Иезуитские соглашения что это
Орден иезуитов. Их цель и деятельность в России. Что значит «иезуитский»?
История ордена
Эмблема иезуитов. Фото: Depositphotos
Более изысканным методом борьбы с протестантами стал орден иезуитов. Они занимались наукой, образованием и миссионерской деятельностью. Иезуит Франциск Ксаверий был одним из тех, кто принес католичество в Индию, на Цейлон, в Китай и Японию.
Карта миссионерства Франциска Ксаверия. Источник: Wikimedia
Руины редукции Сан-Мигел-дас-Мисойнс в Бразилии. Фото: Wikimedia
По мнению критиков, иезуиты часто были непримиримы в насаждении католицизма. Их обвиняют в антисемитизме и исламофобии.
Иезуиты в России
С течением времени иезуиты из-за своей учености и всемогущества стали вызывать все больше подозрений у Рима и светских властей государств Европы. В 1773 году Папа Римский Климент XIV упразднил орден иезуитов, их стали изгонять из Франции, Испании, Португалии, германских земель.
Тогда иезуиты и осели в России. Екатерина II отказалась следовать указу Папы Римского и приютила у себя ученых католиков. Кроме того, с присоединением к Российской империи польских земель под юрисдикцией Петербурга оказались сразу четыре иезуитских колледжа.
Кафедральный Собор Святого Франциска Ксаверия в городе Гродно (Белоруссия). Бывший монастырь иезуитов. Фото: Wikimedia
Император Александр I, в отличие от своей бабушки, увидел в иезуитах опасность. Те стремились обратить все больше людей в свою веру, что раздражало царя. В 1820 году он приказал выслать иезуитов из России. К тому же, в Европе Общество Иисуса было восстановлено в правах в 1814 году.
Что значит «иезуитский»?
В русском языке слово «иезуитский» первоначально обозначало «связанный с иезуитами». Однако с течением времени оно приобрело значение «изощренно коварный», «лицемерный», «лукавый».
«Псы Ватикана»: Красное, чёрное и радужное в истории ордена иезуитов
485-летие основания Игнатием Лойолой иезуитского ордена – повод напомнить о роли Римско-католической церкви в истории России последних столетий
«Красное и чёрное» Стендаля и «Агасфер» Эжена Сю, «Псы Господни» Валентина Пикуля и «Пражское кладбище» Умберто Эко – лишь малая толика литературных произведений, посвящённых ордену иезуитов. «Духовному» ордену, созданному одним из самых известных католических деятелей позднего Средневековья Игнатием (Игнасио) де Лойолой в Париже, на Монмартре, ровно 485 лет назад, 15 августа 1534 года.
Интерес светских литераторов к этой закрытой, а потому обросшей тайнами организации сравним, пожалуй, только с историей тамплиеров, ещё более загадочной и мифологизированной. Но почему этот католический орден, членом которого является сегодняшний Римский папа Франциск, либеральный гуманист, защитник нелегальных иммигрантов и всевозможных меньшинств, поистине демонизирован? Какова роль ордена в истории нашей страны, где с 1820 по 1917 год деятельность иезуитов была строжайше запрещена? И, наконец, является ли «иезуитская политика», прочно вошедшая в число русских фразеологизмов, сегодняшним ватиканским мейнстримом? Попробуем разобраться.
«Красное»
Кроваво-красное XVI столетие стало для Римско-католической церкви одним из самых тяжёлых за всю её историю после Великой схизмы века XI. Давно назревавшая Реформация охватила значительную часть Центральной и Западной Европы. С началом активной деятельности Мартина Лютера, преданного анафеме папой Львом X в 1520 году, протестантизм в его различных изводах распространялся во многих странах, оказавшись ближе и понятнее латинства (римо-католицизма) для миллионов простых обывателей и политически выгоднее для правителей целого ряда европейских стран.
Восстановить позиции и престиж Римско-католической церкви было непросто, и основная тяжесть этой задачи ложилась на монашеские ордена, которые в обилии стали возникать в 1520-е годы: театинцы и капуцины, варнавиты и бонифраты, урсулинки и, наконец, иезуиты (строго говоря, не монашеский, а духовный орден). Все они ставили задачей возвращения к чистым идеалам христианской аскезы и активной просветительско-миссионерской деятельности.
С этими же искренними идеалами выступил и создатель иезуитского ордена Игнатий Лойола, на тот момент (уже упомянутый 1534 год) ещё относительно молодой доктор теологии баскского происхождения, получивший великолепное образование в Париже. Он искренне горел верой, желал миссионерствовать на Святой Земле, обращать в христианство мусульман, ну и, конечно, одолеть стремительно расширявшую свои владения Османскую империю.
Фото: www.globallookpress.com
По сути, Лойола решил создать не просто монашеский орден, каковых к тому времени уже было немало, но настоящую папскую армию, а точнее, этакий «церковно-политический спецназ». Один из лучших специалистов по иезуитскому ордену профессор Боннского, Марбургского и Лейпцигского университетов Генрих Бёмер (1869 – 1927) в своей неоднократно издававшейся на русском языке книге «Иезуиты» писал:
Решившись, согласно данному обету, предложить папе услуги своей конгрегации, он преобразовал её 1) в постоянную организацию и 2) в общество священников для выполнения внутренней миссии или своего рода католическую армию спасения под верховным командованием папы, ибо он видел её применение и на военной службе, и потому, отправляясь в начале 1537 года в Рим, он дал своему обществу название, под которым оно ведет борьбу и в наше время, – «Дружина Иисуса».
Справедливости ради нужно сказать, что поначалу у иезуитов не заладились дела с инквизицией (с которой их часто ошибочно отождествляют). Вплоть до того, что Лойолу обвинили в ереси. И только в 1540 году папа Павел III официально утвердил создание нового ордена, обратившись к иезуитам как к «правительству воинствующей церкви». С этого момента именно этот орден стал своего рода «передовым отрядом» Контрреформации.
Иезуиты активно проповедовали, занимались благотворительностью, боролись с социальными пороками (в том числе создавая дома-убежища для проституток, решивших оставить своё «ремесло»). И надо признать, именно эта деятельность привела к тому, что протестантская Реформация был приостановлена. Но главным принципом, возведённым Лойолой в абсолют, стало беспрекословное подчинение ему самому и через него – римскому папе. Постепенно этот принцип вытеснил и христианскую аскезу, и просветительские труды, приведя иезуитов к их пресловутой сомнительной «славе».
Уже в конце XVI века отчётливо прорисовалось то, что позднее назвали «иезуитской моралью». Так, испанский иезуит Хуан де Мариана в 1599 году написал книгу «De Rege», где изложил концепцию «тираноубийства», согласно которой правитель-тиран может быть низложен и даже убит, если будет виновен в оскорблении Римско-католической церкви.
Иезуит Хуан де Мариана. Фото: www.globallookpress.com
Очевидно, в первую очередь, речь шла о протестантских правителях, но была вполне применима и к Государству Российскому, в которое иезуиты в это время устремились. Это стало закономерной радикализацией римо-католической ультрамонтанской идеологии, подразумевавшей подчинение всех светских монархов римским папам.
К слову, эта иезуитская идеология мало отличалась от недавней практики трагически известной «Варфоломеевской ночи» (к организации которой иезуиты причастны не были), когда только в Париже в ночь на 24 августа 1572 года католики убили около 2 тысяч протестантов-гугенотов, а всего в погромах тех дней погибло порядка 30 тысяч человек. Стоит заметить, что в России в эту же самую эпоху за десятилетия правления царя Ивана Грозного от его репрессий погибло значительно меньше людей.
«Чёрное»
Известны споры Грозного с Поссевином, где он огорошил «западника» вопросом, для чего они бреют подбородок; и ещё другой случай, где невежливо отвечавшему кардиналу Великий Князь Московский велел прибить шляпу гвоздём к голове.
Разумеется, иезуиты не простили подобное «московитам», а потому сразу же активизировались на восточном направлении, в первую очередь, в находящейся в состоянии перманентной войны с Государством Российским Речи Посполитой.
Вот как описывает эту политику иезуитского ордена русский философ-славянофил Юрий Самарин в своей работе «Иезуиты и их отношение к России»:
Увидав совершенную невозможность убедить, заговорить или обольстить Москву, Поссевин присоветовал папе круто повернуть атаку от центра к окружности и направить главные батареи не на Москву, а на Вильну и Киев, употребив в дело. материальную силу и государственное владычество Польши. Один этот совет и план кампании, составленный Поссевиным, для отклонения юго-западной России от естественного ее тяготения к Москве и Византии, для систематического подкупа высшего православного духовенства и для введения латинства, не касаясь на первых порах обрядовой стороны Православия.
Антонио Поссевино. Фрагмент картины Яна Матейко «Стефан Баторий под Псковом» (1872). Фото: www.globallookpress.com
Именно эта политика привела к трагически известной Брестской унии 1596 года, ставшей началом антирусского и антиправославного проекта, который и сегодня активно реализуется в землях Юго-Западной Руси, ныне именуемой «Украиной» (а в меньшей степени и в Белоруссии). Следующим этапом стало участие иезуитов в польско-литовской интервенции времён Смутного времени. Отлично осознавая самозванство первого и второго Лжедмитриев, иезуиты активно их поддерживали, по сути, являясь идеологами вторжения. И были выдворены из нашей страны вместе с польско-литовскими интервентами в 1612 году.
Но, как говорится, «мы их в дверь, а они в окно». Во второй половине XVII века, ознаменованной русским церковным расколом и началом западнических реформ в России, иезуиты вновь проникли в наши земли. Однако царь Пётр I, будучи западником, всё же не жаловал латинян и в 1719 году распорядился выслать всех иезуитов за границу. Но они вновь проникли в Россию при Екатерине II, однако уже «естественным путём»: в ходе разделов Речи Посполитой.
Как это ни парадоксально, но в это время, на рубеже XVIII – XIX веков именно Россия стала прибежищем иезуитов, против которых начались репрессии в самой Римско-католической церкви. Папа Климент XIV в 1773 году, исходя из чисто политических оснований, закрыл иезуитский орден, а уже годом спустя «неожиданно» скончался. Слухи о том, что он был отравлен иезуитами, опровергнуть или подтвердить, конечно же, невозможно.
В Российской империи представители иезуитского ордена продолжили свою прежнюю антиправославную политику, активно занимаясь прозелитизмом – обращением в римо-католицизм представителей российского дворянства. Разумеется, в основном ориентируясь на наиболее знатных и влиятельных деятелей. Главный католический храм Империи, собор святой Екатерины в Санкт-Петербурге, принадлежал иезуитам. Это продолжалось до 1816 года, когда император Александр I сначала распорядился выслать представителей ордена из столицы, а в 1820 году вообще из России.
Император Александр I. Фото: www.globallookpress.com
В итоге в российский Устав о паспортах был внесён следующий пункт:
Иезуиты ни под каким видом и наименованием не впускаются в Россию. Российские Миссии и Консульства всякий раз при выдаче паспортов едущим в Россию духовным должны требовать от них письменного объявления, что они ни по чему не принадлежат и не принадлежали к иезуитскому ордену, и о таковых объявлениях упоминать не только в донесениях Министерству Иностранных Дел, но и в самых паспортах. Высланным же из России иезуитам, хотя бы они и представили свидетельства об оставлении ими иезуитского ордена, выдавать паспорта на возврат в Россию вовсе запрещается.
Тем не менее, и до 1917 года, и после иезуиты не прекращали своей деятельности на территории нашей страны. Разумеется, проводя её подпольно. Впрочем, отношение к ним даже среди римо-католиков постепенно становилось всё менее уважительным. И, несмотря на то что в постсоветской России орден получил официальную регистрацию, с его деятельностью за последние десятилетия связан только один трагический скандал: в 2008 году в московской квартире на Петровке были убиты два клирика-иезуита Виктор Бетанкур и Отто Мессмер. Как тогда писала пресса, убийство произошло в итоге гомосексуальной оргии.
«Радужное»
Казалось бы, что общего у некогда весьма консервативного ордена, в публицистике нередко именуемого «псами Ватикана», с наиболее аморальными проявлениями современного мира? Да, иезуиты и раньше отличались особым цинизмом, однако распространялся он исключительно на врагов Римской курии. Ответ очевиден: если политические интриги становятся главными, заслоняя личное благочестие и христианские добродетели, то рано или поздно произойдёт и полное нравственное падение. Это и произошло с иезуитским орденом. Так, даже сами католики признают (цитирую активного русскоязычного блогера-католика, выступающего под ником «Ivan Renard»):
Некогда самый деятельный орден, самый католический, если можно так сказать, теперь совсем не то, что создавал Игнатий Лойола. В первую очередь, доктринально – за последние 50 лет иезуиты стали, по сути, протестантами, все ультралиберальные и чуждые католичеству идеи исходят от них (разрешение на аборты, эвтаназию, контрацепцию, разводы, однополые браки, как вишенка на торте – женщины-священницы, ну и так далее). Внешне они тоже изменились – не носят духовной одежды, не любят указывать на свой сан, всячески показывая, какие они современные и близкие к народу.
Более того, сегодняшний глава ордена иезуитов Артуро Соса Абаскаль, как и папа Франциск, является выходцем из Латинской Америки, где особенно широко распространились либерально-модернистские течения в римо-католическом богословии. В 2017 году Соса «прославился» скандальными заявлениями, согласно которым диавол является лишь «символической фигурой», выражающей зло, а женщины со временем могли бы войти в состав духовенства.
Всё это, наряду с либерально-обновленческой политикой папы-иезуита Франциска, только усугубляет отпадение не только иезуитского ордена, но и всей Римско-католической церкви от святоотеческого христианства.
Артуро Соса Абаскаль. Фото: www.globallookpress.com
И в этих условиях возрождение в декабре 2018 года Патриаршего экзархата Русской Православной Церкви в Западной Европе, а также тенденция к воссоединению всех западноевропейских русских православных приходов – становятся актуальными не только для православных христиан, но и тех римо-католиков, которых не устраивает «радужный» компромисс с современным миром.
Иезуит: эволюция термина
В словарях мы находим два значения слова «иезуит»: 1) член Общества Иисуса — монашеского Ордена, основанного святым Игнатием Лойолой; 2) хитрый, двуличный, лицемерный человек. Бесцеремонность и уверенность, с какими эти характеристики даются словарями, вводят читателя в искушение и заставляют его принять их за чистую монету, поверить им, их повторять и повсюду распространять. Лишь обращение к истокам этого слова, как и рассмотрение его эволюции и всех тех манипуляций, какие оно претерпело на протяжении истории, позволит освободить слово «иезуит» от этого культурного рабства.
Слово «иезуит» не было изобретено ни Игнатием, ни членами основанного им Общества Иисуса. Более того, оно даже не было принято к употреблению самим Обществом. Невозможно найти каких-либо следов этого слова ни в Конституциях Ордена, ни в официальных документах, принятых Обществом, начиная с его утверждения Папой Павлом III (1540) и вплоть до 1975 года. В написанных Игнатием Конституциях встречаются лишь выражения следующего типа: «те, кто живут в послушании Обществу», «члены Общества», «любой из нашего Общества» и другие им подобные.
Даже в официальных документах Святого Престола, вплоть до наших дней, употребляются описательные выражения, как, например: «священники… монашествующие… регулярные клирики Общества Иисуса и «сыны святого Игнатия».
В начальную эпоху существования Общества народы Южной Европы по-разному именовали последователей Игнатия Лойолы. В письме, отправленном из Испании, отец Араоз утверждает: «Некоторые называют нас инигистами (от Inigo — мирское имя Игнатия Лойолы), иные — папистами, иные — апостолами, иные — театинцами или реформированными священниками». Жители Рима часто называли их «реформированными священниками» или, еще чаще, — «театинцами», смешивая их таким образом с монашеским Орденом, основанным в 1524 году Гаэтаном из Тьенны и кардиналом Джампьетро Карафа — будущим Папой Павлом IV. Португальцы называли их «апостолами» — в честь апостола Индии Франциска Ксаверия.
Когда «сотоварищи Иисуса» прибыли в Австрию и Германию, их стали называть здесь «иезуитами». 30 декабря 1544 года Петр Канизий в письме, отправленном из Кельна в Рим о. Фавру пишет: «…что касается нас, я могу тебе сказать, что здесь нас называют иезуитами» (Braunsberger, B. P. Canisii S. J. Episn. et acta. Vol. I, p. 112). Через год он возвращается к этой теме и утверждает: «Мы продолжаем успешно развивать деятельность нашего Института, несмотря на зависть и поношение со стороны некоторых, которые даже обзывают нас иезуитами» (Braunsberger, B. P. Canisii S. J. Episn. et acta. Vol. I, p. 144). Это было весьма оскорбительно. По прошествии двух столетий слово «иезуит» приняло смысл, далеко отстоящий от значения, которое оно имело изначально и которое получило от картезианца Людольфа Саксонского (см. его известный труд: Vita Domini Nostri Jesu Christi — ex quatuor Evangeliis et approbatis ab Ecclesia Catholica Doctoribus Sedule Collecta). В его книге, появившейся в Германии около 1350 года, то есть за 190 лет до основания и официального утверждения Общества Иисуса, в главе Х первого тома (с. 28) мы читаем: «Согласно Августину… имя Иисус есть имя личное, но слово Христос есть имя нарицательное и священное; имя Христос есть имя благодати, тогда как имя Иисус есть имя славы. Следовательно, если через крещальную благодать мы зовемся христианами, то в небесной славе мы будем называться — самим Иисусом — иезуитами, то есть спасенными во имя Его». Итак, в тексте, где впервые упоминается слово «иезуит», слово это обладает особенно положительным и воодушевляющим значением.
Первое издание этой книги было осуществлено в 1474 году в Страсбурге. После этого книга была переиздана 400 раз; она часто издавалась в XV и XVI веке на разных языках: французском, каталонском (Валенсия, 1495), кастильском (Алкала, 1502), португальском (Лисбон, 1495) и т. д. К тому же эта книга получила достаточно широкое распространение еще до изобретения книгопечатания, особенно среди священников, для которых она была драгоценным источником духовных назиданий и размышлений. Такое широкое и быстрое распростране
ние книги заставляет полагать, что слово «иезуит» было известно в Европе задолго до основания Общества Иисуса. Если святой Игнатий читал «Vita Christi» — об этом мы имеем его собственное свидетельство (см. «Автобиография, № 5 — когда он находился на излечении в Лойоле) — то, вероятно, слово «иезуит» не ускользнуло от его внимания. Не исключено, что во время своего пребывания в Париже он заметил, что слово «иезуит» обладает ироническим и отрицательным значением. Действительно, слово «иезуит» часто употреблялось в эту эпоху как синоним слов «лицемер» и «фарисей».
В Италии, где в XIV и XV веках широкое распространение получило почитание имени Иисуса, народ давал имя «Gesuati» (Jesuites) членам Ордена «апостолических клириков Святого Иеронима» (основан в 1360 году Блаженным Джованни Коломбини), ибо члены этого Ордена, приветствуя друг друга, произносили фразу «Будь славен Иисус Христос», этими же словами они начинали и заканчивали свои проповеди. По причине своей краткости и удобности (так оно непосредственно указывало на принадлежность к Ордену) наименование Jesuates было сразу же принято общественным мнением, которое никогда не вкладывало в него какого-либо отрицательного или кощунственного смысла. Лишь иногда гуманисты той эпохи наделяли это наименование духом тонкой иронии.
В 1427 году святой Бернардин Сиенский был обвинен в ереси за то, что с великим рвением и пышностью насаждал и распространял культ и монограмму имени Иисуса во всех городах, куда он приходил проповедовать. Насаждаемое им благочестие казалось очень многим каким-то дерзким и недозволенным новшеством. Великий гуманист Поджио Браккиолини, апостолический писатель Римской Курии, жаловался на Jesuiete (иезуитство) Бернардина, к которому очень многие римские монахи относились как к еретику и идолопоклоннику. Предъявленные Бернардину обвинения были отданы на рассмотрение Папе Мартину V. Дело завершилось скорым и блистательным оправданием Бернардина. Верховный Понтифик Дал ему право и попросил его проповедовать и распространять почитание имени Иисуса, как и прежде вознося хоругвь с монограммой IHS (Pastor L. Storia dei Papi. Vol. I, p. 215).
Семантическая эволюция термина «иезуит» в период, предшествующий созданию Общества Иисуса, неудивительна и вполне нормальна. Естественным образом семантическая эволюция слов отражает эволюцию человеческого поведения. Однако семантическая эволюция термина «иезуит» после образования Общества Иисуса носит совершенно иной характер. Общее рассмотрение того исторического периода на протяжении которого происходила эта эволюция, почти заставляет полагать, что она была продумана, к ней стремились, ее программировали и поддерживали с величайшей настойчивостью. При этом в ее основу неизменно укладывались три следующие требования: 1) употреблять слова «иезуит» — «иезуиты» исключительно для обозначения одного или нескольких членов Общества Иисуса; 2) приписывать иезуитам разнообразные злодеяния; 3) сделать слово «иезуит» синонимом коварства и лицемерия, следовательно — бесчестности.
Как бы то ни было, даже если эволюция термина «иезуит» и не была запрограммирована, ее действительно поощряли и «задействовали» чрезвычайно успешно. Ее выпестовали прежде всего: протестантская Германия, галликанская Франция, янсенисты и иллюминаты и отчасти Англия. Порожденный всем этим антииезуитизм распространился по всей Европе и привел к упразднению Общества Иисуса.
После исчезновения иезуитов антииезуитизм успокоился, но сразу же воспрянул, как только Орден был восстановлен, и вызвал многочисленные иезуитофобские манифестации во Франции, Испании и Германии. Годы шли, времена менялись. Постепенно антииезуитизм потерял свою остроту, однако словари продолжают твердить, что слово «иезуит» означает: «член Общества Иисуса и хитрый, коварный и лицемерный человек».
Антииезуитизм прилагал усилия к тому, чтобы отождествить термин «иезуит» с позором, бесчестием. В то же время католики заметили, что слово «иезуит» — в силу присущей ему краткости, лаконичности и свойственного ему этимологического значения — есть лучшая замена для двух объемных выражений: «сотоварищ Иисуса» и «член Общества Иисуса».
Укоренение термина «иезуит» в качестве специального термина, обозначающего того, кто принадлежит новому, основанному Игнатием Лойолой, Ордену, произошло чрезвычайно быстро. Создается впечатление, что употребление этого термина было разрешено и поддержано Тридентским Собором; и хотя он не пользовался им в своих постановления, тем не менее употреблял его в ходе своих работ. Действительно, Деяния Собора свидетельствуют о том, что соборные отцы обычно называли «иезуитами» членов Общества Иисуса. Отца Диего Лаинеса именовали «генералом иезуитов». В Деяниях также содержится фраза Jesuitae fovendi sunt (следует поощрять, поддерживать иезуитов); Лиджи Фирмано, помощник Магистра соборных церемоний, в своей дневниковой записи, где говорит о распределении мест на соборном заседании 21 августа, употребляет выражения: Generali Jesuitarum Ordinem и Religionem Jesuitarum.
Быстрое и широкое распространение слова «иезуит» в католическом мире не было ни поддержано, ни осуждено Обществом Иисуса. По-прежнему иезуитам давалась рекомендация избегать употребления этого слова, но Общество Иисуса признало, что для католического мира слово «иезуит» есть не что иное, как верное и наиболее лаконичное истолкование выражений «Сотоварищество Иисуса» и «сотоварищ Иисуса» и, следовательно, заслуживает уважения.
В связи с этим небесполезно процитировать принадлежащие отцу Юлию Негроне «Толкования общих правил», первое издание которых восходит к 1613 году: «Наименование иезуит происходит не от нас, и поэтому мы никогда не пользуемся им — ни в официальном, ни в частном порядке… Мы принадлежим Сотовариществу Иисуса, мы — сотоварищи Иисуса… Хотя слово иезуит стало обиходным, мы, тем не менее, не принимаем его, так как оно не было нам дано ни Блаженным Игнатием, ни Святейшим Престолом; однако мы не отвергаем его, ибо не в наших силах приостановить или задержать порыв общественного мнения» (Negronius Julius. Regulae Communes. Tomus I, p. 338-341. Cracoviae, 1913). Однако постепенно слово «иезуит» вошло в быт и широко распространилось во всех католических кругах — мирских и церковных. Это принудило Общество примениться к духу времени. Таким образом, термин «иезуит» стал применяться внутри Ордена, но исключительно в частном порядке. Оно появилось в официальных документах лишь несколько лет назад, когда священники и монашествующие испытали необходимость вновь обрести и углубить свою духовную самобытность.
Первое официальное употребление слова «иезуит» восходит к тридцать второй Генеральной Конгрегации Общества, которая проходила в 1975 году — 435 лет спустя после основания Общества Иисуса. В одном из постановлений этого собрания (№ 2, 1) мы читаем: «Что значит быть иезуитом? — Осознать, несмотря на свою греховность, что ты призван стать сотоварищем Иисуса, каким был Игнатий, Игнатий, который умолил Деву Марию «утвердить его с Ее Сыном» и который узрел тогда Самого Отца, Который попросил Иисуса, обремененного крестом, взять с собой этого странника».
«Психологический барьер» был преодолен, и на тридцать третьей Генеральной Конгрегации в 1983 году, также без каких-либо колебаний было официально употреблено слово «иезуит»: «Генеральная Конгрегация настойчиво просит всех иезуитов прилагать все усилия к тому, чтобы с еще большей полнотой соединять — как в личном, так и в общинном плане — духовную жизнь и апостольское служение» (Постановление 1,11).
(Ф. Фарузи, Иезуит: семантическая эволюция этого слова, Символ №26, Декабрь 1991, стр. 207-211)