стена да гнилая ткни и развалится
Стена да гнилая ткни и развалится
ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО
(р. 1933)
ПЕРВЫЙ АРЕСТ
Из поэмы «Казанский университет»
Косит глазом конь буланый
и копытами частит.
Арестованный Ульянов
не особенно грустит.
Почему должно быть грустно,
если рот хотят зажать?
Пусть грустят в России трусы,
кого не за что сажать.
Рот пророческий, зажатый
полицейским кулаком,-
самый слышимый глашатай
на России испокон.
Страшно, брат, забыть о чести,
душу вывалять в дерьме,
а в тюрьме не страшно,
если цвет отечества в тюрьме.
В дни духовно крепостные,
в дни, когда просветов нет,
тюрьмы — совести России
главный университет.
И спасибочко, доносчик,
что властям, подлец, донес,
и спасибочко, извозчик,
что в тюрьму, отец, довез.
Вот уже ее ворота.
Конь куражится, взыграв.
Улыбается Володя.
Арестован — значит, прав.
Благодушный рыхлый пристав
с ним на «вы», а не на «ты».
У него сегодня приступ
бескорыстной доброты.
Мальчик мягкий, симпатичный,
чем-то схож с его детьми.
Сразу видно — из приличной,
из начитанной семьи.
Замечает пристав здраво:
«Тюрем — много, жизнь — одна.
Что бунтуете вы, право?
Перед вами же стена. »
Но улыбка озорная У Володи:
«Да, стена,
только, знаете, — гнилая.
Ткни — развалится она».
Обмирает пристав, ежась:
«Это слышу я стрезва?
Неужели есть возможность,
что она того. разва. »
Для него непредставимо,
что развалится режим,
как давным-давно для Рима,
что падет прогнивший Рим,
как сегодня на Гаити
для тонтонов Дювалье,
и в Мадриде на корриде,
и на греческой земле.
Топтуны недальнозорки.
Заглянуть боясь вперед,
верят глупые подпорки,
что стена не упадет.
А смеющийся Ульянов
ловит варежкою снег,
и летит буланый, прянув,
прямо в следующий век.
Там о смерти Че Гевары,
как ацтеки о богах,
мексиканские гитары
плачут, струны оборвав.
Но за ржавою решеткой
нацарапано гвоздем
по-Володиному четко:
«Мы пойдем другим путем».
Может, слышится в Китае:
«Перед вами же стена. »,
а в ответ звучит: «Гнилая.
Ткни — развалится она».
И в отчаянном полете
карусельного коня
продолжается, Володя,
вечно молодость твоя.
Бедный пристав — дело скверно.
Не потей — напрасный труд.
Что ломает стены? Вера
в то, что стены упадут!
Ленина в Казани становится все меньше
Сгорел дом, в котором вождь пролетариата сказал свои знаменитые слова: «Стена, да гнилая, — ткни, и развалится. »
В Казани уничтожен очередной памятник истории — сгорел дом № 15 по улице Муштари, в котором декабрьской ночью 1887 года за участие в студенческой сходке был арестован 17-летний Владимир Ульянов, студент Казанского университета.
Считается, что именно здесь во время ареста и произошел знаменитый диалог между юным Ильичом и жандармом, который укоризненно заметил: «Ну что вы бунтуете, молодой человек, — ведь перед вами стена!». На что будущий вождь мирового пролетариата ответил: «Стена, да гнилая, — ткни, и развалится!».
Плачевная судьба дома, отмеченного мемориальной доской и барельефом основателя Советского государства, была предрешена, когда из него съехала библиотека. Бесхозное двухэтажное строение с пустыми глазницами окон и сорванными с петель дверями, облюбовали бомжи. Похоже, трагедия свершилась по сугубо революционной «технологии»: из искры возгорелось пламя!
К приезду пожарных дом выгорел дотла. Под головешками обнаружили труп человека.
Впрочем, огнеборцы, да и соседи не сомневаются, что это был поджог. Уж слишком стремительно распространилось пламя, будто эту «воронью слободку» подожгли одновременно с четырех сторон. Ни для кого не секрет, что с помощью «красного петуха» заинтересованные «структуры» избавляются от исторических объектов, мешающих элитной застройке в центре города.
Экскурсионный маршрут по ленинским местам Казани с каждым годом становится короче, ужимаясь, словно шагреневая кожа. Снесен дом с мемориальной доской в Профессорском переулке, в котором когда-то жила семья Марии Ульяновой. Ликвидирован Ленинский мемориал в Казанском университете. В руинах здание гостиницы (бывшие «Сибирские номера»), где в 1890 году останавливался Ильич…
А ведь каких-то 20 лет назад за подобную «халатность» градоначальника Казани без разговоров отправили бы в Сибирь, по ленинским местам.
Читайте новости «Свободной Прессы» в Google.News и Яндекс.Новостях, а так же подписывайтесь на наши каналы в Яндекс.Дзен, Telegram и MediaMetrics.
Расслабляемся в термах, погружаемся в историю, угощаемся сибирскими деликатесами
Новую угрозу России и Китаю в Азиатско-Тихоокеанском регионе американцы создают ценой крупнейшего скандала с союзниками по НАТО
Янки утверждают, что нашли способ, как расправится с русским подводным флотом, правда, денег не хватает
ЛитЛайф
Жанры
Авторы
Книги
Серии
Форум
Майсурян Александр Александрович
Книга «Другой Ленин»
Оглавление
Читать
Помогите нам сделать Литлайф лучше
Впрочем, как мы можем судить, Ленин и без помощи Александра Федоровича сумел прекрасно «сориентироваться в том, что происходит». А вот самому Керенскому это удалось не слишком хорошо…
Когда в июне 1917 года Керенский и Ленин по очереди выступали с трибуны I съезда Советов, военный министр напомнил между прочим, сколь плачевно для революционеров закончилась французская революция (приходом к власти императора Бонапарта, а затем и Реставрацией).
— Наша задача, — заявил он с воодушевлением, — не допустить такого же печального конца и русской революции 1917 года. Наша задача заключается в том, чтобы дать возможность товарищу Ленину и дальше говорить здесь, а не возвращаться обратно в Швейцарию…
Сам Ленин, разумеется, считал подобное желание «остановить историю» наивным и заслуживающим только смеха… Да и возможность свободно «говорить здесь» при власти Керенского у него сохранялась еще только один месяц…
Директор гимназии Федор Керенский тоже серьезно повлиял на судьбу Владимира Ульянова. И дело не только в переданной им любви к русской литературе. В 1887 году Владимир уже считался братом тяжкого государственного преступника, но, несмотря на это, Керенский подписал ему самую хвалебную характеристику и наградил золотой медалью за успеваемость. Это позволило Ульянову поступить на юридический факультет университета…
Много десятилетий спустя у Александра Керенского — к тому времени уже давнишнего эмигранта — спросили, как он считает, смог бы Ленин возглавить страну, если бы Федор Керенский, наоборот, исключил его из гимназии. Александр Федорович глубоко задумался, а после сказал: нет, Ленин все равно должен был победить…
«Стена, да гнилая — ткни, и развалится!» В 1887 году Владимир Ульянов поступил на юридический факультет Казанского университета. На вопрос двоюродного брата, почему он решил стать юристом, Владимир отвечал: «Теперь такое время, нужно изучать науки права и политическую экономию. Может быть, в другое время я избрал бы другие науки…»
Но проучился Ульянов недолго, всего несколько месяцев. 4 декабря студенты устроили сходку. Они выдвигали вполне умеренные, либеральные требования. Однако четыре десятка зачинщиков сходки (и в их числе Ульянова) в тот же день арестовали. Их продержали под стражей несколько дней, а потом выслали из Казани. Всем им пришлось покинуть университет.
Согласно показаниям университетского начальства, Владимир Ульянов еще за два дня до сходки вел себя подозрительно: проводил время в курительной (хотя сам не курил), «о чем-то шушукаясь» с товарищами. А 4 декабря «бросился в актовый зал в первой партии», одним из первых несся по коридору, выкрикивал что-то, махал руками, воодушевляя этим остальных. Его видели «в первых рядах, очень возбужденного, чуть ли не со сжатыми кулаками».
После этих событий Ульянова выслали в Кокушкино под Казанью, в имение матери, под гласный надзор полиции. Эта «ссылка» продолжалась до октября следующего года. Все это время Ульянов усиленно читал…
Один из хрестоматийных эпизодов в жизни Владимира Ильича — его разговор с полицейским после первого ареста. Вот как излагал эту историю большевик Владимир Адоратский:
«Владимир Ильич вспомнил, между прочим, один случай в связи со студенческими беспорядками, случившимися в конце 1887 года. В чем было дело и из-за чего произошла вся история, Владимир Ильич тогда уже не помнил. Но он помнил один разговор с арестовавшим его приставом, который вез его на извозчике. Владимир Ильич так живо рассказал мне этот разговор, что он мне врезался в память. Видимо, приставу, судившему по наружности молодого студента, которому было тогда всего 17 лет, показалось, что этот молодой человек попал в историю случайно, благодаря «дурным» влияниям товарищей. Пристав заговорил:
— Ну что вы бунтуете, молодой человек, — ведь стена!
Ответ, однако, получился совершенно неожиданный.
— Стена, да гнилая — ткни, и развалится! — отвечал Владимир Ильич.
Приставу оставалось только ужаснуться такой нераскаянности и закоренелости…»
«Юридически — значит фальшиво». После исключения из Казанского университета Владимира Ульянова не хотели принимать на учебу в другие подобные заведения. Ему припоминали то, что он брат казненного революционера, да и сам отчислен за вольнодумство. Владимиру пришлось изучать науки самостоятельно. В 1891 году он успешно сдал экзамены экстерном при юридическом факультете Петербургского университета.
Вскоре он стал помощником присяжного поверенного и оказался, возможно, самым молодым адвокатом России. Но дела, в которых он участвовал в Самарском суде, в основном касались мелких краж и особенной славы юному юристу не снискали.
Наиболее известное из судебных дел Владимира Ульянова — уголовное дело портного В. Муленкова, обвинявшегося в богохульстве. Есть даже картина, изображающая речь Ульянова на этом процессе. Портной провинился в том, что при свидетелях «матерно обругал Бога, Пресвятую Богородицу и Пресвятую Троицу». Вина его усугублялась тем, что заодно он «ругал царскую фамилию» и самого государя императора. И все же молодой адвокат добился для своего подзащитного не самого строгого приговора — одного года тюрьмы.
Всего же известны дела 24 подсудимых, которых довелось защищать Ульянову. В большинстве случаев он так или иначе добивался смягчения участи своих подзащитных. Часто это бывали совсем мелкие дела. Так, один его клиент обвинялся в краже старого белья стоимостью 10 копеек. В этом деле Владимир Ильич добился полного оправдания своего подзащитного. Его подельника, которого защищал другой адвокат, присяжные признали виновным.
Вести дело Ф. Красикова, богатого купца первой гильдии, Ульянов отказался. Купец самолично явился к нему:
— Вот я к тебе и пришел, выгораживай меня!
— Не могу, не мастер, — ответил на это Владимир Ильич.
— Я ведь не даром прошу, — настаивал купец. — Грабь сколько хочешь!
Однако Ульянов повторил свой отказ.
— И за что он меня обидел, — недоуменно жаловался потом купец, — не пойму!
Своим коллегам Владимир Ильич объяснил:
— Заведомого вора защищать неохота!
— А я вот взял его дело, — сказал другой адвокат, — ибо поступаю по незыблемому закону правосудия: каждый, будь он даже вор, имеет право взять себе защитника!
— Против права вора брать себе защитника, — парировал Ульянов, — не возражаю, отвергаю только право защитника брать воровские деньги за защиту!
В суде Ульянов выступал, облачившись в парадный фрак отца. Вместе с фраком носил, как и полагалось, цилиндр… Большевик Григорий Зиновьев писал: «В.И. всегда в очень юмористических тонах рассказывал о немногих днях своей адвокатской «практики».
Позднее Владимир Ильич очень любил приводить «удачное» изречение Бебеля о юристах: «Юристы самые реакционные люди на свете». И слова Маркса: «Юридически — значит фальшиво».
«Это просто святая». Может показаться загадочным — родители Владимира Ильича вовсе не сочувствовали революции, но все их дети, кроме рано умершей Ольги, выросли революционерами. Александр, как сказано выше, стал террористом-народовольцем, все остальные — социал-демократами, большевиками. Как это объяснить?
Вероятно, сама атмосфера тех лет лепила из образованных людей революционеров — точно так же как спустя столетие она лепила из них диссидентов… Марии Александровне Ульяновой выпала нелегкая судьба: случалось, что все ее дети, кроме Владимира, находившегося в эмиграции, сидели за решеткой. Бывший большевик Георгий Соломон вспоминал, как Владимир Ильич при нем однажды заговорил о своей матери. Его взгляд «вдруг стал мягким и теплым, каким-то ушедшим глубоко в себя, и он полушепотом сказал мне: «Мама… знаете, это просто святая…»
Хрестоматийный рассказ о Марии Александровне: однажды в 1899 году она пришла в столичный департамент полиции с очередным ходатайством за Владимира Ильича. И директор департамента ехидно бросил ей, не стесняясь присутствия других посетителей: «Можете гордиться своими детками — одного повесили, и о другом также плачет веревка».
Стена да гнилая ткни и развалится
I. ПАМЯТНИК БОЛЬШЕВИКУ
На одной из площадей великой Москвы возвышается гранитный памятник. В стремительном движении вперед, как бы торопясь на рабочее подпольное собранье, застыл на высоком постаменте стройный, с открытым русским лицом и небольшой бородкой, скромно одетый человек… Пачка номеров нелегальной большевистской «Искры» прижата правой рукой к груди. Смело и проникновенно устремлены вперед глаза. С чуть заметной улыбкой, озарившей спокойное, мужественное лицо, всматривается он вдаль.
Скульптору удалось запечатлеть главнейшие черты характера этого человека: убежденность в правоте своего дела, мужество, приветливость, простоту… Кажется, что вот сейчас, через минуту, раздастся звучный, громкий голос любимого московскими рабочими большевика-агитатора, сверкнет веселая шутка, меткое ироническое сравнение.
Четко, глубоко высечены в граните постамента буквы: Николай Эрнестович Бауман. 1873–1905.
И под этой датой увековечены слова Владимира Ильича Ленина из некролога, написанного великим вождем российского пролетариата в тот же день, как телеграф принес тяжелую весть о гибели Баумана:
«Пусть послужат почести, оказанные восставшим народом его праху, залогом полной победы восстания и полного уничтожения проклятого царизма!»
В постамент памятника вмонтированы три бронзовых барельефа. На них запечатлены яркие, незабываемые страницы жизни славного ленинца. Вот одиночка-камера Петропавловской крепости. В глубокой задумчивости стоит заключенный у маленького и узенького, забранного решеткой окна. Двадцать два месяца провел Бауман в сырых и холодных крепостных казематах, но вышел оттуда таким же твердым, убежденным революционером, с несгибаемой волей и уверенностью в победе пролетариата, каким он был в рядах борцов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».
На втором барельефе запечатлен побег десяти заключенных-искровцев из киевской Лукьяновской тюрьмы. Быстро и ловко поднимаются узники по веревке на высокую тюремную стену. Среди них вдохновитель и организатор этого смелого побега — Николай Бауман.
И на последнем барельефе изображен заключительный, трагический эпизод славной жизни непоколебимого большевика — убийство Баумана 18 (31) октября <Даты в скобках — до новому стилю.>1905 года на Немецкой улице. Пламенный большевик склонился на руки товарищей, шедших вместе с ним на освобождение из Таганской тюрьмы политических заключенных. Склонилось и красное знамя, которое он гордо и победоносно нес всю свою яркую, целеустремленную жизнь…
«Убийство Н. Э. Баумана показывает ясно, что царский манифест 17 октября был ловушкой… Чего стоят все эти обещанные свободы, пока власть и вооруженная сила остается в руках правительства?»
Вокруг памятника заботливо и любовно работают десятки молодых, проворных и крепких рук. Весной и летом пионерские алые галстуки соперничают с нежными розовыми красками тюльпанов, маков.
У самых барельефов на фоне черного гранита, как капли крови, пламенеют алые гвоздики.
Пионеры детского Дома культуры Бауманского района украшают подножие памятника цветами, заботливо выращенными юными натуралистами.
В особенности оживленно и радостно бывает на площади имени Баумана в дни великих праздников советского народа — 1 мая и 7 ноября. Под громкие звуки оркестров, под победный шелест тысяч алых полотнищ нескончаемым потоком движутся колонны демонстрантов Бауманского района мимо памятника большевику, отдавшему свою жизнь в борьбе за победу трудящихся. И когда у памятника «дяде Коле», как любовно и ласково звали Николая Эрнестовича рабочие Сокольников. Пресни, Замоскворечья, Лефортова, появляются новые и новые ряды победившего рабочего класса, — кажется, что в ответ на аккорды духовых оркестров, в ответ на радостные песни и возгласы советских людей раздается громкое приветствие непоколебимого большевика-ленинца, его любимое изречение:
— Делать — значит сделать.
II. НА ПРОСТОРАХ ЗАВОЛЖЬЯ
В одном из больших поволжских городов — в Казани — с конца шестидесятых годов жила семья ремесленника Эрнеста (Евграфа) Андреевича Баумана. Он переселился в Казань из Прибалтики, из Митавской губернии, и открыл здесь небольшую столярную мастерскую. Хорошо владея столярным ремеслом, Эрнест Андреевич стал впоследствии искусным мастером: он принимал и с завидной тщательностью и аккуратностью выполнял всевозможные заказы, вплоть до обточки бильярдных шаров, различных украшений из кости и т. п. Большая добросовестность, любовь к делу всегда отличали его работу, и в первый период жизни семьи Бауманов в городе владелец столярной мастерской не жаловался на отсутствие или недостаток заказов. На первых порах, пока семья была еще малочисленной, заработки обеспечивали безбедное существование трудолюбивого ремесленника. Его жена Мина Карловна вела домашнее хозяйство. Она следила за чистотой в небольшой, но уютной квартире семьи Бауманов на Петропавловской улице, хлопотала о зимних запасах, заготовках впрок овощей и моченых яблок, которые особенно любили дети.
У Эрнеста Андреевича и Мины Карловны было четыре сына (Александр, Николай, Эрнест, Петр) и дочь Эльза. Николай Эрнестович Бауман родился 17 (29) мая 1873 года в Казани в доме № 13/14 на углу Петропавловской и Малой Проломной улиц (после Октябрьской революции переименованы в Банковскую и Профсоюзную улицы).
Семья Бауманов была работящей, дружной: каждый стремился, по мере возможности, помочь другому. Родители старались во что бы то ни стало дать своим детям образование. Но в дальнейшем, когда работы в мастерской отца стало меньше и заказы на изготовление или ремонт мебели сильно сократились, один из братьев, Александр, перестал учиться и стал работать вместе с отцом за верстаком, так как отцу пришлось отказаться от помощи подмастерьев.
Молодой Бауман подрастал в окружении ремесленной, трудовой жизни. Напротив дома, где он родился, возвышался старинный Петропавловский собор, а вокруг ютились многочисленные полукустарные мастерские, лавчонки. Неподалеку находился и «толчок» — огромный рынок, на котором торговали ремесленники, кустари, приезжие крестьяне. Здесь всегда можно было встретить представителей самых разнообразных профессий, национальностей, сословий. Рыбаки с «низовья» — из Астрахани, Царицына; калмыки закаспийских степей; бурлаки из Мордовии и Чувашии; бойкие кустари — ярославцы и владимирцы, — все они с раннего утра торговали, спорили, рассказывали в маленьких трактирах и харчевнях о житье-бытье в своих далеких кочевьях, деревнях и посадах.
С ранних лет Коля Бауман жил не замкнуто, не в четырех стенах родительского дома, а в общении с разносторонним и разнохарактерным рабочим людом. Широкая, шумная, живая жизнь, волной проходившая здесь же, рядом с домом Бауманов, повлияла и на развитие любознательности, интереса ко всему окружающему в характере ребенка.
С самого раннего детства в Коле заметны были исключительная резвость, сообразительность и любознательность.
Еще будучи совсем ребенком, лет четырех-пяти, он часами не отходил от токарного станка, на котором старый мастер — резчик по дереву и по кости — точил такие занимательные, бегающие по зеленому бильярдному сукну блестящие белые шары. Мальчик нередко просил старого мастера Нефедыча (Крылова, работавшего в мастерской Эрнеста Андреевича) «покатать колесо» и с наслаждением, с звонким детским смехом бежал за проворным, казавшимся совсем живым, юрким бильярдным шаром. С неослабным интересом следил мальчик и за чудесным превращением мертвого, бездушного куска блестящей кости в изящные резные вещицы-украшения: в маленьких слонов, замысловатые цветы и брошки. И до самозабвения Коля увлекался одной из любимейших забав каждого мальчика, дающей так много воображения и фантазии, — сооружением и запуском высоко-высоко в синеющее волжское небо огромных бумажных змеев. Они поистине напоминали целое сооружение. В столярной мастерской было вдоволь и всякого рода клея, и дранок, и плотной обойной бумаги. Поэтому змей не просто клеили, а прямо-таки строили со всевозможными украшениями в виде особой рамы для использования силы боковых воздушных течений, замысловатых трещоток, разноцветных, с бахромой хвостов. Даже взрослые невольно останавливались и долго следили глазами за огромным, чуть ли не в сажень величиной, воздушным кораблем, со сдержанным гуденьем уплывавшим на тонкой, но прочной бечеве в бездонную синь поволжского осеннего неба, — ведь осенью над широкими просторами Волги целым «неделями дует ровный сильный ветер.
«Стена, да гнилая.» В. И. Ульянов (Ленин)
С известного сайта Change.org приходят обновления от авторов ранее подписанных мною петиций.
А это с сайта «Ленин. Революционер, мыслитель, человек»: «Владимир Ильич поражал сокурсников своей активностью, умением везде поспевать. Его знали как неутомимого члена Симбирского землячества. Однако очень немногим была известна его причастность к нелегальным революционным кружкам.
«Собрало нас сюда, — говорилось в петиции, — не что иное, как сознание невозможности всех условий, в которые поставлена русская жизнь вообще и студенческая, в частности. ».
Далее авторы петиции формулируют 10 смелых требований, которые адресовались не только администрации университета, но и правительству. Среди них требование: об издании для всех университетов страны единого устава, не похожего на ныне действующий, устранении контроля администрации над частной жизнью студентов; предоставлении студентам права сходок, а также создании гласного студенческого суда, решения которого обязательны и для профессорской коллегии; предоставлении студентам права распределять стипендии и пособия; уничтожении всякого рода препятствий, затрудняющих доступ в учебные заведения; восстановлении студентов, ранее уволенных за участие в «беспорядках» и другие 25.
Долго увещевал участников сходки «достопочтенный» ректор. Однако его апелляции к совести собравшихся, к «законности», его убедительные просьбы «опомниться» и разойтись по домам большого успеха не имели. Не изменил, в сущности, положения и приход в актовый зал некоторых профессоров, также пытавшихся воздействовать на студентов.
Совсем иначе приняли участники митинга появление в зале и короткое выступление своего любимца, профессора чистой математики В. В. Преображенского. Его слова о том, что в знак солидарности со студентами он уходит из университета были встречены громом аплодисментов. Разделяя образ действий Преображенского, многие студенты (около 100 человек), в том числе и В. Ульянов, тотчас же вынули из карманов свои входные билеты и стали их демонстративно бросать, кто на стол, кто на кафедру, за которой все еще стоял побледневший ректор.
Выделил в тексте жирным шрифтом то, что посчитал нужным и важным.
И в том числе про профессора В. В. Преображенского.
Вот такой был НАСТОЯЩИЙ профессор Преображенский!
К сожалению, он неизвестнен широким массам.
Зато известен эгоист, мещанин и просто г@внюк (это всё моё ИМХО, подчёркиваю) профессор Преображенский, персонаж из «Собачьего сердца» белогвардейца (оставшегося таким и в СССР) Булгакова и экранизации этого «великого произведения» экс-товарищем господином Бортко.
Картина, на которой изображено событие того далёкого дня 4 (16 по новому стилю) декабря 1887 года: «Якупов Х. А. (1919-2010) В. И. ЛЕНИН НА СТУДЕНЧЕСКОЙ СХОДКЕ В КАЗАНСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ В 1887 г. Холст, масло.» Опубликовано на сайте: «Государственное управление в России в портретах с IX по XXI век» http://deduhova.ru/statesman/vladimir-ilich-lenin-ulyanov/
То, что написано на этом сайте в тексте этой статейки «Владимир Ильич Ленин (Ульянов)»: читать не рекомендую. И думаю понятно, почему.
P. S. Уже несколько дней не могу зайти в свой ЖЖ-аккаунт (не могу авторизоваться), после того, как очистил историю (и в том числе куки, кэш) браузера (Яндекс браузера, на котором давно достаточно и проблем никаких подобных не было раньше). Обратился в Службу поддержки пользователей LiveJournal, написал (нажав на кнопку «Помощь» на странице ЖЖ и заполнив формуляр), запрос № 2109963 был зарегистрирован 08 февраля 2020 г., ответ от представителя этой Службы поддержки пришёл на указанную мною мою электронную почту лишь поздно вечером 10 февраля, в нём были незамысловатые советы, как попытаться войти в аккаунт, я все эти «упражнения» выполнил, результата никакого и об этом написал в комментарии к запросу, перейдя по ссылке и авторизовавшись через другой браузер.
Сегодня нажав на ссылку (для перехода на страницу моего запроса) читаю: » Ошибка У вас нет прав, чтобы увидеть этот запрос.«
Всё в стиле «правового государства диктатуры закона» под триколором и двухголовым орлом, реставрированными в 1991-1993 годах.