И уж вспомнить неприлично чем предстал театр мхат
Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках, чтоб не сделать отпечатков,
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.
Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,
Чем-то щелкал, в чем был спрятан инфракрасный объектив.
А потом в нормальном свете, представало в черном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.
Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,
Наш родной центральный рынок стал похож на грязный склад.
Искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой.
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных может грустно, может скучно,
Враг подумал, враг был дока, написал фиктивный чек,
И, где-то в дебрях ресторана, гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.
Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.
Вот и первое заданье: в 3.15, возле бани,
Может раньше, может позже остановится такси,
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си.
А за это, друг мой пьяный, – говорил он Епифану, –
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин..
Враг не ведал, дурачина: тот, кому все поручил он,
Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер,
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек.
Обезврежен он и даже он пострижен и посажен,
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.
««« Песня о любви к Родине »»»
Патриот России редкий, ас промышленной разведки
(Под любой секрет военный ключ умело подбирал) –
Был при царственной персоне на туманном Альбионе
Наш Матвей Иваныч Платов, храбрый русский генерал.
И с царём и в одиночку он ходил и днём и ночью
По музеям и заводам, где и тырил чертежи,
Но твердил в любой беседе, на фуршете ль, на обеде:
«Ваши люди лишь не плохи, а вот наши – хороши!»
Как английский люд не бился – ничему не удивился,
Чем немало озадачил их научный коллектив,
И презент, блоху стальную, осмеял, как хрень чудную,
Мелкоскоп в карман, однако, для комплекта прихватив.
«Где найти таких засранцев, опозорить чтоб британцев. »
Платов думал. Платов – дока! Платов – это голова.
И когда в пути, под Тулой, подвернулся тип сутулый –
Он и был трудоустроен (правда, в матерных словах).
Этот тип казался хилым; простаком, но не дебилом;
Средь своих, родных и близких, назывался он Левшой.
В общем, так: за литр водки не найти ценней находки!
Так попасться может каждый, если поит чин большой.
Вот и первое заданье: «Англосаксам в назиданье
Ты с блохой придумай что-то, как мы можем на Руси –
Пусть в тоске дела бросают, локти пусть себе кусают,
А потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си.
И ещё: надень тулупчик и в Британию, голубчик,
Вслед за мною собирайся – за разведчика сойдёшь.
Спросит кто: «Продать секреты?» – покупай, не жми монеты;
Если где чертёж добудешь – переправишь мне чертёж.
Шаг за шагом, друг мой пьяный, в знаньях мы сотрём изъяны,
Просвещенная Россия в космос свой направит взор!»
Знал бы он, что в век ракетный наш народ такой же бедный,
И по снегу в сёлах дети по нужде бегут на двор.
Да, стратегом был, ребята, наш Матвей Иваныч Платов!
Чтил державы интересы, знал и помнил – что почём;
А сейчас продажной власти наплевать, какой ты мастер,
И, в итоге, те же ружья чистим тем же кирпичом.
Владимир Высоцкий — Пародия на плохой детектив: Стих
Опасаясь контрразведки,
Избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках —
Чтоб не делать отпечатков, —
Жил в гостинице «Совейской» несовейский человек.
Джон Ланкастер в одиночку,
Преимущественно ночью,
Щёлкал носом — в нём был спрятан инфракрасный объектив;
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив:
Например, клуб на улице Нагорной
Стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
Искаженный микроплёнкой,
ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных —
Может, грустно, а может — скучно.
Враг подумал — враг был дока, — написал фиктивный чек,
И где-то в дебрях ресторана
Гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несовейский человек.
Епифан казался жадным,
Хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем так: подручный Джона
Был находкой для шпиона —
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!
«Вот и первое заданье:
В три пятнадцать возле бани
(Может, раньше, а может — позже) остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.
А за это, друг мой пьяный, —
Говорил он Епифану, —
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»
…Враг не ведал, дурачина:
Тот, кому всё поручил он,
Был чекист — майор разведки и прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер
Этот самый Джон Ланкастер.
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек:
Обезврежен он, и даже
Он пострижен и посажен.
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.
История одной песни. «Пародия на плохой детектив»
В одной из предыдущих историй мы вспоминали песню, написанную Владимиром Высоцким, если можно так выразиться, в честь Джеймса Бонда и сыгравшего его артиста Шона Коннери.
Шпионская сага, продолжение которой недавно вышло на экраны. Но была у Владимира Семёновича настоящая детективная песня, ставшая плодом его собственного воображения. Точнее, сам он называл это на концертах «Пародией на плохой детектив», добавляя, что на хороший детектив пародию писать не имеет смысла.
Первое исполнение песни состоялось в 1967 году.
Ленинград, ДК работников пищевой промышленности, клуб «Восток», 18 января 1967 года.
Фото Галины Дроздецкой
И подавляющее большинство записей её относятся к концу 60-х – началу 70-х годов.
Потом Высоцкий не исполнял «Пародию на плохой детектив» в течение шести лет и лишь почти в конце жизни вспомнил о ней и спел еще трижды. Ну а мы, в свою очередь, вспомним первое исполнение, у которого есть точная конкретная дата. 18 января 1967 года, Ленинград, клуб «Восток»: слушать
Опасаясь контрразведки,
избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках –
чтоб не делать отпечатков, –
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.
Джон Ланкастер в одиночку,
преимущественно ночью,
Щёлкал носом – в нём был спрятан инфракрасный объектив, –
А потом в нормальном свете
представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив
Ленинград, ДК работников пищевой промышленности, клуб «Восток», 18 января 1967 года.
Фото Галины Дроздецкой
Как всегда у Высоцкого, каждая строка имеет явный смысл или скрытый подтекст.
Кто такой мистер Джон Ланкастер Пек? Некоторые – и здесь мы опять вспоминаем Джеймса Бонда – считают, что имеется в виду Ян Ланкастер Флеминг, то есть писатель, который и придумал Агента 007. Но более вероятная версия, что Владимир Семёнович просто вспоминает двух популярных актеров того времени – Берта Ланкастера и Грегори Пека.
Грегори Пек и Берт Ланкастер, 1960-е годы
Грегори Пек – романтический и мужественный герой знаменитого фильма «Римские каникулы», воплотил на экране множество образов таких же благородных и умных мужчин.
А Берт Ланкастер не только играл суперменов в приключенческих картинах, но и был политическим активистом.
Берт Ланкастер
В Советском Союзе о нем говорили с симпатией, потому что он был противником маккартизма, поддерживал Мартина Лютера Кинга и даже подозревался в связях с компартией.
Не случайно именно Берта Ланкастера выбрали в качестве ведущего в американской версии документальной киноэпопеи «Неизвестная война».
Далее по тексту Высоцкий вспоминает гостиницу «Советская» на Ленинградском проспекте в Москве.
Наверняка не случайно.
«Жил в гостинице «Советской» несоветский человек».
Москва, гостиница «Советская» на Ленинградском проспекте, 1964 год. Фото Наума Грановского
Потому что сам он в то время жил неподалеку на Беговой со своей тогдашней супругой Людмилой Абрамовой.
Но слушатели чаще всего не понимали, что имеется в виду конкретная гостиница из-за игры слов, что «жил в гостинице «Советской» несоветский человек».
Фрагмент концерта в СКБ аналитического приборостроения 22 апреля 1967 года, Ленинград: слушать
Клуб на улице Нагорной, например –
стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок –
стал похож на грязный склад,
Искажённый микроплёнкой,
ГУМ – стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
«И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ».
Москва, здание МХАТа в проезде Художественного театра, 1964 год
Но работать без подручных –
может, грустно, а может, скучно, –
Враг подумал – враг был дока, – написал фиктивный чек,
И где-то в дебрях ресторана
гражданина Пучиняна
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.
Москва, больница №13 в Люблино, июнь 1968 года. Фото Юрия Королёва
Песня-то известная, поэтому мы уверены, что многие удивились, услышав про какого-то Пучиняна.
Потому что в классическом варианте поется «гражданина Епифана». Вообще в то время, да и теперь, вместе со словом «гражданин» употребляется не имя, а фамилия. Но друзья Высоцкого считали, что он хотел в этой песне подшутить над своим другом и однокурсником Георгием Епифанцевым.
Георгий Епифанцев
А Пучинян – это Степан Пучинян, актер, режиссер, сценарист.
Он был членом съемочной группы фильма «Вертикаль», незадолго до этого вышедшего на экраны и принесшего Высоцкому не только всесоюзную известность, но и узнаваемость в лицо, что называется.
Степан Пучинян
Чуть позже появился вариант с «гражданином Копеляном» – в честь популярного актера и мастера дубляжа Ефима Копеляна.
Ефим Копелян
Были исполнения, где герой становился еще и Кочаряном.
Левон Кочарян – старший товарищ по компании Большого Каретного, оказавший на Высоцкого колоссальное влияние в годы юности.
Левон Кочарян
Но в том фрагменте, который вы сейчас слышали, есть и другие любопытные моменты.
Клуб на улице Нагорной, например. На самой улице Нагорной никакого клуба не было. Но был ДК «Нагорный» в Электролитном проезде неподалеку.
«Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной».
Москва, ДК «Нагорный» в Электролитном проезде
К слову, Нагорная улица относительно недалеко и от улицы Телевидения, где тоже жили Высоцкий и Абрамова.
А стал клуб «общественной уборной», возможно, потому, что Высоцкому на ум пришли капитальные общественные туалеты на углу Нагорной улицы и Нагорного бульвара.
Строка про «родной Центральный рынок» была немного хулиганской, потому что «родным» тогда принято было называть только Центральный комитет КПСС.
Но Центральный рынок был недалеко от Большого Каретного, так что для Высоцкого он и вправду был родным местом.
«Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад».
Москва, Центральный рынок на Цветном бульваре, 1962 год. Фото Наума Грановского
А в черновиках у Владимира Семёновича можно обнаружить такие строки, которые даже он в итоге спеть не решился:
И везде от слова «бани» оставалась буква «б»,
Искажённый микроплёнкой, ГУМ стал
маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем казался КГБ.
«Искажённый микроплёнкой, ГУМ стал маленькой избёнкой».
Москва, ГУМ со стороны улицы 25-го Октября, 1964 год. Фото Дина Конгера
И еще два слова про «фиктивный чек», который выписал Джон Ланкастер Гражданину Епифану.
Приезжавшие в СССР иностранцы меняли валюту на чеки, которые, в свою очередь, могли поменять обратно на валюту или на рубли. А могли передать третьим лицам с подписью владельца чека. В советской литературе фиктивные чеки регулярно возникали в произведениях про шпионов и иностранных авантюристов.
Это фрагмент пленки 1967 года, но как современно слушается: слушать
Епифан казался жадным,
хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем так: подручный Джона
был находкой для шпиона, –
Так случиться может с каждым – если пьян и мягкотел!
«Вот и первое заданье:
в три пятнадцать возле бани –
Может, раньше, а может, позже — остановится такси, –
Надо сесть, связать шофёра,
разыграть простого вора, –
А потом про этот случай раструбят по «Би-би-си».
Снова BBC – вражеский «голос», относиться к которому надо с подозрением.
Правда, во времена Высоцкого не было «иностранных агентов».
Точнее, были, но только такие, как Джон Ланкастер мистер Пек. А наши граждане нынче легко могут стать «находкой для шпиона» – даже легче, чем в то время.
А это пленка 1968 года: слушать
«И ещё: оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже…»
Москва, Центральный выставочный зал «Манеж», 1968 год
А за это, друг мой пьяный, –
говорил он Епифану, –
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»
. Враг не ведал, дурачина:
тот, кому всё поручил он,
Был – чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.
Как мы уже говорили, Высоцкий исполнял «Пародию на плохой детектив» в основном до начала 70-х годов.
Тогда же, точнее в апреле 1972 года, Владимир Семёнович сделал и запись для Константина Мустафиди. И мы именно с этой пленки, как обычно в конце рассказа, послушаем сегодняшнюю песню целиком.
Пародия на плохой детектив: слушать
Москва, ГНИИ ХТЭОС, 29 марта 1972 года
Фото Юрия Федотова
Всего нам известно 25 фонограмм этой песни.
Но авторских исполнений должно было быть гораздо больше! Потому что «Пародия на плохой детектив» могла прозвучать и в моноспектакле, который Высоцкий планировал поставить на сцене Театра на Таганке в 1973-1974 году. К сожалению, постановке этой осуществиться было не суждено.
Дуброво (Ногинск-9), гарнизонный Дом офицеров в/ч 03159, 23 декабря 1972 года. Фото Александра Слюсарева
Я благодарю за помощь в подготовке этой программы Юрия Гурова, Андрея Скобелева, Владимира Чейгина и моих друзей из Творческого объединения «Ракурс» Александра Петракова, Александра Ковановского, Олега Васина, Игоря Рахманова, Сергея Алексеева, Валерия и Владимира Басиных.
Слушайте в следующей программе: слушать
При подготовке программы использованы:
– фонограммы из архивов Александра Петракова, Валерия и Владимира Басиных;
– фотографии из архивов Сергея Алексеева, Олега Васина, Игоря Данилова, Александра Петракова и Творческого объединения «Ракурс»;
– А.В. Скобелев. «Много неясного в странной стране». III Материалы к комментированию избранных произведений В.С. Высоцкого. Воронеж 2012.
Пародия на плохой детектив:
слушать (Ленинград, СКБ аналитического приборостроения, 22 апреля 1967 года)
слушать (Москва, НИИ дальней авиаразведки, сентябрь 1967 года)
слушать (Мытищи, НИИ овощного хозяйства, 12 апреля 1972 года)
слушать (Кёльн, советское торгпредство, 14 апреля 1979 года)
слушать (Москва, 31-я больница (Олимпийская поликлиника), 25 февраля 1980 года — последнее исполнение)
Москва, май 1980 года. Фото Василия Кравчука
Варианты «Пародия на плохой детектив»
Вариант 1 куплета:4
Опасаясь контрразведки,
Избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках —
Чтоб не делать отпечатков, —
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.
Варианты 2 куплета:
Джон Ланкастер в одиночку,
Преимущественно ночью,
Чем-то щёлкал, в чём был спрятан инфракрасный объектив;
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив:
Джон Ланкастер в одиночку
И преимущественно ночью
Щёлкал носом — в нём был спрятан инфракрасный объектив;
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
Джон Ланкастер в одиночку,
Преимущественно ночью,
Щёлкал носом — в ём был спрятан инфракрасный объектив;
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим и чем гордится коллектив:
Варианты 3 куплета:
Например, клуб на улице Нагорной
Стал общественной гримёрной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
Искаженный микроплёнкой,
ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Клуб на улице Нагорной
Стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
Искаженный микроплёнкой,
ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Стал иссиня-серо-чёрный,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
А искаженный микроплёнкой
ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных —
Может, грустно, а может — скучно.
Враг подумал — враг был дока, — написал фиктивный чек,
И где-то в дебрях ресторана
Гражданина Кочаряна
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.
Кочарян казался жадным,
Хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
Ну, в общем так: подручный Джона
Был находкой для шпиона —
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!
«Вот и первое заданье:
В три пятнадцать возле бани
(Может, раньше, а может — позже) остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора,
А потом уже про этот случай раструбят по Би-би-си.
А за это, друг мой пьяный, —
Обещал он Кочаряну, —
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»
. Враг не ведал, дурачина:
Тот, кому всё поручил он,
Пародия на плохой детектив (Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской. )
Опасаясь контрразведки,
Избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек»,
Вечно в кожаных перчатках —
Чтоб не делать отпечатков, —
Жил в гостинице «Совейской» несовейский человек.
Джон Ланкастер в одиночку,
Преимущественно ночью,
Щёлкал носом — в нём был спрятан инфракрасный объектив;
А потом в нормальном свете
Представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив:
Например, клуб на улице Нагорной
Стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад,
Искаженный микроплёнкой,
ГУМ стал маленькой избёнкой,
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных —
Может, грустно, а может — скучно.
Враг подумал — враг был дока, — написал фиктивный чек,
И где-то в дебрях ресторана
Гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несовейский человек.
Епифан казался жадным,
Хитрым, умным, плотоядным,
В общем так: подручный Джона
Был находкой для шпиона —
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!
«Вот и первое заданье:
В три пятнадцать возле бани
(Может, раньше, а может — позже) остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.
А за это, друг мой пьяный, —
Говорил он Епифану, —
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»
. Враг не ведал, дурачина:
Тот, кому всё поручил он,
Был чекист — майор разведки и прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер
Этот самый Джон Ланкастер.
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек:
Обезврежен он, и даже
Он пострижен и посажен.