История лошади спектакль о чем

«Я знаю, как зачастую трагично заканчивают свою жизнь лошади» — театралы и зрители обсуждают спектакль «История лошади»

Проект, посвященный Году театра, «Самарская газета» запустила еще в декабре 2018 года. Основная его часть, работа театрального клуба, растянется на весь 2019 год.

Группа людей самых разных профессий, как связанных со сценой и журналистикой, так и весьма далеких от этих сфер, будет посещать спектакли, вдохновившие художников на создание календаря. А затем под руководством модератора Татьяны Журчевой обсуждать увиденное. Результаты дискуссии читатели смогут регулярно видеть на страницах «Самарской газеты». Проект реализуется при поддержке городского департамента культуры и молодежной политики, а также театров Самары и Самарской области.

Первым спектаклем для обсуждения стала «История лошади» Самарского академического театра драмы имени Горького. Постановку заслуженного деятеля искусств России Сергея Грицая по мотивам повести Льва Толстого «Холстомер» в 2016 году номинировали на «Золотую Маску». И заслуженный артист России Владимир Гальченко был удостоен главной театральной премии страны за исполнение роли князя Серпуховского.

Театральный спектакль ставится не для критиков, актеров и режиссеров, а для публики — самых обыкновенных людей разных профессий, возраста и образования. Суждения этих зрителей и есть самое интересное, что можно услышать о спектакле. Татьяна Журчева, доцент Самарского университета, кандидат филологических наук, литературовед, театральный критик, член СТД РФ, член Союза журналистов РФ

Действие первое. Мнения

Анна Косырева,
владелец и руководитель конного клуба:

— Для меня эта повесть всегда была о том, что лошадь служит человеку, а тот потребительски относится к жизни. В спектакле мне не хватило грани между персонажами-людьми и персонажами-животными.
Лошадь — это огромное, трудолюбивое, сильное, выносливое животное, которое на протяжении веков с нами рядом. В спектакле я увидела другое: историю любви — как матери к ребенку, так и между разными полами.

Мне показалась интересной сама идея. Необычно, что классику пытались поставить как мюзикл. Очень понравилась игра исполнителя главной роли (Владимир Морякин — исполнитель роли Холстомера — Прим. авт.). Было видно, что он «был в табуне». В отличие от массовки, которая присутствовала на сцене. Им не доставало четкости. Табун — это совершенное явление. Даже если он хаотично куда-то бежит, там присутствует четкая иерархия. На сцене было много лишних телодвижений.

Исполнитель главной роли замечательно мимикой изображал контакт с хозяином. Это по-настоящему «лошадиные» действия. Жеребята именно так себя ведут, когда рождаются и видят этот мир — неконтактных практически не бывает.

Очень сильный финал, трогает для слез. Я знаю, как зачастую трагично заканчивают свою жизнь лошади.

Владислав Сенько,
доцент Самарского технического университета, фотограф:

— Камерные театры мне более привычны. Большая сцена несколько настораживает. Сложнее отключиться от окружающего мира и начать жить в том мире, который придумал автор.

«История лошади» захватила меня ближе к финалу, когда начались более драматические вещи. Если хоть немного спектакль коснулся твоей души — это уже большое дело. Пробиться сквозь броню зрителя — очень важно для актера.

На мой взгляд, когда постановщик берется за жанр мюзикла, требования к звуку, к музыкальному исполнению должны быть повышены. Но сделан спектакль шикарно: сценография, свет. Актеры перемещаются с кинематографическим темпом — физически очень сложные нагрузки.

Роман Едавкин,
психолог:

— В театре я бываю не часто, и это первый спектакль, который глубоко меня захватил. Динамика переживания была неровной. Половину первого акта у меня было ощущение, что постановка для подростков 14-15 лет — показаны социальные процессы. А потом — виток за витком — появились взрослые проблемы и глобальные вещи на тему человеческих пороков.

Потребность признания красной линией идет через весь спектакль. Начиная от лошадей и заканчивая князем, который наслаждался не качеством жизни, которое у него было высоким, а формальными показателями успеха. Любовница — прима-балерина, постоянные пари, скачки. Холстомер и его возлюбленная у меня ассоциируются с образом непорочного дитя. Чистое существо, попадающее в жернова взрослой жизни, которая их перемалывает.

Чем отличается главный герой от всех остальных? Он любит людей и счастлив от этого. Наслаждается жизнью, тем, что он бежит, тем, что полезен. А все остальные занимаются поиском внешних оценок, чтобы доказать себе свою состоятельность. Для меня мораль этого спектакля: нужно заниматься жизнью и трудом, а не искать доказательства того, что ты кому-то нравишься.

Алина Танченко,
студентка 3 курса Самарского университета:

— Когда-то я занималась танцами, у меня есть «корочка» хореографа. Поэтому особое внимание уделяла именно этой стороне спектакля. Меня впечатлила хореография только главного героя — Холстомера. Как только он появился на сцене, меня поразило: казалось, у него ноги не человека, а лошади. Все движения точны: как падал, как бегал. Мне показалось, что остальные персонажи двигались невпопад. Один опаздывал, другой смотрел на ноги соседа, поскольку забыл движения.

Екатерина Рябикина,
студентка 3 курса Самарского университета:

— Мне показалось, что в первом акте много танцев. Для мюзикла не хватает качества музыки и пения. Для драматического спектакля — слишком много пения и танцев. Очень громкая музыка. Танец матери и жеребенка очень красивый. Но потом уже думаешь: «Давайте, давайте развитие событий!» Больше понравился второй акт.

Из всего спектакля особенно поразила сцена погони. Фраза Холстомера о том, что чем больше было жестокости, тем больше он любил князя, меня впечатлила даже сильнее, чем финал.

Ирина Коган,
доцент кафедры русской и зарубежной литературы и связей с общественностью Самарского университета, кандидат филологических наук:

— Поскольку я регулярно вожу в театр студентов и школьников, то не могу отделаться от ощущения, что у меня идет два спектакля. Всегда наблюдаю за тем, что происходит в зале. Вокруг нас сидели школьники — восьмой класс. Во время спектакля они зевали, дергали друг друга, смотрели в телефон. В антракте я с ними побеседовала. «Так нормально, но не очень весело», — сказал один. Потом добавил: «Ну лошадь жалко». Одному мальчику понравились костюмы: «Надо же из коричневых тряпок — прямо как лошади».

Мне показалось, что спектакль выстроен как-то набегу. В первом действии долгие танцы — фабула почти не развивается. То, что мне показалось странным в мюзикле — почти не слышно слов песен. Музыка была очень пафосная, бравурная. С какой-то, на мой взгляд, избыточной патетикой. Не сильно соответствовала тому, что происходило на сцене. При этом ее было много. И за счет того, что она очень громко звучала, текста не было слышно совсем. Когда в итоге один школьник расслышал фразу «Я ржу не могу», все вокруг него обрадовались — для них это была разрядка.

К концу второго действия ребята притихли и стали смотреть на сцену. Здесь уже начинается спектакль: погоня, страсти и так далее.

Действие второе. Дискуссия

Татьяна Журчева:

— Любопытно, что юного зрителя больше привлекает второе действие. Поскольку первое — как раз по большей части о них. Молодняк лошадей на сцене — это тинейджеры. Принцип подросткового «стайного» сознания очень узнаваем. Любовная история перекликается с собственными потребностями юных зрителей. А во втором действии все про старых людей и про старых лошадей. Но их все равно цепляет. Почему?

Ирина Коган:

— Там не важно, старый или молодой. Это про жизнь, про предательство, про любовь, про потери, про гибель и разочарование. Это реальные страсти. А в первом была взята форма.

Роман Едавкин:

— Не люблю ни мюзиклы, ни танцы — не воспринимаю их. А здесь я понял, что иначе не проникся бы. Например, они станцевали сцену любви матери и ребенка — словами это было бы передано фальшиво. «Я тебя люблю. Ты у меня самый лучший» — звучит как клише.

Татьяна Журчева:

— Особенно если учесть, что они лошади.

Ирина Коган:

— Меня не устроило пение. Мне показалось, что танцы гораздо более выразительны. Мощная энергетика в сцене бегущего табуна.

Анна Косырева:

— Мне так не показалось. Я увидела хаос и лишь попытку что-то сделать. Но сама идея мне очень понравилась. Одежда, например. Я разглядывала ее, угадывая масти лошадей: «О, белые носочки». Танец матери и ребенка понравился. Красиво показано, как она его вынашивает. А вот массовые сцены… Может быть, они не знали, что табун — это лучшее, что может быть.

Татьяна Журчева:

— Видимо, они просто историю табуна играли про людей. Про дворовую стаю. Хотя там, конечно, тоже есть своя иерархия и строгий порядок.

Роман Едавкин:

— Здесь это представлено. Там всегда виден лидер — тот персонаж с красными элементами в одежде.

Ирина Коган:

— Очень четко просматривается борьба в мире лошадей и такая же — в мире людей. За место, за статус. В одних и тех же гонках для лошадей — одна история, для людей — такая же, только за ограждением. Насколько это видят дети? Если они говорят, что им жалко лошадь, то они не понимают, что история про людей, про них самих.

Татьяна Журчева:

— Им совершенно правильно жалко лошадь. Ради того Толстой и написал «Холстомера». Для них рано еще воспринимать это на рациональном уровне. На подсознательном отложилось все, что нужно.

О чем, на ваш взгляд, спектакль «История лошади»?

[author title=»Роман Едавкин:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/42_oooo.plus_.png»]

— О судьбе маленького человека. От него ничего не зависит, если он не облечен властью и деньгами.[/author]

[author title=»Владислав Сенько:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/1357_oooo.plus_.png»]

[author title=»Анна Косырева:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/1675_oooo.plus_.png»]

— О том, как ты живешь, какой след оставляешь. Вспомнят ли о тебе, когда тебя не станет. Полезен ли ты этому миру или только поглощаешь и берешь от него. Князь только брал. А конь всегда приносил людям пользу, даже после смерти — его кости тоже пошли в дело. Об этом писал Толстой, это я увидела в спектакле.[/author]

[author title=»Ирина Коган:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/517_oooo.plus_.png»]

— Про самореализацию. Вопрос «Ты чей?» — ключевой. «Я свой», — говорит в конце персонаж. Потом уже возникает «божий». Я для себя. Любовь, работа, радость, которую ты получаешь. Вещи, которые для тебя значимы, из которых ты состоишь и ради которых появился и живешь. Героя все время продают и покупают. И под конец он понимает, что никто не вправе владеть им. Он в ответе только перед собой. Никто не имеет права претендовать на его душу. Если ты сам для себя, то ты и для других. А в противном случае — ни для кого.[/author]

[author title=»Екатерина Рябикина:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/812_oooo.plus_.png»]

— Холстомер пытался найти счастье своей жизни в служении человеку. Какая же поразительная русская душа! Нас бьют, а мы все больше любим. В спектакле много показано персонажей слуг, которые, по сути, не многим отличаются от бесправных лошадей.[/author]

[author title=»Алина Танченко:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/815_oooo.plus_.png»]

— Для меня центральной стала тема табуна. Дети в большинстве своем жестоки и давят любого, кто немного от них отличается.[/author]

[author title=»Татьяна Журчева:» image=»https://sgpress.ru/wp-content/uploads/2019/03/933_oooo.plus_.png»]

Источник

История лошади спектакль о чем

Как описать, какие найти выражения и эпитеты, а самое главное, как передать то эмоциональное состояние, душевный переворот, который я пережила, да и не только я, а все, кто видел этот спектакль, хотя бы раз.

Среди всех шедевров, поставленных Г.А.Товстоноговым и сценаристом Марком Розовским в БДТ «История лошади» занимает исключительное место. Этому есть множество объяснений. Прежде всего, в тематике этого спектакля, где действие ведется от лица пегого мерина, лица Лошади. Взять за основу небольшой рассказ Л.Н.Толстого «Холстомер» и показать на сцене всю глубину и палитру чувств Лошади, любящей и страдающей – это была уже неслыханная смелость!

Когда в анонсе на премьеру спектакля промелькнуло сообщение о том, что Г.А.Товстоногов взял для своей премьеры рассказ Льва Толстого «Холстомер», это вызывало удивление и недоумение не только у меня, но и у всего театрального мира, как Ленинграда, так и Москвы.

Гений Г.А.Товстоногова уже ни у кого не вызывал сомнения, и только театральные критики по указанию «свыше» писали всякую белиберду и подчас разносили в пух и прах очередной шедевр Товстоногова, да и не только его, но и Игоря Петровича Владимирова. Чем талантливее, неординарнее, ярче были их спектакли, тем яростнее лилась со страниц прессы всякая чушь, и тем отчаяннее хотелось попасть на спектакль.

И все же, наконец, мечта моя сбылась. У меня в руках долгожданный билет, который я бы не променяла на все золото мира! К тому времени спектакль посмотрели не только счастливые ленинградцы и избранные гости нашего города, он с ошеломительным успехом шел во многих странах мира, покоряя, удивляя, приводя в шок и трепет искушенную, холодную и сытую театральную публику Запада.

И вот я на спектакле. Весь воздух театра пропитан одним: ожиданием, когда поднимется занавес. В зале напряженная тишина, в преддверии действия дрожь пронзает все тело и уже не отпускает не только до конца спектакля, но и долго после него.

Занавес открылся, и перед нами предстало то, что иначе, как священнодействием не назовешь. Сценография спектакля была гениальной. Сверху до низу висела светло-серая холстина и по ней в зависимости от действия вспыхивали красным огнем букеты цветов. И все актеры, играющие лошадиный табун, а потом публику на скачках, были одеты в такие же серые под стать занавесу, одежды. И эти сбруи, и привязи и щелканье кнутов, и ржание, и топот коней создавали полную иллюзию настоящего конского табуна.

Он рассказывал нам историю Лошади, как трагедию Человека. На сцене был уже не Холстомер, не актер, не Человек, это был Трибун, Глашатай, поведывавшей зрителю о судьбе целого народа, страны, нас самих, где постоянно присутствует конфликт Личности и власти, Личности и толпы.

Я видела этот спектакль около десятка раз, но каждый раз, старея, и становясь, мудрей Лебедев привносил в этот спектакль такую ноту трагизма, что каждый раз перехватывало дыхание, когда он падал под ножом конюшенного. Казалось, что встать ему уже не хватит сил. И зал каждый раз замирал в преддверии этой трагедии.

Последний раз я была на спектакле в самом начале 1996 года. Он уже болел, спектакль «История лошади» шел очень редко. Поговаривали, что его скоро снимут с репертуара. В то время я работала директором школы «Возрождение». Моими самыми старшими учениками были шестиклассники, наш первый набор, ведь школа открылась в 1990 году. И я повезла их на спектакль. Меня многие разубеждали, что они поймут, эти малыши!? Ведь им всего по 13 лет. Но, помня свое детство и свои первые театральные впечатления, я решила, что это как раз то время, когда должна пробуждаться их душа. Да и хотелось успеть показать им этот шедевр (и чего греха таить, самой посмотреть еще раз на Лебедева).

Я опасалась только одного, пустят ли нас на вечерний спектакль с такими «маленькими» детьми. Слава Богу, пустили. Мы сидели на первом ярусе, на первом ряду, сцена была прямо перед нами. Первое действие им было трудно для восприятия и понимания, но они смотрели во все глаза и слушали во все уши. Но вот началось второе действие. Кульминация спектакля, где Холстомер рассказывает о своей жизни у князя Серпуховского. Как бесподобна была сыграна эта сцена Е.Лебедевым, О.Басилашвили и Ю.Мироненко. Она не могла оставить равнодушным никого. И как хорош был Лебедев, куда девалась его дряхлость, старость, усталость, которая сквозила в первом действии. Ничего подобного не было! Как происходила эта непонятная метаморфоза, это преображение никто, никогда так до конца не понимал. Но она происходила, происходила за считанные секунды!

Перед нами была сильная, красивая, грациозная, молодая лошадь, которая могла своими ногами холсты мерить. Да и как мерить! Так что все ею любовались!

В 1989 году этот спектакль был снят на студии Лентелефильм, но пленка безнадежно устарела, выцвела, никто до сих пор не удосужился оцифровать этот шедевр и поэтому, просматривая этот телеспектакль, не испытываешь и тысячной доли того впечатления, которое производил он на миллионы зрителей по всему миру.

ИСТОРИЯ ЛОШАДИ 1989

ИСТОРИЯ ЛОШАДИ 1989 По мотивам одноименной повести Льва Николаевича Толстого Холстомер в постановке Ленинградского государственного академического Большого драматического театра имени М. Горького. Историю лошади рассказали как трагедию человека. Евгений Лебедев блистательно сыгравший Холстомера поведал о судьбе целого народа страны где постоянно присутствует конфликт личности и табуна.

РЕЖИССЁР ФИЛЬМА
Георгий Товстоногов, Марк Розовский

Источник

Легендарный спектакль БДТ «История лошади»

В рамках проекта цифрового театра БДТ Digital, оперативно созданного БДТ во время карантина, доступны для просмотра некоторые архивные спектакли, вошедшие в историю. В частности, легендарная товстоноговская постановка История лошади, поставленная по повести Толстого «Холстомер», где главную роль исполнял Евгений Лебедев. Премьера этого спектакля была в 1975г, он шел много лет, но закончили его показывать еще до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы его смотреть. Тем не менее, я о нем слышала, и его помнят многие мои знакомые питерцы, кто постарше. Это какой должен быть спектакль, чтобы его помнили через 30-40 лет после просмотра? Как минимум, сильным и стоящим. Поэтому, обнаружив, что его запись доступна для просмотра, я решила его посмотреть.

Запись спектакля сделана в 1989г, когда спектакль уже шел 14 лет, и некоторые артисты (в частности, В.Коваль, игравшая молодую кобылку) уже староваты для своих ролей. Да и пленка выцвела, качество записи посредственное. Но все это становится неважным, когда в кадре появляется Лебедев. Да, я понимаю, почему те, кто видел этот спектакль в театре, помнят его даже спустя десятилетия! Потому что игра Евгения Лебедева- это что-то совершенно непостижимое. Полнейшая магия.

Он играл коня, у которого была непростая жизнь, полная драматизма, и перед зрителем протекает вся его жизнь- с молодых лет, когда он был силен и полон жизни, до пожилого возраста, когда он искалеченный отдан на убой. Но это не сентиментальная история, где зрителю лошадку жалко, нет. Это настоящая, глубокая драма, где зритель вместе с героем переживает и унижения, и разочарования, и предательство, и гордость, и надежду, и боль. И Лебедев не играл коня, он им стал. И это проявлялось не только в каких-то отдельных повадках, вызывающих узнавание животного. Это какое-то непостижимое перевоплощение.
Фотографии из сети- редкие нормального качества

Источник

История с «Историей лошади»

«ИСТОРИЯ ЛОШАДИ», М.Розовский, «У НИКИТСКИХ ВОРОТ», Москва, 1986г. (8)

В июльском «Новом мире» опубликованы воспоминания Марка Розовского о постановке «Истории лошади» в БДТ.

Всем театралам читать обязательно!

Чтение захватывающее (спасибо jeanix за наводку) и вызывающее бурный поток собственных воспоминаний и суждений о проблеме авторства.

Вот моя история с «Историей лошади».

Предыстория. «Театр для чайников».
Когда я по-настоящему увлекся театром (после первых шагов вслепую), сразу стал искать путеводитель, какую-нибудь обзорную книгу о театре для начинающих – о легендарных театрах, легендарных спектаклях, чтобы знать, на что ходить в первую очередь.
Я нашел такую книгу в первом же магазине. Называлась «Страницы истории советского театра». Автор – Хайченко (до сих пор не знаю, кто это такой, но очень ему благодарен).

Кроме обзорного характера у книги было два достоинства.
Главное – там не было авторского, индивидуального взгляда на историю театра, а излагался некий общепринятый, усредненный взгляд – все сестрам по серьгам, никого не обидеть, то есть и упомянуть и соблюсти сложившуюся иерархию.
Второе – книга успела выйти до отьезда Любимова за границу и потому избежала пересмотра иерархии задним числом. Это был канонический, классический «Краткий курс». Вместо «трех источников и трех составных частей» там были «две четверки». То есть, в иерархии были явно выделены: четверка основных режиссеров раннего советского театра (Станиславский и Немирович-Данченко, Мейерхольд, Вахтангов, Таиров) и четверка основных современных режиссеров (Товстоногов, Ефремов, Эфрос, Любимов).
Я выписал из книги упоминавшиеся там спектакли и стал искать их в театральной афише. Многие легендарные спектакли еще сохранялись в репертуаре, некоторые шли очень редко, по праздникам и даже днем, уже в другом составе, но я все равно ходил, чтобы получить собственное представление об общепризнанных «шедеврах».

Так вот из той книги я понял, что лучший современный советский спектакль – это «История лошади» БДТ.

Московская «История лошади»

Интерес к спектаклю еще больше подогрел поэтический вечер Юрия Ряшенцева в районной библиотеке. Видно было, что он очень гордится причастностью к ВЕЛИКОМУ спектаклю, хотя рассказывал в основном байки о том, что Лебедев никак не мог запомнить его стихи.

Петербургская «История лошади»

Но я все же увидел спектакль живьем. Помог случай. Я приехал (уже в Санкт-Петербург) в июне, БДТ играл последнюю неделю перед закрытием сезона, проблем с билетами тогда уже не было, я решил сходить на всё. Последним спектаклем в афише был «Мудрец», но его вдруг заменили на «Историю лошади».

Поначалу все было как в телевизионном варианте – бледная тень былого величия, да я и не ждал ничего другого, со времен телесьемки все и всё стало старше еще на несколько лет. Декорация Кочергина от времени превратилась в пыльную серую тряпку, когда на ней «распускались цветы», цветы тоже были не красные, а какие-то бурые, выцветшие. Только подключив воображение можно было отреставрировать картинку и «увидеть», вспомнить, как весной в серой степи расцветают тюльпаны.

Все изменилось, когда вышел Лебедев. Одну из первых сцен он играл сидя, руки лежали на коленях. Он начал говорить и руки пришли в движение, стали немного подпрыгивать в такт словам и эти ритмичные движения оказали магическое воздействие на самого артиста, на весь спектакль и на зрителей. Словно пассы фокусника или гипнотизера.
А дальше – Лебедев играл отдельно. Он как вошел в правильный ритм, так и держал его весь спектакль, Действительно был похож на старую лошадь, уже нетвердо стоящую на ногах, но стоит на нее надеть привычную сбрую, хомут и пустить по знакомому маршруту- она сделает все нужные повороты и довезет до места назначения. Наибольшее впечатление производили даже не условные трюки – с бабочкой на прутике, с красной полоской. А сам человек, старик с таким разработанным подвижным голосом, лицом и телом.

А массовка была отдельно. Табун совсем одряхлел (мне почему-то кажется, что и в начале «академический табун» БДТ проигрывал «молодому табуну» из студийцев Розовского). Только музыкантам старость и изможденность была к лицу. В таком оркестрике уже не было ничего от мюзикла, но в нем была настоящая театральная подлинность – в каком-нибудь заштатном кабаке 19 века мог быть такой оркестрик с таким же полуцыганским репертуаром. Валентина Ковель в роли молодой кобылы Вязопурихи выглядела уже совсем неуместно (а ведь я видел как она в те же годы «зажигала» в «Тарелкине» и еще на пару с Усатовой в каком-то деревенском спектакле – зал лежал).

О финале надо сказать отдельно. Вроде уже сотни раз сыгранный и уже всем известный трюк с ложным финалом ( за которым следует жест Лебедева, останавливающий овации и настоящий финал), все равно срабатывал, все равно «покупал» и пробирал зрителей. К тому же закрытие сезона добавляло сюда момент прощания.

На этом моя история заканчивается. Она целиком содержится в спектаклях, которые я видел своими глазами и никакие дополнительные сведения не смогут поколебать или изменить личные впечатления. Хотя в данном случае дополнительные сведения стали открываться очень интересные.

Как это делалось в БДТ, версия Розовского.

В выступлениях Розовского стали появляться сначала намеки, а потом и откровенные рассказы о том, что постановку в БДТ делал он. В «Новом мире» напечатана самая полная и подробная версия.

Меня покоробила первая же «ударная» фраза:
«После премьеры “Истории лошади” по рассказу Льва Толстого “Холстомер” в Ленинградском Большом драматическом театре (1975) его главного режиссера, лауреата Ленинской премии, народного артиста СССР Георгия Александровича Товстоногова кто-то окрестил убийственным словечком — “конокрад”.»

Ох уже это замечательно-безличное «кто-то».
Потом в тексте Розовский сравнивает Товстоногова со Сталиным, сравнение обоюдоострое, потому что напомнило легенду о том, как Сталин редактируя Краткий курс истории ВКП(б) собственноручно вписал туда фразу «как говорят у нас в партии, Сталин – это Ленин сегодня».
У Розовского получилось по-сталински: «как говорят у нас в театре, Товстоногов – конокрад».

Однако в целом воспоминания Розовский написал очень хорошие, искренние и подробные. Пусть и односторонние. Он открывает театральную изнанку, разоблачает нравы академических театральных джунглей, но и саморазоблачается (калькулирует упущенную выгоду, точно Яков из «Скрипки Ротшильда»).

Закон джунглей. «Товарищ волк знает, кого кушать». Ягнят жалко, но ведь как там у Чехова – страдания их перешли в радость. Родился великий спектакль и какая в конце концов разница, чьи фамилии и в каком порядке стоят на афише.

Розовский обижается:
«Еще один момент: на всех афишах фамилия второго режиссера стоит перед фамилией художника. На афише “Истории лошади” эта субординация оказалась нарушенной.»
Специально просмотрел буклет БДТ начала 80-х годов. Во всех спектаклях (не только в «Истории лошади») фамилия художника пишется перед фамилией второго режиссера. Субординация единая – сначала постановщик, потом художник (если есть, Товстоногов часто сам делал оформление), потом композитор (если есть), и только потом режиссер. В программках 70-х годов чаще встречается другой порядок («Иванов» во МХАТ – фамилия Боровского стоит после фамилии второго режиссера). Изменение порядка связано с общим повышением статуса театральных художников, случай с Розовским и Кочергиным только подтвердил общую тенденцию.

Сейчас уже не 1975 год, мы лучше знаем и возможности Товстоногова (например видели «Смерть Тарелкина»), знаем и Розовского (он уже давно создал свой театр и давно ставит там что хочет, приглашает кого хочет, язык стиль мышление – все проявилось сполна). И на что больше похожа «История лошади» БДТ, на БДТ или на театр Розовского?

Из воспоминаний Розовского может сложиться впечатление, что всесильный Товстоногов организовал замалчивание авторства Розовского не только во всесоюзном но даже и во всемирном масштабе, а те кто осмеливался упоминать о Розовском в связи с «Историей лошади» имели потом большие неприятности.
А вот как написано о Товстоногове и Розовском в той самой канонической «Истории советской театра» Хайченко:
«В этом необыкновенном спектакле постановщик Георгий Товстоногов и автор инсценировки и режиссер Марк Розовский широко использУЮТ приемы эпического театра Брехта, органически сливая их с приемами психологического достоверного искусства». И это единственное упоминание их фамилий в главе про «Историю лошади».
Мне кажется, что сбалансированная версия Хайченко, соединившая волка и ягненка союзом «и», и войдет в историю театра. Ничьи воспоминания уже ничего не изменят.

Источник