какие картины входят в цикл и е репина русь былинная
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Метки
—Цитатник
Маруся (Фильм 2018) Мелодрама Маруся (Анна Дианова) живет в поселке с маленьким сыном, вы.
Делайте сразу 2 порции. Супер Вкуснятина за копейки! Ветчина из свиной рульки. Несложно и недорог.
А что у вас сегодня на ужин? Готовим невероятно быстро и Оооочень вкусно.
Что делать, если не цветет орхидея? Почему орхидеи не цветут в домашних услов.
—Музыка
—Фотоальбом
—Стена
В жизни у каждого есть черные полосы, но только от тебя зависит их ширина.
Наслаждаться общением — главный признак дружбы. Аристотель
—Всегда под рукой
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
РУСЬ БЫЛИННАЯ в картинах К. Васильева
ВИТЯЗЬ
Согласно рейтингу Профессионального союза художников от 2000 г.
в номинации «Живописцы и графики» Константин Васильев занял
первое место в категории 1В (художник-профессионал высокого класса,
пользующийся безусловным спросом и популярностью). Позади него
оказались такие признанные мастера, как Илья Глазунов,
Эрнст Неизвестный, и Зураб Церетели. 
Валькирия над сражённым воином
Один верховный бог асов
Художник отошел от формальной живописи и начал осмысливать пути
традиционного реализма. В поисках основы для творчества он
обратился к фольклору: песням, былинам, сагам, древним сказаниям.
Так рождался цикл картин «Русь былинная». Он создал завершенные
по композиции картины-образы, в каждой из которых удивительно
точно выражены собранные и обобщенные народным сознанием
лучшие черты героя. Тема героя, красота его подвига становились
ведущими в творчестве К.Васильева.
Дар Святогора
Над Волгой
На ветру румянец ярче.
Поцелуй украдкой жарче.
Расплескалась под ноги вода.
До неё всего шажочек,
А ему б один глоточек
Той воды из полного ведра.
Нечаянная встреча
Авторский вариант к картине «У колодца»:
Обнять, обжечь сухие губы,
Освободить и дух, и плоть.
В одну лишь ночь, хотя б в одну бы,
Всю жизнь свою перемолоть.
И умереть по воле рока,
Испив любовного вина!…
Когда б не бдительное око
В морозном кружеве окна…(с) К.Васильев
Великан
Тянет с окон холодом, ознобом подбирается.
По двору позёмкою мороз не наиграется.
Тоненькая свечечка, как искорка от пламени,
Замерло сердечко так как будто стало каменным.
Плакали-то обе, только свечечка растаяла,
Но сердечко девичье надеяться заставила.
А позёмка по полю наигравшись стелется.
У окошка до ночи ждёт кого-то девица.
Ожидание,ожидание.
Чудо русое у плеча.
Неизведанное желание.
Оплывающая свеча.
И не грезится,
И не чудится,
А природой заведено:
Невидимкою стужа трудится,
Разрисовывает окно.
А в оттепленную проталину-
Поднебесная бирюза:
Две распахнутые печалины,
Ожидающие глаза.
Скоро, скоро ли час свидания?
Дума девичья горяча.
Ожидание, ожидание.
Оплывающая свеча. (с) К. Васильев
Северный орел
ЧЕЛОВЕК С ФИЛИНОМ
Маршал Жуков
| Рубрики: | ЖИВОПИСЬ |
Метки: васильев РУСЬ живопись
Процитировано 3 раз
Понравилось: 2 пользователям
Какие картины входят в цикл и е репина русь былинная
Авдотья Рязаночка
Былина, а может быть и легенда об Авдотье Рязаночке, связана с нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году.
Плачет рязанская баба «Авдотья женка Рязаночка», плачет над пепелищем разоренной Рязани, плачет по малому сыну, по мужу, по брату, угнанным в полон Ханом ордынским, сотворившим внезапный и жестокий набег на «Рязань – город подлесную»-
«…И полонил он народу сорок тысячей,
Увел весь полон во свою землю…»
Пошла Рязаночка в Орду, идет неделю, идет месяц, год идет, одна-одинешёнька по страшной дороге:
«…Мелкие-то ручейки бродом брала,
Глубокие реки плывом плыла,
Широкие озера кругом обошла.
Чистые поля разбойников ополночь прошла —
Ополночь разбойники опочив держат;
Темные леса, лютых зверей ополден прошла —
Ополден люты звери да опочив держат…»
Но дошла-таки, предстала перед грозным Ханом ордынским. Могучий Хан принял и выслушал Авдотью, подивился ее смелости, упорству и удачливости, но отдать всех троих её сродников отказался. Видимо, проверяя её, он сказал:
«Выбирай из трёх одного – либо сына, либо мужа, либо брата!»
Ужаснулась Авдотья, но делать нечего, надо выбирать… Из трех одного… И рассудила так:
«Мужа взять – так муж у меня еще может быть…,,
Сына взять – так и сын у меня еще может быть…
А вот брата взять – так брата больше не может быть!»
…
«Отдай Хан брата мне!»
– сказала она – и суровый Хан порасплакался… В недавнем бою, в хищном набеге был убит его младший брат… И отдал Хан Авдотье весь полон рязанский –
«Мужиков и баб сорок тысячей…»
Алёша Попович и красна девица
Алеша Попович и красна девица
Алёша Попович – как младший входит третьим по значению в богатырскую троицу вместе с Ильёй Муромцем и Добрыней Никитичем. В народном сознании Алёша приобрел черты не только храброго воина, но и этакого удалого молодца, балагура, волокиты, а порой и хитреца, способного, нарядившись каликом перехожим, одолеть врага если не силой, то смекалкой и умом, а иногда и песнями.
При написании картины К. Васильев воодушевлялся и стихами А.К. Толстого «Алёша Попович». Вот отрывки из этого стихотворения.
Кто веслом так ловко правит
Через аир и купырь?
Это тот Попович славный,
Тот Алеша-богатырь!
За плечами видны гусли,
А в ногах червленый щит,
Супротив его царевна
Полоненная сидит.
Он весло свое бросает,
Гусли звонкие берет —
Дивным пением дрожащий
Огласился очерет.
Звуки льются, звуки тают…
То не ветер ли во ржи?
Не крылами ль задевают
Медный колокол стрижи?
Взором любящим невольно
В лик его она впилась,
Ей и радостно и больно,
Слезы капают из глаз.
Любит он иль лицемерит —
Для нее то все равно,
Этим звукам сердце верит
И дрожит, побеждено.
Бой Добрыни со Змеем
Бой Добрыни со Змеем
Наибольший интерес К. Васильев проявлял к княжеско-дружинному, или богатырскому героическому эпосу.
Былины эти во многом историчны и повествуют о воинских подвигах дружинников-богатырей в боях со степными кочевниками: хазарами, половцами, печенегами.
Художнику по-своему представлялся образ Добрыни Никитича, олицетворяющего собой символ благородства, отваги, бесстрашия. Само имя «Добрыня» обрисовывает нрав богатыря. Душу героя, страдания его сердца за все живое на земле передают строки из былины:
«Как же мне не заступиться за своих родных,
За своих родных, сердцу близких?
За своих собратьев, за весь белый свет?»
Сохранилось несколько вариантов картины «Бой со Змеем». На них Добрыня изображен, совершающий свой ратный труд. Перед нимпредстает реальный враг во плоти – Змей Горыныч. Художник мастерски передает напряжение боя: огонь из пасти, будто выжигающий все живое,блеск стали в руке богатыря. Долог бой. Но нельзяДобрыне пустить на землю русскую рать змеиную…Один на заставе, речке Смородине, на Калиновом мосту бьётся он с коварным Змеем. Художник показывает величие подвига богатырского, который явил Добрыня Никитич, освободил из пещер пленных стариков и деток малых, бабушек и молодушек, княжну Забаву Путятишну.
Вольга и Микула
Вольга и Микула
Былина о Вольге, о встрече его с могучим пахарем-оратаем Микулой Селяниновичем: выехал как-то Вольга со своей дружиной во чисто поле, и услышали они во поле оратая:
Как орет в поле оратай посвистывает,
Сошка у оратая поскипливает,
Омешики по камешкам почиркивают…
Ехали они до оратая день, ехали другой,
А на третий еще до пабедья
Наехали в чистом поле оратая.
А орет в поле ратай понукивает,
С края в край бороздки паметывает,
В край он уедет – другого не видать.
То коренья-камнеья вывертывает,
Да великия он каменья вси в борозду валит.
У ратоя кобылка соловенька,
Да у ратоя сошка кленовая,
Гужики у ратоя шелковыя,
Омешики на сошке булатныя…
…Тут проговорит Вольга Святославгович:
«Ай же ты оратай-оратаюшко!
Как-то тебя да именем зовут,
Нарекают тебя по отчеству?»
Тут проговорил оратай-оратаюшко:
«Ай же ты Вольга Святославгович!
Я как ржи-то напашу да во скирды сложу,
Я во скирды сложу, да домой выволочу,
Домой выволочу, да дома вымолочу,
А я пива наварю, да мужиков напою,
А тут станут мужички меня похваливать:
Молодой Микула Селянинович!»
Встречу Вольги и Микулы и изобразил здесь художник. Могучая фигура хлебопашца написана им с большой симпатией: сила могутная первородная слышиться во всем его облике, и далеко до этой силы славному Вольге Святославговичу.
Вольга и огненный меч
Вольга и огненный меч
Жил Святослав девяносто лет,
Жил Святослав, да переставился.
Остовалось от него чадо милое,
Молодой Вольга Святославгович.
Стал Вольга ростеть, матереть,
Похотелося Вольги да много мудростей:
Щукой-рыбою ходить Вольги во синих морях,
Птицей-соколом летать Вольги под оболоки,
Волком рыскать во чистых полях.
Богатырь родился «в городе во Чернигови…не простого он роду был-боярского». Выдавал он себя за племянника и крестника киевского князя Владимира. Вольга (Волхв) Всеславьевич появился на свет от княжны Марфы Всеславьевны. Едва родившись, он уже говорит «как гром гремит», его пеленают «в латы буланные», кладут в колыбель «злат шелом» и «палицу в триста пуд». В семь лет чудо-ребенок постигает грамоту, а к десяти годам разные хитрости-мудрости. Вольга владел сокровенным знанием и мог, сказав заветное слово, обратиться в муравья, принимал, если требовалось облик волка, оленя, барана, сокола, щуки. Создавая образ русского былинного героя, Васильев указал на его преемственную связь с древним славянским богом Сварожичем – бога огня и огненных ремесел. Видимо художник считал в силу каких-то внутренних симпатий, что наиболее зримый и мощный символ – это огонь как дар, низведённый на землю.
Богатырь передает небесный огонь людям, поражая своим мечом всякую скверну и возжигая жаждующие гореть сердца. Кольчуга с большим стальным диском на груди – символом солнца. За спиною трепещет, словно стяг, огненно-красный плащ, в левой руке – большой круглый щит с изображением волчьей головы. Все остальные облики, который мог принимать Вольга – щука, баран, сокол – обрамляют картину.
Дар Святогора
Дар Святогора
Святогор в восточнославянской мифологии богатырь-великан, «выше леса стоячего, ниже облака ходячего». Тяжести Святогора не выносит Мать Сыра Земля. Он не ездит на святую Русь, а живет на высоких Святых горах, при его поездке Мать Сыра Земля потрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов. Святогор – древнейший русский богатырь, могучий, божественный и дохристианский.
На картине художника мы видим как загадочный великан передает свой заветный меч первому из богатырей русских – Илье-Муромцу со словами: «А теперь прощай мой меньший брат, возьми мой меч-кладенец, владей силой моей богатырской…». Существуют многочисленные варианты былины об этом событии, но главное, что К. Васильеву удалось выразить идею, что истинному богатырю русскому необходимо единство силы телесной и духовной.
Картина написана гуашью со следами простого и цветного карандаша. Гуашь ярко высвечивает пурпурно-красный щит и другие элементы композиции, придавая ей удивительную объемность. Есть и вариант картины в масле. Работа выполнена в 1974 г и открывает былинный цикл из двух десятков картин.
Илья Муромец и голи кабацкие
Илья и голь кабацкая
Славныя Владымир стольнёкиевской
Собирал-то он славный почестен пир
На многих князей он и бояров,
Славных сильных могучих богатырей;
А на пир ли-то он не позвал
Старого казака Ильи Муромца.
Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось-то великую,
Й он не знает, что ведь сделати
Супротив тому князю Владымиру.
И он берет-то как свой тугой лук розрывчатой,
А он стрелочки берет каленыи,
Выходил Илья он да на Киев-град
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки Божьи церквы погуливать.
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он залочены вси повыстрелял.
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же, пьяници вы, голюшки кабацкии!
Да и выходите с кабаков, домов питейных
И обирайте-тко вы маковки да золоченыи,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
В этой картине художник изображает как бы себя, переносясь вместе со своими друзьями в те стародавние времена, когда сильные богатыри садились после тяжелых сражений за стол дубовый, чтобы отведать браги медовой, поесть сытно да порассказать о своих подвигах ратных. Художник смело отождествляет себя с гигантом-богатырем, который раскинул руки и объял ими всю «голь кабацкую». В лицах мужиков, которые тесно прижимаются друг к другу легко можно угадать лица друзей художника – Олега Шорникова, Анатолия Кузнецова, Геннадия Пронина. В руке гиганта-богатыря шлем огромный, полный вина. Этим вином весь белый свет напоить можно. В открытом, улыбчивом лице богатыря читается: «Вот он, весь я перед вами. Берите от щедрот моих». Работа была написана для былинного цикла в 1974 г. в технике гуашь.
Илья освобождает узников
Илья освобождает узников
На картине художника мы видим, что почти всю ее площадь занимают ступени темницы. Эти ступени ведут снизу вверх к распахнутым Ильей Муромцем дверям тюрьмы. Главного героя художник изобразил как символ освобождения – мощно, как монумент. И этот же дух свободы ворвался в сырой подвал, и потянулись к свету узники: некоторые робко, а двое – решительно. На переднем плане картины они протянули руки навстречу своему освободителю и готовы идти на подвиг. А кто-то уже смирился со своей участью.
Художник мастерски передал настроения людей в этой работе. Она была написана художником в 1974 г. в смешанной технике: гуаши и пастели.
Поединок Пересвета с Челубеем
Поединок Пересвета с Челубеем
Перед началом Куликовской битвы, когда татарские войска выстроилась перед русскими полками, от каждой из сторон вышли на поединок два воина. От татар был Темир-мурза (Челубей), а от русских вышел инок Александр Пересвет. Вышли они, чтобы по древнему обычаю сделать почин великой и кровавой битве: «Сел на коня своего и устремился на татарина Пересвет…, ударились крепко копьями так они, что те преломились и оба упали с коней своих мертвыми на землю». Эпизод этот дошел до нас в летописном предании.
Художник К. Васильев на своей картине передает историческую значимость события, символически сравнивает богатырей с соколами, что изображены на картине сверху, прорабатывает и прописывает детали: кольчугу, доспехи воинов, преломившиеся копья. Момент напряженного ожидания войсками результата поединка передается на картине и через мглистые облака над полем Куликовым, и через волнующее движение травы под ветром.
Рождение Дуная
Рождение Дуная
Во славном городе во Киеве шел честной пир-свадьба. Венчались две пары — сам Владимир Красное солнышко с Опраксой Путятишной да славный богатырь Дунай Иванович с удалой поляницей Настасьей Микулишной. На широком пиру во хмелю гости предаются похвальбе. Дунай в череду с другими богатырями хвалится своей меткостью во стрельбе из лука, а его жена поговаривает только: “На выстрел нет лучше Настасьи королевичны”.
Чтобы родилась великая река нужна была жертва, хотя отчасти и нелепая и случайная. Из силы характеров богатыря и богатырши рождается новая сила – вечная сила – река Дунай. Для народов Руси река Дунай всегда имела большое значение: иногда Дунай течёт под Киевом, заменяя Днепр; в других случаях Дунай заменяет Дон, Днестр или Десну, становясь нарицательным именем.
Сюжет этой былины привлекал К. Васильева в течение нескольких лет. Известно несколько эскизов и вариантов этой работы, свидетельствующих об упорном поиске, который и завершил художник созданием большой картины, представленный вашему вниманию.
Садко на дощечке кипарисовой
Садко на дощечке кипарисовой
Однажды бедный гуслярСадко пошел к Ильмень-озеру и стал играть на своих гуслях на пустом берегу. Неожиданно из озера показался сам царь морской, который объявил, что «утешен» игрой гусляра и хочет его наградить. Получив наставление морского царя, Садко отправился в Новгород и побился о заклад с тремя богатыми купцами, утверждая, что в Ильмень-озере есть чудесная «рыба-золоты перья». Выиграв заклад, Садко стал торговать и разбогател так, что скупил все товары в Новгороде — «худые и добрые».
После этого Садко нагрузил товарами 30 кораблей и поехал торговать за море. На обратном пути корабли вдруг остановились посреди моря, и разразилась буря.
На синем море сходилась погода.
Застоялись червлёны корабли на море.
А волной-то бьет, паруса рвет.
Ломает корабли червлёные;
А корабли не идут с места…
Садко догадался, что это морской царь требует дани, бросал в море бочки золота, серебра и жемчуга, но напрасно; тогда решено было, что царь морской требует живой головы. Жребий выпал на Садко, который, захватив с собою гусли, велел спустить себя в море на дубовой доске (кипарисовой) и очутился на дне морском, в палатах морского царя.
Говорит царь таковы слова:
— Ай же ты, Садко-купец, богатый гость!
Век ты, Садко, по морю езживал,
Мне, царю, дани не плачивал,
А нонь весь пришел ко мне во подарочках.
Скажут, мастер играть в гусельки яровчаты;
Поиграй же мне в гуселькияровчаты.
Как начал играть Садко в гуселькияровчаты,
Как начал плясать царь морской во синем море,
Как расплясался царь морской.
Играл Садко сутки, играл и другие
Да играл еще Садко и третии —
А все пляшет царь морской во синем море.
Во синем море вода всколыбалася,
Со желтым песком вода смутилася,
От буйной пляски царя взволновалось сине море, корабли начали тонуть, погибло много людей. По молитвам терпящих бедствие сам святой МиколаМожайский (Николай Чудотворец), заступник путешествующих по воде, явился к Садко и научил его, как обойтись с морским царём. Садко сначала прекратил игру, оборвав струны гуслей, а когда морской царь потребовал, чтобы Садко женился на морской девице, выбрал из 900 претенденток самую последнюю — девицу-красавицуЧернавушку. После свадебного пира Садко «не творил блуда» с молодой женой, а заснув, он проснулся уже на земле — на крутом берегу реки Чернавы близ Новгорода. В это самое время он увидел, что по Волхову подъезжают его корабли. В благодарность за спасение Садко построил церковь Миколе Можайскому, а «на сине море» никогда уже более не ездил.
Садко и владыка морской
Садко и владыка морской
Картина написана как иллюстрация-парафраз к былине А.К. Толстого «Садко» (1872 г.), к тому сюжетному моменту, когда новгородский купец, путешественник, гусляр и поэт Садко тешит морского царя разудалой и «разымчивой» игрой на звончатых гуслях. Раззадорившись, расходившись, царь ударился в пляс.
Однако, при всем гостеприимстве владыки, тосковал Садко по земной жизни. И хитростью он порвал струны, приведя царя в ярость. Когда разбушевалось море от гнева владыки, Садко, завертевшись в поднимавшемся вихре пучины, вместе с волнами вернулся на берег.
Такова версия былины по Алексею Константиновичу Толстому.
Художник Константин Васильев (1942-1976)
Содержание:
↑ Биография Константина Васильева
С 1949 по 1976 гг. жил в доме, где открыт музей.
В 1976 г. трагически погиб, похоронен в пос. Васильево.
В 1984 г. семья Васильевых переехала в г. Коломну под Москвой, куда перевезла все принадлежавшие ей картины художника.
Музей занимает часть жилого дома, куда входит мемориальная квартира площадью 53,3 м2.
В основу экспозиции положена мемориальная коллекция, переданная сестрой художника В.А.Васильевой и его друзьями.
↑ Художник по зову сердца
Чтобы понять внутренний мир человека, надо непременно коснуться его корней. Отец Кости появился на свет в 1897 году в семье питерского рабочего. Волею cудеб стал участником трех войн и всю жизнь проработал на руководящей работе в промышленности. Мама Кости была почти на двадцать лет моложе отца и принадлежала к семье великого русского живописца И.И.Шишкина.
Перед самой войной молодая чета жила в Майкопе. Первенца ждали с нетерпением. Но за месяц до его рождения Алексей Алексеевич ушел в партизанский отряд: к Майкопу приближались немцы. Клавдия Парменовна не смогла эвакуироваться. Восьмого августа 1942 года город был оккупирован, а третьего сентября в мир вошел Константин Васильев. Надо ли говорить о том, какие тяготы и лишения выпали на долю молодой мамы и малыша. Клавдию Парменовну с сыном взяли в гестапо, потом отпустили, пытаясь раскрыть возможные связи с партизанами. Жизнь Васильевых висела буквально на волоске, и только стремительное наступление советских войск спасло их. Майкоп освободили 3 февраля 1943 года.
Если взять карту Татарии, то легко найти поселок Васильево на левом берегу Волги, примерно в тридцати километрах от Казани, напротив устья Свияги. Сейчас здесь Куйбышевское водохранилище, а когда семья переехала в Васильево, здесь была нетронутая Волга, или река Итиль, как называется она в восточных хрониках, а еще раньше, у античных географов, называвшаяся именем Ра.
Юного Костю поразила красота этих мест. Она была здесь особая, созданная великой рекой. В голубой дымке высится правый берег, почти обрывистый, заросший лесом; виднеется далекий белый монастырь на склоне, правее – сказочный Свияжск, весь уместившийся на Столовой горе со своими храмами и церквами, лавками и домами, поднявшийся над широкими лугами в пойме Свияги и Волги. А совсем далеко, уже за Свиягой, на ее высоком берегу чуть видна колокольня и церковь села Тихий Плес. Ближе к поселку – река, поток водный, широкий. А вода глубока, медленна и прохладна, а омуты бездонны, тенисты и холодны.
Весной, в апреле-мае, паводок заливал весь этот простор от кряжа и до кряжа, и тогда к югу от поселка на много километров была видна вода с кустистыми островами, а сам далекий Свияжск превращался в остров. К июню вода уходила, обнажая весь простор заливных лугов, щедро напоенных и удобренных илом, оставляя после себя веселые ручьи и синие заросшие озерца, густо заселенные налимами, линями, вьюнами, щурятами да лягушками. Наступавшая летняя жара с неуемной силой выгоняла из земли густые, сочные, сладкие травы, а по берегам канав, ручьев и озер гнала вверх и вширь кусты тальника, смородины, шиповника.
Луга на левом берегу у кряжа сменялись светлыми липовыми и дубовыми лесами, которые и поныне, перемежаясь с полями, тянутся к северу на много километров и переходят постепенно в хвойную лес-тайгу.
От своих сверстников Костя отличался тем, что не интересовался игрушками, мало бегал с другими ребятишками, но всегда возился с красками, карандашом и бумагой. Отец часто брал его на рыбалку, на охоту, и Костя рисовал реку, лодки, отца, лесную пасеку, дичь, собаку Орлика, и вообще все, что радовало глаз и поражало его воображение. Некоторые из этих рисунков сохранились.
Родители, как могли, помогали развитию способностей: тактично и ненавязчиво, оберегая вкус, подбирали книги и репродукции, знакомили Костю с музыкой, возили его в музеи Казани, Москвы, Ленинграда, когда представлялся случай и возможность.
Первая любимая Костина книга – «Сказание о трех богатырях». Тогда же мальчик познакомился с картиной В.М.Васнецова «Богатыри», а годом позже скопировал ее цветными карандашами. В день рождения отца преподнес ему в подарок картину. Сходство богатырей было поразительным. Вдохновившись похвалой родителей, мальчик скопировал «Витязя на распутье», тоже цветными карандашами. Затем сделал рисунок карандашом со скульптуры Антокольского «Иван Грозный». Сохранились его первые пейзажные зарисовки: пень, усыпанный желтыми осенними листьями, избушка в лесу.
Родители видели, что мальчик одарен, жить не может без рисования, и поэтому не однажды задумывались над советами учителей – послать сына в художественную школу. Да ведь куда, в какую, после какого класса? Ни в поселке, ни в Казани такой школы не было. Помог случай.
Московская средняя художественная школа располагалась в тихом Лаврушинском переулке старого Замоскворечья, напротив Третьяковской галереи. Подобных школ в стране было всего три: кроме московской, еще в Ленинграде и Киеве. Но МСХШ почиталась вне конкуренции хотя бы потому, что существовала при институте имени Сурикова, а в качестве учебной базы имела Третьяковку.
Конечно, Костя не дождался того дня, когда в Третьяковку пошел весь класс во главе с преподавателем. Он пошел в галерею один, как только был зачислен в школу. Заложенный жизнью личностный интерес, с одной стороны, и живая активная сила картин, с другой, столкнулись в его возбужденном сознании. К какой картине идти? Нет, не к этой, где ночное небо и темная тень дома, и не к той, где песчаный морской берег и шаланда в заливе, и не туда, где изображены женские фигуры…
Костя пошел дальше и услышал в себе зов, когда увидел три яркие знакомые фигуры на большом, в полстены полотне Васнецова «Богатыри». Мальчик обрадовался свиданию с источником своего недавнего вдохновения: ведь репродукцию этой картины он изучал по сантиметрам, смотрел несчетное количество раз, а потом старательно перерисовывал. Так вот он каков – подлинник!
Мальчик впился в решительные лица богатырей, блестящее достоверное вооружение, отливающую металлом кольчугу, косматые конские гривы. Откуда взял великий Васнецов все это? Из книг, конечно! А всю эту степную даль, этот воздух перед схваткой – тоже из книг? А ветер? Ведь на картине чувствуется ветер! Костя заволновался, открыв сейчас перед подлинником чувство ветра. Действительно, конские гривы, да и травинки шевелит ветер.
Оправившись от первых довлеющих впечатлений города-гиганта, мальчик не потерялся в непривычном для него пространстве. Третьяковка и Пушкинский музей, Большой театр и консерватория – вот ставшие для него главными ворота в мир классического искусства. С недетской серьезностью читает он и «Трактат о живописи» Леонардо да Винчи, а потом изучает картины этого великого мастера и «Наполеона» советского историка Евгения Тарле, со всем пылом юной души погружается в музыку Бетховена, Чайковского, Моцарта и Баха. И могучая, почти овеществленная духовность этих гигантов закрепляется в его сознании кристаллами драгоценной породы.
Тихий, спокойный Костя Васильев всегда держался независимо. Уровень его работ, заявленный с первых дней учебы, давал на это право. Не только мальчишек, но даже преподавателей поражали Костины акварели. Как правило, это были пейзажи, со своей явно отличительной тематикой. Юный художник не брал чего-то крупного, броского, яркого, а всегда находил какой-нибудь штрих в природе, мимо которого можно пройти и не заметить: веточка, цветок, полевая травинка. Причем исполнял Костя эти этюды минимальными живописными средствами, скупо отбирая краски и играя тонкими соотношениями цвета. В этом проявляется характер мальчика, его подход к жизни.
Чудом сохранилась одна его удивительная постановка – натюрморт с гипсовой головой. Почти завершив работу, Костя нечаянно пролил на нее клей; тут же он снял картон с мольберта и бросил в мусорный ящик. Так бы и исчезла навсегда эта акварель, как и множество других, если бы не Коля Чаругин – тоже интернатский мальчишка, учившийся классом позже и всегда с восторгом наблюдавший за работой Васильева. Он спас и в течение тридцати лет хранил этот натюрморт среди своих самых ценных произведений.
Все составляющие этого натюрморта были кем-то со вкусом подобраны в предметном фонде школы: в качестве фона – средневековый плюшевый кафтан, на столике – гипсовая головка мальчика, старинная книга в потертом кожаном переплете и с какой-то тряпичной закладкой, а рядом – еще не увядший цветок розы.
Характерен сохранившийся небольшой натюрморт того периода – «Кулик», написанный маслом. В нем явное подражание голландским мастерам – та же строгая сумрачная тональность, филигранно выписанная фактура предметов. На краю стола, на грубой холщовой скатерти лежит добыча охотника, а рядом стакан с водой, абрикосовая косточка. И прозрачная колодезная вода, и необсохшая еще косточка, и оставленная на время птица – все настолько натурально, что зритель легко может мысленно раздвинуть рамки картины и дорисовать в своем воображении какую-нибудь сопутствующую постановке художника житейскую ситуацию.
К этому периоду жизни Васильев мог писать в любой манере, под кого угодно. Ремеслом владел мастерски. Но ему предстояло найти свой путь и, как всякому художнику, хотелось сказать и свое собственное слово. Он рос и искал себя.
Весной 1961 года Константин закончил Казанское художественное училище. Дипломной работой были эскизы декораций к опере Римского-Корсакова «Снегурочка». Защита прошла с блеском. Работа была оценена на «отлично», но, к сожалению не сохранилась.
В мучительном поиске себя, Васильев «переболел» абстракционизмом и сюрреализмом. Было любопытно испробовать стили и направления, во главе которых засверкали такие модные имена, как Пабло Пикассо, Генри Мур, Сальвадор Дали. Васильев довольно быстро постиг творческое кредо каждого из них и создавал новые интересные разработки в их ключе. Окунувшись с присущей ему серьезностью в разработку новых направлений, Васильев создает целую серию интересных сюрреалистических произведений, таких как «Струна», «Вознесение», «Апостол».Однако самого Васильева быстро разочаровал формальный поиск, в основе которого лежал натурализм.
— Единственное, чем интересен сюрреализм,- делился он с друзьями,-это своей чисто внешней эффектностью, возможностью открыто выражать в легкой форме сиюминутные стремления и мысли, но отнюдь не глубинные чувства.
Проводя аналогию с музыкой, он сравнивал это направление с джазовой обработкой симфонической пьесы. Во всяком случае, деликатная, тонкая душа Васильева не желала мириться с определенной легкомысленностью форм сюрреализма: вседозволенностью выражения чувств и мыслей, их неуравновешенностью и обнаженностью. Художник почувствовал его внутреннюю несостоятельность, разрушение чего-то главного, что есть в реалистическом искусстве, того смысла, того назначения, которое оно несет.
Несколько дольше продолжалось увлечение экспрессионизмом, относящимся к беспредметной живописи и претендовавшим на большую глубину. Здесь столпы абстракционизма заявляли, например, о том, что мастер без помощи предметов изображает не тоску на лице человека, а саму тоску. То есть для художника возникает иллюзия гораздо более глубокого самовыражения. К этому периоду можно отнести такие работы как: «Квартет», «Грусть королевы», «Видение», «Икона памяти», «Музыка ресниц».
Овладев изображением внешних форм в совершенстве, научившись придавать им особую жизненность, Константин мучился мыслью о том, что за этими формами ничего, в сущности, не скрывается, что, оставаясь на этом пути, он растеряет главное – творческую духовную силу и не сможет выразить по-настоящему своего отношения к миру.
Пытаясь постичь суть явлений и выстрадать общий строй мыслей для будущих произведений, Константин занялся пейзажными зарисовками. Какое многообразие пейзажей он создал за свою короткую творческую жизнь! Бесспорно, Васильев создал неповторимые по своей красоте пейзажи, но какая-то новая сильная мысль мучилась, билась в его сознании: «Внутреннюю силу всего живого, силу духа – вот что должен выражать художник!» Да, красота, величие духа – вот что будет отныне для Константина главным.! И родились «Северный орел», «Человек с филином», «Ожидание», «У чужого окна», «Северная легенда» и многие другие работы, ставшие воплощением особого «васильевского» стиля, который нельзя спутать ни с чем.
Константин принадлежал к редчайшей категории людей, которым неизменно сопутствует вдохновение, но они его не чувствуют, потому что для них это привычное состояние. Они как будто от рождения и до смерти живут на одном дыхании, в повышенном тонусе. Константин все время любит природу, все время любит людей, все время любит жизнь. Почему он наблюдает, почему и ловит взгляд, движение облака, листочка. Он постоянно ко всему внимателен. Вот это внимание, эта любовь, это стремление ко всему хорошему и было вдохновением Васильева. И в этом заключалась вся его жизнь.
Но несправедливо, конечно, утверждать, будто жизнь Константина Васильева была лишена неизбывных человеческих радостей. Однажды (Константину было тогда семнадцать лет) его сестра Валентина, вернувшись из школы, рассказала, что к ним в восьмой класс пришла новенькая – красивая девчонка с зелеными раскосыми глазами и длинными, до плеч, волосами. Приехала она жить в курортный поселок из-за больного брата. Константин предложил привести ее для позирования.
Когда четырнадцатилетняя Людмила Чугунова вошла в дом, Костя неожиданно растерялся, засуетился, начал переставлять мольберт с места на место. Первый сеанс длился долго. Вечером Костя пошел провожать Люду домой. Ватага ребят, попавшихся им навстречу, жестоко избила его: сразу и безоговорочно Люда была признана самой красивой девчонкой поселка. Но разве побои могли охладить пылкое сердце художника? Он полюбил девушку. Каждый день писал ее портреты. Людмила пересказывала ему свои романтические сны, и он делал к ним цветные иллюстрации. Они оба не любили желтый цвет (может быть, просто юношеская неприязнь к символу измены?), и однажды, нарисовав голубые подсолнухи, Костя спросил:»Ты понимаешь, что я написал? Если нет, лучше молчи, ничего не говори…»
Константин приобщал Люду к музыке, литературе. Казалось, они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Как-то раз Людмила зашла к Константину с подругой. Он в это время вместе со своим другом Толей Кузнецовым сидел в полумраке, увлеченно слушал классическую музыку и на вошедших никак не отреагировал. Для подруги Люды такое невнимание показалось оскорбительным, и она утащила Люду за руку.
После этого девушка долго боялась встреч, чувствуя, что обидела Костю. Все существо ее тянулось к нему, и, когда ей совсем становилось невмочь, она подходила к его дому и часами сидела на крыльце. Но дружеские отношения прервались.
Звонкая, радостная надежда пробудилась в ее душе. Конечно же, она приедет! Но дома мать категорически запретила: «Не поедешь! Чего мотаться куда-то, у тебя и без того полно его рисунков и портретов!»
Выставка закрылась, и неожиданно Константин сам пришел к ней в дом. Собрав все свои рисунки, на глазах у Людмилы порвал их и молча ушел. Навсегда…
Несколько работ полуабстрактного стиля – память о юношеских поисках живописных форм и средств, посвященных Людмиле Чугуновой, сохранились все же в коллекциях Блинова и Пронина.
Теплые отношения связывали одно время Константина с Леной Асеевой, выпускницей Казанской консерватории. Портрет Лены маслом с успехом демонстрируется на всех посмертных выставках художника. Елена успешно закончила учебное заведение по классу фортепиано и, естественно прекрасно разбиралась в музыке. Это обстоятельство особенно влекло Константина к девушке. Однажды он решился и сделал ей предложение. Девушка ответила, что должна подумать…
Ну кто из нас, простых смертных, может вообразить себе, какие страсти закипают и бесследно исчезают в душе большого художника, какие ничтожные порой обстоятельства могут в корне изменить накал его эмоций? Конечно же он не знал, с каким ответом шла к нему на следующий день Лена, да, видимо, его это уже не интересовало, поскольку желаемого ответа он сразу не получил.
Многие скажут, что это не серьезно и что так важные вопросы не решают. И будут, конечно, правы. Но давайте помнить, что художники, как правило, люди легко ранимые и гордые. К несчастью, неудача, постигшая Константина в этом сватовстве, сыграла еще одну роковую роль в его судьбе.
Зрелым уже человеком, в возрасте около тридцати лет, он полюбил Лену Коваленко, также получившую музыкальное образование. Умная, тонкая, обворожительная девушка, Лена растревожила сердце Константина. В нем вновь, как в юности, проснулось сильное, настоящее чувство, но боязнь получить отказ, встретить непонимание так и не позволила ему устроить свое счастье… Но в том, что единственной его избранницей до последних дней жизни оставалась живопись можно усматривать особое предназначение художника.
Есть в этом, несомненно, и объективные причины. Одна из них – беззаветная материнская любовь Клавдии Парменовны, боявшейся выпускать сына из родного гнезда. Порой слишком придирчиво, критическим оком могла она взглянуть на невесту и высказать потом сыну свое мнение, на что Константин реагировал очень чувствительно.
↑ Картины Константина Васильева
Горят пожары