какие книги читают в тюрьме
Можно ли читать книги в тюрьме?
Рассказываем, что и как читают заключенные
Как можно догадаться хотя бы по тому, что этот текст существует, чтение в тюрьме не запрещено, но для заключенных, у которых (почти) нет интернета и возможности дойти до ближайшего магазина, есть ряд ограничений, влияющих на выбор литературы. Официальная цензура, особые требования к электронным книгам и небольшие возможности тюремных библиотек усложняют жизнь библиофилов в СИЗО и колониях. Но обо всем по порядку.
Цензура
Согласно статье 95 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, заключенный имеет право получать книги в посылках или приобретать их через торговую сеть, а также подписываться на газеты и журналы за свой счет. Однако среди изданий, которые поступают в СИЗО и колонии, не должно быть ничего, пропагандирующего войну, разжигание национальной розни или содержащего порнографический и эротический контент. Но это официально. Если мы говорим о запретах, то рамки закона сильно расширяются, и часто в опалу попадают любые книги по боевым искусствам, географические карты, пособия по выживанию в естественной среде и учебники по разведению собак. Кроме того, начальство СИЗО или колонии может просто не принять книги, которые показались им подозрительными. Так, в некоторых местах заключения запрещены детективы Дарьи Донцовой и Александры Марининой, а где-то не допускаются книги по психологии.
«Ограничения в основном абсурдны. Заказал себе книгу величайшего русского психиатра Бехтерева, которая называлась „Гипноз“, а ее не пустили только из-за этого слова. Я говорил библиотекарю: „Вы же знаете, кто это. Вы же знаете, что он ученый“. На что мне ответили: „Таковы правила, оперотдел не пропустит“. Также есть просто абсурднейший запрет на любую литературу с картами внутри, в том числе атласы. Они, якобы, способствуют организации побега. Ну понимаете, да, карта мира поможет сбежать из тюрьмы», — рассказывает Роман, заключенный одного из московских СИЗО, ведущий книжного блога bookozavr.
Библиотеки
В каждом СИЗО и каждой колонии есть свои библиотеки, однако их наполнение различно. Не все заключенные понимают ценность книг, поэтому многие издания быстро изнашиваются. Редкие и качественные книги, если такие попадают в тюремные библиотеки, подолгу задерживаются в одних руках. В основном же контент состоит из классики и списанных изданий.
Однако более-менее современной качественной литературы в тюрьмах мало. Очень немногие библиотекари действительно задумываются о том, какие книги находятся в их ведомстве и нужны ли они заключенным. А после ужесточившихся требований и возрастающего страха перед экстремизмом сотрудники СИЗО чаще стараются просто обойти проблему — и выбирают проверенную классику.
Пополнить тюремную библиотеку могут и волонтеры, но любой, кто захочет передать туда книги, должен будет следовать правилам:
«Книги можно передать в качестве благотворительной помощи по договорам, найдя их образцы на сайтах СИЗО или придя на прием к руководству учреждений. На книгах должны быть чеки, желательно, чтобы книги были новыми. Если будете договариваться о больших партиях, то книгами в СИЗО занимается воспитательная служба», — объясняет Анна Каретникова, ведущий аналитик УФСИН России по Москве, автор книги «Маршрут».
Нередко библиотеки пополняются за счет самих заключенных. Согласно закону, каждый сиделец может иметь при себе до 10 томов, весь «излишек» он должен либо сдать в ячейку с личными вещами, либо оставить в местной библиотеке. Иногда заключенные СИЗО и колоний приносят с собой очень необычные книги.
«Недавно к нам в камеру привели человека, он принес с собой 8 или 9 книг по философии. Тут Юнг, Ницше, Аристотель, Платон, Фейхтвангер, Шопенгауэр и Витгенштейн. », — рассказывает Роман, заключенный одного из московских СИЗО и ведущий книжного блога bookozavr.
Что читают заключенные? Книжный рейтинг в местах лишения свободы
Зона оживленного чтения
Галина Валериановна (она очень просит не называть фамилию и не фотографировать ее — «нежелательно») работает библиотекарем в СИЗО № 1 уже 20 лет и за это время основательно изучила читательские потребности и предпочтения своих подопечных. Каждый день на специальной тележке она развозит книги по камерам: в СИЗО подследственные не могут сами посещать библиотеку в отличие от осужденных в колонии и издания им предоставляют по запросу.
Библиотека — 5.300 томов. Это не считая подписки на газеты и журналы: едва ли не первое, что мы видим, войдя, — аккуратная подшивка «Советской Белоруссии». Здесь читают больше, чем на воле, в голос уверяют сотрудники. И даже ходит анекдот: «Мужчина, вы такой начитанный! Вы, наверное, отбывали наказание?»
По правилам обмен книг должен быть раз в неделю, замечает библиотекарь, но жажда чтения у людей настолько велика, что руководство СИЗО идет им навстречу и позволяет приобщаться к литературе чаще:
— Вот сейчас мне как раз нужно идти развозить по камерам книги, газеты — люди ждут. Кроме тех, что заказали, обычно берем с собой несколько томов разной тематики, предлагаем, да и сами наши подопечные интересуются, что есть, например, из исторической литературы или зарубежной.
Абсолютный лидер по прочтениям — роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», вкусы на воле и за стенами исправительных учреждений совпадают на 100%. На втором месте — Федор Михайлович Достоевский: «Братья Карамазовы», «Униженные и оскорбленные», неизбежное «Преступление и наказание». Далее идут Алексей Николаевич Толстой с «Петром I» и Лев Николаевич — с «Анной Карениной». Басни Крылова запрашивают весьма активно: как предполагает Галина Валериановна, из–за легкости восприятия и доступности для любого интеллекта. В фаворе и «Граф Монте–Кристо» Дюма (к слову, отправляясь на задание, корреспондент «СБ» поспорил с фотокором, какая книга будет самой популярной: я предполагала, что Булгаков поборет всех, а Виталий Гиль настаивал на приключениях узника замка Иф — как выяснилось, мы оба угадали).
Также места лишения свободы располагают к чтению Ремарка, Маркеса и Анатолия Рыбакова, пользуются спросом Бунин и Паустовский. Закономерно востребован «Финансист» Теодора Драйзера — с историей тюремного заключения талантливого дельца. Едва ли не до дыр зачитан «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына: отремонтированный томик в свежей обложке из мебельного флока мне дали подержать в руках.
В список самых читаемых писателей попал и Михаил Веллер, а вот Виктор Пелевин, несмотря на то что его произведения присутствуют на библиотечных полках, такой любовью не пользуется. В этом году в числе лидеров внезапно оказался роман «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана — и вообще, обозначилась тяга к военной прозе, видимо, в связи с 70–летием освобождения Беларуси.
В целом же в разные периоды, подметила Галина Валериановна, проявляется интерес к разным темам и произведениям:
— Невостребованных книг нет, литература — это же не продукты, у которых истек срок годности, и все, на выброс. Вчера хотели одно, сегодня другое. Военная тематика когда–то не шла, а сейчас все кинулись читать о Великой Отечественной. И стихи берут — Есенина, Блока, Ахматову, Цветаеву, Бродского. Особенно когда весна приходит и наши мужчины «просыпаются». А потом, видимо, пишут в письмах романы в стихах.
Сильный пол выбирает книги более серьезные, замечает библиотекарь, но тяготеет к фантастике — ультрапопулярен у спецконтингента, например, Вадим Панов с циклом «Тайный город»; женщины же часто ограничиваются легким чтивом — лубочными сочинениями Донцовой, детективами Марининой и Дашковой, бесконечными любовными сагами Даниелы Стил и Бертрис Смолл, романами Оксаны Пушкиной.
Но говорить об общей примитивности вкусов не приходится: люди и в СИЗО, и в исправительных колониях очень разные. И если одному хватит развлекательной книжицы, то другой перечтет все собрание сочинений Белинского и Герценом отлакирует, а третий ударится в размышления о смысле жизни под влиянием Ричарда Баха или Паоло Коэльо (да–да, и в учреждениях пенитенциарной системы эти авторы имеют свой круг поклонников).
Проходя вдоль стеллажей и полок, только головой качаю: Диккенс, Бальзак, Томас Харди, Жорж Санд, Сенкевич, обилие русской и белорусской классики, Генрих Белль, Гессе, Фолкнер, некоторое количество современной литературы — Сергей Довлатов, например, сборники поэзии, словари и энциклопедии. В отдельном шкафчике — полный набор юридической литературы. Детские книжки тоже есть:
— У нас ведь содержатся до суда и после, до отправки в места заключения, абсолютно все, и несовершеннолетние тоже. Вот для них и нужны Льюис Кэрролл и Лев Кассиль.
Компетентно
Раньше фонды библиотек формировались по принципу «я его слепила из того, что было»: что–то дарили сердобольные граждане, что–то отдавали школьные и городские библиотеки — поэтому программной классикой читатели обеспечены. Специализированных закупок не велось. С некоторых пор ситуация изменилась в лучшую сторону, рассказывает Елена Золотарская, старший инспектор отделения воспитательной работы со спецконтингентом в исправительных учреждениях, СИЗО, ЛТП отдела организации исправительного процесса управления организации исправительного процесса ДИН МВД:
— Между департаментом исполнения наказаний и Национальной библиотекой была достигнута договоренность о сотрудничестве на постоянной основе. Это для нас очень большое подспорье. Теперь учреждения направляют запросы, и Национальная библиотека подбирает для них книги. Художественную литературу, научно–популярную, юридическую, учебную. Запросы составляются из интересов осужденных. Библиотекарь (а в колонии это один из осужденных) видит, какой и на что спрос. У нас классической–то литературы хватает, а вот чего–то нового. Очень большой популярностью пользуются современные детективы и фантастика, из периодики любят журнал «Планета».
Если посмотреть статистику, то за прошлый год в 27 учреждений поступило 7.255 экземпляров книг из фонда Национальной библиотеки, включая ЛТП и СИЗО. А за 1–е полугодие этого года — 4.270 экземпляров.
Все это не лежит мертвым грузом на полках, а работает на воспитание осужденных, да и просто поддерживает тех, кто нуждается в духовной пище. А нуждаются в ней все — и здесь, возможно, даже больше, чем на свободе.
Советская Белоруссия №200 (24581). Суббота, 18 октября 2014.
«Пока читаешь или спишь — как бы не сидишь в тюрьме»
Как читают книги в СИЗО и колониях
Предполагается, что человек в колонии должен встать на путь исправления. Помогать ему в этом должен отдел по воспитательной работе, который заведует в том числе и тюремной библиотекой. Помимо библиотеки, по закону заключенный может получать книги в передачах, по почте, заказывать их в торговых сетях, подписываться на газеты и журналы. В 2016 году Минюст даже разрешил использовать в колониях электронные книги.
На практике оказывается, что в библиотеках мало литературы, газеты выдают с опозданием, электронные книги заключенным давать не хотят, а электронные библиотеки есть только в единичных колониях.
«Оказалось, что на 60% библиотека состоит из книг про ВОВ, поднятие целины и покорение Крайнего Севера советскими студентами, а временами и геологами. Судя по всему, когда районная библиотека делилась фондами с лагерной, она отдала самый нечитаемый трэш Больше всего меня удивили самоучители, которых в книжной массе оказалось огромное количество — набрался целый стеллаж. Были пособия по собиранию грибов, выращиванию цветов, разведению кроликов, художественной ковке, мастерству сантехника, основам укладки черепицы, работе с силовыми агрегатами и многое другое».
Так обстоят дела в большинстве колоний. По закону библиотека должна формироваться по норме: пять книг на одного заключенного. При этом запрещены только книги «экстремистского, эротического и порнографического содержания». На практике все зависит от конкретного учреждения.
Правозащитники регулярно пытаются передать книги в колонии, но часто сталкиваются с противодействием администрации, которая и сама не понимает, что можно взять, а что не стоит.
«С некоторыми книгами и авторами просто смешные истории бывали. Например, с Донцовой. Во время одной из передач нам говорят: „Донцову нельзя, она так подробно расписывает криминальный сюжет, что прям учебник. Мы не возьмем точно“. В другой колонии эту же Донцову с радостью приняли со словами: „Ее же нет в списке экстремистской литературы“. Помню еще историю, когда в одной колонии отказывались брать книги по психологии, говорили: „У них и так с психикой не очень, проблемы всякие психологические, зачем их еще больше раздражать“», — рассказывал «Горькому» Валерий Сергеев, заместитель директора Центра содействия реформе уголовного правосудия, который собирает книги для учреждений пенитенциарной системы.
Правозащитнику Сергею Мохнаткину, который сам несколько лет провел в колониях и изоляторах, после освобождения в 2012 году удалось вместе с другими московскими правозащитниками передать книги в несколько московских СИЗО.
Библиотека разрешила правозащитникам забрать книги из частных собраний. Изоляторы приняли книги, но, как рассказывает Мохнаткин, не все были им рады: «Многие сопротивляются — они стараются ничего не брать из рук правозащитников или бывших заключенных под разными предлогами. Кто-то даже юридическую литературу не пропускает».
Самый стабильный источник пополнения библиотеки — сами заключенные. При себе можно иметь только десять книг и журналов, лишние могут изъять во время обыска. Поэтому прочитанное чаще всего сдают в библиотеку.
Когда заказали на этап и все упаковал, получились две здоровые спортивные сумки. Одна набита материалами дела и барахлом с продуктами, другая — только книги.
Несмотря на то, что я все предварително укрепил и подшил, все равно сумка безбожно рвалась. Первый раз уже в сборочной камере перед выходом с Бутырки: отошла молния сверху. Второй прикол был при пересадке в „столыпин“. Обычных арестантов называют по фамилии и по одному спокойно дают перейти из автозака в поезд. Но мне ФСИНовцы устроили подляну.
Журналист Александр Соколов, осужденный по делу инициативной группы проведения референдума «За ответственную власть».
Посылки, передачи, свидания: как добыть книгу в колонию
В библиотеках колоний и изоляторов в основном можно найти советскую классику, любовные и детективные романы, религиозную литературу. Часто этого недостаточно даже не самому придирчивому читателю. К тому же, на хорошие книги выстраивается очередь — они не возвращаются в библиотеку вообще и передаются из рук в руки.
Не все книги в библиотеке вообще можно читать: «Есть те, кто использует книги не по назначению — они их могут скурить, из твердых обложек могут сделать полочки», — рассказывает Владимир Тимошенко, отбывавший наказание с 2010 по 2018 год, в том числе за пост во «ВКонтакте».
Поэтому литературу стараются добывать другими способами. По закону заключенный может заказать книгу через торговую сеть или получить в посылке или бандероли, но и тут возникают проблемы. Общий вес и количество передач, которые может получить заключенный, ограничены — и часто колонии вычитают из них вес книг.
В колонии и тюрьмы книги можно отправлять письмами первого класса, которые по правилам Почты России могут весить до 500 граммов. «На письма в УИК ограничений нет, — пишет Ольга Романова. — Более тяжелые книги разрывают на части, чтобы их приняли как письмо. Я сочла бы это за скверный анекдот, если б не столкнулась с данной практикой лично».
На практике же все снова зависит от колонии. Олегу Навальному сначала не давали заказывать книги, но после того, как он оспорил это в суде, разрешили делать заказы в торговых сетях и даже получать легкие книжки в письмах.
Владимир Тимошенко рассказывает, что в петербургской ИК-7 заказ книг связан с большой волокитой и проще с этим не связываться. В колонии, в которой отбывал срок фигурант «Болотного дела» Алексей Гаскаров, начальство предпочитало делать вид, что книги переданы как обычная передача: «Ты получаешь книги, они дофига весят, а это списывается из веса твоей передачи. Всего 20 килограмм дается на два месяца, и растерять лишние пять килограмм на книги — не очень удобно».
Получить книги можно на длительных свиданиях и через адвоката. Библиотеки в изоляторах чаще всего маленькие, а взять литературу можно только через сотрудников библиотеки. Они ходят по камерам, приносят книги на выбор либо могут поискать что-то по заказу заключенного.
Закон разрешает заключенным пользоваться электронными книгами, но на практике это редко кому-то удается. «Перед моим освобождением их только-только разрешили, но не было установлено, какую книгу можно, какую нельзя, можно ли с выходом в интернет. И поэтому, хоть официально и было разрешено, неофициально их не пропускали», — рассказывает Роман Шорин, отбывавший срок в разных колониях Санкт-Петербурга и Ленобласти.
Гаскарову тоже не удалось получить электронную книгу: «У нас их давали по особой привилегии, и для меня такая история была закрыта, потому что я неблагонадежный сиделец».
«Зато учеба давала мне возможность иметь неограниченное количество учебников, а главное — электронную книгу. Сначала мне прислали электронную книгу из института, но она была ужасная, читать на ней было решительно невозможно. И тогда я попросил купить мне нормальную электронную книгу, чтобы все тот же Кирилл (один из адвокатов Навального — ОВД-Инфо ) записал на нее все нужные книги, отвез в институт, а оттуда ее бы переправили ментам.
Приходит мне Kindle, и я обнаруживаю, что в нем есть вайфай. Бро вообще хотел купить модель со встроенной симкой, и тогда я был бы на постоянном амазоновском интернете, но перепутал. В итоге интернет у меня все-таки появился, но довольно ограниченный. Попросить блатных поделиться сигналом я не мог — они сдали бы меня ментам, потому что от администрации было четкое указание: в моей камере не должно быть ничего. Пришлось тайком договариваться с надежным чуваком, чтобы он раздавал мне интернет в строго определенное время. Ловился он очень плохо и только в одной точке на стене: приходилось держать Kindle правой рукой под определенным углом, а левой печатать, не больше двух-трех предложений в одном сообщении, иначе все сбивалось. В общем, морока страшная, но все-таки интернет. Мне могли написать, если что-то срочное случилось, и я сам тоже мог написать.
Книжку нужно было отдавать на подзарядку ментам, и в какой-то момент они просекли, что там есть вайфай. Отдали старую книжку, я ее тут же сломал и потребовал вернуть новую. Опера говорят: „Оказывается, там есть интернет — мы ее отдать не можем!“ Я говорю: „Окей, тогда я сейчас пишу пост о том, как прекрасно вы мне заряжали книжку, и я год здесь пользовался интернетом“. Они посидели, подумали и говорят: „Нет, так будет не классно“. Я говорю: „Тогда отдавайте! А я не буду пользоваться интернетом“. Они говорят: „Ну хорошо“. Они, конечно, все поняли, но если я столько времени сидел в интернете и ничего не произошло, то, наверное, и не произойдет. Получается win — win».
Арабская вязь, карты, пошлые картинки: как устроена цензура за решеткой
Помимо правил, зафиксированных в УИК, есть и внутренние инструкции для служебного пользования. По закону такие инструкции не могут быть засекречены для лиц, чьи права они ограничивают, но заключенным знакомиться с такими документами обычно не дают. Судя по всему, именно в них зафиксирован запрет заключенным получать книги на иностранном языке или, например, книги, в которых есть географические карты.
С подпиской на журналы и газеты тоже бывают проблемы — их не всегда выдают в срок, а то и вовсе не выдают. Оформление подписки через администрацию колонии связано с большой волокитой.
«Стараются не допустить поступления информации к заключенным — во всяком случае, таким, как я, — рассказывает Сергей Мохнаткин. — Я выписывал „Новую“ и „Независимую“, но мне их не давали читать. Они считаются бунтарскими газетами или желтой прессой, и сотрудники в открытую пытаются помешать распространению информации, которая там публикуется. Мне по 5–6 раз приходилось просить, чтобы мне газеты принесли, иной раз через 2–3 недели только приносили. Был случай, и не один, когда часть газет вообще не выдали, сколько я ни писал жалоб».
Визуальный голод, «Сталкер», полтора часа перед сном: что, почему и как читают заключенные
Большинство заключенных читают детективы, любовные романы, фэнтези и фантастику. Владимир Тимошенко рассказывает, что в колониях, где он отбывал наказание, постоянно искали «S.T.A.L.K.E.R.» и почему-то любили стихи Ахматовой.
Иногда в библиотеках колоний попадаются книги, связанные с тюрьмой. Сергей Мохнаткин, к примеру, находил там воспоминания адвоката советских диссидентов Дины Каминской, воспоминания диссидентки, второй жены академика Сахарова Елены Боннэр, книгу Льва Трахтенберга «На нарах с дядей Сэмом» об американской пенитенциарной системе.
«Понятно, что там суперпопулярно читать книги про тюрьму, все читают какие-нибудь „Колымские рассказы“, Солженицына. Есть еще такая книга странная, я ее там для себя открыл, и она даже оказалась немного полезной — „Черная свеча“. Там 30-е или 40-е годы, лагеря. Мне эту книжку посоветовал какой-то опер из Центра „Э“, он сам работал чуваком, которого внедряли в камеры иногда, он сидел с другими заключенными, чтобы информацию получить. И он эту книжку читал.
Она ужасно написана, очень сложный язык, но в целом оказалась полезна для понимания, куда ты попал, и правил этих неких, которые там уже тоже многие не понимают, но соблюдают, а это такой, ну не первоисточник, но там много про это есть. Основное, почему читаешь про тюрьму, — это то, что ты сам там находишься и у тебя вовлеченность больше».
Алексей Гаскаров, в прошлом осужденный по «Болотному делу».
Выбор книг часто связан со стадией уголовного дела: в СИЗО, в ожидании суда, заключенные выбирают книги попроще: «Больше уделяешь внимание тому, чтобы контролировать весь этот процесс. И чтобы мозг отдыхал, берешь такую легкую литературу», — говорит Тимошенко.
«Я в СИЗО стал довольно много читать книги про искусство, с картинами каких-то художников, про направления в искусстве. Это мне было несвойственно раньше и как будто бы было связано с тем, что там визуальный контекст довольно ограниченный.
Вокруг тебя все время очень визуально однородная картинка, как правило, очень убогая — в СИЗО вообще ты ничего не видишь кроме четырех стен, в колонии тоже, несмотря на то, что можно выходить на улицу, там дома какие-то — и все, мало какой-то растительности. Из-за этого рано или поздно начинается просто визуальный голод. Поэтому в колонии очень популярны журналы про путешествия, про страны разные — картинки все смотрят».
Алексей Гаскаров, в прошлом осужденный по «Болотному делу».
Иногда сотрудники колоний не мешают заключенным читать — в свободное время, во время тихого часа, вместо похода в столовую, даже на рабочем месте, когда нет работы. К примеру, Денис Тимохин, сотрудник «Руси сидящей», отбывавший наказание в колонии в Нижнем Тагиле, работал в подразделении, которое занималось сбором статистики по колонии:
«Там зэки выполняют работу, которую сотрудники ФСИН из-за лени не способны и не хотят выполнять. Это учет прибывших, убывших, питания — вся статистика, все, чем дышит колония. И туда на флэшке можно было занести хоть что — у нас была библиотека».
Но, как всегда, все зависит от колонии. Практически всегда не везет заключенным, получившим взыскание — например, попавшим в штрафной изолятор или помещение камерного типа.
Слова Мохнаткина подтверждает Олег Навальный: «В изоляторе с книгами сложнее, так как там пытаются зэка наказать и ограничить примерно во всём. Книги выдают в ограниченном количестве и в определенные дни, а иногда, например, библиотекарь не приходит или неожиданно запрещают книги в твёрдом переплёте. На киче (в колонии — ОВД-Инфо ) книга — это единственное, чем ты можешь себя занять, и если в этом времяпрепровождении тебя ограничивают, это сильно сказывается на бодрости твоего духа».