Чистописание что это за предмет
Каллиграфия, чистописание, коррекция почерка — в чём разница?
Каллиграфия, чистописание, коррекция почерка… Ученики центра коррекции почерка «Каллиграфъ» и их родители спрашивают, в чём разница между этими понятиями. Для ответа мы рассмотрим термины, каждый из которых относится к рукописному письму, но обозначает различные виды письменной деятельности, отличающиеся друг от друга своей целью.
Что такое каллиграфия
Каллиграфия (от греч. «красивое письмо») — общий термин для красивого рукописного письма.
В этом широком смысле он долгое время являлся синонимом чистописания, что было отражено в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля.
Между тем, в древности каллиграфическим письмом владели только особо обученные люди — писцы. Профессия писца была характерна для многих имевших письменность культур, пользовалась уважением и почётом и заключалась в переписывании и украшении священных текстов и манускриптов, записи исторических хроник и аккуратном ведении документации царей и вельмож. В последующие эпохи расцвета таких бюрократических структур, как канцелярии и департаменты, там служили писари — чиновники для письма, уделявшие большое внимание написанию деловых бумаг, часто вычурному и витиеватому.
В настоящее время слово «каллиграфия» используется в более узком значении, как изящно-декоративное оформление знаков, как правило, творчески искажённых и включённых в узоры, геометрические фигуры и иные художественные изображения. В сегодняшнем понимании каллиграфия — это изысканное и утончённое письмо с целью создания графических произведений. Корнями это искусство уходит в страны Древнего Востока, но с течением времени распространилось, став популярным и в России. В некоторых странах, например, в Японии или Китае, каллиграфия — часть национальной культуры. Лучшие творения художников-каллиграфов, которые создали уникальные шрифты, графику и рисунки — это настоящие шедевры, украшающие многие музеи мира.
В работе каллиграфы пользуются особыми инструментами и материалами — перьями с наконечниками разных видов, плоскими и круглыми кистями, стальными щётками, ручками, карандашами, маркерами, фломастерами, мелом, а также различными пастами, красками, чернилами и тушью.
Обучение каллиграфии сегодня — это не учёба обычному письму, которым пользуются в повседневной жизни, а обучение художников созданию произведений искусства с использованием специальных инструментов и материалов.
Музей «Каллиграфа» насчитывает более полусотни раритетных русских прописей, изданных в XIX и начале XX века. На самом деле, это не только прописи, но и самоучители каллиграфии, образцовые листки, каллиграфические тетради, наглядные уроки письма, различные руководства и т.п.
Наиболее популярными из них традиционно считались пособия Василия Гербача (1845-1902), изданные им самим или его наследниками. Как правило, они выпускались большими тиражами, предназначались для церковно-приходских школ и назывались не иначе как «гербачи». Впрочем, с середины XIX века в Российской империи были известны и другие имена учителей каллиграфии — Михаил Бриф, Иван Богданов, Иван Главинский, Порфирий Градобоев и т.д. Все они, так или иначе, внесли вклад в создание различных вариантов каллиграфического русского почерка, который по сей день вызывает неподдельное восхищение.
Хотя прекрасно вырисованные завитушки, вензеля, узоры и виньетки замечательно выглядели в эпистолярных творениях и канцелярских документах, они существенно замедляли темп самогó письма. Оно было медленным и плохо приспособленным к ритму деловой жизни и к обучению школьников.
В отличие от чистописания, каллиграфия в своём современном усложнённом виде ни только не облегчает, но и затрудняет и само написание, и последующее чтение написанного текста, поэтому её использование в быту или в школе является редким исключением. Печально, но практика показывает, что повседневный почерк многих современных художников-каллиграфов некрасив, а при ускорении письма плохо понимается или же вовсе нечитаем.
Что такое чистописание
Чистописание — это красиво написанное и легко читаемое курсивное письмо с целью его применения в обычной, повседневной жизни для создания множества рукописных текстов.
В отличие от каллиграфии как высокого искусства, чистописание — это более приземлённое понятие, и его допустимо называть бытовой или школьной каллиграфией.
В России термин «чистописание» получил широкое распространение во второй половине XVIII века, в царствование Екатерины Великой, со времени выхода в свет «Азбуки для российского чистописания». Результатом чистописания являлись хорошо читаемые записи от руки, сделанные в большом количестве и на определённой скорости. В связи с последней особенностью это направление рукописного письма также часто именовали скорописанием или скорописью. До XIX века письменные работы выполнялись гусиными перьями, затем появились ручки с перьями из металла.
В начальных классах дореволюционной школы России и в школе СССР чистописание являлось обязательным и отдельным школьным предметом. Аккуратный и разборчивый почерк, вырабатываемый детьми на уроках чистописания, был особенно востребован в образовании, поскольку школьникам в течение нескольких лет обучения приходилось делать много собственноручных записей по различным учебным дисциплинам.
В годы советской власти для нужд народного просвещения и в целях ликвидации безграмотности произошло значительное упрощение русского курсивного шрифта. На этом этапе каллиграфическое письмо подверглось рационализации и некоторому ускорению путём отказа от витиеватых элементов и сокращения движений пера.
Среди самых известных представителей отечественной системы чистописания выделяются имена Дмитрия Писаревского, Василия Салгина, Сергея Редозубова, Александры Воскресенской и Марии Закожурниковой. Их учебники, буквари и прописи служили нескольким поколениям советских школьников, не понаслышке знакомых с кляксами и промокашками. В таком «чернильно-перьевом» виде чистописание просуществовало вплоть до 1970-х годов, когда перьевые ручки сменились шариковыми.
После этого школьные уроки чистописания были упразднены, а методика обучения письму деградировала. Тем не менее в школе до сего дня требуют, чтобы дети писали разборчиво, а за корявый почерк снижают оценки.
Попытки воскрешения «сталинского» чистописания предпринимались неоднократно. Последние из них — это Русская классическая школа и проект «Сталинский букварь». Однако по причине возврата к перьевым ручкам и чернильницам, а также из-за отсутствия эффективной методики письма шариковыми ручками, реанимация советского чистописания заметного успеха и широкого распространения не имеют.
Между тем, существует опыт успешного обучения школьников красивому письму и в настоящее время. С 1987 г. известна методика московской учительницы начальных классов Веры Илюхиной, которая изобрела новый шрифт и способ безошибочного и относительно несложного объяснения детям техники написания букв. Сейчас эта методика применяется в России и входит в состав учебной программы «Планета знаний». Однако надо иметь в виду, что при увеличении скорости и объёма письма любой детский почерк ломается и нуждается в коррекции.
Что такое коррекция почерка
Коррекция почерка — это исправление школьного курсивного письма, которое было сформировано с дефектами.
Коррекция детского письма представляет собой работу с теми ребятами, у которых есть логопедические, психологические, и даже более серьёзные психосоматические проблемы. Причинами, по которым почерк школьника ухудшается и становится некрасивым, медленным, неразборчивым или нечитаемым, могут быть различные неблагоприятные факторы. Это увеличение скорости записи, переход из узкой разлиновки в широкую, школьные и семейные стрессы, проблемы в здоровье ребёнка и т.д.
Целью правильной коррекции является новый разборчивый и аккуратный почерк, поставленный на высокую скорость.
Почерк после исправления — это скоростное письмо без искажений формы букв и цифр, с их соразмерными шириной, высотой и единым наклоном.
Термин «коррекция почерка» был включён в общеупотребительный оборот в 1996 г. педагогом-изобретателем и автором курса красивого и быстрого письма Татьяной Леонтьевой. На основе лучших достижений каллиграфии, чистописания и практик эффективного усвоения информации ей удалось создать уникальную систему обучения письму обычной шариковой ручкой, позволяющую исправлять деформированный почерк школьников за короткий срок. Увеличение скорости письма в 1,5—2 раза проходило без ущерба для его высокого качества, позволяло школьнику успевать за диктовкой учителя и чувствовать себя на уроках и письменных экзаменах комфортно и уверенно.
Сегодня коррекцией почерка пытаются заниматься учителя начальной школы, логопеды, художники и другие желающие. Как показала 25-летняя деятельность «Каллиграфа», одного высшего педагогического образования здесь мало. Кроме твёрдого знания теории, учителю также требуется серьёзная дефектологическая и логопедическая практика. Без этих знаний и опыта специалиста, «скорректированный» им детский почерк окажется неустойчивым к школьным нагрузкам и стрессам, а при быстром письме будет искажать форму и ломаться.
Более подробно о курсе коррекции почерка в «Каллиграфе» читайте здесь.
Значение слова «чистописание»
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ЧИСТОПИСА’НИЕ, я, мн. нет, ср. Предмет школьного преподавания, имеющий задачей научить красивому, четкому письму. Урок чистописания.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
чистописа́ние
1. умение красиво писать ◆ Брал он меня чудесами чистописания, когда, выводя «покой» или «люди», он придавал какую-то органическую густоту тому или другому сгибу, точно это были готовые ожить ганглии, чернилоносные сосуды. В. В. Набоков, «Другие берега», 1954 г. (цитата из НКРЯ)
2. учебный предмет в начальной школе, имевший целью выработать у учащихся красивый почерк ◆ Первая учительница Мария Викторовна Латынина открывала дневник и ставила красную пятерку за чистописание. Михаил Елизаров, «Библиотекарь», 2007 г. (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: вояж — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Польза чистописания и другие образовательные мифы
Одна женщина, новичок в группе приверженцев домашнего образования, которую посещает и наша семья, рассказывала, что одним из разочарований, приведших её к мысли забрать сына из школьной системы, было то, что в школе ему не разрешали сочинять рассказы. Он обожает это делать, и довольно странно, чтобы школа препятствовала его энтузиазму. Но учитель объявил, что он не готов к этому, так как пока не освоил чистописание.
Как по мне, это служит символом непонятной одержимости, разделяемой многими странами, по поводу того, как дети должны учиться писать. Мы учим их формированию букв на основе того, что они видят в букварях. А затем мы заставляем их учить этот навык заново, только уже при помощи непрерывного письма. Однако не существует доказательств преимущества курсива перед другими стилями письма, например, перед рукописью, в которой буквы не соединены, для большинства нормально развитых детей.
Я сейчас говорю не про письмо от руки как таковое, которое часто ассоциируют с курсивом. Существует достаточно доказательств того, что письмо от руки развивает познавательные способности так, как это не может сделать печать: этому стоит учить. Я признаюсь, что сам я достаточно старомоден, и считаю, что хороший почерк – это правильный и нужный навык, не только для тех случаев, когда садится аккумулятор ноутбука, но и для выражения вашей личности и характера. Также скажу, что курсив – вещь хорошая, иногда красивая, и у детей должна быть возможность его учить, в случае наличия времени и склонности. Мой старший обожает курсив и у него очень красивый почерк, чем я горжусь. И викторианский каллиграфический почерк нравится и мне.
Но заставлять учить каллиграфию с ранних лет – это дело другое. Для этого должна быть причина, как и для всего остального, чему учат детей. Но чистописание упрямо остаётся одним из предметов лишь благодаря смеси традиционализма, образовательной инерции, фольклору, предубеждению и взяткам. Создаётся впечатление, что то, что учителя «знают» по поводу того, как должны учиться дети, является результатом культуры, а не данных исследований. Вряд ли обучение чистописанию настолько уникально в образовательной практике. Что вызывает вопрос: а как же доказательства?
Современный курсив появился в Италии эпохи Возрождения, возможно, для того, чтобы не отрывать лишний раз нежное перо от бумаги во избежание его порчи и разбрызгивания чернил. К 19 веку каллиграфический почерк ассоциировался с хорошим образованием и характером. Обучать детей письму, в котором буквы не соединяются вместе, начали только в США в 1920-х. Во многих странах детей обычно учат писать раздельным письмом в первом классе, а затем – слитным во втором или третьем. Во Франции дети должны писать курсивом прямо с детсада, а в Мексике обучают только письму отдельными буквами. В США и Британии возможны варианты, но существует предположение, что курсив должен стать привычным методом письма для учащихся. Обучение курсиву может стать принудительным, и ученикам занижают оценки, если они пишут не так. Во Франции форма курсива универсальна и стандартизирована, и детям не рекомендуют вырабатывать свой стиль письма.
Несмотря на такой разброс, обучение чистописанию часто проходит под эгидой правильности. Просто так нужно делать. Если спросить учителей, почему – они странно посмотрят на вас, а потом выдадут варианты ответа, среди которых могут быть следующие:
• Так писать быстрее.
• Это помогает писать правильно.
• Это помогает при дислексии.
Что говорят исследования? А они не смогли найти никаких доказательств преимущества курсива перед другими формами письма. «Нет убедительных доказательств преимущества изучения курсива для когнитивного развития детей»,- говорит Карин Харман Джеймс [Karin Harman James], адъюнкт-профессор Департамента психологии и неврологии в Индианском университете, изучающий развитие мозга под воздействием обучения.
Джеймс предупреждает, что этот вопрос очень сложно изучать, поскольку сложно найти детей, чьё образование отличалось бы только стилем письма. Более того, большая часть доказательств довольно старая и сомнительного качества, а некоторые открытия ещё и противоречивы. Проще говоря, наше понимание того, как дети реагируют на разные стили письма, удивительно обрывочно и ужасно неадекватно.
Рассмотрим же, что нам известно. Многие люди, в том числе и учителя, клянутся, что курсивом писать быстрее, и ссылаются как на то, что не нужно отрывать ручку от бумаги, так и на собственный опыт. Конечно, последний аргумент звучит, как если бы я заявил, что английский язык быстрее французского, поскольку я могу писать и говорить на нём быстрее. Естественно, это так, в тех случаях, когда вы занимались чем-то всю жизнь.
Проводившиеся в прошлом тесты на скорость письма были неубедительными. Один из лучших и недавних был проведён в 2013 году Флоренс Бара, сейчас работающей в Тулузском университете во Франции, и Мари-Франс Морин из Шербрукского университета в Канаде. Они сравнивали скорость письма франкоговорящих учеников в своих странах. И хотя во Франции заставляют учить курсив, в Канаде к этому относятся более либерально. Некоторые канадцы сначала учат раздельное письмо, а потом – слитное, некоторые сразу учатся писать слитно.
И было ли слитное письмо быстрее? Нет, оно было медленнее. Быстрее всего оказалась личная смесь раздельного и слитного письма, появляющаяся сама собой у учеников в 4-5 классах. Даже во Франции четверть учеников отказалась от курсива к 4-му классу ради смешанного стиля. Они почерпнули раздельный стиль письма благодаря чтению книг, несмотря на то, что их учили по-другому.
И хотя в среднем курсив оказался более медленным, этот стиль был более разборчивым, чем у учеников, которых учили только раздельному письму. Но смешанный стиль позволяет писать быстрее, при этом практически не отставая в разборчивости.
Бара и Морин затруднились дать рекомендации по преподаванию определённого стиля письма, и только упомянули, что будет неразумно настаивать на любом из стилей. Эту идею поддерживает Вирджиния Бернингер [Virginia Berninger], профессор психологии Вашингтонского университета. «Доказательства поддерживают практику обучения обоим стилям письма, после чего студент сам выбирает наиболее подходящий ему способ»,- пишет она в работе 2012 года.
Помогает ли курсив справиться с проблемами типа дислексии? Тому существуют некоторые доказательства. «Некоторым детям, тяжело справляющимся с печатным текстом, помогает изучение курсива, поскольку они могут не отрывать карандаш от бумаги слишком часто»,- говорит Джеймс. И добавляет, «эти дети скорее исключение, и эти результаты нельзя обобщать для всех».
В случае обыкновенных детей есть основания полагать, что у раздельного письма есть свои преимущества. Курсив более сложен для координации движений, его буквы тоже устроены сложнее, и некоторые исследования 1930-1960 годов утверждают, дети раньше и более разборчиво учатся писать при помощи раздельного письма. Им приходится чаще отрывать ручку от бумаги, поэтому они могут лучше подготовиться к следующей букве. Некоторые исследования говорят о том, что освобождение распознавательных ресурсов, затрачиваемых на выведение сложных курсивных форм, помогает детям писать точнее и выразительнее.
Также есть мнение, что различие во внешнем виде букв может затормозить развитие навыка чтения, и детям будет тяжелее переносить навыки между чтением и письмом, так как в книгах курсива нет. Эксперт по чтению и грамотности Рэндал Уоллас [Randall Wallace] из Университета штата Миссури говорит: «было бы странно, если бы первым читателям, привыкавшим к распознаванию раздельного письма, предложили бы выучить ещё один стиль письма».
Но непонятно, в каком количестве эти трудности проявляются на деле. В исследовании от 2009 года в Квебеке Бара и Морин не нашли проблем с чтением у учеников начальной школы, связанных с изучением курсива. А в их более позднем исследовании, сравнивая канадских и французских учеников младших классов, они обнаружили, что те, кто учил только курсив, справлялись с распознаванием букв и соответствующим им звуков хуже тех, кто учил и курсив, и раздельное письмо.
Вне зависимости от важности и длительности этих различий, кажется логичным, что они должны быть. Существуют доказательства, как поведенческие, так и неврологические, что тактильное знакомство с формами букв помогает ранним навыкам чтения, что говорит о связи между моторикой и визуальным распознаванием букв. Это, кстати, одна из причин, почему важно учить детей писать от руки, а не только печатать на клавиатуре.
Но разница между формами письма понятна гораздо меньше. В изучении со сканированием мозга у детей старшего возраста, Джеймс не наблюдала «разницы между двумя стилями письма». Типа письма не влияет на тактильную обратную связь и закрепление навыков, главное, чтобы дети выводили буквы самостоятельно, а не вели ручку по линиям.
В общем, ещё предстоит решить, чему лучше учить детей – раздельному письму, слитному, или обеим формам сразу. Во всех случаях могут быть плюсы и минусы. И даже если обучение обоим стилям обнаружит преимущества, непонятно, нельзя ли будет потратить время и ресурсы класса как-нибудь более продуктивно.
Почему же некоторые образовательные системы придают такую важность изучению курсива? Как, если не обращаясь к доказательствам, формируется политика обучения?
«Мне кажется, что курсиву учат из-за традиции и требований родителей, а не потому, что существует некое научное обоснование в его пользе»,- говорит Уоллес. Плохо то, что инерция и предубеждения искажают восприятие и правила за счёт научных доказательств.
В 2011 Бара и Морин решили подробнее изучить работу учителей. Они провели интервью 45-и учителей в Квебеке и Франции, спрашивая, как и почему они обучают чистописанию.
Результаты оказались отрезвляющими. У учителей были лишь отрывочные знания по поводу научных исследований, особенно касательно аспектов моторики при письме. Их взгляды были сформированы культурой и образовательным учреждением.
В то время как мнения канадских учителей по поводу того, какую из форм письма тяжелее учить, разделились, французы были единогласны. 4/5 из них настаивали, что курсив не сложнее раздельного письма, и 3/4 сказали, что курсив быстрее – что опровергается исследованиями. Более половины учителей в Квебеке считали, что при изучении сначала раздельного письма будет легче учиться читать, а во Франции это мнение разделяют лишь 10%.
Иначе говоря, учителя, которым их Минобразования рекомендует учить курсиву, убеждены, что на то есть основания. А учителя в Канаде, сами решающие эти вопросы, верят, что есть основания, оправдывающие их решения.
Отсутствие рациональных аргументов за чистописание говорит о том, что в деле замешаны эмоции. Моя предыдущая статья для британского журнала, где я осуждал гегемонию курсива, получила максимальное количество откликов за всю его историю. Пара популярных аргументов в защиту курсива:
Представьте разочарование ваших детей, когда они найдут письма бабушек на чердаке, и не смогут их прочитать! Без курсива вы лишаете их прошлого.
Курсив красив, а раздельное письмо выглядит, как детские каракули.
Курсив – это не другой язык. Читать его можно научиться за час. И сколько людей хранят на чердаке бабушкины письма, написанные изящным курсивом? Мне нравятся оригинальные рукописи Джейн Остин, но понятно, что у большинства людей курсив далёк от совершенства. А детскость раздельного письма зависит от наблюдателя.
Поверья в пользу курсива напоминают гидру – отрежь одну голову, вырастет другая. Возьмём статью в The New York Times от 2014 года про плюсы и минусы чистописания. Она ссылается на исследование от 2012 года, якобы показывающее, что обучение курсиву может помочь детям с дисграфией, расстройством письма, связанным с трудностями контроля над моторикой при письме; оно может предотвратить запись букв наоборот. Это заявляют так часто, что я решил глубже этим заняться.
Я нашёл работу исследователя образования Диан Монтгомери [Diane Montgomery], описывающую исследование, использовавшее «когнитивные стратегии правописания» (Cognitive Process Strategies for Spelling, CPSS) для помощи ученикам с проблемами письма, обычно диагностируемыми как дислексия. В этом методе детей обучают курсиву, и не приведено никаких сравнений с другими стилями письма.
Монтгомери объясняет выбор курсива тем, что эксперименты с детьми были успешными, и что курсив использовался и в других проектах, но цитирует лишь одно «доказательство». Это исследование от 1998 года, где, по словам Монтгомери, сообщается, что «курсивный текст, судя по всему, способствует скоростному письму». При этом это заявление не только противоречит работе Бара и Морин, но его даже на самом деле нет в работе от 1998 года. Там просто сообщается, что ускорение письма немного ухудшает его разборчивость.
Монтгомери также цитирует работу от 1976 года, которая, якобы, пропагандирует «эксклюзивное использование курсива с самого начала». И опять там такого вовсе нет. В ней описывается исследование, сравнивающее обучение детей, путавших порядок и написание букв, которым сразу преподавали курсив, с обучением детей с проблемами письма, которым сначала преподавали раздельное письмо. Первые в результате начали ошибаться чуть меньше, но сам автор признаётся, что из-за малости выборки эти данные не могут считаться доказательством превосходства слитного письма перед раздельным.
Вот так вот. Но при этом множество людей будет убеждено, что преимущества курсива подтверждены изданием The New York Times. Неудивительно, что учителя запутались.
Дебаты по поводу стилей письма нужно проводить, но точно не в школах и не в министерствах образования. И каждый раз, когда я узнаю, что ученику занизили оценку за отсутствие идеальной моторики, или запретили выражать себя только потому, что он не использует допустимый почерк, я вижу, что наша безосновательная одержимость курсивом не только бессмысленна, но и разрушительна.
Возникает вопрос: а что ещё в образовании определяется верой в то, что «правильно», и не поддерживается доказательствами? Образование и обучение сложно оценивать в исследованиях. Учительские практики меняются, и часто невозможно определить контрольные группы. Но часто именно отсутствие твёрдых объективных доказательств заставлять опираться на непонятные догмы. Это опасно в образовании, так как любые темы, связанные с воспитанием и развитием детей подвержены эмоциональным суждениям.
Какие-то доказательства существуют. Но к ним практически не прислушиваются учителя, а что более важно, регуляторы. Слишком часто образование превращается в политический футбол. В 2013 году в Британии бывший министр образования Майкл Гоув [Michael Gove] был ненавидим учителями за то, что насаждал образовательные правила по своим представлениям. Он отвергал советы специалистов, что стало ясно по его интервью, когда он заявил, что «в этой стране эксперты уже всем надоели». И это игнорирование результатов исследований не ограничено политикой; обучение и образование подвержены влиянию всяких идеологий.
Необходимо изучить, как сильно научные доказательства влияют на образование. Присматриваемся ли мы к ним достаточно внимательно? Или обучение детей больше зависит от прецедентов и культурных норм? Если судить об этом по чистописанию, то всё очень плохо.