемые полеты «абсолютно невозможны». Адмирал Джордж Мелвилл, шеф-инженер американского флота, написал в «Североамериканском Ревю», что попытки летать являются «абсурдными». И в течение 5 лет братья Райт летали на своём самолете, и в округе они были известны как чудаки, но никто на них не обращал серьезного внимания, так как все знали, что «с научной точки зрения полеты на самолетах невозможны».
Это продолжалось до тех пор, пока однажды один из сенаторов США, проезжая на поезде, не взглянул в окно и увидел летящий самолет. «Что это?» — воскликнул сенатор.
«Это местные чудаки, которые утверждают, что они построили летающую машину. Однако все знают, что это невозможно. Так было написано во всех газетах».
«Но ведь я вижу это своими глазами!» — воскликнул сенатор, глядя в окно на летающий кругами самолет.
«Но в газете было написано, что это невозможно!»
После этого персональное распоряжение президента США Теодора Рузвельта (***26-й Президент США. 14 сентября 1901 года — 4 марта 1909 года) об организации специальной комиссии позволило официально открыть эру авиации.
ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ ЛАМПОЧКА ЭДИСОНА
В 1879 г. Томас Эдисон находился на пике славы, запатентовав более 150 изобретений, среди которых были телеграф и фонограф. Его называли «Наполеоном Науки» и волшебником из Менло-Парка, места в Нью-Джерси, где находились его исследовательские лаборатории. Более года Эдисон занимался разработкой идеи практичной электрической лампочки. Имевшиеся к тому времени образцы ламп с угольными электродами были дорогими и недолговечными. Важной проблемой была также возможность соединять лампы в параллель, чтобы выход одной из них из строя не погружал весь дом в темноту.
Более года Эдисон работал над этой проблемой, и после множества экспериментов ему удалось разработать прообраз современной лампы накаливания: вакуумированную колбу с металлической нитью, имеющей высокое сопротивление. Такие лампы можно было соединять параллельно.
Когда Эдисон объявил о своем достижении, научный мир отреагировал с недоверием. Использование нитей с высоким сопротивлением считалось невозможным. Сэр Уилльям Сименс, несколько лет работавший над этой проблемой, заявил: «Подобное заявление должно быть воспринято как неприемлемое наукой и несовместимое с реальным научным прогрессом». Профессор Генри Мортон писал: «Я протестую от имени настоящей науки. Эксперименты Эдисона — это явная неудача, подаваемая как успех. Полный обман публики». Профессор Дю Монсел: «Необходимо потерять всякое чувство реальности, чтобы принять подобные утверждения. Волшебник Менло-Парка, по-видимому, совершенно не знаком с основами электрической науки. Мистер Эдисон тянет нас назад».
И в то время, как лаборатория Эдисона освещалась ярким светом электрических ламп, сэр Уиллиам Пирс, шеф-инженер Британского Почтового Союза, читал лекцию для членов Королевского Общества в Лондоне в полумраке комнаты, освещенной мерцающим светом газовых ламп. Сэр Пирс объяснил своей аудитории, что параллельное соединение ламп — это «абсолютно идиотская идея». Кстати, тремя годами ранее этот же сэр Пирс отказался от внедрения телефонов в почтовом ведомстве. Он заявил, что «в Британии достаточно маленьких мальчиков, чтобы доставлять послания».
Естественно, высоконаучные мнения не смогли воспрепятствовать внедрению изобретений Эдисона. Но произошло это, прежде всего благодаря вере в его технический гений со стороны инвесторов, таких, как Дж. Морган и В. Вандербильд. Но сколько замечательных изобретений в течение долгих десятилетий не могли пробить себе дорогу или вообще оказались похороненными в архивах.
ПАРОВАЯ ТУРБИНА
4 июля 1897 г. Британский флот, самый сильный в мире на тот период, давал парад в честь бриллиантового юбилея Ее Величества Королевы Виктории. 166 боевых кораблей были выстроены в пять рядов, каждый по пять миль длиной. По периметру эскадру патрулировали торпедные катера — самые быстрые суда королевского флота.
Внезапно, к изумлению всего адмиральского состава, маленький кораблик, всего 100 футов длиной, вторгся в расположение безукоризненно выстроенной эскадры и гордо поплыл по направлению к королевской трибуне. Тотчас же два торпедных катера рванулись в сторону нарушителя, но он начал легко уходить от своих преследователей и скоро оставил их далеко позади. Маленький кораблик развил скорость 34 узла — почти 40 миль в час, что вдвое превосходило скорость его преследователей. Капитаном этого корабля был Чарльз Парсонс, более 20 лет пытавшийся предложить Адмиралтейству изобретенную им паровую турбину. Все было напрасно, пока он не решился на дерзкую демонстрацию перед лицом королевских особ и всего адмиральского флота. Только после этого началось триумфальное шествие турбинного флота по мировым океанам.
Громов М.П.: Книга о Чехове
«Этого не может быть никогда»
«ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА»
Какому известному мудрецу, философу, острослову принадлежит эта, например, фраза: «Женщине легче найти себе многих мужей, чем одного»? И не Козьма ли Прутков сказал следующее: «Польза просвещения находится еще под сомнением, вред же, им приносимый, очевиден»?
Характерная подборка подобных юмористических имен дана в статье «Ономастика» (Краткая литературная энциклопедия. М., 1968. Т. 5. Стлб. 443), с оговоркой: «. позднее Чехов использовал имена и фамилии нейтральные по содержанию. » Но Чехов до поздних лет собирал смешные фамилии: провизор Проптер, Розалия Осиповна Аромат, «маленький крошечный школьник по фамилии Трахтенбауэр», Петр Демьяныч Источников; Рыцеборский, Свинчутка, М. И. Кладовая, Кишмиш: «Он звал себя Кишмиш, но все отлично знали, что он Кишмиш»; Зевуля, Верстак и т. д.
«Убийство» (1895), может быть, самого страшного из рассказов зрелой поры. Ниже идет сцена убийства и слова: «Ничто не было так страшно, как вареный картофель в крови. »
Во множестве ранних чеховских юморесок, рассказов и сценок могли бы найти свое место «человек, который, судя по наружности, ничего не любит, кроме сосисок с капустой»; офицер, «у которого ничего не было за душой, кроме воспоминаний кадетской жизни»; гимназист: «Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности», и капитан, который учил свою дочь фортификации. Кажется, тогда только, в самом начале 80-х годов, и могли возникнуть эти фразы: «Воробьихе кажется, что ее воробей не чирикает, а поет очень хорошо»; «Дедушке дают покушать рыбы, и если он не отравляется и остается жив, то ее ест вся семья»; записи: «Граф, я уезжаю в Мордегундию»; или: «Университет развивает все способности, в том числе глупость». Они появились, вероятно, в самые ранние годы и затем переписывались из книжки в книжку в ходе писательской жизни, столь многообразной в своих исканиях и цельной в своих находках.
Некоторые строки в поздних записных книжках не могут быть соотнесены ни с одним из рассказов; они существуют как бы сами по себе, представляя собою юморески в чистом виде: «Госпожа Н., торгующая собой; каждому говорит: «Я люблю тебя за то, что ты не такой, как все»; «Тирли-тирли-солдатирли»; «Цвищенник пришел. цвитой, цлава тебе господи. »
Чехов и в 90-е годы записывал для памяти юморески, которые едва ли пошли бы даже в «Стрекозе»: «Три совы. От выстрела упали все три. Почему? Совпадение».
Человек в футляре, который боялся даже лично для себя иметь «взгляды», удивительно похож на того юмористического чиновника, который в припадке сомнения сделал у самого себя обыск, но, не найдя ничего подозрительного, все-таки сводил себя в полицию. Юмористическое: «Я кавалер, потому что имею Анну на шее», заключает в себе заглавие и тему знаменитого позднего ряссказа.
В поздней драматургии и прозе Чехов сохранил не только юмореску, выбивающуюся из текста смешную строку, но, так сказать, ее сюжетную основу, поводы для нее и приемы ее создания. В «Ионыче», например (рассказ 1898 г., от «Стрекозы» и «Осколков» Чехова отделяет четверть века), сохранены речевые ошибки, которые в ранней прозе делали все персонажи, плохо владеющие русским языком. «Иван Петрович, видя, что гость задумчив и скучает, вынул из жилетного кармана записочки, прочел смешное письмо немца-управляющего о том, как в имении испортились все запирательства и обвалилась застенчивость». Из ранних, «осколочных» лет пришли и все другие остроты Ивана Петровича: «Вы не имеете никакого римского права уходить без ужина»; «я иду по ковру, ты идешь, пока врешь, он идет, пока врет» и вся его характеристика: «Он, смеясь одними только глазами, рассказывал анекдоты, острил, предлагал смешные задачи и сам же решал их, и все время говорил на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно уже вошедшим у него в привычку: большинский, недурственно, покорчило вас благодарю». Правда, это не так ярко и смешно, как, бывало, писал в молодые годы сам Чехов, но это в духе персонажа: если таковы самые талантливые в городе люди, то что же говорить об остальных? И как знать, может быть, все это и было в ранние годы в записных книжках Чехова, но в дело тогда не пошло.
«Если тебе изменила жена. »: «Господа, я не обладаю талантом и цветами красноречия, но позвольте мне без пышных фраз высказать вам по совести. Господа, кто изменяет жене или мужу, тот, значит, неверный человек, тот может изменить и отечеству!» («Леший», 1889-1890).
Симеонов-Пищик, рассказывающий в «Вишневом саде», что самый род Симеоновых-Пищиков произошел от лошади, которую Калигула привел в Римский сенат, похож, конечно, на ранних юмористических персонажей, возводивших свою родословную к прародителям Адаму и Еве: «Адам Рубец-Откачалов и Ева Рубец-Откачалова».
Сюжеты, в том числе и такие знаменитые, как «Архиерей», «Человек в футляре», отдельные образы, отдельные яркие строки, острые и меткие слова годами жили в творческой памяти Чехова, и многое в позднем творчестве восходит к трудному опыту «осколочных» лет.
«. Она была слишком соблазнительна и подчас сильно нравилась Мишеньке, но это, по его мнению, годилось не для брака, а лишь для дурного поведения» («Бабье царство», 1894).
«С вашей стороны заслуга храбрости, так как женское сердце есть Шамиль» («Три года», 1895).
«. Первая моя жена померла в молодых летах.
— От глупости» («Моя жизнь», 1896).
До наших дней дожила сентиментальная легенда о «Письме к ученому соседу»: приближались именины матери, а денег в семье не было. Чехов сел за стол и, написав «Письмо», отправил его в петербургский журнал «Стрекоза»; затем, получив гонорар, сделал матери подарок. Удивительно, как вовремя он все это успел. Люди, рассказывающие легенду, нисколько не смущаясь и даже, по-видимому, не замечая противоречия, пишут и говорят о том, что гонорар в юмористических журналах выплачивается неисправно, за ним нужно было ходить подолгу, претерпевая стыд и унижения. Тут поневоле спросишь себя: а как же бухгалтерские расчеты «Стрекозы» совместились с календарем семейных праздников? Как развеять это многолетнее заблуждение, быть может добросовестное, но очень уж грубое? Словами о том, что в судьбе больших художников нет этой мнимой простоты, нет очевидных причинно-следственных связей, объясняющих деяния обыкновенных смертных? Или сказать все же бессмертными словами Ученого соседа: этого не может быть.
«Из альбома военного писаря. Письмо к предмету. Секретно. Весьма нужное. Милое, но капризное создание! Чувствуя к вам интегральные абстракты и увлекаясь манипуляцией поверхностных нервов в виду герметически созерцаемого в торичеллевой глубине вашего душевного электричества, я эксплоатирую душевный антагонизм перед вашим животворным пейзажем, который наполняет мой ум плантациями хлороформа, чего пластически не могут понять цивилизованные персоналы в сложном механизме аскетизма, но вы поймете и оцените цинизм человеческой организации, с которым пребываю к вам всегда благосклонным любимый и уважаемый вами Лука Сургучев» («Минута», 1882).
Но вот еще одно письмо, принадлежащее самому Лейкину, которого мы по привычке считаем учителем Чехова: «Приглашение в маскарад. Добрый друк Альфонс, хотя ты и не Альфонс, а Потап Семеныч. А я тибя в сновидениях по ночам и поели обеда вижу, будто бы ты Купидон и в таком виде што ни скажу потому дамы об этом не говорят, совсем бис ничего. А сама к тибе ни в жизнь ни решусь подойти, потому мущины всегда дам соблазняют, а дамы совсем напротив. А я потому ето писмо написала, что ты бисчувственный а я тебя по гроп люблю и отпор ни могу дать от любви» (Осколки. 1883. № 42).
Скажем справедливости ради, что это не лучший текст Лейкина, но и далеко, далеко не худший, это подлинно «осколочный» текст.
«На этом фоне рассказы Антоши Чехонте засверкали, как рассыпанные на сером сукне алмазы». Чтобы читатель мог составить себе представление об этом фоне, еще один пример не из худших: сценка А. П. Подурова о купеческой семье, побывавшей на шекспировском «Короле Лире». Вечером трагедию пересказывают и обсуждают: «Действие последнее. Лир лежит на смертном одре. Около него младшая дочь увивается, фершал. Тоже, верно, банки ставил. Лир и говорит своей верной младшей дочери, что его на старости лет успокоила: «Эх, говорит, Матреша! Знал бы я тя получше, не обидел бы». Затылок почесал и помер-с» (Осколки. 1882. № 9).
«Остальные лица мелкие, пахнут лейковщиной, взяты небрежно и наполовину сочинены» (А. С. Суворину, начало мая 1889 г.).
Впрочем, и в свое понимание чеховского творчества он внес толику юмора: не смог дочитать «Степь». Так и написал: «Впрочем, страниц двадцать пять до конца я еще не дочитал. Мое мнение: там, где Вы выступаете как юморист, Вы большой мастер». Единствеияая юмореска Лейкина, запомнившаяся Чехову: «Тургеневы разные бывают. »
Так и остается до сих пор без ответа вопрос о том, как мог сформироваться в среде, где нет ни жанров, ни направлений, ни традиций, великий писатель, которому нужны для творчества прежде всего традиции, прошлое и будущее; как вырос Чехов, о котором старый русский критик писал, что ему «нет равных в действующей русской беллетристике: талант, в три-четыре года выбившийся из трущоб наших юмористических журналов на первый план, но обративший на себя внимание еще в этих трущобах» ( ).
«Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. »